Здесь все начнется

Нэнси Розенбаум, 2023

18-летняя Хейзел переезжает после смерти матери к отцу в Майами. Она поступила в университет, обрела новых друзей, но произошло непоправимое. Хейзел влюбляется в парня своей сводной сестры Моники. Моника понимает, что её парень ведёт себя странно по отношению к ней. Она всячески пытается привлечь к себе внимание и совершает ошибку. Признается ли Хейзел своей сестре в том, что без ума от её парня или мы узнаем множество других тайн?

Глава 1

Полгода назад моя мама умерла от аневризмы головного мозга. Никто из близких не знал, что она больна, тем более я. В тот день она села за руль, но не справилась с управлением и врезалась в дерево. Мама пролежала неделю в коме. Когда нейрохирург сообщил о том, что ее мозг мертв, это означало, что умерла и она сама. Я спорила, я кричала, что у нее еще бьется сердце, дышат легкие, на что доктор ответил, она дышит не сама, за нее дышит аппарат. Все, что нужно было сделать, это подписать отказ от реанимации. Мне еще не было восемнадцати, поэтому подписала тетя Ясмина, родная сестра моей мамы.

Мама и папа развелись, когда мне было десять. У него есть дочь и жена, но обо мне он никогда не забывал. Мы созванивались, иногда он приезжал в гости, на все праздники присылал деньги. Множество раз он просил меня поехать с его семьей на отдых, но я отказывалась. Не то чтобы я не хотела с ними знакомиться, просто это так странно, что папа был не с нами, а с другой женой и другой дочерью. Это даже обидно… Что, если ее он любит больше, чем меня? Конечно, она же все время рядом.

Свои восемнадцать я отметила в кругу близких мне людей. Мамины родственники и мои школьные друзья. После школы все разъедутся кто куда. Мне уже пришло письмо о поступлении.

Папа настоял на том, что я буду жить с ним и его семьей в Майами. Оставаться в Таллахасси не было смысла, ведь в другом городе я бы смогла начать новую жизнь. Когда меня провожали на самолет, тетя сильно плакала, а друзья не отпускали без фотографий напоследок. Было ли мне страшно? Безумно. Я понятия не имею, как примет меня семья отца. Вдруг его дочь, Моника, самая настоящая стерва? Как мы уживемся в одном доме? Надеюсь, тот факт, что у нас с ней одна фамилия, настроит ее на дружеский лад.

Я могла бы поехать на автобусе, но за десять часов мой зад превратится в лепешку. На машине ехать семь часов, но у меня ее не было, потому что… я не знаю почему. Я знаю, что отец бы мне купил машину, но мне не хотелось принимать такие подарки, ведь мне нужен был он сам. Всегда нужен. Когда он узнал, что мама умерла, он все бросил и приехал, он был на похоронах и все оплатил. Последний раз я видела отца таким разбитым в день, когда мама выгнала его из дома.

Я потратила 186 баксов на самолет, который летит всего два часа. Это огромные деньги, но я заплатила сама. Папа предложил оплатить, но я отказалась. Я работала в салоне красоты. Ногти — мое все. Сначала клиентов было мало, но затем их стало так много, что мне писали и спрашивали, когда я смогу их принять. Но это лишь работа. Я не собираюсь посвящать ногтям всю свою жизнь.

Я поступила на факультет искусств, так как люблю рисовать, петь и играть на гитаре. Возможно, кому-то покажется глупым, но это то, чего я хочу. Всегда хотела.

Рост у меня маленький, поэтому чаще всего я стараюсь ходить на каблуках или платформе, так я чувствую себя гораздо лучше. Как многие говорят, я миниатюрная. Грудь у меня второго размера, так что спасибо и на этом. Глаза голубые, волосы длинные и белые. Я блондинка, как мама.

Сейчас август, и я упросила отца остаться в Таллахасси подольше, чтобы побыть с друзьями. Оставшиеся дни до учебы я проведу в Майами.

Итак, я получаю два своих чемодана и спускаюсь на эскалаторе вниз. Мой отец стоит там, улыбка до ушей. Когда папа видит меня, что-то болезненное застилает его глаза, но это лишь на миг, он стирает это и снова улыбается.

Мой отец высокого роста, примерно метр восемьдесят, у него темно-русые волосы, зеленые глаза и широкие плечи.

На мне белые узкие джинсы с дырками, голубая рубашка и белый топ. Волосы распущены, на ногах белые босоножки. Я доезжаю до конца, и папа тут же обнимает меня так крепко, будто я могу убежать. После объятий он кладет свои ладони на мои щеки и целует в нос, так он делает с детства.

— Наконец-то! Теперь моя крошка будет со мной, — произнес он, взял чемоданы и направился к выходу. — Как долетела?

— Всего два часа, — пожала я плечами.

— Заедем перекусить?

Побыть с папой вдвоем, пока я не познакомилась с его семьей? Пока я не увидела, как он милуется со своей женой и Моникой? Ответ — да!

— С удовольствием, — улыбнулась я.

Мы дошли до его машины, черный Grand Cherokee. Когда папа приезжал в гости, он всегда был на машине, он не летал на самолете. Почему? Я до сих пор не знаю. Может, однажды спрошу.

— Как дела у Коди? Вы решили остаться друзьями или…

— Мы решили остаться друзьями почти полгода назад. После… Неважно. Просто я так захотела.

— Наверное, это к лучшему. Ни к чему отношения на расстоянии, — подмигнул он.

— Хорошо, что ты сейчас это понимаешь.

Его глаза затуманились, и я тут же одернула себя.

— Прости, я не хотела…

— Все в порядке.

Мы подъехали к уютному кафе, и поднялись на веранду. Я взяла салат с морепродуктами и клубничный безалкогольный мохито, а папа вафли и кофе.

— Вафли на обед? — выгнула я бровь.

— Они восхитительны, поверь мне, — улыбнулся он. — Скажу по секрету, мне не нравится, как Трэйси готовит вафли.

Трэйси — это его жена. Они с Моникой очень похожи.

— Разве можно испортить вафли? — усмехнулась я.

— Да, пожалуй. Поэтому работники этого кафе меня знают. Я здесь свой, — указал папа на вафли, и я хихикнула.

— Пап, мне страшно, — призналась я, и он взял меня за руку.

— Это нормально. Новое место, новые люди. Твои друзья будут испытывать то же самое, поверь. Но здесь у тебя есть я, и я уверен, что вы подружитесь с Моникой.

— Ты так думаешь? Какая она?

— Так. Ну, она амбициозная.

— То есть дерзкая, да?

— Ну, иногда да. Она уверена в себе, неплохо учится, но можно и лучше. У нее есть друзья, с которыми она часто пропадает. По дому она совершенно не помогает. Не уверен, держала ли Моника сковородку в руках, — усмехнулся папа.

— Я ее полная противоположность, — вздохнула я.

— Ну и что? Ты добрая и общительная, все захотят с тобой дружить.

— Надеюсь.

Ну не знаю! Моника уже мне кажется стервой, я видела ее на фото. Она красивая, но чересчур высокомерная. Надеюсь, это лишь мои догадки. Я бы хотела с ней общаться, ведь другого выбора у меня нет. Лучше стать сестрами, чем быть врагами. Сестра… А ведь я появилась на год позже нее. Когда думаю обо всем этом, желудок начинает сворачиваться и чувство, будто вот-вот стошнит.

Когда мы вышли из кафе, к нему подъехали три мотоцикла. Я никогда раньше не обращала на них внимания, но сейчас решила задержать взгляд. Эти байки такие большие и красивые. Спортивные. Черный, темно-серый и красный, как рубин.

Возможно, я уже целую вечность стою и смотрю на байки, потому что парень, который сидит на черном, смотрит в мою сторону. Он в шлеме, как и его друзья, и козырьки тонированы, но я чувствую, что его взгляд прикован ко мне. Я неловко улыбнулась и направилась к папе в машину.