Раздевайся, мышка

Элина Витина, 2023

– Раздевайся, мышка, – командует мне босс, а я испуганно пячусь назад. Уверена, мне послышалось, но ноги на всякий случай несут меня подальше от этого зверюги. – Ззачем? – голос, как и все телов принципе, дрожит от одной мысли, что он не шутит. – Фильм для взрослых будем снимать, – хохочет он, но видя мою реакцию добавляет: – Ну чего ты трясёшься? Сама же сказала, модель сломала ногу. Значит тебе придётся ее заменить в рекламе нижнего белья. Снимай давай свои рейтузы по-хорошему, а не то мне придётся их с тебя сорвать насильно. Сначала босс заставил меня раздеться. Перед камерой!!! А потом предложил стать его фиктивной невестой, чтобы спасти фирму. Любая здравомыслящая барышня на моем месте бы точно отказалась, но что, если у меня нет выбора? Допустим, фирму мы сохраним, а вот что насчет моего сердца? В книге присутствует нецензурная брань!

— Вот эта вроде ниче такая, — мой временный босс похотливо кивает на фото девушки в совсем нескромном купальнике и разве что не облизывается.

— Мы уже давно согласовали модель для этой съемки, — осторожно отвечаю и упрямо поправляю сползающие на нос очки. Свои обычные я снова забыла дома, а эти пришлось купить в переходе по дороге на работу. Даже размер выбрать времени не было, схватила те, в которых линзы были побольше да потолще, а теперь мучаюсь.

— Ваша модель — вобла сушеная, — огрызается он, продолжая листать каталог с портфолио. — Ей впору санаторий для дистрофиков рекламировать, а не нижнее белье. Она там тебе откат, случайно, не дала, чтобы в проект попасть?

Мысленно я считаю до десяти, но спорить, конечно, не решаюсь. Во-первых, я всего лишь стажер, хоть и практически в одиночку организовала контракт с престижной маркой французского нижнего белья, а во-вторых… дура я, что ли, спорить с этим громилой?

Понятно, что в маркетинге этот неандерталец не разбирается, но вот по части принудительного убеждения ему нет равных. Поговаривают, он свое состояние сколотил на конторах быстрых займов, у него их больше сотни по всей области.

Это ж в каком отчаянии надо быть, чтобы одолжить деньги у этого бандюгана? Хотя, держу пари, в офисе у него сидят миловидные барышни, а вот когда дело доходит до взыскания долгов, тогда на сцену и выходит Алексей Кулаков собственной персоной. Глядя на него, люди готовы не только все задолженности вернуть, но и расстаться с честно нажитым.

Он просто огромный, под два метра ростом, с широченными плечами и раскачанной до невозможности грудной клеткой. Неудивительно, что он стойко игнорирует офисный дресс-код и третий день подряд приходит в джинсах и простой черной футболке — попробуй найди костюм его размера.

Как такое чудовище могло родиться у интеллигентного Игната Юрьевича? Может, он приемный? А что, босс человек добрый, мог и приютить сиротинушку. Хотя, даже несмотря на то, что с фантазией у меня порядок, глядя на этого здоровяка, просто не могу представить его себе младенцем. Кажется, он уже родился таким: огромным, грозным, суровым. Махина, а не человек. Вот и сейчас, с трудом оторвав глаза от сексапильных глянцевых красоток, переводит взгляд на меня и тут же хмурится.

Темные глаза недовольно скользят по моему платью оверсайз унылого коричневого цвета, а скулы, покрытые густой щетиной, как бы сами собой напрягаются с укором.

У меня же сердце колотится в груди, а низ живота тянет, словно перед экзаменом.

В глаза ему смотреть не решаюсь, поэтому опускаю взгляд ниже и делаю вид, что пытаюсь рассмотреть устрашающие узоры на его руках. В какой-то момент настолько увлекаюсь, что подушечки пальцев начинает жечь от желания потрогать татуировки. Сверху на предплечье у него какой-то жуткий череп, а вот ближе к запястью — изящные тонкие линии, разглядеть которые на расстоянии я не могу.

Закончив придирчивый осмотр моей внешности, босс с надрывом вздыхает и снова возвращает свой взор на красоток. Да-да, я в курсе, что на фоне профессиональных моделей выгляжу как натуральная бледная моль, но уж лучше так, чем испытать на себе его похотливый взгляд. Второй раз я не позволю своей внешности встать на пути карьеры. Так что пусть помучается, ему полезно. Может, даже начнет активнее отцу в больницу апельсины таскать, чтобы тот поскорее поправился и вернулся на рабочее место.

Ох, точно, надо бы снарядить Софочку с корзинкой фруктов боссу от всего коллектива. Уверена, не я одна жду его возвращения как самого большого праздника. Потому что терпеть вот этого грубого мужлана в хозяйском кресле с каждым днем становится все сложнее.

Ладно, в первый день он просто просидел за компьютером, раскладывая пасьянсы и гоняя секретаршу за кофе, но сегодня он вздумал лезть в проект, согласованный месяц назад! Да он хоть знает, скольких трудов мне стоило уговорить Жоржа Бланко, самого именитого фотографа коммерческой съемки, впихнуть наш проект в свой плотный график? А визажиста? Да у них запись на пять лет вперед!

И теперь он пытается мне доказывать, что вот эта сисястая нимфа будет лучше смотреться в французском кружеве? Да ей только в фильмах для взрослых сниматься с такими данными!

— Вот эту я где-то видел, — выдает он, перелистывая страницу. — Лицо знакомое.

Смотрит он при этом почему-то не на портретное фото, а на то, где отчетливо видно бюст пятого размера. Ну-ну, что и требовалось доказать… Он бы еще попросил меня срочно выйти, чтобы остаться наедине с этим каталогом. Извращуга!

— Она у нас в рекламе молокоотсосов снималась, — комментирую холодно. — Изображала кормящую мать.

— Молоко…чего? — он едва ли не отбрасывает каталог в сторону. — Это те, что… эээ, ладно. Та твоя брюнеточка тоже норм, пойдет. Когда там съемка, ты говоришь?

— Сегодня вечером. Все уже готово. Товар доставят к семи, визажист и модель подойдут чуть раньше. Жорж сказал, что у него всего два часа свободного времени, но мы уложимся. Ребята должны были подготовить студию, я сейчас от вас прямиком туда направлюсь и обязательно еще раз все проверю.

— Вы б еще ночью снимали, — ворчит он. — Мало вам рабочего времени, что ли? Мы там, че, порнушку снимаем или трусишки бабьи?

— У фотографа крайне загруженный график, нам очень повезло, что он согласился взять наш проект.

— Да за такие бабки, что ему платят, он тут три дня должен по офису ползать и снимать нас со всех ракурсов! В белье и без! Если бы не отцовская подпись на смете, ни в жизнь бы не поверил, что какой-то додик с камерой наперевес может получать столько! Батя на старости, видать, мозгами уже двинулся, раз подписал это.

— Ваш отец — профессионал своего дела, — шиплю я, отчаянно боясь повысить голос. Внутри все кипит, но чувство самосохранения не позволяет высказать все, что я о нем думаю. — Расходы на фотографа, съемку и все остальное покрывает заказчик. Им нужны профессиональные продающие фото. И мы им их обеспечим. И без ваших ценных замечаний.

Последнюю фразу я, разумеется, вслух не произношу. Жить еще очень хочется. Да и работать в этой компании. Поэтому я снова мысленно считаю до десяти и выдавливаю из себя улыбку.

Правда, босс от нее сразу морщится, будто я ему зарядила лимоном прямо в лицо и рассматривает меня подозрительно. Что он там высмотреть пытается? В рекламе молокоотсосов я не снималась, впрочем, как и в порно. А значит, пересекаться нам было негде. Но, тем не менее, он продолжает смирять меня противным снисходительным взглядом, от которого подкашиваются коленки, а все тело бросает в жар и, наконец, заявляет:

— Ладно, иди уже, работай. Встретимся в студии.

Ноги уже несут меня к спасительному выходу, но мозг, как всегда, за ними не поспевает, поэтому, уже схватившись за ручку дубовой двери, я пищу:

— Что значит в студии?

— То и значит. Приду посмотреть, как вы там эти продающие фото создаете.

При этом на его лице играет такая мечтательная улыбка, что сразу ясно — интересуют его не столько фото, сколько процесс их создания, а именно — красивая девушка в сексуальном нижнем белье.

— Мы обычно ограничиваем круг присутствующих на такие съемки. Зачем смущать модель лишний раз?

— Твоя модель своими прелестями на всю страну светить собралась, — резонно напоминает он. — Так что плюс-минус один человек на съемках ей вряд ли помешает. А вообще, раз такая стеснительная, то пусть на завод идет, а не задом перед камерой крутит!

— Она… она, — я несколько раз открываю рот, но так и не решаюсь ничего сказать.

— Иди уже, иди, — подгоняет он меня, словно ту самую моль, позарившуюся на его дорогущую шубу. — У тебя четыре часа рабочего времени впереди, поищи еще какого-нибудь суперфотографа с гонораром как у Киркорова. У нас че, казенных денег мало? Вот погодите, я скоро разберусь в этих ваших хитроумных отчетах, вы у меня на дошике сидеть будете всем своим дружным коллективом!

Он продолжает трясти своим мощным кулаком из-за стола, и я, не дожидаясь продолжения угроз, молнией выскакиваю за дверь.

— Ну как, Марьяш? — полушепотом спрашивает у меня секретарша Сонечка. — Впечатлил?

Она уже третий день ходит под впечатлением от нового босса. Временного, к счастью. Игнат Юрьевич на прошлой неделе загремел в больницу в предынфарктном состоянии. Прямо на рабочем месте случился удар. Если бы не Софья, неизвестно, чем бы это закончилось. Она мало того, что вызвала «скорую», так еще и оказывала ему первую помощь до их приезда.

Мы были уверены, что босс, как и всегда, будет курировать работу фирмы из больницы. Трудоголик до мозга костей, он даже на отдыхе всегда умудрялся держать все под контролем. Но три дня назад в кресле начальства мы внезапно обнаружили его сына.

Признаться честно, сначала мы подумали, что это натуральный рейдерский захват. Настолько устрашающим Кулаков-младший выглядел. Но потом кто-то из бухгалтерии узнал в здоровяке родного сына нашего начальства, и пришлось смириться с тем фактом, что на ближайшее время у нас новый босс.

— Мужлан неотесанный! Деревенщина! — выдаю я на нервах. Сейчас, когда свирепый взгляд этого зверюги не пытается меня испепелить, из моего рта сыплется все то, что я боялась сказать в кабинете. — Пусть дальше идет носы должникам ломать, а мы и без него справимся! Модель ему не глянулась, представляешь! Воблой ее назвал! А еще сказал, что мы много тратим! Видите ли, гонорар Бланко ему не понравился. Да что он в этом понимает? Чурбан!

Сонечка бешено вращает глазами и несколько раз открывает и закрывает рот — прям как я пару минут назад в кабинете босса. Неужели успела так проникнуться к Алексею Игнатьевичу, что сейчас расцарапает мне лицо в попытке его защитить?

Правда, когда я, наконец, замечаю, что смотрит она не прямо на меня, а слегка влево, аккурат туда, где находится дверь, из которой я только что выбежала, у меня начинают закрадываться первые подозрения.

Я медленно, словно в замедленной съемке, оборачиваюсь и натыкаюсь на пылающий гневом взгляд здоровяка. Его грудная клетка хаотично вздымается, будто он вознамерился занять своим телом все пространство приемной. А вот мне, наоборот, хочется сжаться до минимальных размеров и заползти в какую-нибудь щель.

— Сонечка, сделайте мне, пожалуйста, кофе, — бархатистым баритоном просит он и затем, обратив на меня свой взор, уже совсем другим голосом спрашивает:

— Ты еще здесь?