Ведьма старая, ведьма молодая

Эмиль Коста, 2017

Средневековая Франция. Андре Эрмите прибывает в рыбацкую деревушку по приглашению слуги Лу, чтобы встретить Рождество с его семьей. Накануне праздника происходит жестокое убийство. Эти земли находятся под властью католической церкви: если не удастся найти виновного, местным жителям угрожает инквизиция. Андре придется искать правду среди общего недоверия и враждебности. Всех здесь связывают родственные узы и нелюбовь к чужакам. Деревенская жизнь полна предрассудков, особенно если в деле замешана ведьма.

Глава 6

Андре не смог одолеть и половины пути самостоятельно. Едва все вышли на песок, нога дала о себе знать и пришлось согласиться на предложение Лу. Слуга легко подхватил доктора на руки и зашагал вперед. Его хозяин изо всех сил старался не показать смущение, овладевшее им; насмешек он боялся больше всего.

Уже издали доктор заметил, что вокруг дома собралась толпа. Так вот где околачиваются жители деревни. Неизвестно было, кто поднял переполох, но каким-то образом все уже знали о случившемся.

— И кто им, интересно, раззвонил, — недовольно пробормотал Тибо, — Хотел по-тихому все осмотреть, а теперь балаган получится.

— Внутрь им входить не следует, — заметил доктор, — Место убийства нужно сохранять в неприкосновенности.

— Само собой. Не переживайте, никто в дом не войдет. Пусть только сунутся!

— Расследованием будет заниматься церковная комиссия?

— Комиссия? По таким делам брата Бартоломью должны бы прислать. У нас-то года с три ничего подобного не случалось.

— С четыре, — мрачно отозвался Лу. Староста покосился на него и кивнул.

— Точно говоришь, парень. Как отец твой сгинул — так и все, неприятностей в деревне не было.

Андре попросил слугу опустить его на землю.

— Дальше я сам, иначе ваши земляки уже не воспримут меня всерьез. Благодарю.

Лу насупился. Обида и любопытство придали парню скорости. Поставив хозяина на ноги, он ускорил шаг и быстро оставил спутников позади. Доктор крепче сжал трость и, чтобы отвлечься от боли, поинтересовался у старосты:

— Четыре года назад — это был несчастный случай?

— Тристана с палубы смыло волной, — мрачно отозвался Тибо, — Я пьян был в стельку, ничего и сообразить не успел. Мог ведь помочь… С тех пор ничего крепче сидра не пью.

— Лу, кажется, на вас в обиде?

— Он мальчишкой тогда был совсем. В то утро провожал отца, а на другой день на причал раньше всех прибежал. Очень Тристана любил… В обиде? Пожалуй, что в обиде, — кивнул Тибо.

Они приблизились к дому. Доктор заметил, что в толпе только молодые лица. Те, кто остался вчера праздновать помолвку Дидье и Одетт допоздна, были здесь почти в полным составе. Местные парни оказались любопытнее девушек — ни одной юбки Андре не увидел, зато изукрашенных в драке мальчишеских лиц было в избытке.

— И какого лешего собрались тут? — напустился Тибо на молодежь, — Заняться больше нечем? Святой праздник, а вы…

— Вы не сердитесь, папаша Тибо, — оправдывался молодой рослый парень с рыжей шевелюрой, — Дидье нам все рассказал, вот мы и решили сюда податься. Следим, чтобы ведьма не убежала.

— Какая еще ведьма? Куда мертвая сбежит, дурья твоя башка?

— Да он про Одетт, — вмешался подошедший Дидье, — Говорят, она переметнулась после того, как бабку прикончила.

— Еще неизвестно, кто кого прикончил, — сурово поглядел на парня отец, — Ты здесь этих балбесов собрал? Я, значит, за доктором, а ты — по деревне трезвонить? Устроил тут представление!

— Какое там представление, мы ж помочь хотим. Ведьму в подвал бы надо или хоть в колодки… — пробормотал Дидье.

— Не суди раньше времени. Рад небось от невесты избавиться, только разбираться с этим следователь будет, а не твоя ватага развеселая.

— Да чего тут разбираться?! — воскликнул рыжий парень, — Мы вчера Одетт провожали до дома. Тут спокойно было, никого по пути не встретили. Одна она в дом вошла, а наутро старуха мертвая… Кто еще убить мог? Ночью-то все в деревне были!

— Так уж все? — спросил доктор.

— Ну а как же! Одни по домам разошлись, другие праздновать остались…

— Разберемся, — буркнул староста.

Он поднялся на крыльцо, рывком отворил дверь и зашел внутрь. Доктор и Лу последовали за ним. Они оказались внутри маленькой, еще меньше, чем у Дюмонов, гостиной. Обстановка была очень бедной, но аккуратной. Одетт сидела возле очага. Она молча поднялась навстречу гостям.

— Люк все рассказал… — начал Тибо.

— Я уж поняла, — усмехнулась девушка. Краем глаза доктор заметил, как поежился от этой усмешки Лу.

— Нам нужно осмотреть место преступления. Доктор, хозяин Лу, согласился помочь с записями. Сама понимаешь, следователя мы тут до конца рождественской недели не дождемся.

— Понимаю.

— Вот и хорошо… Которая ее спальня?

Девушка кивнула по направлению к двери слева. Андре и Тибо вошли в маленькую комнату с оштукатуренными стенами. Здесь было темно. Лу открыл ставни, и комната наполнилась светом. Доктор наклонился над телом. Старуха лежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку. Он обратил внимание на свежие царапины на стене, приподнял правую руку Клементин: ногти сломаны, на кончиках пальцев засохшая кровь. Левая рука свесилась с кровати и болталась в воздухе; она также была окровавлена.

Женщина не переоделась после помолвки, лишь разулась и сбросила пеструю шаль, которая сейчас лежала на сундуке рядом с постелью. Башмаки знахарки стояли под кроватью. Платье сильно измялось, юбки были в беспорядке, но ничто не указывало на похотливые помыслы злоумышленника.

Осторожно перевернув тело, Андре взглянул на лицо. Оно было искажено жуткой гримасой, кожа посинела. Неугомонный дух Клементин как будто никуда не делся и после того, как жизнь покинула ее тело. Вздохнув, доктор закрыл глаза покойницы и сделал первое заключение:

— Похоже, убийца вдавил лицо несчастной в подушку, когда она спала. Женщина проснулась и пыталась сопротивляться, но кто-то держал ее, пока она не задохнулась.

— Господи, — пробормотал Тибо, — Как можно решиться на подобное злодейство?

— Кто-то явно был не в ладах со знахаркой. У нее в деревне имелись враги?

— Друзей точно не было. Хоть мы и неплохо ладили, Клементин всегда была сама по себе.

— Но кто-нибудь мог желать ее гибели?

— Вряд ли.

— Убийца был достаточно силен, — подумав, добавил Андре, — видите, мадам Ларош разодрала себе пальцы, царапая стены и пол. Она была крепкой, несмотря на возраст — не всякий бы справился с такой жертвой.

Староста невольно покосился в сторону гостиной. Одетт явно не казалась ему подходящей кандидатурой на роль убийцы.

— Когда это произошло?

— Несколько часов тому назад. Тело успело окоченеть, — доктор задумался, — Глупый вопрос, наверное, но не была ли старуха богатой?

— Нет, все ее состояние — этот домик. Платили ей чаще всего едой да дровами.

— А домик достанется Одетт? — спросил доктор.

— Думается мне, что да. У старухи больше никого нет. Жак, единственный сын, погиб лет пятнадцать назад.

— Значит, у внучки был какой-никакой мотив?

— Ради наследства могла решиться, конечно, — неуверенно ответил Тибо, — Только на кой? За моим Дидье она бы больше получила, а в одном доме корысти мало… Тем более, на костер эту лачугу с собой не прихватишь.

— На костер? Здесь принят этот жуткий способ казни? — изумился доктор, — Ведь речь не о колдовстве или государственной измене, в конце концов!

— Убийц тут сжигают, — мрачно подтвердил Тибо.

Доктор огляделся. Обстановка бедная: узкая деревянная кровать с соломенным тюфяком, сундук да стул — все видавшее виды и грубо сколоченное. Неудивительно, что старая Клементин так кичилась своим праздничным нарядом. При такой нищете одежда была единственным поводом для гордости. Нет, если кто-то и замыслил недоброе, то против нее лично, но никак не ради наживы.

Убогость обстановки вызывала одну мысль: разумная девушка мечтала бы вырваться отсюда любой ценой. Или же нет? Доктор рискнул предположить:

— Может быть, предстоящая свадьба слишком тяготила Одетт? Настолько, чтобы таким чудовищным путем избавиться от данного слова.

— Ну уж… — недоверчиво протянул Тибо, — Девочка всегда была себе на уме, но чтобы вот так… Уж разорвать помолвку она всегда могла. Надо бы с ней поговорить.

— Поговорим обязательно.

Они вернулись в гостиную. Здесь лучше было слышно шум снаружи: компания Дидье начинала волноваться. Доктору даже показалось, что в стену дома ударил камень. На всякий случай он попросил Лу выйти на крыльцо и охранять вход. Тибо явно чувствовал себя не в своей тарелке, вынужденный допрашивать свою без пяти минут невестку. Доктор решил взять инициативу на себя. Когда слуга вышел, он присел к столу и обратился к Одетт:

— Нам нужно поговорить о прошлой ночи. Мне известно, что вы вернулись с помолвки поздно и в сопровождении друзей…

— Эти болваны мне не друзья! — перебила его девушка, мотнув головой, — Я просила Лу и Кларис проводить меня, а Дидье со своей компанией просто увязались следом.

— Как скажете, мадемуазель. Тем не менее, когда вы вернулись, ваша бабушка была жива?

— Не знаю, я сразу пошла к себе.

— То есть не видели ее?

— Нет, конечно. Я думала, что Клементин спит.

— Вы называли бабушку по имени? — удивился Андре.

— Как и все остальные в деревне, — пожала плечами Одетт.

— Ночью слышали что-нибудь?

— Ничего, — девушка поджала губы и с вызовом посмотрела на доктора, — Вы ведь подозреваете меня. К чему ходить вокруг да около?

— Не горячись, девочка, — вмешался Тибо, — Пока ничего не ясно.

— Все вам ясно! Ночью здесь была только я…

— А ты готова признать, что убила ее?

— Если это спасет меня от пыток — охотно.

— Одетт, вы же знаете, что ничего подобного мы делать не будем! — запротестовал доктор.

— Вы не будете, а брат Бартоломью не замешкается, — заявила девушка, — Лучше уж пойду на костер здоровой, чем с переломанными костями.

— Брат Бартоломью не такой злыдень, как ты его представляешь, — возразил Тибо, — Он вполне разумен и снисходителен.

— Это к вам, самому богатому человеку в деревне. А ко мне, ведьминой внучке, подход будет особый. Дядюшка Тибо, давайте не будем спорить об этом. Я со вчерашнего дня устала, а передохнуть удастся нескоро.

Андре стало жаль девушку. На вид ей было не больше двенадцати, хотя он точно знал, что Одетт старше Кларис и уже вошла в брачный возраст. Хрупкая, худенькая и бледная, она совсем не была похожа на убийцу. Тем более он не мог представить, чтобы эта девочка замышляла недоброе против родной бабки…

Шум снаружи усилился, дверь пару раз содрогнулась, и на пороге появился Люк. Он успел привести себя в порядок и даже переодеться, но вид имел по-прежнему ошарашенный.

— Ну и народу здесь! Думал, не пробьюсь. И все злые, как черти, — жаловался он, закрывая дверь за собой.

— Вы вовремя пришли. Нужно поскорее закончить с осмотром, пока толпа не разнесла дом… Кстати, что вы сделаете с телом после? — обратился доктор к Тибо.

— Сохраним до приезда властей. Хоронить ее без распоряжения из города не решусь, да и все одно священник нужен.

— Я составлю краткий протокол сегодня и отправим гонца в Кавайон. Надеюсь, в ближайшие дни они пришлют ответ.

— Вряд ли, — рассудил староста, — В городе трезвых до конца недели не найдете.

— В таком случае нужно будет перенести тело в прохладное место. В здешнем климате это может быть, наверное, только подвал.

— В моем доме такой найдется, — вздохнул староста, — Благо, здоровых лбов у нас тут полон двор — отнесут мигом.

Одетт, хмуро внимавшая беседе, отвернулась к очагу. Доктор заметил это и поспешил сменить тему:

— Люк, прошу вас, осмотрите еще раз спальню. Там что-нибудь изменилось с тех пор, как вы обнаружили тело?

Парень неуверенно подошел к двери и заглянул туда. Затем он вздохнул и обернулся к доктору:

— Как будто все по-прежнему. Света только побольше, тогда темно было.

— Прекрасно. Я сейчас все это опишу, вам нужно будет заверить показания на бумаге. Вы владеете грамотой?

— Никто тут ею не владеет, — вмешался Тибо, — Я еще кое-как подписаться могу, и все.

— Пусть просто поставит крест, — сказал Андре.

Он уселся к столу, отодвинул посуду и вытащил письменный прибор, которые час назад взял в доме деревенского старосты. Доктор обмакнул перо в чернила и начал выводить ровные строчки протокола. Вот уж не думал, что снова придется этим заниматься. Вспомнилась заварушка под Бельфонтэном, которая свела его с Лу. Все-таки это дело сильно повлияло на Андре. Если совсем недавно он руководствовался исключительно жаждой наживы и не гнушался откровенным шарлатанством, то теперь десять раз думал, прежде чем предлагать кому-либо услуги врача. Бог знает, что могло случиться с женой и ребенком этого парнишки, если бы Андре попытался им помочь. Навредить здоровому, конечно, не так просто, но сколько таких случаев!

Что же станется с жителями деревни теперь, когда они лишились единственной знахарки? Одетт наверняка чему-то обучена. Тем более будет печально, если ее казнят за это убийство. Андре не слишком верил в виновность девочки: чересчур хрупкая она на вид, да и мотив неважный. Конечно, бабка хотела выдать ее замуж против воли, но если бы все девушки убивали за такое, мир бы давно осиротел.

Закончив с протоколом, доктор попросил поставить под ним подпись сначала старосту, а затем Люка. Парень заметно волновался и едва не поставил свой крест поверх коряво выведенной фамилии Тибо. Андре вовремя перехватил его руку и отвел ее на нужное место. Затем он сказал:

— Тело можно унести. Записку я отдам, когда высохнут чернила.

Тибо кивнул и вышел за дверь. Отрывистым грубым голосом он принялся раздавать команды: соорудить носилки, выделить самых крепких ребят… Одетт молча встала и направилась в бабушкину комнату. Когда староста в сопровождении пары дюжих парней вошел туда, Андре с трудом поднялся со стула и захромал следом.

Старая Клементин покоилась на кровати в куда более подобающей позе, чем та, в которой ее нашли. Покойница лежала на спине, обутая. Тело накрыли пестрой шалью — в доме не нашлось куска ткани, более подходящего на роль савана. Сама Одетт стояла в углу и ждала, пока все закончится. На ее лице по-прежнему не было скорби, страха и каких-либо вообще эмоций. Плечи расправлены, губы сомкнуты, руки в карманах фартука… Что бы ни переживала девушка, она держала это глубоко внутри.

Косясь на ведьмину внучку, парни положили тело на наспех сооруженные носилки и скрылись вместе с ними за дверью. Андре спросил:

— У вас есть другие родственники поблизости? Оставаться одной в доме опасно, даже пока не предъявлены обвинения.

— Никого у меня нет. И никуда я не денусь. Хотите — заприте тут, — огрызнулась она.

Девушка действительно изменилась. В сравнении со вчерашней тихоней нынешняя Одетт казалась совсем другим человеком. Безусловно, это только даст почву новым слухам. Оставив ее в спальне, Андре захромал в гостиную. Люк опять успел улизнуть к жене, Тибо продолжал распоряжаться снаружи. Лу грелся возле очага, а в приоткрытую дверь заглядывали дружки Дидье. Доктор подошел к слуге и вполголоса спросил:

— Вы считаете, они не навредят Одетт?

— Эти? Могут, — кивнул парень.

— Она могла бы пожить у вашей матушки? Или еще у кого-нибудь в деревне?

— У нас негде, сами видели. То бишь если мы с вами где-то в другом месте будем — то может быть, но какая ж тогда безопасность…

— Да… По-хорошему девушке сейчас нужна охрана, но как это устроить?

— Может, арестуем ее? — предложил слуга.

— Здесь у меня полномочий никаких.

— А то они у вас раньше были! Поговорите с Тибо, он не дурак — поймет. Одну ее тут нельзя оставлять ни в каком виде.

Доктор про себя порадовался сообразительности юного великана. В фиктивном аресте Одетт есть резон. Это успокоит местных и позволит обеспечить ее надежной и непредвзятой охраной в лице самого Лу. Если староста по-доброму относится к девочке, этим нужно воспользоваться.

Андре вышел на крыльцо, прикрывая за собой дверь, и увидел Тибо. Тот глядел вслед удаляющейся группе парней, которые тащили носилки с телом Клементин. Дидье стоял рядом с отцом, еще двое молодых обалдуев ошивались возле крыльца. Не было похоже, что они собираются уходить. Андре недовольно покосился на парней и заковылял к старосте, проклиная про себя хромоту, трость и зыбкий песок.

Конец ознакомительного фрагмента.