Страсть и приличия. Благородные сердца: Книга один

Элис де Салье

Не было абсолютно ничего предосудительного в том, что старая дева, дочь викария Хартли, взялась лечить тяжелораненого виконта Блекторна. Ханна была слишком благоразумной, чтобы воспылать чувствами к человеку богатства и положения лорда Блекторна… к человеку, преисполненному решимости разрушить проклятие, на протяжении нескольких поколений преследовавшего его семью и угрожавшего полному вымиранию рода.

Глава 2

Обнаруженный

Почтительная старшая дочь викария Хартли не могла избавиться от ощущения, что за ней наблюдают. Ханна Фостер не стремилась привлечь внимание местного общества, довольствуясь тем, что позволяла другим быть в центре внимания. Поэтому ощущение пары глаз, направленных в спину между лопатками, было довольно непривычным.

Сделав последний аккорд песнопения, Ханна позволила себе бросить краткий взгляд в сторону тревожного чувства. Ожидая увидеть пустоту — доказательство своей глупости, — она испугалась при виде незнакомого в Хартли офицера, полулежа расположившегося на краю резной скамьи. Мужчина был довольно крупным с широкими, обтянутыми шинелью плечами, это было заметно, несмотря на то, что он сидел, сильно сгорбившись. Пальцы Ханны соскользнули с клавиш органа, и глаза офицера открылись. Его взгляд почти сразу нашел ее, в нем блеснула искра узнавания. И почти сразу темные глаза прикрылись, брови сошлись к переносице.

Смущенная тем, что ее застали врасплох, Ханна почувствовала, как щеки окатило нехарактерным для нее горящим румянцем, и она тут же повернулась обратно к органу. В мужчине было что-то знакомое, но не может быть, чтобы она забыла такого заметного высокого офицера. Однако она не могла избавиться от ощущения, что знала этого человека.

Подавив вздох, Ханна признала, что именно было виновато в ее странном юморе. Она очень долго боялась приближения этого дня, доказывающего, что пришел конец ее девичьим мечтаниям. С наступлением ее двадцать седьмого дня рождения надежда, которую она питала на протяжении многих лет о муже, детях, о собственной семье умерла в бездыханном унынии.

Напомнив себе, что жизнь по-прежнему имеет цель — не ту, конечно, к которой она стремилась, — Ханна сосредоточилась на проповеди своего отца. Заранее готовясь к этому далеко нерадостному дню, он перефразировал слова из Иеремии:

«Божьи помыслы к нам от добра, а не от зла. Его план состоит в том, чтобы дать нам благословенный конец — приятный, обнадеживающий и полезный конец».

Ханна прекрасно была осведомлена, что в точной формулировке присутствовало только слово «ожидаемый конец». Высоко оценивая попытку отца обнадежить ее, она все же считала, что оригинальный перевод более уместен. Как дворяне, так и простолюдины давно знали, что старшая дочь викария закончит свои дни девицей.

По окончании службы Ханна с облегчением обнаружила, что скамья в конце часовни пуста, и незнакомца нигде не видно. Какой бы ни была причина появления этого лохматого человека в Хартли, ее это не беспокоило, и она подавила в себе необъяснимое желание поискать его среди редеющей толпы.

Исполняя свои обязанности, девушка нашла отвлечение в беседе с верующими. Она обратилась к лорду и леди Уэсткотт, самым высоко титулованным прихожанам ее отца, и уделила им пристальное внимание, чтобы они не чувствовали себя ущемленными. Пожилую вдову, леди Мостин, чей сын барон был переполнен собственной важности от того, что навестил больную мать, требовалось приласкать словами, чтобы успокоить ее разочарование. Мисс Лэдлоу, чересчур взволнованная полученным приглашением посетить ее богатых тетю и дядю в Бате, засияла, когда Ханна поздравила ее с удачей. Если все продолжится в том же благоприятном ключе, она даже сможет найти себе мужа.

Мистер Кроули, одиозный управляющий поместьем Блекторн, требовал очень осторожного обращения. Несмотря на то, что он не занимал высокого положения, он был одним из самых влиятельных людей в этом округе, поскольку контролировал финансовые ресурсы, большая часть которых составляла заработную плату жителей, включая отца Ханны. Его сопровождал еще более неприятный тип, мистер Троубридж, владелец скромного поместья на окраине Блекторна. Несмотря на положение и тот факт, что отец задолжал ему значительную сумму денег, его интерес к младшей сестре Ханны, Рэйчел, был совершенно нежелателен. Этому дородному мужчине было вдвое больше лет, чем девушке, на которую он претендовал, кроме того, у него была репутация развратника. В его власти было отправить викария в тюрьму, стоило только отозвать кредит, поэтому Фостеры не могли себе позволить напрямую оскорбить мистера Троубриджа.

У Ханны хоть и не было желания, чтобы кто-то из ее младших сестер имел такую же судьбу, как у нее — одиночество, — она все же не хотела приносить их счастье в жертву практической выгоде. Если бы ужасный мистер Троубридж обратил свой взор на нее, она, скорее всего, приняла бы его предложение, потому что непривлекательный муж — это гораздо лучше, чем вообще никакой.

Успокоение, что отец был бы защищен от бедности, а у сестер появилось бы хоть сколь-нибудь скромное приданное, с лихвой покрыло бы любые ее унижения. Но, к сожалению, мистер Троубридж не проявлял никакого интереса к Ханне. Более того, этому отвратительному джентльмену пришлась не по вкусу и средняя сестра, двадцатилетняя Наоми, так как собственное мнение своенравной девушки перевешивало любые миловидные чары. Нет, интерес не так давно овдовевшего мистера Троубриджа был сосредоточен только на Рэйчел — трофее, на который он никогда не имел бы права претендовать, если бы Ханна имела право голоса в этом вопросе.

Намеренно вовлекая мистера Троубриджа и мистера Кроули в разговор, Ханна делала все возможное, желая отвлечь их и позволить Рэйчел скрыться. Оставалось надеяться, что легкомысленная девушка отправится прямиком к дому викария, как и было оговорено заранее, а не позволит себе отвлечься на посторонние вопросы.

Одарив вниманием большую часть высшего общества, Ханна направилась к остальным прихожанам, более низкого сословия, многих из которых она считала своими друзьями. Любимым занятием по утрам был обмен рецептами с миссис Дэрроу, кухаркой леди Уэсткотт. Полная женщина пекла превосходные булочки, но она с готовностью признавала, что выпечка Ханны более нежная.

После обеда и скромного празднования дня рождения — именно так она пожелала, — Ханна оставила своих сестер проводить время за неторопливыми занятиями. Отец в это время уже крепко спал в своем любимом кресле для чтения. Надев чепец, она спустилась по протоптанной дорожке к кладбищу, находящемуся в поле неподалеку от церкви.

— Сегодня прекрасный день, мама, — пробормотала она, преклонив колени у могилы и выдергивая сорняки, которые успели вырасти за неделю после ее последнего визита сюда. — Сегодня мой день рождения, и мы обе знаем, что это значит.

Сидя на земле с разложенными по кругу юбками, Ханна вздохнула. Все, чего ей когда-либо хотелось, это быть женой и матерью. Теперь, если отец соберется уйти на тот свет прежде, чем хотя бы одна из дочерей выйдет замуж, — и это при условии, если муж согласиться обеспечивать сестер жены, — все три девушки останутся без гроша и без защиты. Но найти щедрых и терпимых мужей для Наоми и Рэйчел оказалось не так просто.

Многие верили, что проклятие, разрушившее жизнь нескольким поколениям Блекторнов, в последние годы распространилось на весь округ, в результате чего многие семьи покинули свои земли и перебрались в более благоприятные, процветающие места. Немногочисленные подходящие джентльмены, любезно принимаемые младшими дочерями викария Хартли, тем не менее, выбирали девушек из более солидных семей — девушек с приданным — когда дело доходило до супружества.

Пытаясь улучшить настроение, Ханна подняла лицо к бледному весеннему солнцу. Какое-то движение в стороне привлекло ее внимание, и, взглянув на неподалеку растущие деревья, она увидела большую коричневую лошадь, почти скрытую в листве. Отряхнув с рук землю, девушка встала и медленно подошла к животному.

— Привет, мальчик, — пробормотала она, погладив ладонью его лоб. Можно было предположить, что лошадь сбежала с воскресной охоты, оставив своего всадника с позором возвращаться домой пешком. Но, вместо того чтобы найти зацепившиеся за куст поводья, она с удивлением обнаружила, что они крепко привязаны к ветви дерева.

— Где твой наездник? Охотится за трюфелями? — Губы Ханны дрогнули в улыбке, стоило ей представить, что владелец такого гордого животного копается где-то в земле.

Лошадь оттолкнула руку девушки, и та погладила ее бархатистую морду. Среди дубов никого не было видно, Ханна посмотрела в сторону кладбища. Заметив фигуру человека, сидящего на надгробии — всадника лошади, — она задалась вопросом, кто бы это мог быть. У нее не было намерения беспокоить его, но поняв, что он неподвижен уже на протяжении нескольких минут, девушка встревожилась. Сделав пару шагов в направлении человека, она оторопела. Это был он, тот перепачканный офицер, расположившийся в конце часовни во время службы. И сейчас, казалось, он не сидел, а, похоже, лежал. Ханна подняла юбки и побежала по траве, но ее шаги замедлились, стоило ей заметить, на какое именно надгробие облокотился мужчина. Этот камень принадлежал последнему скончавшемуся виконту из рода Блекторнов.

— Уильям?

Веки офицера дрогнули, открывая темные, затуманенные болью глаза. Опустившись на колени рядом, девушка прикоснулась пальцами к его лбу и не удивилась, почувствовав, что он горит в лихорадке.

— Не волнуйтесь. Я помогу вам.

Сострадание и забота охватили Ханну, когда ее подозрения привели к неизбежному выводу. Израненный и тяжело больной офицер был никем иным, как ее другом детства, Уильямом.

Шестой виконт Блекторн, наконец, вернулся домой.