Калевала

Элиас Лённрот, 1835

Кропотливо собиравшийся много лет известным финским фольклористом Элиасом Лённротом, этот эпос вызвал в международном сообществе ученых-фольклористов до сих пор не прекратившуюся войну между сторонниками и противниками Лённрота, упрекавшими собирателя в произвольном составлении текстов, их «причесывании» и прочих профессиональных грехах. Однако академические споры уже не могли остановить победоносного шествия «Калевалы» по миру – на ее основе писали пьесы, оперы и балеты, ее иллюстрировали знаменитые художники и переводили на ведущие языки мира, по ней снимали фильмы, мультфильмы и сериалы, а в Финляндии и Карелии в ее честь учреждены национальные праздники. В формате a4.pdf сохранен издательский макет книги.

Руна восьмая

1. По дороге Вяйнямёйнен видит красиво одетую девушку Похъёлы и просит её стать его женой (1–50).

2. Девушка в конце концов соглашается исполнить его желание, если он сделает лодку из кусков веретена и спустит её на воду, совсем к ней не прикасаясь (51–132).

3. Вяйнямёйнен начинает стругать, топором разрубает себе колено и никак не может остановить кровотечение (133–204).

4. Он отправляется искать человека, который знает способ заговаривать кровь, и находит старика, который обещает остановить кровотечение (205–282).

Мрачной Похъёлы красотка,

Красота земли и моря,

На дуге сидит воздушной,

На изгибе круглом неба,

⁵ В платье чистое одета,

В одеянье белой ткани;

Ткет одежду золотую,

Серебром всю украшает,

Золотой челнок проводит

¹⁰ По серебряному берду,

И челнок, жужжа, стремится,

Быстро бегает катушка,

Быстро движется основа

И серебряное бердо

¹⁵ При тканье прекрасной девы,

Серебром прилежно ткавшей.

Старый, верный Вяйнямёйнен

Шумно едет по дороге

Из той Похъёлы туманной,

²⁰ Из суровой Сариолы.

Недалеко он отъехал,

Он промчался лишь немного,

Слышит: вот челнок по берду

Зажужжал над головою.

²⁵ Старец голову приподнял

И взглянул тогда на небо:

Вот стоит дуга на небе,

На дуге сидит девица,

Ткет одежду золотую,

³⁰ Серебром всю украшает.

Старый, верный Вяйнямёйнен

Останавливает лошадь,

Говорит слова такие

И такие молвит речи:

³⁵ «Ты сойди, девица, в сани,

Ты садись со мною рядом».

И ответ дала девица,

Так сказала и спросила:

«Что же я на этих санках,

⁴⁰ Что, девица, буду делать?»

Старый, верный Вяйнямёйнен

Так на это отвечает:

«Ты затем сойди, девица,

Ты затем садись на сани,

⁴⁵ Чтобы с медом печь мне хлебы.

Будешь пиво мне готовить,

На скамье споешь приятно,

У окна ты развлечешься,

В крае Вяйнёлы, на поле,

⁵⁰ По подворьям Калевалы».

Но девица отвечает,

Говорит слова такие:

«Я пошла на луг цветистый,

На желтеющее поле

⁵⁵ Вечерком вчера пошла я,

Как уж солнце закатилось.

Вдруг я слышу пенье птички.

Слышу — дрозд поет на ветке,

И поет девичьи думы,

⁶⁰ Размышления невесты.

Я сказала доброй птичке,

У нее я так спросила:

„Ты скажи мне, милый дроздик,

Спой, чтоб было мне понятно,

⁶⁵ Как на свете жить приятней,

Как прожить на свете лучше:

У отца ли жить девицей

Или с мужем жить женою?“

Отвечает так синица,

⁷⁰ Дрозд на ветке так щебечет:

„Летом дни теплы и ясны,

Но теплее жить девице;

Холодно зимой железо,

Холодней жене живется;

⁷⁵ Дома девушка на воле —

Точно ягодка на поле,

А жена при муже — точно

На цепи сидит собака.

Редко раб увидит ласку,

⁸⁰ Но жена совсем не видит“».

Старый, верный Вяйнямёйнен

Говорит слова такие:

«То пустое птичье пенье,

И дрозда напевы глупы:

⁸⁵ Вечно девушка — ребенок,

Только жен лишь уважают.

Ты сойди, девица, в сани,

Ты садись со мною рядом;

Я ведь — муж незаурядный,

⁹⁰ Богатырь, других не хуже!»

Молвит девушка разумно,

Говорит слова такие:

«Я тебя сочту героем

И тогда признаю мужем,

⁹⁵ Если ты разрежешь волос,

Но чтоб нож без острия был,

Если ты яйцо завяжешь —

Но чтоб узел не был виден».

Старый, верный Вяйнямёйнен

¹⁰⁰ Волос тотчас разрезает,

Но ножом ненавостренным,

Лезвия совсем лишенным;

Завязал яйцо он в узел,

И тот узел не был виден.

¹⁰⁵ Просит сесть девицу в сани,

Просит он занять сиденье.

Молвит девушка разумно:

«Я к тебе усядусь в сани,

Если ты обточишь камень,

¹¹⁰ Изо льда жердинки срежешь,

Чтоб не сыпались кусочки,

Чтоб пылинка не слетела».

Старый, верный Вяйнямёйнен

Не задумался нисколько.

¹¹⁵ Обточил он быстро камень,

Изо льда жердинки сделал,

И не сыпались кусочки,

И пылинка не слетела.

Вновь зовет он деву в сани,

¹²⁰ Вновь девицу на сиденье.

Молвит девушка разумно,

Говорит слова такие:

«За того я замуж выйду,

Кто мне выстругает лодку

¹²⁵ Из обломков веретенца,

Из кусков моей катушки;

Пустит на воду ту лодку,

Новый челночок на волны,

Не толкнув ее коленом,

¹³⁰ Не дотронувшись ладонью,

Не вертя при том рукою

И не расправляя плечи».

Молвил старый Вяйнямёйнен,

Говорил слова такие:

¹³⁵ «Никого здесь не найдется,

Под небесной этой кровлей,

Кто, как я, построит лодку,

Кто так выстругать сумеет».

Взял обломки веретенца,

¹⁴⁰ Взял кусочки от катушки

И спешит построить лодку:

Сто досок соединяет

На горе стальной, огромной,

На скале ее железной.

¹⁴⁵ Он выстругивает лодку

И работает прилежно.

День работает, другой день,

Уж работает и третий,

Топором не колет камень,

¹⁵⁰ Лезвием скалу не рубит.

Вот на третьи сутки Хийси

Вдруг хватает топорище,

Лезвие хватает Лемпо,

Топорищу придал силы,

¹⁵⁵ И топор к скале стремится,

Лезвие несется к камню;

Отскочил топор от камня,

Лезвие вонзилось в тело,

Мужу бедному в колено,

¹⁶⁰ В палец на ноге у Вяйнё;

Лемпо режет старцу тело,

Жилы Хийси разрывает,

Кровь тут хлынула потоком,

Потекла со всею силой.

¹⁶⁵ Старый, верный Вяйнямёйнен,

Вековечный прорицатель,

Говорит слова такие

И такие молвит речи:

«Ты, топор остроконечный

¹⁷⁰ С лезвием железным, гладким!

Мнил ты, что рубил деревья,

Воевал с косматой елью,

Направлялся к диким соснам,

Враждовал с березой белой, —

¹⁷⁵ В миг, когда в меня вонзился,

Разрубил живые жилы».

Начал старец заклинанья,

Говорит и вспоминает

Зол земных происхожденье;

¹⁸⁰ Вспомнил каждое он слово.

Одного не вспомнит только:

Заклинаний о железе,

Чтоб на них повязку сделать,

Чтоб замок из них устроить

¹⁸⁵ На тяжелые порезы,

На синеющие раны.

Вот ручьями кровь сбегает,

Как поток, стремится шумно,

Покрывает стебли ягод.

¹⁹⁰ Залила траву в полянах,

Не осталось ни травинки —

Все покрыто было кровью,

Все залил поток могучий;

Он сбегал, бушуя грозно,

¹⁹⁵ С богатырского колена,

С пальца на ноге у Вяйнё.

Старый, верный Вяйнямёйнен

Лишаи сдирает с камня,

Мох сбирает на болоте,

²⁰⁰ На земле срывает травы,

Чтоб закрыть отверстье злое,

Запереть большую рану;

Но ничто не помогает,

Кровь по-прежнему струится.

²⁰⁵ Удрученный тяжкой болью,

Он еще сильней страдает.

Старый, верный Вяйнямёйнен

Начинает горько плакать,

Заложил коня поспешно

²¹⁰ И запряг гнедого в сани,

Сам на них с трудом поднялся,

Поместился на сиденье.

Вот кнутом коня ударил,

Вот стегнул хлыстом хорошим —

²¹⁵ Бодро конь бежит оттуда,

Путь становится все меньше;

Подъезжает он к деревне,

Там он видит три дороги.

Старый, верный Вяйнямёйнен

²²⁰ Едет нижнею дорогой,

Стал у нижнего строенья,

У порога стоя, молвил:

«Не найдется ль в этом доме,

Кто б лечил следы железа,

²²⁵ Узнавать бы мог болезни,

Исцелил герою рану?»

На полу сидел малютка,

У печи сидел ребенок,

Дал в ответ слова такие:

²³⁰ «Никого нет в этом доме,

Кто б лечил следы железа,

Мог бы боль унять героя,

Положить конец страданью,

Исцелить герою рану.

²³⁵ Загляни в жилье другое,

Поезжай к другому дому!»

Старый, верный Вяйнямёйнен

Вновь коня кнутом ударил,

Быстро едет по дороге;

²⁴⁰ Проезжает недалеко,

Едет среднею дорогой,

Стал у среднего строенья,

У порога стоя, молвил

И спросил перед окошком:

²⁴⁵ «Не найдется ль в этом доме,

Кто б лечил следы железа,

Удержал бы реку крови,

Положил конец потоку?»

Там укрытая старушка

²⁵⁰ Перед печкою лежала

И ответила охотно,

Постучав тремя зубами:

«Никого нет в этом доме,

Кто б лечил следы железа,

²⁵⁵ Крови знал происхожденье,

Успокаивал бы боли.

Загляни в жилье другое,

Поезжай к другому дому!»

Старый, верный Вяйнямёйнен

²⁶⁰ Вновь коня хлыстом ударил,

Быстро мчится по дороге,

Проезжает недалеко,

Едет верхнею дорогой,

Стал у верхнего строенья;

²⁶⁵ У порога стоя, молвил

И сказал он под навесом:

«Не найдется ль в этом доме,

Кто б лечил следы железа,

Кто унял бы реку крови,

²⁷⁰ Положил конец потоку?»

Там старик седобородый

Наверху, на печке грелся;

Пробурчал оттуда старый,

Закричал седобородый:

²⁷⁵ «И не то еще сдержали,

И не то остановили

Три могучих божьих слова —

Повесть о вещей начале;

Так утихли водопады,

²⁸⁰ Реки бурные смирились,

Также бухты у мысочков

И за косами заливы».