Виноваты звёзды. Потому, что любит

Полина Грёза (2024)

— Я не выйду замуж за Даника, пап. Это будет нечестно. Извини.– Так просто, да? Я двадцать минут назад перевел на счета Югфарм хренову тучу денег! Тебя уже включили в совет директоров! И ты договор читала? Видела сумму неустойки?– Пап, я сама поговорю с Даником и дядей Гришей. Объясню, что ты не виноват. Ведь никто не знал, что я беременна! А неустойку просто отработаю.– Просто? И как же ты собираешься отрабатывать такие деньжищи? Короче, я устал уговаривать. Ты выйдешь за Данила — и точка. Хочешь этого или нет. Слишком много поставлено на кон…Во что можно превратить жизнь единственной дочери, искренне желая ей счастья? Устранить нежелательного жениха, устроить договорной брак, отобрать ребенка…Только даже это не может убить настоящую любовь. Ведь она предопределена звездами.Смогут ли Денис и Марьяна исправить собственные промахи, научиться вновь верить друг другу и простить тех, кто приложил руку к их злоключениям?

Пролог.

Такого разгрома эта больница за долгие годы своего существования ещё не помнила. Бывало всякое, но чтобы вот так?

— Двадцать миллионов, понимаешь? Он уже снял счета на двадцать миллионов… И это не просмотрев даже половину запрошенного материала… — взволнованно говорил главный врач, расхаживая туда — сюда по кабинету, — Ни одна история не осталась нетронутой. В каждой, в каждой нашёл какие-тонедостатки! Придирается ко всему! Я понимаю, реальные дефекты. Что-то не сделали, где-то накосячили, но то, что он снимает — это ни в какие ворота! Почерк, видите ли, у врача неразборчивый! Или не слово"да"стоит в документе, а плюсик или галочка… И сразу десять тысяч — вжик! Как корова языком слизала…

— А договориться не пытались? Вы его кормили — поили? Там чай, кофе, выпивку, закуску, досуг организовывали?

— Пффффф. Конечно! Только без толку. К коньяку и бутербродам с икрой не притронулся вообще. В ресторан обедать идти отказался. Девчонок симпатичных ему в помощь истории копать отправлял — бесполезно. Даже не глянул. Чурбан бесчувственный.

— Что же это за эксперт злобный такой? Из какой страховой компании? Из Согаза? Не Серебряков фамилия? А то от него вся область плачет.

— Нееет. Серебряков по сравнению с этим сущий ребёнок. Соколов у него фамилия или Ястребов, в общем что-то с птицами хищными связано. Из головы вылетело. Короче, новый какой — то. Таких лютых мы ещё не видели. Двадцать миллионов, Марьян… Просто катастрофа. Еще чуть — чуть и месячная зарплата всех сотрудников больницы. И это, я так понимаю, не предел, — главный устало опустился в кресло и потёр виски.

— Сергей Викторович, а давайте я с ним рядом сяду и буду следом просматривать истории. Заодно аккуратно прощупаю, чего хочет — то? Может, удастся найти подход, договориться и что-то отбить обратно… Вы же знаете, я с людьми разговаривать умею…

— Да я, собственно, Марьяна Андреевна, тебя для этого и пригласил. До последнего не трогал. Понимаю, что и так работы полно, но тут тяжёлый случай. Ты со своей обманчивой внешностью — то, что нужно. Подвоха от тебя не ждут. На вид несмышлёная, глупенькая. Ромашка безобидная. А на деле профессионал, каких поискать. Акула зубастая. Усыпишь бдительность, уболтаешь, по спорным моментам пройдёшься. Ну и пофлиртуй с ним немного. Ты ведь умеешь, когда хочешь, да и меру знаешь. В общем, на тебя одна надежда, Марьяш. Может, уговоришь, согласится так много не снимать…

— С вашими заданиями меня муж когда — нибудь из дома выгонит, — недовольно потянула девушка.

— Не бойся, никуда твой Данька не денется. А будет скандалить — на меня всё вали. Уж с племянником родным я как-нибудь договорюсь.

— Ладно. Пойдёмте смотреть что же там за эксперт лютый такой. Соколов, говорите? А зовут как?

— Денис Олегович. Вроде, бывший военный врач. Ты ведь тоже служила. Так что тем общих у вас должно быть огромное количество.

В груди у Марьяны шевельнулось недоброе предчувствие. Ассоциации с именем Денис Олегович были совершенно определённые. Да ещё бывший военный…

— Он старый? — уточнила девушка.

— Нет, молодой. Лет тридцать пять на вид. И я бы даже сказал привлекательный. Только зануда редкостный. Весь мозг уже выклевал.

Сергей Викторович открыл массивную дверь кабинета, где проверял истории злобный эксперт, и пропустил вперёд себя Марьяну. Девушка уверенно переступила порог.

Тесное помещение было наполнено ярким солнечным светом и сизым сигаретным дымом. Серые разводы парили в светящемся воздухе, оставляя везде причудливые полосы и кучерявые облака. На фоне жёлтого квадрата окна угадывался покачивающийся в кресле темный силуэт мужчины, сидящего за столом, заваленным толстыми историями болезни. Он неспешно стряхнул пепел в тяжёлую хрустальную ёмкость и нехотя повернулся.

— Денис Олегович, — заговорил главный врач, — это Шевченко Марьяна Андреевна, мой заместитель по клинико — экспертной работе. Она хотела ознакомиться со списком дефектов, которые вы обнаружили.

Эксперт заметно встрепенулся, поднял голову на звук и застыл в кресле. Марьяна сделала пару шагов к столу, нацепила дежурную улыбку и попыталась вглядеться в лицо мужчины, сидящего напротив. Яркое солнце слепило, и девушка никак не могла рассмотреть с кем ей придется иметь дело. Эксперт же знакомиться не спешил. Он сидел не двигаясь, как каменное изваяние. Застыл на месте в позе хищника, будто боялся спугнуть добычу. И только дымящаяся сигарета нервно подрагивала в его длинных холёных пальцах.

— Шевченко, значит… — констатировал он низким бархатным голосом и Марьяна непроизвольно вздрогнула. Этот тембр спутать ни с чем другим она не могла.

Не веря ушам, она медленно наклонилась к столу, заглянула в лицо незнакомцу и тоже оцепенела. Не может быть… Из тени кресла, прожигая насквозь, на неё смотрели те самые черные глаза, забыть которые она честно пыталась последние три года. В них одновременно плескались противоречивые чувства. Радость и злость, восхищение и обида. Что угодно, только не равнодушие. Не забыл. Не простил. Не успокоился.

Как в тумане, девушка покачала головой из стороны в сторону. Нет. Нельзя. Нельзя с ним видеться, нельзя говорить, нельзя находиться в одном помещении… Добром это не кончится. У неё давно уже новая жизнь и ему там нет места. Как и она всегда была лишней в его размеренном существовании. Зачем тревожить то, что с таким трудом удалось выбросить из головы? То, о чём невозможно думать, не сгорая от стыда? Только недавно всё улеглось, успокоилось, устаканилось — и опять? Ну уж нет…

Бежать. Бежать от него к чёртовой матери. Всё равно куда. Главное, быстро…

Марьяна резко развернулась на каблуках и метнулась к двери. Не тут — то было. Она с размаху врезалась в грудь обалдевшего от такой прыти главного врача.

— Марьяш, что с тобой? — удивлённо спросил он, отодвигая её от себя.

— Куда же вы так быстро убегаете, Марьяна Андреевна? Вы не рады меня видеть? А я — наоборот, просто счастлив встретиться вновь, — издевательским тоном отозвался со своего места эксперт, — Золотые были времена, помните? Мне представляться надо? Если вы запамятовали — Орлов Денис Олегович. На сегодняшний день эксперт страховой компании СОГАЗ — мед.

— Орлов, Сергей Викторович. Его фамилия Орлов, — гневно сверкая глазами, прошипела Марьяна главному в ухо, — не Соколов и не Ястребов. Знала бы, что это он — ни за что сюда бы не пришла.

— Давайте без истерик, Королёва. Или Шевченко, как вас там сейчас, — Денис встал из — за стола, сделал несколько шагов и остановился совсем близко, — Мы с Марьяной Андреевной служили вместе в Загорском военном госпитале, — пояснил он главному врачу, — И очень неплохо, надо сказать, работали. Только вот попрощались как — то неправильно. Но, думаю, пришло время решить это маленькое недоразумение. Да, Марьяна Андреевна? Что вы там хотели посмотреть? Список дефектов? Он очень длинный. Одного дня для изучения явно не хватит. Так что, садитесь рядышком, будем разговаривать. Каждый день, пока я здесь, с утра до вечера. Долго и нудно. Раз уж три года назад у вас на меня не нашлось пяти минут…

— Не о чем нам с вами разговаривать, Денис Олегович, — холодно ответила Марьяна, уворачиваясь от прямого взгляда черных глаз, — да и ни к чему уже… Не актуально.

— Даааа? А вы о чём вообще? — мужчина ядовито улыбнулся, — О работе надо думать, Марьяна Андреевна, о работе… На какую сумму я там счетов снял? Примерно двадцать миллионов? И это ещё отнюдь не предел. Не хотите помочь родной больнице? Разобраться по существу? Может быть, договориться полюбовно… Я открыт к диалогу. Но разговаривать буду только с вами. Все мы люди и иногда ошибаемся. Чаще всего, от недостатка информации. Бывает, ошибка очень дорого нам обходится. Но, можно попробовать всё исправить. Так ведь, Марьяна Андреевна? Результаты проверки в ваших руках, госпожа Королёва. Тьфу ты, Шевченко. Конечно, Шевченко… Никак не привыкну. И вообще, не идёт вам эта фамилия, совсем не идёт. Так кто же виноват в огромном количестве дефектов? Некомпетентные сотрудники больницы или это всё-таки эксперт не слишком опытный и ему можно объяснить в чём он не прав?

— Марьяна… — умоляюще прошептал главный, — Двадцать миллионов. А ему тут ещё неделю сидеть… Пожалуйста!

— Нет. Без меня. Я почти два года работала под чутким руководством Дениса Олеговича и прекрасно знаю, что переубедить этого человека в чём — либо практически невозможно, — твёрдо ответила девушка и шагнула к двери.

— Но, заметьте, вы единственная, кому это удавалось, — отозвался Орлов, — Не хотите ещё раз попробовать?

— Марьян, меня снимут с должности. И тебя тоже, — вцепился в руку главный врач, — Только не у всех есть богатые мужья и влиятельные родители…

— О, вот опять, — Орлов сокрушенно вздохнул и сделал какие-топометки в блокноте, — В истории отсутствует согласие на обработку персональных данных. Минус десять процентов от стоимости законченного случая.

Денис Олегович приподнял бровь и выжидающе посмотрел на главного. Сергей Викторович затравленно кивнул. Потом вздохнул, тряхнул головой и смерил Марьяну тяжёлым взглядом.

— Значит так, Шевченко. С сегодняшнего дня и до окончания проверки ваше рабочее место здесь, в этом кабинете. Вы тщательно анализируете дефекты оказания медицинской помощи, обнаруженные экспертизой. И что можно — исправляете на месте. Совместно с Денисом Олеговичем.

— Что ж. Значит, в этой больнице я больше не работаю, — напоровшись на сталь во взоре, жёстко ответила Марьяна.

— Две недели отработки, — начальственным жестом сложил руки на груди главный врач, в его голосе зазвучал металл, — По трудовому кодексу вы обязаны о своём увольнении предупредить работодателя за две недели. И, если вздумаете уйти на больничный — только через меня или начмеда.

— Присаживайтесь, Марьяна Андреевна, — Орлов, едко улыбаясь, придвинул поближе стул и похлопал по сидению, — Тряхнём стариной, так сказать. Помнится, вам даже нравилось.

Заскрипев зубами от злости, девушка обошла стол и смерила ненавидящим взглядом Орлова:

— Ну, что — ж, сами виноваты… Видит Бог, я пыталась…

1. Марьяна. На те же грабли

Главный врач, весь съёжившись и подобравшись, осторожно вышел из кабинета, тихонько прикрыв за собой дверь.

Марьяна и Денис остались одни. Несколько минут они сидели молча, не двигаясь, не глядя друг на друга, устремив взор каждый прямо перед собой. Казалось, помещение наполнилось взрывоопасным газом, который мог сдетонировать от любого брошенного слова или неосторожного движения.

По венам циркулировал адреналин, заставляя сердце оглушительно стучать и рваться из груди. Зачем он здесь? Как получилось, что они вновь столкнулись? Случайно? Или всё-таки нет? Как вообще военный хирург высочайшей квалификации с боевым опытом оказался рядовым экспертом страховой компании? Ведь он же штучный товар. После увольнения из армии такой специалист должен быть нарасхват. Неужели никто не предложил работу получше?

Денис осторожно повернулся, и от скрипа кресла Марьяна непроизвольно вздрогнула. Подняла взор. Взгляды встретились. В его темных глазах — абсолютный мрак. Тихая, тщательно сдерживаемая злоба. Адский огонь, пожирающий изнутри. Боль, обида и жажда мести. Как — то узнал? Догадался?

Нет. Это невозможно. Ты просто себя накручиваешь. У него не будет доказательств… Свидетелей нет. По документам всё чисто… Спасибо отцу. Генерал Королёв, как всегда, был мудр и дальновиден… Ледяным взором Марьяна уставилась в черные глаза напротив. Уверенно. Холодно. Всё, Орлов. Твои чары больше не действуют. Мой страх сильнее… Когда есть, что терять, инстинкт самосохранения перебивает все остальные чувства.

— Так и будем молчать? — стараясь придать голосу абсолютное равнодушие спросила она, — Давай работать, Орлов. Я не собираюсь засиживаться в этом прокуренном кабинете до второго пришествия. Какие истории ты уже просмотрел?

— Что, даже не спросишь, как у меня дела? — саркастически поднял бровь Денис.

— И так вижу, что неплохо. Часы примерно за полмиллиона. Ремень чуть подешевле.

Марьяна придирчиво окинула мужчину оценивающим взглядом. Надо отдать должное, всё так же хорош. Виски слегка тронуты благородной сединой. Рановато, но это абсолютно его не портит. Широкие плечи, легко угадывающийся под дорогой рубашкой рельеф мышц. Обручального кольца нет. Зато те же холеные руки, смотреть на которые можно бесконечно. А уж когда они обнимают… Да и запах гипнотизирует по — прежнему… Сейчас бы уткнуться носом в грудь, вдохнуть его хорошенько… Спрятаться в кокон этих рук и хотя бы пару минут ни о чем не думать… Вернуться в то самое пьянящее ощущение…

Чёрт… Что за дурацкие мысли, Марьяшка? Гони их прочь. Знаешь ведь, он опасен. Опять вляпаешься — уже не выберешься. Нельзя наступать на те же грабли. Все отмеренные на него силы ты истратила в прошлый раз. Вспомни, как было больно. Хватит с тебя. Да и думать теперь должна не только о себе… Соберись. Он — враг. Опасный и коварный. И его конечная цель — забрать то, что тебе дорого.

Не поддавайся чувствам, почему-то так легко всколыхнувшимся из глубин подсознания. Дыши глубоко и спокойно. А что сердце колотится, как бешеное, так это от духоты и сигаретного дыма… Май в этом году выдался очень жаркий…

Взгляд, оценивающе скользящий по мужчине, задерживается на груди. Там, где ворот рубашки расстегнут на пару пуговиц. Сердце делает кульбит и падает куда-то в пятки. Из горловины виден абсолютно не стыкующийся с дорогим образом кожаный шнурок. Тот самый, с потемневшим от времени и постоянного ношения, массивным серебряным крестом. Её подарком… Оберегом. Попыткой оградить от чего — то страшного.

Неожиданно. Странно. Волнующе. Не снял. Носит, несмотря на сильно изменившееся материальное положение… Это что-то значит? Или, просто, привычка?

Денис внимательно отслеживает направление взгляда. Как будто, немного смутившись, застегивает одну пуговицу. Тоже рассматривает её. Во все глаза. С головы до ног. Изучает. Губы кривятся в гримасе презрения.

— И давно ты стала оценивать людей по одёжке? По стоимости безделушек, в рублях? Отец научил, наконец?

— Жизнь, Орлов. Жизнь научила… Так, хотя бы понимаешь, чего можно ждать от человека…

— Дааа? Ну-ка, давай и я попробую… Сережки с брюликами. Колечко тоже. Камни чистые, но некрупные и не эксклюзивные. Тысяч триста в совокупности. Рублей. Часы — вообще дешёвка. Сирийское золото. Качество — шваль. Триста двадцать пять баксов. Тот араб на рынке просил триста пятьдесят. Но я сторговал немного. С деньгами было не очень… Что же ты ходишь в старье? Отчего Данил тебе ничего подороже и покрасивее не купит? Такой жадный? Не прогадала с замужеством, Марьяна? — в черных глазах вновь мелькнуло презрение.

— А сам — то почему носишь дешёвый серебряный крестик? — вспыхнула девушка, — Неужели за три года не нашел времени сменить на что-то более статусное?

— Это напоминание, — тихо проговорил Денис и сглотнул. Кадык дёрнулся в нервном движении, — О том, как жестоко можно ошибаться в людях…

Марьяна немного помолчала и прищурилась, рассматривая мужчину. И это говорит он. Человек, вырвавший и забравший с собой её сердце…

— Ты абсолютно прав. О таких вещах всегда нужно помнить… — девушка закусила губу, вновь посмотрела в эти черные глаза и отшатнулась. В них — тоска и боль. Море боли… Почему? Жалеет о своем решении? Так поздно уже… Прошло целых три года… Многое изменилось… И вообще, смотрит так, как будто именно она во всём виновата… Он. Тот самый. Единственный. Одним махом разрушивший её мечты…

Почему-то накатила усталость. Дикая, смертельная. В горле засаднило. Стало трудно дышать. Как будто внутри мешался камень или комок ваты…

Не смей, Марьяшка. Не хватало ещё при нем разрыдаться… Девушка медленно встала и подошла к открытому окну. Подставила лицо потоку воздуха и закрыла глаза. Не показывай ему свою слабость. Не имеешь права… Немного отдышавшись, она повернулась. Орлов, покачиваясь в кресле смотрел на неё странным взглядом. Как будто решал, что дальше делать.

— А ты стала ещё красивее… — задумчиво произнес он, — Пропала юношеская резкость… Появилась плавность, мягкость… Так обычно бывает, когда у женщины появляются дети…

Опасно! Почему он именно так построил фразу? Почему просто не сделал комплимент? Спокойно. Тебе нечего бояться…

— У тебя есть дети, Марьяна? — сверля горящим взглядом, прямо спросил он.

Пульс зашкаливает. Руки трясутся. Приходится убрать их за спину. Включаем внешнее спокойствие. Смотрим в глаза.

— Нет, Денис. Детей у нас с Данилом пока нет.

Он злобно усмехается и встаёт с кресла:

— При чём здесь Данил? Я спросил про тебя. И только.

Хватаешься обеими руками за подоконник. Костяшки пальцев белеют. Смотришь ему прямо в глаза и язвительно улыбаешься.

— У меня нет детей, Орлов.

— Правда? — Денис становится рядом и тоже опирается на подоконник, испепеляя взглядом. Достаёт из кармана телефон, — А посмотри — ка сюда. Пару недель назад мой отец гостил в Ростове у своего старого армейского друга. И прислал мне несколько забавных фото. На них — очаровательный маленький мальчик. Ему чуть больше двух лет от роду. И — подпись. «Вылитый ты в детстве.» Всё бы ничего, но зовут этого самого армейского друга Андрей Михайлович Королёв. Ничего не хочешь мне рассказать, Марьяна?

Девушка едко усмехнулась. Господи, да её отцу нужно памятник поставить. Два с половиной года назад он предвидел всё это. И благодаря ему, она готова.

— Ответ прост, Денис. Этот мальчик на фотографии — мой родной брат. Королёв Артём Андреевич. Сейчас ему два года пять месяцев.

— Подожди, но твоему отцу почти шестьдесят, а матери под полтинник…

— Всё правильно, — не моргнув глазом продолжала Марьяна, — Думали — климакс, оказалось — беременность. Так бывает.

Денис озадаченно почесал в затылке.

— Мой брат похож на мать, Орлов, — девушка убедительно говорила, глядя прямо в черные омуты, — У неё тоже темные глаза и каштановые волосы. Артём родился в декабре. А наш с тобой ребенок мог бы появиться на свет парой месяцев позже. Но, когда мы расстались, я, слава богу, не была беременна… Так что, ты здесь не при чём. Не обольщайся. И вообще, пора заканчивать эти разговоры ни о чём. Пошли работать…