Жена вождя выходит на охоту. Роман

Эльмира Алейникова

Африканские страсти переживают героиня детективной истории Ольга Оданга и её семья. Дело об убийстве посла Парагвая в резиденции в Найроби могло бы показаться обычным уголовным преступлением, не вмешайся Ольга с её амбициозным желанием расследовать этот криминальный «пустячок» и, таким образом, раскрасить свои серые будни – будни жены кенийского нефтяного магната. Но пустячок превращается в настоящую детективную историю с угрозами, шантажом и убийством.

День второй

Утро пролетело в привычной суете. Томи категорически не желал ехать в детский сад, где вчера подрался со своим приятелем. Мими отказывалась есть рисовую кашу и блины, страстно доказывая, что от калорийной пищи (где только слов таких набралась шмакодявка трехлетняя?) женщины жутко толстеют. Мой дорогой Джонатан, закрывшись от нас утренней газетой, поглощал любимые им блинчики, капая масло куда попадя, а Джейн металась между столом и плитой с горячей сковородой. Я пыталась одновременно: уговорить Томи сходить ещё один день в садик; убедить Мими позавтракать хотя бы фруктами; подложить салфетку мужу, чтобы не пришлось ему переодеваться; и следить, чтобы Джейн не обожгла кого-нибудь раскалённой сковородой. Не было и минутки, чтобы расспросить домработницу и Сильвано о новостях на соседнем участке. Только сдав детей чопорной фрау Крюгер, сделав покупки в супермаркете и выпив чашечку любимого капучино в маленьком кафе на заправочной станции, я остыла от утреннего марафона и сосредоточилась на расследовании, которое так толком и не начала, хотя все знаменитые сыщики в один голос твердят, что нужно искать убийцу по горячим следам. Куда мне?! Эх, это только кажется со стороны, что жизнь жены обеспеченного человека — сплошное развлечение. Как бы не так! Забот у нашей сестры-африканки невпроворот. Мало того, что нужно быть примерной матерью, женой и снохой, следить за порядком в огромном доме, оплачивать многочисленные счета и руководить помощниками — домработницей, садовником, охранниками, садовым дизайнером, парикмахером для собак, мойщиками окон и ковров, водителем, сантехниками и многими другими специалистами узкого профиля — так ещё необходимо делать покупки чуть ли не каждый божий день и принимать по выходным толпы гостей. Стыдно сказать, времени сделать маникюр порой нет. Всё бегом и бегом. Иногда завидую работающим женщинам, — у них есть офисное время посплетничать и спокойно выпить кофе. Пять дней в неделю они могут позволить себе отрешиться от домашних забот и быть свободными личностями. Даже у моей домработницы Джейн больше свободного времени, чем у меня. Я же кручусь как белка в колесе без выходных и каникул.

Ладно, Ольга Аброровна, одёрнула себя строго, хватит жаловаться на жизнь. Пора приступать к делу. В этот момент зазвонил мобильник, и Джонатан промурлыкал: «Дорогая, бросай всё и мчись в полицейское управление. На проходной назовёшь своё имя и тебя проведут сразу же к твоему новому начальнику. Ты у нас теперь юрист-практикантка. Смотри, не проколись. Если возникнут проблемы, сразу же звони мне. Люблю и желаю хорошо поразвлечься!». Не помня себя от радости, бросила на стол двести шиллингов за кофе и понеслась к стоянке, где был припаркован мой серебристый Ланд крузер.

Часы показывали всего одиннадцать утра, а я уже отвезла покупки домой, поговорила с моими домашними агентами, сделав краткие записи в блокноте, переоделась в серый брючной костюм, в каких в Найроби обычно щеголяют местные бизнесвумен, и теперь важно сидела в кабинете следователя мистера Мбугуа. Было видно, что моё присутствие вызывает у него противоречивые чувства. С одной стороны, ему, конечно, льстило побыть хотя бы на время боссом молодой и симпатичной мзунгу (6), у которой влиятельные и богатые родственники, известные на всю страну. Но, с другой стороны, его, видимо, раздражала мысль о том, что кто-то лезет в его работу и диктует, кого брать в ассистенты. Тем более, мой муж-вождь договорился с большими начальниками, один из которых, кстати, его родной дядя, о моём назначении помощницей-практиканткой следователя за спиной бедного сыщика. Получалось, что меня спустили сверху в приказном порядке. А какому гордому африканскому полицейскому такое придётся по вкусу? Вот и нервничает он, изучая «штучку заграничную» исподлобья. Хотя я замужем за кенийцем десять лет и живу в этой стране почти безвылазно, однако всё равно для многих остаюсь заморской барышней. Вот и на лице мистера Мбугуа было отчётливо написано: «Делать бездельнице богатой нечего, вот и придумала себе забаву, а мне головную боль. И что мне с тобой делать теперь, безумная мзунгу?». Стараясь сгладить ситуацию и завоевать доверие начальника, я улыбнулась и защебетала, вложив в голос как можно больше мёда:

— Мистер Мбугуа, боюсь, вам мои услуги особо и не понадобятся. В управлении говорят, что вы самый лучший следователь и умеете разгадывать такие загадки, которые не по зубам даже английским полицейским.

Мой собеседник непроизвольно выпрямился за столом и крякнул. Что ни говори, а лондонские бобби до сих пор остаются в этой стране образцом лучшего полицейского. Сколько лет прошло со дня, как Кения объявлена независимой от Великобритании страной, но всё английское до сих пор считается лучшим. Меня же несло. Закатив глазки, как лиса из басни Крылова, продолжала льстить:

— Что поделаешь? Буду вам кофе варить и бутерброды готовить. Хотя, я так мечтала пройти практику именно у вас, перенять ваш бесценный опыт, ваши приёмы работы, может, даже секреты. Но, как говорится, не судьба, — грустно подытожила, притворно вздохнув.

Если бы я не знала, что кенийцы-мужчины стареют очень медленно, но всё же стареют, то дала бы следователю от силы лет сорок, только опыт подсказывал, что мистеру Мбугуа под шестьдесят. Наголо обритая голова вспотела и блестела как отполированная. Так и хотелось протянуть руку и потрогать его лысину, чтобы убедиться, что под пальцами обычная кожа пожилого дядьки, а не коричневая скорлупа огромного ореха макадамия (7). С трудом оторвав взгляд от головы, посмотрела прямо в лицо сыщику и попыталась понять, проняли его мои панегирики или нет. Сложно читать чужие мысли, плохо зная человека, но, по-моему, дяденька перестал сердиться.

— Раз уж нам придётся вместе работать, мадам Оданга, то зовите меня просто Питер.

— А вы меня просто Ольга, — расплываюсь в искренней улыбке, счастливая, что сыщик всё же смирился с мыслью иметь при себе богатую бездельницу.

— Когда вы приступите к работе? — уже по-деловому поинтересовался Питер.

— Разве я уже не работаю? — пошутила, доставая заветный блокнот из сумки.

Впервые за время нашего разговора мой босс улыбнулся и предложил для начала сходить в кафе на втором этаже и выпить по кружке чёрного чая с молоком и свежими мандази (8), а потом приниматься за работу. А и вправду, куда нам спешить с Питером? Это сыщики в фильмах бегут по горячим следам преступника как свора гончих. У нас же в Африке спешить не солидно. Вот чайком побалуемся и будет видно, кого ловить и где. И вообще, нужно ли ловить? Смотришь, сам попадётся убийца бедной Хельги Эльсеке.

Как ни странно, в резиденцию парагвайского посла сегодня мы не поехали, оставаясь в управлении весь день оформлять документы. Группа следователей под руководством Питера заполняла всякие бланки на компьютерах, сбрасывая потом распечатанные бумаги на мой стол. Расфасовывая вчерашние протоколы допросов, отчёты следователей и криминалиста в толстые чёрные папки, я, естественно, читала каждый документ, делая по ходу заметки в блокноте. Поначалу Мбугуа не обращал внимания на то, что я строчу в заветную книжицу, но к концу дня всё же поинтересовался, заглянув в записи через моё плечо. Конечно, ничего прочитать он не смог. Ха, я же не глупышка, чтобы описывать ход моего личного расследования на английском языке! А русским языком, слава африканским богам, Питер не владел, так что я мило проворковала на его немой вопрос, что делаю пометки, чтобы не забыть куда какой документ подшила. Кажется, он не очень и поверил, однако углубляться в расспросы не стал, сделав вид, что потерял интерес к блокноту. Только меня не проведёшь! Поэтому, улучив момент, когда босс вышел из кабинета, я спрятала записную книжку в сумку. Не хотелось раньше времени раскрывать карты и говорить о том, что я успела нарыть со вчерашнего дня самостоятельно. И потом, ради чего я должна отдавать лавры победителя кенийскому следаку? А в то, что именно я раскрою убийство посла, я уже не сомневалась, — разгадка лежала на самой поверхности. Я это чувствовала. Оставалось проверить некоторые факты, что я и намеревалась сделать с помощью полиции в ближайшие дни.

После обеда я засобиралась. Сегодня мы ужинали у свекрови. Муж с детьми приедут прямо из школы, а мне предстояло преодолеть полгорода по жутким пробкам на узких дорогах, чтобы заехать домой переодеться. Не пойду же я на ужин в офисном костюме? Да меня Жанет съест за такой непрезентабельный вид! Её сноха должна быть одета только в самое шикарное. Конечно, в её понимании шикарным было самое дорогое от самых известных домов моды. В первую же нашу встречу до свадьбы, она решила, что мне безумно идут дорогие мини-платьица от западных кутюрье. С тех пор обтягивающие тело, словно змеиная шкурка, чёрные, синие, голубые платья пополняли мой гардероб с завидной постоянностью. Жанет покупала их при каждой возможности, тратя бешеные деньги и гордясь собой. Согласна, не каждая сноха может похвастаться такой щедрой свекровью. И мне тоже нравятся эти платьица, только не на мне. Поэтому я их надеваю по особым случаям, чтобы порадовать вторую мамулю. Не самая удобная одежка, но что не сделает восточная женщина, воспитанная в ташкентской махалле (9), ради того, чтобы угодить свекровушке?

Прощаясь с Питером, я чувствовала себя дезертиром, потому как ни он, ни остальные члены команды не собирались уходить с работы, зарывшись в бумаги или уставившись в экраны компьютеров. Но в то же время я понимала, что ничего нового сегодня я уже не узнаю, а те факты, что попали в мои руки, нужно было хорошенько обдумать и осмыслить. Подавив чувство вины, решительно попрощалась, не забыв поинтересоваться планами босса на завтра. Уж очень мне хотелось попасть в резиденцию посла, которая стояла опечатанной второй день. Но Питер снова разочаровал. Оказывается, всё самое важное на вилле они уже сделали и теперь оставалось вести допросы и протоколировать их здесь, в управлении. Что ж, послушать кое-кого не мешало бы, особенно меня интересовали домработница и повар покойного посла, ведущие, на мой взгляд, свою игру в этом деле. Дам нужно было расспросить не только об Эльсеке, но и о старом после, которого именно эти две кумушки вынудили подать в отставку и срочно улететь в Парагвай. Но об этом завтра, Ольга Аброровна. Сейчас нужно думать только об ужине у Жанет и моём наряде. «Сделав ручкой» новым коллегам и боссу, я побежала в регистратуру за временным удостоверением, а оттуда к парковке.

Гости расположились в саду, устроившись в шезлонгах и на низких диванчиках, расставленных под навесом, опоясывающим огромный двухэтажный дом родителей Джонатана. Построенный в колониальном стиле, дом был покрыт красной черепицей, а стены выкрашены в белый цвет, что делало его величественным. Никаких новомодных розового и салатового цвета стен, никаких шатких арок в саду, увитых цветами, никаких беседок с пластиковой мебелью внутри. Всё солидно и дорого. Классика. Конечно, если бы мой свёкр-консерватор дал волю Жанет, монолитный особняк в мгновение ока превратился бы в рождественскую игрушку, украшенную сусальным золотом, розовыми оборочками и рюшками, однако всё, что касалось оформления дома, было табу для свекрови. Так уж в их семье повелось, что отец семейства Бараса Оданга сам подбирал мебель, обустраивал дом и сад, занимался ремонтом, оставив жене кухню и её гардероб. Наверное, поэтому кухня выбивается из общего классического стиля. Она напичкана сверкающими кухонными комбайнами, соковыжималками, кофеварками, микроволновыми печками, плитами, духовками, хлебопечками и ещё бог знает каким оборудованием, которое, естественно, используется очень редко. Зато собирает пыль на свои пластиковые стенки. Повар Гилберт не только не умеет, но и не желает учиться работать с агрегатами, предпочитая резать и шинковать овощи и фрукты с помощью обычного кухонного ножа. А крем для тортов, которые он печёт виртуозно, взбивает в мгновение ока обычной вилкой, отказываясь даже от венчика. Так что кухонные полки больше похожи на музейные, храня коллекцию помощников, в которых никто здесь не нуждается. Возможно, когда-нибудь свекровь озадачится идеей открыть музей кухонных машин, вот тогда вся эта электронная и механическая братия получит вторую жизнь, а пока, это всего лишь головная боль Гилберта, который раз в полгода снимает все машины с полок и устраивает им головомойку, намыливая покрывшиеся тонким слоем кухонного жира бока агрегатов смесью моющего средства для посуды и обычной чайной соды.

Сегодня Гилберту, кажется, нездоровилось. Я это заметила сразу же, как вошла на кухню за чистыми стаканами. Старый повар не улыбнулся, как обычно, а лишь коротко ответил на моё приветствие, продолжая помешивать суп в кастрюле. Второй рукой он оперся о горячую плиту, не чувствуя исходящего жара. Мне показалось, что он вот-вот упадёт.

— Мзэ (10), вам плохо? — спросила осторожно.

— Всё нормально, мадам, только что-то у меня под левой лопаткой болит. Словно кто-то воткнул иглу туда и крутит.

Не дав ему договорить и не слушая возражений, усадила повара на стул и налила воды в стакан, запретив двигаться. Сама же, убавив огонь под кастрюлей с супом, вышла в сад, чтобы найти мужа. Старика нужно было срочно везти к врачу, не иначе как у него сердце прихватило. Стараясь не показывать гостям и Жанет, что обеспокоена, улыбаясь, отвела в сторонку Джонатана и попросила решить с отцом, кто повезёт Гилберта в больницу. К счастью, старший Оданга как раз шёл в дом. Поняв всё с первой фразы, свёкор решил ехать в больницу самолично, отдав распоряжение Джонатану и своему водителю, усадить Гилберта в машину так, чтобы старика не сильно трясло по дороге. Как только чёрный мерседес свекра вырулил из ворот, мы с мужем вернулись на кухню. Повязав огромный фартук Гилберта вокруг талии, я принялась доваривать ужин, попросив Джонатана прислать домработницу на подмогу. Уже сидя в отъезжающей машине, Гилберт продолжал давать мне наставления, как сервировать стол и что за чем подавать на ужин, так что я нисколько не волновалась, уверенная, что ужин будет, как всегда, на высоте.

Вместо домработницы на кухню влетела, если так можно выразиться об огромной Жанет, свекровь и, плюхнувшись на стул, запричитала, хлопая себя по пухлым коленям. Поначалу я искренне удивилась, решив, что она переживает за бедного Гилберта, но уже со второго выкрика поняла, что Жанет убивается не по повару, а по ужину. Всунув ей в руки стакан с водой, я уверенно сказала:

— Мама, ужин будет даже лучше, чем обычно. Не волнуйтесь. Ваши подружки сначала проглотят языки, попробовав куриный бульон с домашней лапшой, а потом и вовсе умрут от зависти, отведав запеченную баранью ножку под чесночным соусом с розмарином и тимьяном. Если кто из них и доживёт до десерта, то они просто повесятся от райского наслаждения, только увидев «Тирамису».

— А салаты? Гилберт приготовил салаты? — свекровь всё ещё была готова разрыдаться, хотя мои слова о подругах ей явно понравились.

— Три вида салатов уже на столе. Сейчас я перелью бульон в супницу и можно будет звать гостей, — я старалась говорить чётко и отрывисто, чтобы не дать Жанет ни малейшей возможности устроить истерику.

— А белое вино?

— Мама, к бараньей ноге мы подадим красное вино. А на десерт ликёр.

— Но я хочу белое вино! Холодное белое вино! Неужели никто не догадался поставить пару бутылок в холодильник? — Жанет не теряла надежды устроить показательный концерт.

Широко распахнув дверцу холодильника, я показала выстроившиеся на полке бутылки, среди которых было и белое южноафриканское вино.

Увидев батарею из слегка запотевших бутылок, свекровь мгновенно успокоилась и, как ни в чем не бывало, спросила:

— Ольга, что там у вас слышно про убийство посла? Нашли убийцу?

Я чуть не выронила половник из рук. Никак не могу привыкнуть к резким сменам настроения Жанет, вот и сейчас она меня застала врасплох своим вопросом.

— Кажется, никого ещё не поймали, — а сама подумала, что незачем посвящать свекровь в моё личное расследование.

— Ольга, только ты никому не говори, но я точно знаю, кто её убил, — таинственным шёпотом продолжила Жанет, снова удивив меня.

Отложив в сторону половник, с помощью которого я переливала суп из кастрюли в фарфоровую супницу, внимательно посмотрела на свекровь, стараясь понять, шутит она или говорит серьёзно.

— Да, да. Я хочу завтра позвонить брату Борасы и сказать ему, что всё знаю, — она кивала в такт своим словам, тряся подбородком.

— И кто же убийца? — выдавила я из себя, еле сдержав смех, представив вытянувшееся лицо дяди Виктора, который только сегодня пристроил меня «практиканткой» в следственную группу, а завтра узнает от жены брата ещё и имя убийцы. Да уж, наше почтенное семейство бизнесменов превращается в доморощенных пинкертонов.

— Разве это не ясно? Конечно же, любовник! Кого могла женщина впустить ночью в дом? Только возлюбленного!

— И вы знаете его имя? — я слегка засомневалась в моей версии смерти посла Эльсеке.

— Откуда, милая, я могу знать такие детали?! — воскликнула Жанет. — Но я твёрдо убеждена, что это служащий посольства. Молодой и импозантный мужчина. Ох, посол была примерно моего возраста, а в этом возрасте, дорогая, нам нравятся мужчины средних лет с огоньком в глазах, горячие, необузданные мачо, способные на безумные поступки, ревнивые как сотня буффало…

В этот момент я увидела мужа, стоящего в дверях кухни с пустыми бутылками из-под пива, и ляпнула первое, что пришло на ум:

— И мне тоже понравился этот фильм, мама!

— А причём тут… — Жанет тоже заметила Джонатана. — Да, там такой актёр был, ну, я его уже описала тебе, в которого были влюблены все дамы в городе. Только я не помню названия фильма. Ты не знаешь, Джонатан, как называется мексиканский сериал, где играет такой красивый мачо с горящими глазами? — обратилась мать к сыну с самым невинным видом.

Джонатан, достав из холодильника несколько новых бутылок пива, мотнул головой и, хитро улыбаясь, ушел назад в сад, не забыв подмигнуть мне.

— Ой, надеюсь, мальчик ничего не понял, — свекровь была смущена. — Так ты считаешь, я обязана позвонить деверю и рассказать ему о моих соображениях?

Я как раз пробовала суп и чуть не обожглась. Теперь, оказывается, я убеждаю Жанет звонить в полицию. Откуда же берутся такие женщины как моя свекровь, интересно? Просто уму непостижима их логика, если она вообще у них есть.

— Мама, я бы не стала никому звонить. Думаю, следователи и сами разберутся в ситуации, — я нагло лицемерила, убеждённая в душе, что кенийская полиция не сможет без меня разгадать ребус с убийством парагвайского посла.

— Да? Ты так полагаешь? Ты права, Ольга. Несолидно женщине моего положения заниматься такой ерундой, — и тут же, позабыв о парагвайском после, продолжила:

— Ах, пора звать гостей к столу. У тебя всё готово? — и упорхнула инопланетной бабочкой из кухни, оставив меня в одиночестве заниматься ужином.

Поставив супницу на край стола, я вспомнила об укропе и чуть ли не бегом вернулась на кухню, где застала Джонатана за поджариванием тостов. Он так ловко подхватывал выскакивающие из тостера ломти горячего хлеба и вставлял новые, что я невольно залюбовалась им. Высокий, стройный красавчик Джонатан даже за таким простым занятием выглядел как юный Аполлон, убивающий змея Пифона, — ни одного лишнего движения. Боже, как же я люблю этого мужчину! Не в силах устоять перед искушением, подлетела к мужу и обвила руками его талию, прижавшись щекой к сильной спине. А он как ни в чём не бывало продолжал жарить тосты, не забыв положить одну руку на моё бедро. Втянув в себя исходящий от Джонатана родной запах из смеси дорогого одеколона, пота и глаженой рубашки, я пожалела, что мы не дома и непроизвольно вздохнула.