Сделка

Эль Кеннеди, 2015

Это была умопомрачительная идея: связаться с мегасексуальным красавчиком, лучшим любовником университета для того, чтобы добиться внимания другого парня, в обмен на услуги репетитора. А потом осмелеть настолько, чтобы тоже попросить его о помощи: потренироваться и довести свое умение целоваться до полного совершенства! Эль Кеннеди – автор более пятидесяти романов, которые не раз попадали в список бестселлеров The New York Times и становились выбором читателей журнала Romantic Times. «Я влюбилась в эту книгу! Гаррет – это просто мечта!» Моника Мерфи, автор бестселлера «Девушка на неделю»

Глава 6

Гаррет

Ханна Уэллс втюрилась в футболиста. У меня это в голове не укладывается, но сегодня один раз я ее уже обидел, так что мне придется соблюдать осторожность, чтобы расположить ее к себе.

Я жду, когда она сядет в мой джип и пристегнется, и только после этого задаю вопрос:

— И давно ты влю… заинтересовалась Колом?

Она не отвечает, но я щекой чувствую ее убийственный взгляд.

— Наверняка недавно, ведь он перевелся всего два месяца назад. — Я поджимаю губы. — Ладно, будем считать, что месяц.

Никакого ответа.

Я кошусь на нее и вижу, что ее взгляд стал еще жестче, но даже с таким выражением на лице она все равно выглядит соблазнительно. Я в жизни не видел такого интересного личика: щеки у нее слишком круглые, рот слишком пухлый, но на фоне оливковой кожи, живых зеленых глаз и очаровательной родинки над верхней губой все это выглядит довольно экзотично. Что же до тела — теперь, когда я рассмотрел ее фигуру, я не могу перестать ее замечать.

Но я напоминаю себе, что везу ее домой не в надежде на очередную победу. Я слишком сильно нуждаюсь в Ханне, чтобы каким-то перепихом испортить все дело.

После сегодняшней тренировки тренер отвел меня в сторону и прочитал десятиминутную лекцию о важности среднего балла. Хотя «лекция» — это мягко сказано. На самом деле он выдал следующее: «Получи нормальный средний балл, или я засуну тебе ногу в задницу по самые гланды, и ты еще долго будешь чувствовать вкус ваксы».

Я, умник такой, спросил, неужели кто-то еще пользуется ваксой для обуви, и он ответил заковыристым и витиеватым ругательством и вихрем умчался прочь.

Я не преувеличиваю, говоря, что хоккей — это моя жизнь, но такое неизбежно, если твой отец — суперзвезда. Старик распланировал мое будущее, когда я еще был в утробе: научиться кататься на коньках, научиться делать броски, стать профессионалом, точка. Как-никак у Фила Грэхема есть репутация, которую нужно поддерживать. В том смысле, что представьте, как бы плохо это отразилось на нем, если бы его сын не стал профессиональным хоккеистом.

Да, это я пытаюсь иронизировать. Признаюсь: я ненавижу своего отца. Нет, я его презираю. Однако этот ублюдок считает, будто я все делаю ради него. Двадцать часов в неделю убиваю себя изматывающими тренировками, получаю синяки. Он самонадеян настолько, что верит: я стараюсь только ради него.

Однако он ошибается. Я стараюсь только ради себя. И в меньшей степени — чтобы превзойти его. Стать лучше, чем он.

Не поймите меня превратно — я люблю хоккей. Я живу ради рева толпы, ради морозного воздуха, обжигающего мое лицо, когда я мчусь по льду, ради свиста пущенной щелчком шайбы, которая зажигает свет за воротами. Хоккей — это адреналин. Он возбуждает. Он… даже умиротворяет.

Я снова смотрю на Ханну и прикидываю, как бы мне уговорить ее. И неожиданно понимаю, что подошел к ситуации с Колом с неправильной стороны. Да, я считаю, что она не в его вкусе, но вот как получилось, что он оказался в ее?

Кол изображает из себя этакого брутального молчуна, но я достаточно общался с ним, чтобы разглядеть суть. Он использует маску загадочности, чтобы привлекать девчонок, и, когда они попадаются на крючок, включает обаяние и заманивает их прямо к себе в штаны.

И как же все-таки случилось, что такая рассудительная девушка, как Ханна Уэллс, вдруг запала на такого придурка?

— Это просто физическое влечение, или тебе действительно хочется встречаться с ним?

Она громко и сердито вздыхает.

— Пожалуйста, давай не будем говорить об этом.

Я включаю правую мигалку, отъезжаю от «греческого» ряда и выезжаю на улицу, которая ведет к кампусу.

— Я ошибался насчет тебя, — как можно искреннее говорю я.

— И что ты хочешь этим сказать?

— Я думал, что ты честная. Напористая. Что ты не из тех вертихвосток, что боятся признаться в своей любви к какому-нибудь парню.

Я сдерживаю усмешку, когда у нее отваливается челюсть. Меня не удивляет, что я задел ее за живое. Я неплохо разбираюсь в людях и без малейшего сомнения могу утверждать, что Ханна Уэллс из тех, кто не пасует перед вызовом.

— Замечательно. Ты выиграл. — Ее голос звучит так, будто она цедит сквозь стиснутые зубы. — Может, я и запала на него. Чуть-чуть, самую капельку.

Мои губы растягиваются в улыбке.

— Ведь это совсем не страшно, правда? — Я убираю ногу с педали газа, и мы останавливаемся перед знаком «Стоп». — Тогда почему ты сама его не пригласила?

А вот теперь я слышу в ее голосе тревогу.

— С какой стати?

— Ну ты же сказала, что запала на него?

— Да я же его совсем не знаю.

— А как ты можешь его узнать, если не хочешь приглашать на свидание?

Девчонка ерзает. Я понимаю, что ей очень неуютно, и смеюсь.

— Ага, боишься! — весело поддразниваю я ее.

— Ничего я не боюсь! — тут же выпаливает она. И замолкает. — Ну, может, немножко. Когда я вижу его, я нервничаю, понимаешь?

Мне требуется некоторое усилие, чтобы скрыть свое удивление. Я не ожидал такой откровенности. А еще я понимаю, насколько она ранима, и это огорчает меня. Я знаком с ней всего ничего, но уже успел привыкнуть к ее сарказму и самоуверенности. Поэтому нерешительное выражение на лице девушки кажется мне абсолютно ей несвойственным.

— Так ты собираешься ждать, когда он сам пригласит тебя?

Ханна хмурится.

— Дай-ка отгадаю — ты считаешь, что он не пригласит?

— Я знаю, что не пригласит. — Я пожимаю плечами. — Мужчинам нравится погоня, Уэллси. А ты для него слишком легкая добыча.

— Едва ли, — сухо говорит она. — Если учесть, что я не рассказывала ему о своем интересе.

— О, он и так знает.

Мои слова вызывают у нее крайнее удивление.

— Нет, не знает.

— Мужчина всегда знает, когда женщина его хочет. Поверь мне, тебе не надо говорить ему об этом вслух, он чувствует исходящие от тебя флюиды. — Я усмехаюсь. — Черт, мне достаточно пяти секунд, чтобы понять такое.

— Ты думаешь, если я стану встречаться с тобой, он, словно по мановению волшебной палочки, заинтересуется мной? — В голосе Ханны слышится скепсис, но былая враждебность исчезла, и это добрый знак.

— Это точно пойдет тебе на пользу. А знаешь, что сильнее всего интригует парней даже больше, чем погоня?

— Очень хочу услышать.

— Женщина, которая оказалась вне их досягаемости. Люди всегда желают именно то, чего не могут заполучить. — Я непроизвольно хмыкаю. — Вот тебе пример: ты и Кол.

— Гм, ну, если я не могу заполучить его, зачем тогда делать какие-то телодвижения и встречаться с тобой?

— Ты не можешь заполучить его в данный момент. Но это не значит, что Джастин всегда будет для тебя недосягаем.

Мы останавливаемся на следующем перекрестке у знака «Стоп», и я вижу, что мы почти добрались до кампуса. Черт. Мне нужно еще время, чтобы убедить ее, поэтому я еду как можно медленнее и надеюсь, что она этого не заметит. Моя скорость на десять миль меньше разрешенной.

— Поверь мне, Уэллси, если ты где-то появишься со мной, он это обязательно заметит. — Я замолкаю, делая вид, будто что-то обдумываю. — Вот что я тебе скажу: в следующую субботу устраивается вечеринка, и на ней будет наш Лапочка.

— Первое: не надо его так называть. Второе: откуда ты знаешь, где он будет? — с подозрением спрашивает Ханна.

— Оттуда, что это будет день рождения Бо Максвелла. Ну, квотербека. Там будет вся команда. — Я делаю паузу. — И мы тоже.

— Гм-м-м. И что будет, когда мы придем туда?

Вопрос она задает небрежным тоном, но я-то знаю, что мне все же удалось направить ее мысли в нужное русло.

— Будем тусоваться, выпьем пива. Я представлю тебя всем как свою девушку. Цыпочкам захочется прикончить тебя. А парни будут гадать, как это до сих пор они не засекли тебя своими локаторами. Кол тоже будет гадать, но мы сделаем вид, что этого не замечаем.

— А почему это он будет гадать?

— Потому что этот факт будет его бесить. Ты покажешься ему еще более недостижимой.

Она закусывает губу. Интересно, она понимает, как легко читаются ее эмоции? Тревога, гнев, замешательство. Все это отражается в ее глазах, и это восхищает меня. Я прилагаю все силы к тому, чтобы скрывать свои чувства, этот урок я выучил еще в детстве, а лицо Ханны открытая книга. Это действует как освежающий душ.

— Ты очень уверен в себе, — наконец говорит она. — Ты честно считаешь себя таким подарком, что одного появления с тобой достаточно, чтобы превратить меня в знаменитость?

— Да. — Я не самонадеян, я просто говорю правду. За два года учебы в этом колледже я заработал себе определенную репутацию.

А если честно? Иногда я даже наполовину не чувствую себя таким крутым, каким меня считают окружающие. Я уверен: если бы кто-нибудь потратил хоть немного времени, чтобы узнать меня, обязательно изменил бы свое мнение. Все это очень напоминает тот пруд, на котором я катался в детстве: издали лед казался блестящим и гладким, но стоило ступить на него, как становилось ясно, что он вдоль и поперек исчерчен коньками, а рытвины по краям такие глубокие, что по ним не проедешь. Вот и я такой, наверное. Весь покрыт рытвинами, которые никто не замечает.

М-да, что-то я сегодня расфилософствовался.

Сидящая рядом Ханна молчит, кусает губу и обдумывает мое предложение.

Я уже готов сказать ей, чтобы она все забыла. Мне кажется неправильным, что эта девчонка переживает из-за такого придурка, как Кол. Ее интеллекту и острому, как бритва, язычку можно найти лучшее применение.

Но тут я вспоминаю о своей комнате, о ребятах, которые рассчитывают на меня, и отмахиваюсь от сомнений.

— Подумай об этом, — продолжаю уговаривать я. — Пересдача в следующую пятницу, так что у нас есть полторы недели, чтобы позаниматься. Я напишу работу, а в субботу мы с тобой двинем на вечеринку к Максвеллу и покажем Лапочке, как ты сексуальна и желанна. Он не устоит, поверь мне.

— Первое: не называй его так. Второе: прекрати говорить, чтобы я поверила тебе. Я же даже не знаю тебя. — Несмотря на ее сердитый тон, я уже понимаю, что она сдалась. — Послушай, я не могу весь семестр заниматься с тобой. Честное слово, у меня нет времени.

— Только одну неделю, — обещаю я.

Ханна колеблется.

Я не осуждаю девушку за то, что она сомневается во мне. Ведь и правда, я уже придумываю, как уговорить ее не бросать меня, пока длится курс Толберт, но спешить не надо, сначала выиграем одну битву и начнем следующую.

— Ну что, договорились? — спрашиваю я.

Ханна молчит, но, когда я уже думаю, что надежды нет, она вздыхает и говорит:

— Ладно. Договорились.

Охренеть!

Какая-то часть меня искренне шокирована тем, что мне удалось взять Ханну измором. Я целую вечность изводил ее, и вот победа у меня в руках. Но почему-то у меня такое чувство, что я чего-то лишился. Надо бы в этом разобраться.

Как бы то ни было, я мысленно хвалю себя, заезжая на парковку позади общежитий.

— Ты в каком корпусе? — спрашиваю я.

— В Бристоль-Хаусе.

— Я тебя провожу. — Я отстегиваю ремень, но Ханна качает головой.

— Незачем. Мне не нужен телохранитель. — Она помахивает телефоном. — Ты забыл, что я в любой момент могу позвонить 911?

Мы замолкаем.

— Ладно. — Я протягиваю руку. — Я рад, что мы с тобой заключили сделку.

Она смотрит на мою ладонь так, будто я — переносчик лихорадки Эбола. Я закатываю глаза и опускаю руку.

— Завтра я работаю до восьми, — говорит Ханна. — Так что можем встретиться после. Ты же живешь не в общаге, да?

— Да, но я мог бы приходить к тебе.

Она бледнеет, как будто я предложил обрить ее голову налысо.

— И позволить всем думать, что мы друзья? Ни за что. Сбрось мне свой адрес. Я буду приезжать к тебе.

Я еще не встречал людей, которых бы так отталкивала моя популярность, и я не знаю, как это воспринимать.

Допускаю, что это может мне понравиться.

— Между прочим, ты стала бы самой популярной девчонкой на своем этаже, если бы я приходил к тебе.

— Сбрось мне свой адрес, — твердо говорит она.

— Слушаюсь, мэм. — Я улыбаюсь. — До встречи завтра вечером.

В ответ я получаю угрюмый взгляд. Ханна быстро открывает дверцу, без единого слова вылезает из машины, потом с явной неохотой стучит в пассажирское окно.

Сдерживая ухмылку, я нажимаю кнопку и опускаю стекло.

— Что-то забыла? — насмешливо спрашиваю я.

— Спасибо, что подвез, — сурово произносит девушка.

С этими словами она уходит. Ханна быстрым шагом идет к темным зданиям, и ее зеленое платье трепещет на ночном ветерке.