Крах тирана

Шапи Казиев, 2009

В романе известного дагестанского писателя Шапи Казиева «Крах тирана» на обширном документальном материале рассказывается о важном, исторически значимом событии в жизни Дагестана второй половины XVIII века – разгроме объединенными силами народов Дагестана многотысячной армии «Грозы Вселенной» – персидского шаха Надира, покорившего полмира, но позорно бежавшего с поля сражения в местности Хициб близ Согратля в 1741 году. Поражение Надир-шаха и последующее изгнание его из Дагестана повлекли за собой ряд немаловажных изменений на карте мира. Исторически достоверные события того времени разворачиваются, кроме Дагестана, в Санкт-Петербурге, Индии, Персии и других местах. Герои романа – и известные исторические лица, и созданные на документальной основе художественно вымышленные лица. Рассчитана на широкий круг читателей.

Глава 12

После первых успехов, когда Ибрагим-хан обрушился на не ждавших такого большого войска повстанцев, он решил приостановить военные действия. Слишком упорно сопротивлялись горцы, и не успели еще подойти отряды, выступившие в помощь Ибрагим-хану из Персии.

Но повстанцы не теряли времени даром. Их небольшие отряды совершали дерзкие ночные вылазки, не давая кызылбашам покоя. Они захватывали обозы, освобождали пленных, угоняли скот, коней и портили дороги. А чтобы сбить со следа каджаров, подковы у коней были прибиты наоборот.

В очередной поход с этими удальцами вызвался пойти и Муса-Гаджи. В лагере он не находил себе покоя, хотя кузнецы-оружейники были теперь очень нужны. К тому же, разглядывая доспехи взятых в плен сарбазов, он понял, что, кроме обычных кинжалов и сабель, горцам нужно бы иметь узкий клинок, которым можно поражать каджаров через щели между их железными латами. А наконечники для стрел лучше делать побольше и поострее, чтобы пробивать щиты, да ковать их такими, чтобы эти наконечники невозможно было вытащить.

Чупалав сначала помогал строить укрепления, но, когда заметил, что многие ополченцы недостаточно хорошо владеют оружием, взялся сделать из них настоящих воинов.

Муса-Гаджи трудился не покладая рук, но мысли о Фирузе и мучительное желание хоть что-нибудь узнать о ее судьбе не давали ему покоя. Наконец, он отложил инструменты и объявил, что сначала сходит в разведку с отрядом, собиравшимся напасть на каджаров, а затем снова примется за работу.

Чупалав не стал его удерживать, он хорошо понимал Мусу-Гаджи. Семья Чупалава была пока в безопасности, но тревога за жену и детей все равно скребла его сердце.

Отряд, с которым отправился Муса-Гаджи, возвратился через день, пригнав отару овец. Это были овцы джарцев, которых прежде успели захватить нахлынувшие рекой каджары. Но среди вернувшихся горцев не было Мусы-Гаджи. Встревоженный Чупалав спрашивал джигитов, что случилось с его другом, и те говорили странные вещи. Сначала они рассказали, как кружили по местам, которые опустошили каджары, как Муса-Гаджи старался узнать у уцелевших людей, что стало с его невестой. Узнать ничего не удалось, и Муса-Гаджи начал приходить в отчаяние. Затем им удалось проникнуть в одно из расположений каджаров и снять караульных. Причем Муса-Гаджи просто задушил одного здоровенного сарбаза, чтобы не поднимать шума, а другого оглушил и взял в плен. Оттуда они угнали отару овец, вернее, то, что от нее осталось. Возвращаясь, заночевали в небольшой горной пещере, которых было много вокруг, в поросших лесом холмах. А ночью случилось и вовсе невероятное. То ли привлеченный добычей, то ли потому, что пещера была его логовом, туда явился леопард. Кони испуганно заржали, но никто ничего не видел, потому что горцы не разводили костер, чтобы не быть замеченными. Потом им показалось, что к пещере подступают выследившие их каджары, и изготовились к бою. Но вдруг раздался страшный звериный рык — и все вдруг стихло. Когда зажгли факел, они увидели Мусу-Гаджи, лежавшего под большим пятнистым зверем. Решили, что Муса-Гаджи погиб, но все обошлось. Муса-Гаджи свалил с себя тяжелого леопарда и поднялся. В руке у него был тот самый узкий клинок, которым он советовал всем обзавестись. Клинок был в крови. Муса-Гаджи успел нанести леопарду удар в сердце и боролся с ним, пока зверь не издох. Убедившись, что Муса-Гаджи отделался царапинами от когтей, все понемногу успокоились. А наутро Мусы-Гаджи в пещере не оказалось, не было и его коня. Вместе с Мусой-Гаджи исчезла и шкура леопарда, которую он успел снять.

Чупалав был в растерянности. Выходило, что Муса-Гаджи ушел сам. Только — куда? И зачем ему понадобилась шкура убитого зверя? Но, сколько бы предположений ни строил Чупалав, мысли его каждый раз возвращались к одному: Муса-Гаджи ушел искать свою Фирузу. Это было равносильно самоубийству, но слишком горяч и смел был Муса-Гаджи, который все еще надеялся, что Фируза где-то рядом. Как бы то ни было, друга нужно было спасать. Чупалав скрепя сердце заставил себя подождать до следующего дня: вдруг Муса-Гаджи сам вернется. А если нет — он отправится его искать.