Жена вождя выходит на охоту. Роман

Эльмира Алейникова

Африканские страсти переживают героиня детективной истории Ольга Оданга и её семья. Дело об убийстве посла Парагвая в резиденции в Найроби могло бы показаться обычным уголовным преступлением, не вмешайся Ольга с её амбициозным желанием расследовать этот криминальный «пустячок» и, таким образом, раскрасить свои серые будни – будни жены кенийского нефтяного магната. Но пустячок превращается в настоящую детективную историю с угрозами, шантажом и убийством.

День четвёртый

Пытаясь успеть переделать все домашние дела до отъезда на новую работу, я чуть не заработала инфаркт. Джейн, не привыкшая к тому, что меня целыми днями нет дома, совсем разленилась. Забросив уборку, она проводила целые дни у телевизора, где с утра до ночи крутили местные и бразильские сериалы. Собирая рано утром малышей в детский сад, я обнаружила в их ванной комнате полную корзину грязной одежды, а заглянув за дверь, ахнула от ужаса — там уже клубилась пыль. Кухонная плита тоже успела зарасти грязью, так что пришлось мне задержаться дома и провести профилактическую беседу с домработницей. Для начала я вытащила шнур из телевизора и спрятала в мою сумочку, чтобы у Джейн не было соблазна снова погрузиться в скандальный мир кенийских мыльных опер, а затем написала список дел, которые ей нужно было выполнить до моего прихода. Конечно, моя помощница не была в восторге от длинной череды заданий и уже хотела запротестовать, но я, напустив на себя строгий вид, забрала список назад и приписала мытьё окон на кухне. Поняв, что у меня в запасе куча всяких дел для неё, Джейн ловко выхватила листок из моих рук и спрятала в карман своего клетчатого фартука, всем видом показывая, что не отдаст этот злосчастный клочок бумаги даже под пытками. Еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, я прыгнула в машину и помчалась на работу. Хотя, помчалась громко сказано. Только я успела выехать их нашего тихого и зелёного района к зданию Организации Объединённых Наций, как попала в пробку, которая двигалась со скоростью мелкой черепахи. Чертыхаясь, спустя час я всё же вырулила на центральную дорогу и уже с наслаждением было нажала на газ, как заметила полицейского, коварно прячущегося за хлипким навесом остановки матату (19). Тормознув, сбавила скорость, и медленно покатила по дороге, зная, что в утренний час, когда все спешат по делам, наши полицейские-охотники, как один, тоже вышли на промысел. Нет, не на службу, а именно на промысел, вылавливая нарушителей и собирая дань с шофёров грузовиков и маршрутных такси. Мы уже привыкли к этому и спокойно вкладываем в руку очередного блюстителя порядка купюру в пятьсот шиллингов, лишь бы отвязался, а вот иностранцы, по контракту работающие в ООН, протестуют и даже звонят в дипломатическую полицию, которая мгновенно приезжает вызволять их из лап наших полицейских. Везунчики. В конец концов, наши парни в голубых рубашках решили с ними не связываться — только завидев красного цвета номера патрульный сразу же отворачивается, выискивая глазами местных водителей, за которых никто не заступится, кроме, конечно, бога. Решив не искушать судьбу, я примерно вела машину до самого полицейского управления и только припарковавшись, вспомнила, что в кармашке сумочки у меня лежит удостоверение, из которого следует, что я помощник следователя, а значит, лицо неприкосновенное. Ох, чёрт побери, как я могла забыть об этой индульгенции и не нестись по трассе со скоростью самолёта?! В следующий раз точно не пропущу такой шанс.

Как только я вошла в кабинет и поздоровалась, Гарри тут же положил передо мной бланки для допросов и озабоченно кивнул в сторону комнатушки, где нас ждал Питер. Схватив бутылку с водой и пачку салфеток, приготовленных ещё вчера после допроса поварихи, я пошла за Гарри, с тоской думая о том, что снова придётся битый час смотреть на спектакль от талантливой доморощенной актрисы Катрин. Но дежурный раскрыл дверь и перед нами предстал молодой мужчина в дорогом тёмно-сером костюме, белоснежной сорочке, тщательно повязанном красном галстуке и вычищенных до блеска чёрных туфлях. За его широкой спиной маячил не менее импозантно одетый кениец в очках в золотой оправе.

— Эдвард Герая, первый секретарь посольства Парагвая, — важно представился вошедший и без приглашения сел, закинув ногу на ногу и сцепив пальцы рук на колене, предусмотрительно приподняв штанину брюк, чтобы не помять тщательно отутюженную дорогую ткань.

Придирчиво рассмотрев его одежду и обувь, я подняла глаза и взглянула в лицо Герая, с которым очень хотела поговорить с первого дня, как решила вести моё собственное расследование убийства Эльсеке. Беседовать с ним сейчас будет, увы, мой начальник. Интересно, какую тактику он придумал для самодовольного и вальяжного чиновника? Не в молчанку же играть будет? Вроде как не солидно, хотя с Питера станется. Если я не ошибаюсь, ему глубоко плевать на чины и положение того, кто попадает в его огромные и крепкие руки. Мой шеф свято уверен, что перед законом все равны, а перед его методами тем более. Но за столом сидел дипломат с его неприкосновенностью, а рядом устроился юрист посольства господин Гитонга, который излучал уверенность и спокойствие. Он вежливо и невозмутимо поздоровался со всеми по очереди, но от меня не укрылось его лёгкое удивление, когда он посмотрел на меня, скромно пристроившуюся за столом рядом с Гарри. Брови респектабельного юриста легонько поползли вверх, однако он мгновенно справился с эмоциями и мило кивнул, словно мы встречались вне стен этой неуютной комнатки.

К моему удивлению, Питер не стал выбрасывать коленца. Шла обычная беседа, местами даже с претензией на светскость. Только что не хватало бокалов с вином. Через какое-то время я заерзала на жёстком стуле, заскучав от неторопливо лившихся слов. Обе стороны, словно договорившись заранее, говорили о скучных вещах, мало касающихся неожиданной смерти посла. Не знаю, заметил ли Питер моё нетерпеливое движение, но, пополировав свою гладко выбритую голову, резко перешёл к личности Хельги Эльсеке. Ничего нового в истории для меня уже не было. Только что имя убийцы было неизвестно. Хотя, я почти не сомневалась, что приказал убить начальницу не кто иной как сам Герая. Не зря же он старого посла со скандалом из страны выпроводил. Хорошо, пока они ведут беседу о связях Эльсеке в Парагвае и выясняют, были ли у неё недоброжелатели на родине, расскажу о том, что мне уже известно о её смерти.

Парагвайский посол, пятидесятипятилетняя Хельга Эльсеке проработала на посту менее двух недель. Она была прислана из Асунсьона на смену старому послу, которого отозвали после семилетней службы в срочном порядке из-за разгоревшегося в посольстве скандала. Женская часть прислуги, работавшая в резиденции много лет, вдруг обратилась в полицию и к столичным журналистам с заявлением, в котором обвиняла посла в сексуальных домогательствах. Дамы, делано смущаясь перед камерой национального телевидения, рассказали в деталях, как похотливый посол домогался их. Чую, что Герая стоял за этой грязной историей. Метил на пост посла, видимо, а ему дулю из его министерства прислали в виде Эльсеке, которая не стала утруждать себя расследованием скандала, разрубив Гордиев узел одним махом, — она объявила жалобщицам, что даёт им месяц на поиски нового места службы.

Вечером перед своей гибелью Эльсеке перебралась в резиденцию, предварительно отдав распоряжение поменять все дверные замки в посольстве. До этого она жила в гостинице. Утром следующего дня повар Катрин пришла, чтобы приготовить завтрак послу, однако дверь была заперта изнутри. Решив, что начальница решила подольше понежиться в постели, Катрин ушла в домик для прислуги, где её и нашёл приехавший на работу к девяти часам первый секретарь Герая. Оказалось, что ни у кого не было ключей от резиденции. Поменявший замки плотник отдал всю связку лично в руки посла. Сначала Герая позвонил Хельге на мобильный телефон, но, не дождавшись ответа, вместе с охранником и садовником обошёл дом и, встав под окнами спальни, ещё раз позвонил. Все услышали негромкую трель сотового телефона сверху. Попробовали кричать, но никто не откликнулся. Решив, что немолодой женщине стало плохо ночью, приставили лестницу к окну и отправили охранника, чтобы он посмотрел, что происходит наверху. Стоило ему только прикоснуться к окну, как то само раскрылось. По приказу Герая парень влез внутрь спальни и обнаружил на кровати связанную по рукам и ногам мёртвую Эльсеке. Как потом установила полиция, женщину удушили куском провода. Дело было за вскрытием, однако приехавший врач вынес предварительный вердикт — странгуляционная асфиксия от сдавливания шеи петлёй.

Краем уха слушая, о чём говорят мужчины, а болтали они о сущих пустяках, не имеющих ни малейшего отношения к делу, я размышляла, как мог Герая удушить Эльсеке. Неужели влез ночью к ней в окно? И почему ночная охрана его не заметила? Ерунда. Не стал бы он сам лазить в окна. Изнеженный денди. Наверняка, нанял киллера. А профессионал проник на территорию резиденции незамеченным, приставил лестницу, удушил бесшумно посла, спустился, убрал лестницу на место и незамеченным же ушёл. Снова ерунда. Зачем ему было связывать её по рукам и ногам? Удушил бы по тихому и свалил. Чего ради возиться ему со связыванием? Что-то в моей версии не состыковывалось. Только вот что? Пахнет тут не профессионализмом, а дилетантством чистой воды. Как будто кто-то специально наводит на мысль о предумышленном убийстве, в то время, как всё произошло случайно. Случайно? Точно!

Я мысленно подпрыгнула на стуле, осенённая внезапной догадкой. Вот именно, всё произошло случайно. Она умерла до того, как кто-то сымитировал убийство. Только вот зачем? И кто? Если только… Додумать мне не дал Питер своим новым вопросом. И, хотя вопрос был адресован не мне, я насторожилась.

— А скажите, были ли у госпожи посла любовные связи в Найроби?

Герая бросил быстрый взгляд на юриста Гитонга, что, полагаю, не укрылось и от Питера.

— Психологи утвержают, что дамы в таком возрасте особенно остро нуждаются в мужском внимании и понимании. Так как? Завела она себе любовника?

— Как вы можете говорить такое о покойной? — кажется, Герая пришёл в себя от провокационного вопроса босса. — Она была уважаемой дамой и профессионалом своего дела, которая всю себя отдала работе и защите интересов родины на международной политической арене. Как вы можете подозревать её в любовных интрижках?

Гитонга слегка коснулся рукава возмущённого Герая и вступил в беседу. Говорил он неторопливо, но твёрдо и убедительно. Было в его облике что-то кошачье. Не от уличного драного кота, орущего по ночам на крыше, а от домашней избалованной кошечки. Мягкость движений, пропорции тела, голос, интонации. Вот говорит сейчас о серьёзных вещах, а в ушах у меня ласковое «Мур-мур».

— Господин Мбугуа, мы понимаем, что вы ведёте поиски убийцы и разрабатываете разные версии, даже такие невероятные, как наличие любовника у госпожи посла. Однако давайте не будем забывать, что госпожа Эльсеке прибыла в Найроби всего за две недели до своей нелепой гибели. Две недели — очень маленький срок для того, чтобы завести такого рода знакомства, на которые вы намекаете. Учитывая колоссальную нагрузку, которая была у госпожи Эльсеке на новом месте работы, говорить о личной жизни не приходится. Она всё время была на рабочем месте. За эти две недели не было ни одного приёма, ни одной вечеринки и даже просто торжественного ужина в резиденции. Я не говорю уже о том, что госпожа Эльсеке уезжала из резиденции обычно поздно вечером и направлялась прямиком в гостиницу, что может подтвердить её личный водитель.

Но на Питера мурлыканье Гитонги не произвело никакого впечатления и он гнул своё:

— Она и не ела две недели что ли?

— Зачем же утрировать? — юрист сделал вид, что огорчился. — У нас замечательный повар, которая умеет готовить не только европейские и кенийские блюда, но и знакома с парагвайской кухней. Я уверен, она полностью удовлетворяла потребности и вкусы госпожи Эльсеке.

— Катрин-то? Парагвайские блюда… Ну да, ну да… Не сомневаюсь в её способностях. Эта может любое блюдо приготовить. Мастерица на все руки. Искусница.

Гитонга слегка приподнял бровь и снова дотронулся до рукава Герая, который уже и рот открыл, чтобы что-то сказать Питеру. Но не сказал. В комнате повисла тишина. Мне было интересно понять, какую роль в скандале с предыдущим послом сыграл юрист, напомнивший мне мамину кошечку — ласковую, но хитрющую Симону. Явно, важную, если не ключевую. Они с Герая словно две сладкие шоколадные палочки «Твикс». Неразлучная сладкая парочка в одной обёртке. Это об этих парнях. И как это я раньше не обратила внимания на Гитонгу-то? Вот растяпа ты, Ольга Аброровна! Но ничего, изучу его подноготную. Теперь понятно, кто помогал Герая интриговать против старого посла и поставил на него высокие ставки, которые обвалились с приездом Эльсеке в Кению. И, если её всё же придушили, то Гитонга, должно быть, и организовал убийство. С этой кошки коварной станется. А почему я о нём как о кошке думаю? Кот он вроде как. Нееет, Ольга Аброровна, хитрая и ласковая кошечка он. А котяра шкодливый и дерзкий — это Герая. Ну вот, всё стало понятным. Кот и кошечка. Сладкая парочка «Твикс». Ох, вы мои голубчики. А Питер-то заметил, что эти двое пара? Или раскрыть ему глаза на правду? Вот удивится, наверное. Ему такое в голову не придёт при всём его изощрённом уме. Старой закваски мужик, наверное, ничего и не знает про однополую любовь.

Но я недооценила шефа. Следующий его вопрос заставил меня слегка покраснеть.

— Господин Герая, как долго вы состоите в интимной связи с господином Гитонга? Извините за откровенный вопрос, но поверьте, ничего личного, только по долгу службы.

Сожалением или извинением от вопроса Питера и не пахло. Он знал, как поддеть красавчиков.

— Мы отказываемся продолжать беседу. Пожалуйста, обратитесь в письменой форме, если хотите снова встретиться с господином секретарём, — юрист нисколько не изменился в лице.

Парочка встала и, подчёркнуто вежливо попрощавшись, вышла из комнатки. Я мило улыбнулась, чувствуя, что и Питер, и я на правильном пути. Этот шоколадный батончик нужно сначала разделить и потом по одиночке обрабатывать. Что я и сделаю прямо сегодня. Вот и картонка с контактами господина нашего дорогого Гитонги в блокнотике лежит, ждёт своей минутки. Питер улыбнулся:

— Кто там у нас, Ольга, был специалистом по трагедиям и любовным треугольникам?

Я не поняла его намёка, но крепко ухватилась за идею «любовного треугольника».

— Кто написал про убийство Эльсеке, спрашиваю? Неужели вы не читали? Эх, молодёжь, молодёжь, — по стариковски ворчал Питер. — Не читаете ничего серьёзного, только и висите в Интернете своём. Знали бы классику, то и поняли бы меня с полуслова.

Гарри непонимающе пожал плечами и задал вопрос, который к намёку Питера не имел отношения:

— Шеф, так вы и вправду полагаете, что у этих двоих связь?

— Не полагаю, а уверен. Ольга, так что у нас с литературой? — босс не отставал. Неужели проныра пронюхал о моём филологическом образовании?

— Но кто же Отелло в этой истории? Неужели Гитонга? — мне и вправду было интересно распределить роли и понять, кто из двоих был тем самым хрестоматийным ревнивцем, о котором уже изнамекался Питер.

— Какой Отелло? — Гарри встрял некстати, заслужив сожалеющий взгляд шефа.

— Пока не могу сказать, но вполне возможно, что и он, хотя Герая больше подходит на эту роль. Горяч и импульсивен. А Гитонга мне Яго напоминает. Мягко уж больно стелет. Во всяком случае, на публике.

— Нет, Питер, на мой взгляд, Гитонга и есть Отелло. Герая, вот кто Дездемона. А убили они вместе Яго. Не по сюжету получается немного, но очень жизненно. Я бы предпочла, чтобы у Шекспира тоже такой финал был — Дездемона и Отелло душат противного Яго.

— Учись, Гарри, у Ольги. Вон как быстро она вычислила убийцу, — то ли серьёзно, то ли в шутку заметил Питер и вышёл из кабинета.

Гарри удручённо смотрел на меня, ожидая разъяснений. Бедняга, он ничего не понял из нашего с боссом разговора.

— Ну что, по кружке сладкого чая с мандази? — предложила я. — Так уж и быть, расскажу тебе о шекспировской драме, — добавила, пожалев неуча.