Я знаю, кто ты

Элис Фини, 2018

Эйми Синклер – успешная актриса, которая никогда не снимает маску. Никто не знает, какова ее подлинная сущность. Кроме одного человека. Он подбрасывал ей записки, содержащие всего четыре слова: «Я знаю, кто ты». Он подписывался именем, которое Эйми старалась забыть. Он знает все ее слабости и уязвимые места. И когда муж Эйми бесследно исчезает, она становится абсолютно беззащитной. Теперь ей предстоит найти в себе внутреннюю силу. Этот триллер искусно сплетает тонкий психологизм и увлекательный сюжет, доказывая, что захватывающей может быть не только интрига, но и эволюция человеческой души.

Тринадцать

Лондон, 2017 год

— Зовите меня просто Алекс, — говорит она с детской улыбкой.

— Спасибо, но если вы не возражаете, мне больше нравится «инспектор Крофт», — отвечаю я.

Она поджидает меня у входа в дом, когда я возвращаюсь с утренней пробежки. Они оба поджидают. Как обычно, ее дружок средних лет почти не говорит, но мотает себе на ус, и делает это так громко, что его мысли практически можно услышать. Еще нет семи утра.

— У меня сегодня много дел, — говорю я, разыскивая ключи и отпирая дверь.

Мне хочется, чтобы мы все как можно скорее скрылись в доме. С соседями я не знакома, не могла бы назвать имени ни одного из них, но хотя считается, что нас не должно волновать, что думают о нас чужие люди, я предпочитаю подстраховаться.

— Мы просто хотели рассказать вам новости, но можем прийти в другой раз…

— Нет, простите, все в порядке. Просто мне нужно через час быть на студии «Пайнвуд». Сегодня последний день съемок, я не могу их подвести.

— Понимаю, — говорит она, но по тону ясно, что она ничего не понимает. — И много вы сегодня пробежали?

— Не очень, пять километров.

— Удивительно.

— Не так уж это и много.

— Нет, я хотела сказать — удивительно, как вам удается вести себя как обычно: бегать, работать, играть, — говорит она с улыбкой.

Что, черт возьми, она имеет в виду?

Я выдерживаю ее взгляд, сколько могу, но потом смотрю на ее молчаливого партнера. Он возвышается над ней, он старше нее как минимум в два раза, но он молчит, как будто воды в рот набрал. Интересно, думаю я, не пытается ли она своим наглым тоном произвести впечатление на этого человека, старшего по званию.

— Вы что, так и будете стоять? Вы позволите ей говорить со мной таким тоном? — спрашиваю я его.

— Боюсь, что да. Она моя начальница, — отвечает он и, как бы извиняясь, пожимает плечами.

Не веря своим ушам, я снова перевожу взгляд на инспектора Крофт и вижу, что улыбка исчезла с ее лица.

— Вы когда-нибудь били мужа, миссис Синклер? — спрашивает она.

Прихожая словно сжимается, поворачивается вокруг меня, пол уходит у меня из-под ног.

— Конечно нет! Я в жизни никого не ударила. Я уже почти готова подать формальную жалобу…

— Перед тем как уехать, я принесу вам бланк из машины. Мы съездили в индийский ресторан, где, по вашим словам, вы ужинали с мужем, когда видели его в последний раз. — Она лезет в сумку и достает оттуда что-то вроде «Айпада». — Там установлены камеры безопасности. — Она пару раз тычет пальцем в экран и поворачивает «Айпад» ко мне: — Это вы?

Я смотрю на наше застывшее черно-белое изображение, на удивление четкое и ясное.

— Да.

— Я так и подумала. Вы хорошо провели вечер? — спрашивает она, снова тыча в экран.

— Какое отношение…

— Мне просто интересно, почему вы его ударили.

Она снова поворачивает ко мне «Айпад» и своим детским пальчиком перелистывает серию изображений на экране. На них видно, что перед тем, как уйти из ресторана, я даю Бену пощечину.

Потому что он обвинил меня в том, чего я не делала. Потому что я была пьяна.

Мои щеки горят.

— У нас была глупая ссора, мы выпили. Это была просто пощечина, — говорю я, и мне стыдно слушать собственные слова.

— Вы часто даете ему пощечины?

— Нет, ни разу до этого случая: я была расстроена.

— Он чем-то вас оскорбил?

«Успешные актрисы или красивы, или хорошо играют. Зная, что про тебя нельзя сказать ни того, ни другого, я никак не пойму, с кем же ты переспала, чтобы получить роль».

Слова, которые сказал Бен в тот вечер, преследуют меня. Наверное, я никогда их не забуду.

— Не помню, — вру я, потому что мне стыдно сказать правду.

Последние несколько месяцев мы с Беном жили в тени подозрения. Гора недоверия возникла из-за песчинки непонимания. Он думал, что у меня роман на стороне.

Алекс Крофт глядит на своего напарника, потом снова на меня.

— Вы знаете, что треть телефонных звонков с заявлением о домашнем насилии в этом городе мы принимаем от жертв-мужчин?

Да как она смеет?

— Мне пора.

Она не обращает на мои слова никакого внимания и достает из кармана пару голубых перчаток.

— В кошельке вашего мужа был чек с заправки за тот вечер, когда вы в последний раз его видели. Вы не против, если мы взглянем на его машину?

— Если вам это поможет.

Кажется, она ждет. Я не знаю чего.

— Его ключи у вас?

Они следуют за мной в гостиную.

— Вы уже рассмотрели версию со сталкершей? — спрашиваю я, доставая ключ от машины Бена из комода и сжимая его в кулаке, — сама не знаю зачем.

Она смотрит на меня тяжелым взглядом и отвечает не сразу.

— Вы все еще думаете, что та женщина могла иметь какое-то отношение к исчезновению вашего мужа?

— Я не вижу, как можно это исключить…

— Это ваш ноутбук?

Она показывает на маленький столик в углу комнаты. Я киваю.

— Мы посмотрим?

Теперь моя очередь колебаться.

— Вы говорили, что все началось с мейлов? Может быть, мы сможем установить, кто отправлял их. Упакуй его, Уейкли, — говорит она напарнику.

Он послушно надевает собственную пару перчаток, достает из внутреннего кармана прозрачный полиэтиленовый пакет и забирает мой ноутбук.

— Миссис Синклер? — говорит инспектор Крофт, сложив руки на груди.

— Да?

— Ключ от машины вашего мужа. Пожалуйста.

Мои пальцы неохотно разжимаются, и она берет ключ. На ладони остается отпечаток ключа — в том месте, где я сжимала его слишком сильно. Я не успеваю ничего сказать, а она уже идет к выходу, и мне остается только поспешить следом.

Она отпирает красную спортивную машину Бена, открывает водительскую дверь и заглядывает внутрь. Я помню тот день, когда купила ему эту машину. Это была своего рода искупительная жертва, поднесенная, когда дела на домашнем фронте достигли своего предыдущего минимума. Мы спонтанно рванули в Котсуолд — крыша была откинута, моя юбка задрана, его рука летала от моих коленей к рычагу передач и обратно, — а потом притормозили у мотеля, где были свободные номера. Я помню, как мы смеялись, как занимались любовью перед камином, как съели дрянную пиццу и выпили бутылку хорошего портвейна. Мне нравилось то, как страшно ему хотелось коснуться меня, обнять меня, трахнуть меня в те времена. Но все изменилось, когда я заговорила о детях. Он любил меня. Он просто не хотел мной делиться.

Я скучаю по нам, какими мы были тогда.

А потом я нашла чужую помаду у нас под кроватью.

— Я понимаю, как вам сейчас непросто… — говорит инспектор Крофт, возвращая меня к реальности.

Она еще немного наклоняется и сует ключ в зажигание. Приборная панель освещается, и радио начинает тихо петь нам популярную песню о любви и о лжи. Потом Крофт обходит машину, распахивает пассажирскую дверцу и открывает бардачок. И только увидев своими глазами, что он пуст, я понимаю, что задерживала дыхание. Она шарит под сидениями, но, судя по всему, ничего не находит.

— Когда исчезает любимый человек, супругу всегда тяжело, — говорит инспектор, глядя на меня.

Потом закрывает дверь, обходит машину сзади и устремляет взгляд на багажник. Как и я. Как и второй полицейский.

— Наверное, сейчас вы нервничаете, — говорит она и открывает крышку.

Мы, все трое, заглядываем внутрь.

Там пусто.

Я снова вспоминаю, как дышать. Не знаю точно, что я ожидала там увидеть, но я очень рада, что там ничего нет. Мои плечи расслабляются, я начинаю чувствовать себя свободнее.

— Чего-то я тут не понимаю, — говорит инспектор Крофт, закрывая багажник.

Ее слова заставляют меня напрячься снова. Она возвращается к передней части машины и вынимает ключ. Радио замолкает, и кажется, что тишина сейчас проглотит меня. Я наблюдаю, как она стягивает перчатки со своих миниатюрных рук, а потом пытаюсь заговорить, но мой рот словно не способен произнести нужные слова. У меня такое чувство, будто я оказалась в своем персональном аду.

— Чего вы не понимаете? — спрашиваю я в конце концов.

— Ну, просто, если последнее место, где побывал ваш муж перед исчезновением, — это заправка, не кажется ли вам немного странным, что бак почти пуст?