Калевала

Элиас Лённрот, 1835

Кропотливо собиравшийся много лет известным финским фольклористом Элиасом Лённротом, этот эпос вызвал в международном сообществе ученых-фольклористов до сих пор не прекратившуюся войну между сторонниками и противниками Лённрота, упрекавшими собирателя в произвольном составлении текстов, их «причесывании» и прочих профессиональных грехах. Однако академические споры уже не могли остановить победоносного шествия «Калевалы» по миру – на ее основе писали пьесы, оперы и балеты, ее иллюстрировали знаменитые художники и переводили на ведущие языки мира, по ней снимали фильмы, мультфильмы и сериалы, а в Финляндии и Карелии в ее честь учреждены национальные праздники. В формате a4.pdf сохранен издательский макет книги.

Руна седьмая

1. Вяйнямёйнен много дней плавал в открытом море; его встречает орел и, благодарный ему за то, что Вяйнямёйнен оставил для него при корчевании леса нетронутую березу, берет его на свою спину и доставляет на берег Похъёлы, откуда хозяйка Похъёлы берет его к себе домой и принимает хорошо (1–274).

2. Однако Вяйнямёйнен скучает по родным местам, и хозяйка Похъёлы обещает не только отправить его туда, но и отдать ему в жены дочь, если он выкует Сампо для Похъёлы (275–322).

3. Вяйнямёйнен обещает по возвращении домой прислать кузнеца Ильмаринена, чтобы тот выковал Сампо, и получает от хозяйки Похъёлы сани и лошадь для возвращения домой (323–368).

Старый, верный Вяйнямёйнен

По волнам плывет глубоким,

Словно ветвь сосны блуждает,

Словно тощий сук от ели,

⁵ Шесть он летних дней несется,

Шесть ночей без перерыва;

Перед ним морская влага,

А над ним сияет небо.

Он плывет еще две ночи.

¹⁰ Два он долгих дня блуждает;

Наконец, девятой ночью,

Восемь дней когда минуло,

Старец чувствует досаду

И большое огорченье:

¹⁵ Сбили волны ноготь с пальца,

И на пальце нет сустава.

Тут-то старый Вяйнямёйнен

Говорит слова такие:

«Горе бедному мне мужу,

²⁰ Горе мне, несчастья сыну!

Землю я свою оставил,

Из родной страны ушел я,

Чтоб теперь под вольным небом

Здесь блуждать и дни и ночи,

²⁵ Чтоб меня мотала буря,

Чтобы волны колыхали

На пространстве вод широких,

По открытому теченью.

Холодно мне жить на море,

³⁰ Оставаться здесь мне больно,

Постоянно меж волнами

По воде морской носиться.

И не знаю, как мне жить здесь,

Как мне на море держаться:

³⁵ Времена пришли плохие

И конец приходит жизни.

На ветру ли дом построить,

На волнах свое жилище?

Коль на ветре дом построю,

⁴⁰ Не найду опоры в ветре;

На воде избу поставлю —

Отнесет ее водою».

От лапландцев мчится птица,

Тот орел из места мрака.

⁴⁵ Не из очень он великих,

Не из очень также малых:

Он крыло влачит по морю,

А другим достиг до неба,

И хвостом метет он волны,

⁵⁰ Клювом в скалы ударяет.

Полетел, остановился,

Посмотрел он, оглянулся,

Вяйнямёйнена увидел

На волнах морей синевших.

⁵⁵ «Отчего ты, муж, — на море,

Богатырь, — на синих волнах?»

Старый, верный Вяйнямёйнен

Говорит слова такие:

«Вот зачем я, муж, — на море,

⁶⁰ Богатырь, — на синих волнах:

Шел я Похъёлы девицу,

Деву Пиментолы сватать.

Быстро мчался я по морю

Вдоль морской равнины славной

⁶⁵ До тех пор, пока однажды,

В час восхода, ранним утром,

В Луотолу на берег прибыл,

В Ёуколу морским теченьем.

Там мой конь свалился мертвым,

⁷⁰ А меня сразить хотели.

Я упал тогда на волны,

В воду пальцами уперся,

Чтоб меня мотала буря.

Чтобы волны колыхали.

⁷⁵ И подул с востока ветер,

Буря с севера, с заката,

Отнесла меня от суши

На пространство вод далеких.

Много дней я так качался

⁸⁰ И ночей проплавал много

На пространстве вод обширных

По открытому теченью.

Не могу никак придумать,

Не могу понять, постигнуть,

⁸⁵ Как мне жизнь придется кончить.

Что со мною раньше будет:

Или с голоду погибну,

Иль в воде здесь утону я».

Отвечал орел небесный:

⁹⁰ «Ты нисколько не печалься!

На спине моей усядься,

У хвоста, у самой кости,

Унесу тебя из моря,

Унесу куда захочешь.

⁹⁵ Хорошо тот день я помню,

Помню доброе то время:

Жег у Калевы ты рощу,

Дерева сжигал у Осмо,

Пощадил тогда березу,

¹⁰⁰ Стройный ствол ее оставил,

Чтобы птицы отдыхали,

Чтоб я сам на ней садился».

Тут-то старый Вяйнямёйнен

По волнам поплыл поспешно;

¹⁰⁵ Из воды он смело вышел,

Богатырь из волн поднялся,

На крыло к орлу уселся,

У хвоста, у самой кости.

Вот несет орел небесный

¹¹⁰ Вяйнямёйнена седого,

Он несет его по ветру,

По пути ветров весенних,

К дальним севера границам,

К той суровой Сариоле;

¹¹⁵ Вяйнямёйнена спускает,

Сам шумит уже по ветру.

И заплакал Вяйнямёйнен,

Плачет, жалобно горюет

На краю морей широких,

¹²⁰ Там на мысе незнакомом.

На боку сто ран имел он,

Ветра тысячу ударов,

Борода поистрепалась,

Волосы висят клоками.

¹²⁵ Две и три проплакал ночи,

Дней проплакал ровно столько ж.

Но не мог найти дороги,

Хоть какой-нибудь тропинки,

Чтоб на родину вернуться,

¹³⁰ На родимую сторонку,

В ту страну, где он родился,

Где он прежде жил спокойно.

Как-то Похъёлы служанка,

Белокура, невеличка,

¹³⁵ Об заклад побилась с солнцем,

Чтобы с месяцем и солнцем

Просыпаться, вместе с ними;

Поднялась гораздо раньше,

Раньше месяца и солнца;

¹⁴⁰ Петухи еще не пели

И цыплята не кричали.

Пять овец она остригла,

Шесть ягнят остригла лучших:

Соткала сукна из шерсти,

¹⁴⁵ Шерсти выбрала на платье

Перед утренним рассветом,

Раньше, чем поднялось солнце.

Вот столы она помыла,

Пол дощатый подметает

¹⁵⁰ Чистым веником ветвистым,

Многолистною метлою,

Сор на медную лопатку

В кучу быстро собирает

И выносит сор наружу,

¹⁵⁵ Из дверей выносит к пашне,

К краю пахотного поля,

За плетень бросает в угол;

И стоит там возле сора,

Слышит что-то, обернулась:

¹⁶⁰ Слышит, с моря плач несется

И от берега стенанье.

В дом к себе она уходит,

Быстро в горницу проходит

И, когда вошла, сказала,

¹⁶⁵ Слово молвила такое:

«Я слыхала плач на море

И от берега стенанье».

Лоухи, Похъёлы хозяйка,

Редкозубая старуха,

¹⁷⁰ Тотчас из дому выходит,

Подошла к калитке быстро,

Плач услышала далекий,

Говорит слова такие:

«Так нигде не плачут дети,

¹⁷⁵ Так и женщины не стонут,

Плачут так одни герои,

Бородатые мужчины».

Вот столкнула в воду лодку,

Трехдощатую на волны

¹⁸⁰ И сама гребет поспешно,

С быстротой туда стремится,

Где был старый Вяйнямёйнен,

Богатырь, который плакал.

Горько плачет Вяйнямёйнен,

¹⁸⁵ И скорбит Увантолайнен,

В ивняке плохом он плачет

Посреди густой крушины,

Борода и рот трясутся,

Но уста его закрыты.

¹⁹⁰ Молвит Похъёлы хозяйка,

Говорит слова такие:

«Ах, старик ты бедный, жалкий!

Ты попал в чужую землю!»

Старый, верный Вяйнямёйнен

¹⁹⁵ Поднял голову высоко,

Говорит слова такие:

«Сам довольно это знаю,

Что попал в чужую землю,

В незнакомые пределы;

²⁰⁰ Я на родине был знатен,

Дома был в великой славе».

Лоухи, Похъёлы хозяйка,

Говорит слова такие:

«От тебя б я знать хотела,

²⁰⁵ И, позволь, тебя спрошу я:

Из каких мужей ты будешь,

Из числа каких героев?»

Старый, верный Вяйнямёйнен

Говорит слова такие;

²¹⁰ «Назывался я доселе

И досель всегда считался

Радостью родного края

И певцом в родных долинах,

В долах Вяйнёле широких,

²¹⁵ На полянах Калевалы.

А теперь в моем несчастье

Сам себя не узнаю я».

Лоухи, Похъёлы хозяйка,

Говорит слова такие:

²²⁰ «Так из сырости ты выйди

И пройди ко мне тропинкой,

Расскажи свое несчастье

И судьбу свою поведай».

Вот его из места плача

²²⁵ И из места злой кручины

Лоухи в лодку принимает,

На конец ладьи сажает,

И сама гребет старуха,

Направляет Лоухи лодку,

²³⁰ Прямо в Похъёлу стремится,

В дом свой гостя доставляет.

Там голодного кормила,

Платье мокрое сушила

И неделю растирала,

²³⁵ Растирала, согревала;

Старец выздоровел скоро,

Стал герой опять здоровым.

Начала расспросы Лоухи,

Говорит слова такие:

²⁴⁰ «Отчего так, Вяйнямёйнен,

Плакал ты, Увантолайнен,

В этой местности угрюмой,

На краю большого моря?»

Старый, верный Вяйнямёйнен

²⁴⁵ Говорит слова такие:

«Есть для слез моих причина,

Есть для слез и для рыданья.

Я ведь долго в море плавал,

И меня там били волны

²⁵⁰ На пространстве вод широких,

По открытому теченью.

Оттого так долго плачу

И, пока я жив, страдаю,

Что я родину оставил,

²⁵⁵ Из знакомых мне пределов

Прохожу в чужие двери

В незнакомые ворота;

Тяжела мне здесь береза,

И ольха меня здесь режет,

²⁶⁰ Здесь деревья точно ранят,

Ветка каждая дерется.

Только ветер — мой знакомый,

Только солнце — друг мой прежний

Здесь, в пределах чужеземных

²⁶⁵ У дверей, мне незнакомых».

Лоухи, Похъёлы хозяйка,

Говорит слова такие:

«Ты не плачь, о Вяйнямёйнен,

Не горюй, Увантолайнен:

²⁷⁰ Хорошо б тебе остаться,

Проводить бы здесь все время,

Есть бы семгу на тарелке,

Есть бы также и свинину».

Молвил старый Вяйнямёйнен,

²⁷⁵ Сам сказал слова такие:

«Не прошу чужой я пищи,

На чужбине самой лучшей;

Всего лучше людям дома,

Каждому там больше чести.

²⁸⁰ Ниспошли, о боже добрый,

Дай, творец, любовью полный,

Вновь домой мне возвратиться,

Вновь на родину вернуться!

Лучше лаптем воду черпать

²⁸⁵ У себя, в родной сторонке,

Чем в стране чужой, далекой

Мед — сосудом драгоценным».

Лоухи, Похъёлы хозяйка,

Говорит слова такие:

²⁹⁰ «Что ты дать мне обещаешь,

Если я тебя доставлю

На родимую сторонку,

Довезу до самой бани?»

Молвил старый Вяйнямёйнен;

²⁹⁵ «А чего бы ты хотела,

Если ты меня доставишь

На родимую сторонку,

Чтобы слышать клич кукушки,

Услыхать там птицы пенье —

³⁰⁰ Шапку золота ты хочешь?

Серебра ль возьмешь ты шапку?»

Лоухи, Похъёлы хозяйка,

Говорит слова такие:

«О ты, мудрый Вяйнямёйнен,

³⁰⁵ Вековечный песнопевец!

Я на золото не падка,

В серебре я не нуждаюсь:

Золото — цветочки детям,

Серебро — коней убранство;

³¹⁰ Сможешь ли сковать ты Сампо,

Крышку пеструю устроить,

Взяв конец пера лебедки,

Молока коров нетельных

Вместе с шерстью от овечки

³¹⁵ И с зерном ячменным вместе?

Так ты девушку получишь,

Дочь мою, себе в награду.

И домой тебя доставлю,

Чтоб ты слушал там кукушку,

³²⁰ Чтоб ты слушал птички пенье

На полях родного края».

Старый, верный Вяйнямёйнен

Говорит слова такие:

«Не могу сковать я Сампо,

³²⁵ Крышку пеструю украсить,

Но, когда домой приеду,

Ильмаринена пришлю я:

Пусть тебе скует он Сампо,

Крышку пеструю устроит,

³³⁰ Пусть он дочь твою получит,

Пусть ее составит счастье.

Он — кузнец, и первый в мире,

Первый мастер он в искусстве.

Ведь он выковал уж небо,

³³⁵ Крышу воздуха сковал он,

Так, что нет следов оковки

И следов клещей не видно».

Лоухи, Похъёлы хозяйка,

Говорит слова такие:

³⁴⁰ «Дочь мою тому отдам я,

Лишь тому я обещаю,

Кто сковать мне может Сампо,

Крышку пеструю украсить,

Взяв конец пера лебедки,

³⁴⁵ Молока коров нетельных

Вместе с шерстью от овечки

И с зерном ячменным вместе».

Вот взнуздала жеребенка,

Запрягла гнедого в сани,

³⁵⁰ Вяйнямёйнена сажает,

Посадила старца в сани,

Говорит слова такие

И такие молвит речи:

«Головы не поднимай ты,

³⁵⁵ Не поглядывай на небо,

Конь покуда не устанет,

Не приблизится уж вечер.

Если голову поднимешь

И на небо поглядишь ты,

³⁶⁰ То тебя беда постигнет

И судьба постигнет злая».

Вот ударил Вяйнямёйнен

По коню и быстро мчится,

Опустил свободно вожжи,

³⁶⁵ Шумно едет по дороге

Из той Похъёлы туманной,

Из суровой Сариолы.