Избранное Время слов. Том 1

Эльвира Шабаева

Коллегия поэтов и прозаиков представляет работы авторов России и Ближнего Зарубежья. Издание рассчитано на широкий круг читателей.

Сергей Володькин

«Часто слышу во сне стихи…»

Часто слышу во сне стихи,

Словно музыку Высших сфер:

Невесомы, воздушны, легки,

Совершенны, как ангельский хор.

А когда к бумаге бегу—

Зафиксировать, записать—

Понимаю, что не могу

Пары слов воедино связать.

Рассыпается карточный дом,

Расступается пелена,

Тишина во мне…

Тишина кругом…

И гармония не слышна.

Может, так и должно быть.

Может, верно, что есть та грань,

За которую заступить—

Равновесие потерять.

И гармония быть должна

Вне материи: свет… звук…

Так расстроенная струна

Напрягать заставляет слух.

В этом вслушивании — судьба:

Что же ищем, сбиваясь с ног?

И призывно поёт труба,

Бытия подводя итог…

«Ветер листья шлёт без адресата…»

Ветер листья шлёт без адресата

Почтальоном с толстой сумкой на ремне.

Осень скальпелем патологоанатома

Водит, бродит в растерявшемся во мне.

Что со мною я пока ещё не знаю,

Только чувствую движение Руки,

Проводя по ран зияющему краю,

Раскрывающей Пространства тайники.

Наложением Пространства на Пространство,

Пустоты — на Пустоту, — Тоска живёт,

Расточая с неизменным постоянством

Саморазочарованья жгучий йод…

«Плясать по клавишам фокстрот…»

Плясать по клавишам фокстрот

И упиваться звуком струн,

В замену точке взяв аккорд—

Изгиб скрипичный слишком юн…

Вести смычком по волосам

И слышать тот же самый звук.

Кто — в одиночку к праотцам,

а птицы — стаями на юг.

Хранительница очага,

Венера диких Амазонок,

Как встреча первая горька.

Изгиб скрипичный слишком тонок

Распутывается клубок

Цветок…

глоток воды…

ребёнок…

«Поплачь со мной на посошок о том…»

Поплачь со мной на посошок о том,

Чему есть имя, но нет формы и объёма.

Мы камушек за пазуху кладём,

Тоскуем же всё больше «по пустому»,

По — ничему:

По отзвуку, по сну,

По разности всех направлений.

А я случайно плеч твоих коснусь,

Как звёздной необъятности вселенной.

И станет безразличен прошлый путь,

И всё равно — умру или воскресну.

Успеть бы только с жадностью вдохнуть

Весь этот-рай.

Весь этот — ад,

Всю эту жуть…

Спасаясь бездны — попадаешь в бездну…

И юный Будда, знающий про боль

Чуть больше, чем кресты и гильотины,

Протянет руку, на которой соль

Земли просыпана. Безлюдные пустыни.

Единственный для всех священный путь,

Голгофой именуемый, который

Дающий право в вечность заглянуть:

Идущий в гору — да получит гору!

«Нас сотрёт как тряпкою с доски…»

Нас сотрёт как тряпкою с доски,

Как чертёж неправильный с листа.

И взамен обиды и тоски

Вместо нас наступит пустота.

Вместо нас наступит белый свет

Или чёрной пропасти квадрат.

Полетит в обратный путь конверт,

Потому что выбыл адресат.

Потому что на любую боль,

Что как дождь, окатывает сплошь,

Нам ответят просто и легко—

Плачешь, это значит ты живёшь.

Это небо отдаёт нам дань

От избытка выслушанных просьб.

Если с неба льётся океан—

Сколько боли ТАМ вместить пришлось?

Пара капель с тоннами воды—

Как несоразмерен перевес.

Если небо плачет, как и ты,

Значит ТАМ, бесспорно, что-то есть…

«Твоими руками Вселенная делает Свет…»

Твоими руками Вселенная делает Свет.

Твоими руками Вселенная делает Радость.

Вселенский Электрик, скорее собирай инструмент,

Крути провода, чтоб колёса добра завращались.

Чтоб солнце сияло, дарило тепло, но не жгло:

Бывает достаточно искренней, ясной улыбки.

Достаточно просто забыть, что присутствует Зло,

Которое делает Счастье коротким и зыбким.

Мы сами его сокращаем, а после клянём

Богов, что отмерили нам только самую малость.

Работай, электрик, работай и помни одно:

Твоими руками Вселенная делает Радость.

Ты сам, только ты и никто уже кроме тебя

Не сделает лучше нелёгкую эту работу:

Всегда откликаться на сбой механизмов Добра—

Замкнув проводочки Судьбы, осчастливить кого-то!

Завет

Ушёл Христос, распятый на кресте,

Но на песках пустынь оставил след—

Грядущим поколениям Завет,

Начертанный на выцветшем холсте.

И каждый новый век встаёт звезда:

Является Младенец в колыбели,

Исполненный одной лишь только цели—

Взойти, чтоб не погаснуть никогда.

Избит не раз Он будет и гоним,

Но распахнутся каменные двери,

Способные ещё во что-то верить,

Покорные, последуют за Ним,

Блуждая в лабиринтах суеты.

Его понять никто так и не сможет,

И Он себя на жертвенник возложит,

Дойдя до свыше обозначенной черты.

И будет вновь распят за светлый ум,

Представленный посмешищем народным.

Лишь потому так рано Он уходит,

Что год земной приравнивался двум…

«Нет, долго зла держать я не могу…»

Нет, долго зла держать я не могу,

Но всё же обижаюсь от того,

Что всё тепло, что в сердце берегу,

Не донести до сердца твоего.

Что как я ни старайся — не найдут

Ни доброта, ни нежность, ни любовь.

Как путник заблудившийся — приют

В душе твоей — как в лучшем из миров.

Мы только то способны оценить,

Чего своим назвать не суждено.

Так взглядом провожают стаи птиц

И облака в тюремное окно.

И чем невыносимей будней гнёт,

Где проблеск счастья теплится едва,

Тем сердцу притягательней полёт,

И тем бездонней неба синева.

«Всё время кто-нибудь чего — нибудь да ждёт…»

Всё время кто-нибудь чего — нибудь да ждёт:

Истории синоним — ожиданье…

Мессии ждёт измученный народ

И к небесам протягивает длани.

Ждёт капитан изменчивых ветров

И колесо руля перебирает.

Ждёт миллион пришествия воров

Вор, выждав время, барыши считает.

Ждёт нищий подаянья на мосту,

Прохожих крестит знаменьем — сиянием.

Грабитель ждёт удачную версту

Для грабежа торговых караванов.

Приказа ждёт недремлющий пилот,

И по приказу вырвутся ракеты…

Полощет дождь. Под ним Ромео ждёт

На вечность опоздавшую Джульетту…

«Какая нынче тёплая зима…»

Какая нынче тёплая зима:

Январь исходит мартовской капелью,

И градусник на уровне нуля

Качается которую неделю.

За призмою окна распластан сад

Преображённый памятью цветенья,

Как чистый лист в преддверии откровений,

И эта призма формирует взгляд

На мир в отдельной точке бытия,

Как будто здесь Творец вонзил свой циркуль

И обозначил чёткие края,

Где логика главенствует как принцип.

Но всё, что не попало в этот круг,

Вдруг стало ясным, вовсе не исчезнув,

И я теперь, как некогда Колумб

В первооткрытий вглядываюсь бездну:

Я сопричастен плаванью его,

Я выполнен по образу-подобью.

Так сад уснувший бредит половодьем

И вдохновеньем — наступивший год.

Но всё, чем я живу, к чему стремлюсь,

Летейским половодьем будет смыто…

Контрабандистом вывожу за скобки быта

Стихов и писем нелетальный груз.

Как жернов мельничный скрипит планеты шар,

В муку перемолов крупинки боли.

И маятник на уровне «душа»

Застынет, не раскачиваясь боле…