Цвет победы

Вера Чиркова, 2015

Никогда не собирался Костик ввязываться в разборки правителей чужого мира, да и зачем ему нужны были чужие проблемы, когда и своих достаточно? Однако интересы морян, на равных принявших неудачника в свою семью, вовлекли его в интригу, странным образом совпавшую с тайным влечением души. Вставленный в дешевый медальон крохотный портрет девушки, с первого взгляда покорившей сердце землянина, неожиданно обратился в призыв о помощи. Да и нашедшиеся братья, а следом за ними и мать оказались по эту же сторону баррикад, и маленькому отряду поневоле пришлось вступить в неравную борьбу.

Глава 6

Адмирал принёс плохие новости, все поняли это, едва рассмотрев Бенедли. Инвард за последний час стал ещё мрачнее, и его голубые проницательные глаза запали глубже.

— Я рад… — без прежней подчёркнутой аристократичности плюхнувшись за стол и внимательно оглядев союзников, заявил он внезапно, — что заключил с вами договор за несколько часов до того, как узнал про истинное положение дел. Иначе сейчас у меня не хватило бы ни полномочий, ни совести вовлечь вас в такое опасное мероприятие.

— Что произошло? — В моменты, когда нужно было решать особо важные проблемы, правительница разговаривала очень властно и кратко.

— Вчера вечером командиры всех шести частей, расположенных в предместьях Дилла, получили приказ прибыть вместе с помощниками во дворец советника для получения королевского указа о новых, повышенных в связи с военным временем жалованьях.

— Они не вернулись? — мгновенно догадался Стан.

— Ни один… все там, кроме двоих. У командира третьей части тяжело заболел отец, и он уехал ещё с утра. А его помощник не решился вскрыть послание от советника по финансам… в уверенности, что ничего хорошего оттуда ждать не стоит, а потому лучше не проявлять излишней инициативы. Ну а командир шестой части после обеда подвернул ногу, оступился во время тренировочного боя. И по такому случаю лекарь выдал ему обезболивающее… запрещённое законом королевства. А помощник у него ушёл в отставку, и новый ещё не принял дела.

— В итоге в заложниках у Урдежиса восемь человек, — подсчитал Конс.

— Девять, мой личный заместитель тоже получил приказ.

— И предатель шантажирует тебя жизнями этих заложников? — встревоженно уставилась на адмирала Ярослава, ничуть не сомневаясь в собственной правоте.

— Отправленные на разведку гвардейцы сообщили, что во все войска утром пришёл ещё один приказ, будто бы от имени их командиров. В нём было секретное сообщение о гибели адмирала и предписание не верить никаким самозванцам. Якобы командирам предоставили достоверные сведения, что моё место собирается занять двойник.

— Но это же бред… и вы можете легко доказать свою подлинность. Знакомые воины, воспоминания, о которых не может знать ни один двойник, да куча подобных способов! Или я чего-то не понимаю?

— На это нужно время, собрать судей, представителей от знати и духовенства… а он пока прочно закрепит на троне своего сыночка, — тяжело вздохнул Инвард, — но если я отправлюсь, как он требует, во дворец…

— То это будет самым величайшим идиотизмом, — не выдержал Стан, — ни один заговорщик и ни один шантажист, выдвигая такие требования, даже близко не задумывается о том, как их выполнять. Вас просто уничтожат… и предъявят тело как доказательство прежнего объявления о вашей гибели. Ну а потом расправятся и с двойником… думаю, такой уже сидит где-нибудь в тайной камере. После этого Урдежису останется только назначить главнокомандующим своего человека.

— Но бросить своих воинов в такой ситуации я тоже не могу! — Глаза адмирала сверкнули благородным негодованием.

— Никто не предлагает бросать, — отрезал Стан. — Мать-моряна, как твои люди?

— Почти готовы, думаю, к утру можно будет начать штурм.

— Неправильно всё это, — скептически разглядывая сообщников, решительно заявила Ярослава, — прямые пути хороши только в общении с друзьями и честными людьми. А ваш советник не зря так долго готовился и наверняка продумал все возможности отражения штурмов. Знаете, у нас на Земле было не меньше сотни таких ситуаций, и самые быстрые победы — это те, где не лезли на стены с мечами, а действовали хитростью. Например, троянский конь, птицы Ольги, отравленные источники, подкопы и многое другое. Мне трудно предлагать варианты, досконально не зная деталей обороны, но вы-то можете? Могу лишь назвать те, которые приходят на ум мне самой: тайные ходы, десант с хотомара или как-то задействовать морянские зелья.

— Да мы, в общем-то, и не собирались лезть напрямик с мечами, — осторожно буркнула моряна, — а как ты предлагаешь использовать зелья?

— Ну, например, разбрызгать с хотомара. Если он пролетит на достаточной высоте, чтобы не достали лучники, то сможет побрызгать всех… у нас так по весне вредителей на полях травят.

— А чтобы они все во двор выскочили, можно чём-нибудь привлечь… например музыкой, — оживился Конс.

— Это хорошая мысль… насчёт отвлекающего манёвра, даже если без снадобий, — одобрил Стан, — раз на армию мы не можем рассчитывать, то будем действовать именно так. Только нужно уточнить некоторые детали…

— Армию совсем сбрасывать со счетов не стоит, — вступился за своих подчинённых Инвард, — я отправил послания старым друзьям, тем, кто знает мой почерк и в ком я уверен. У них у всех тоже есть надёжные товарищи… думаю, к обеду во главе частей встанут мои люди. Но срок, отпущенный мне советником для добровольной сдачи, истекает с началом второго периода.

— Значит, нужно начать операцию как можно раньше… и лучше перед рассветом, — категорично постановил Стан, — именно в это время люди особенно расслаблены и не ждут никаких нападений. Не удалось уточнить, сколько у советника личной охраны и наёмников?

— Как оказалось, я знал его план заранее, — горько усмехнулся Инвард, не поднимая глаз от вытканных на коврике дворцов, — и с каждой сороковиной всё больше убеждаюсь, что стал слишком наивен и доверчив для своей должности. Это я сам подписал пропуск ватаге установщиков светильников. Урдежис ещё весной отлично сыграл скрягу, который не желает расставаться с доверенными ему монетами… но зато теперь я почти уверен в сговоре с ним Ральдиса. Трудно случайно так удачно подыграть советнику в том споре. Позавчера вечером, ради того, чтобы закончить работу за сутки, пока королева отдыхает в приюте, в замок въехало почти полсотни крепких мужчин, которые должны были заменить во всех комнатах старинные бра на световые цилиндры. Ещё — хутамщики и подручные. Оружие они провезли в корзинах, под цилиндрами, но оно наёмникам почти не понадобилось. Они и без оружия за несколько минут согнали испуганных служанок и кухарок в конюшню и заперли на втором этаже в комнатах для погонщиков пангов. А едва прибывшие в замок старшие офицеры оказались в руках советника, охране предоставили право выбора: сложить оружие и уйти или отправиться вместе с командирами в подвал. Несколько человек пошли в подвал, и те, кто решил уйти, уверяют, что сделали они это не по глупости, а специально.

— Но в таком случае у него там очень мало людей, — испытующе уставился на адмирала Стан, — не пойму, в чём фишка?

— Как только охранники вышли за ворота, их места заняли наёмники с оружием, а вскоре к ним присоединился большой отряд всадников, примчавшийся на пангах из дворца советника. Ночным патрульным они предъявляли пропуска, как позже выяснилось, поддельные. Урдежис имел доступ к малой печати. Теперь, по нашим подсчётам, там почти две сотни хорошо обученных воинов, и я уверен, советник отбирал самых лучших и отчаянных. Но для охраны королевского замка вполне хватило бы и значительно меньшего отряда, Урдежис перестраховался. Древние строители настолько хорошо продумали способы обороны замковых стен от возможной осады, что ещё вчера вечером я высмеял бы любого, кто рассказал мне, как легко падёт эта крепость.

— А как у них с едой и водой? — припомнила Ярослава несчастного Андрия.

— Запасы продовольствия в погребах внушительные, и это особая заслуга хитроумного дядюшки, — горько усмехнулся адмирал, — а вода поступает из собственного источника.

— Мать-моряна, — задумчиво уставился на повелительницу Стан, — у меня два деловых вопроса: можем ли мы предоставить право бесплатного проезда через пролив людям Витти и готова ли ты взять в подданные на особых условиях несколько десятков полукровок хумили?

— Да.

Слава уже начинала привыкать, что моряна почти во всём соглашается со Станом, но сейчас удивилась даже она. Насколько мать помнила из рассказа Юны, хумили очень переживали в дороге за переправу на тот берег и договариваться с русалками ходил сам Стан.

— Тогда нужно немедленно отправить Барри в Дилл. Адмирал, у вас есть тут панги и свободные гвардейцы, чтобы проводить полукровок, куда они скажут?

— А ты уверен… — Адмирал присмотрелся к азартному блеску в глазах командира иномирян и по совместительству помощника королевы русалок и резко оборвал незаданный вопрос. — Конечно найдутся.

— Васт, — подойдя к двери, сказал куда-то в коридор командир, — пришли сюда Барри и приходи сам, можешь захватить с собой Зайла и Тароса. Нужно срочно обсудить новый план… обстоятельства изменились.

— Хорошо, — с незнакомой отстранённой мелодичностью донёсся в ответ голос полукровки, и Ярославе неожиданно захотелось посмотреть, действительно Васт не изменился или всё же стал каким-то другим?

Однако Ливастаэр в гостиную вошёл далеко не сразу, а сначала отправился искать замену друзьям и Барри, потом заглянул на кухню, предупредить, что подавать ужин пока не нужно.

И только когда с оглушительной ясностью понял, что специально оттягивает неизбежный момент, стиснул покрепче зубы и шагнул вслед за кстати подвернувшимся Таросом в наполненную людьми комнату. Обновлённые способности с непривычной пока яркостью обрушили на него вал чужих эмоций, в которых при желании он мог бы теперь различить кроме радости, веселья и влюблённости ещё и доверие, любопытство, и даже настороженность. Неожиданно для анлезийца преобладающим в чувствах присутствующих оказалось именно любопытство, яркое, детское и немножко опасливое, именно с таким малыши заглядывают в найденный среди лопухов заброшенный колодец.

Упорядоченные силой энергии и собственной воли воспоминания, эмоции и знания сложились в его мозгу в стройную систему, которая позволяла полукровке по-новому, чуть отстранённо и свысока оценивать и осмысливать прошлое — как свои личные действия, так и поступки окружающих. И теперь Ливастаэр отлично понимал, почему отряд встречает его с таким дружным интересом. Как ни прискорбно было признавать, но факты упрямо твердили: его подъём на одну ступень к вершине самосовершенства вовсе не секрет для соратников.

Теперь поздно сомневаться в их осведомлённости, как и задавать вопрос, откуда они узнали или поняли чужую тайну. Гораздо важнее другое: сколько неповторимых и чрезвычайно дорогих сердцу ценностей лично он потеряет от принятого в непростой борьбе с самим собой решения. Что придётся обнаружить на алтаре собственного поступка — дружбу, доверительное отношение, уважение или ещё что-то, пока неизвестное?

Анлезиец до сих пор жалел о тех простых, но приятных вещах, которые стали ему недоступны после принятия второго цикла. Поднятие на первую ветвь незаметно и бесповоротно лишило парня милых, беззаботных вечеров, когда он с компанией друзей валялся в мягкой траве на берегу тёплого озера и по полпериода заливисто хохотал над незатейливыми шутками и байками сверстников.

Вскоре после обретения второго цикла Васт обнаружил, что шутки повторяются с ужасающей частотой, а незатейливые байки в конце концов сводятся к одной теме, какие пустоголовые у них подружки. Он стал намного реже приходить на любимое место и всё тише и неохотнее смеяться над знакомыми рассказами. А потом и вовсе перестал туда являться, когда заметил, как его присутствие чуть-чуть стесняет друзей. Не бывших, нет, просто немного отдалившихся.

Третий цикл он принял, когда влюбился в Яргелли и узнал, что она уже обогнала его по возрасту и собирается уйти на Сузерд. Тогда это было хоть и вынужденное, но правильное решение. А вот сегодня… он поступил так, не найдя другого выхода из ловушки, в которую сам себя загнал. И теперь Васту остаётся только смиренно ждать, какими потерями и разочарованиями обернётся для него это важное для любого анлезийца событие.

— Васт, — чуть внимательнее, чем обычно, глянула моряна и сразу привычно спрятала и глаза, и эмоции, — посмотри свежим взглядом на наш план и скажи, где в нём слабые места.

Вот как, с лёгкой ехидцей отметил про себя анлезиец, друзья пытаются проверить, не стал ли он другим? Более надменным или равнодушным? А может, вообще ждут, что он отстранится от этого дела и отправится на родину? Или начнёт вещать стихами?

Ливастаэр неслышно прошагал к столу, и исподтишка наблюдавшая за ним Ярослава невольно отметила, что ходить он стал ещё легче, словно изменился не только морально, но и физически. Хотя а кто его знает? Сведения моряны наверняка собраны из рассказов моряков и вездесущих купцов, а не откровений самих полукровок. И вполне вероятно, что и наполовину не соответствуют истине.

— Мы подлетим вот отсюда. — Стан повёл пальцем по разложенному на гобелене секретному плану замка и окружающего его парка, выданному адмиралом. — Хумили будут ждать сигнала тут. Тхиппы подберутся вот с этой стороны…

— А дождь к тому моменту прекратится или ещё будет лить? — на миг обернулся к моряне лучник и с удовольствием поймал лёгкое изумление, искривившее её губы. Королева никак не ожидала, что кому-то могут быть известны такие способности морян. — Если прекратится, то на фоне светлеющего неба хотомар будет издали виден охране. Как я слышал, обзорные зеркала на башнях ставят особым образом, позволяющим рассмотреть окрестности, не выходя из караулки. И вряд ли опытные воины побегут во двор смотреть на прилетевших гостей, скорее затаятся и будут ждать их в надёжных укрытиях стен и галерей. И ещё, зелье — это, конечно, очень хорошо, если достаточно времени. Побрызгал и жди, пока все не уснут. Но мы же хотим спасти захваченных офицеров? И значит, должны будем проникнуть туда сразу же вслед за зельем, поэтому должны учитывать, что вряд ли сон свалит всех разом. Значит, те, кто не успел заснуть, обязательно насторожатся и начнут пить противоядие и вообще станут осторожнее и бдительнее вдвое, если не втрое обычного. Да и советник вряд ли не озаботился за многие годы подготовки найти и взять в союзники или помощники хоть одного из тех, у кого есть особые способности. И судя по наглости и самоуверенности Урдежиса, я могу предположить, насколько неожиданный и подлый сюрприз ждёт нас в замке. И боюсь, подготовиться к нему заранее у нас нет никаких шансов.

— Да, — хмуро сообщила анлезийцу моряна, — ты прав. Во всём. И дождя к утру уже не будет. Да и другого плана пока у нас тоже нет. А у Инварда нет никакой власти над войсками…

Пока повелительница рассказывала про происки советника, Васт задумчиво рассматривал план и воскрешал в памяти виденные когда-то строгие башни и стены, внушающие каждому новичку невольный трепет высотой и гладкостью. Лучник отлично рассмотрел в тот визит и выступающие наружу перекрытия галерей, не позволяющие воспользоваться ни лестницами, ни крючьями, и открывающиеся в самых неожиданных местах площадки для сброса камней и углей, и люки для слива кипятка и смолы. Если охранникам советника удастся заметить хотомары, они немедленно заподозрят присутствие под стенами воинов ударных отрядов и приведут в действие весь свой арсенал.

— Я предлагаю поступить иначе… — Разумеется, Васт отлично понимал, как дружно они начнут возмущаться и спорить, однако и не предложить такой дерзкий и рискованный, но единственно жизнеспособный план не мог.

— Никогда, — даже не дослушав, оборвал Тарос, — и можешь дальше не продолжать. Как тебе вообще такое в голову пришло? А ты подумал, что может случиться, если у советника действительно есть человек, обладающий способностями? И он сможет прочесть твои эмоции? А потом ещё и увидит твой амулет верности? Про то, как могут повернуться события, если вас разоблачат, я даже говорить не хочу. Всё, забудь… я против.

— Амулет я оставлю тут… а эмоции теперь могу закрывать, — неохотно признался Васт, — но зато это самый бескровный вариант.

Смотреть он предпочитал на морянскую повелительницу, упорно стараясь не сталкиваться взглядом со Славой. Если уж Тарос так на него накинулся, то как истово должна ненавидеть она? Хотя это и не должно теперь особо волновать Васта, он же отныне выше всех прежних сомнений и забот?!

Да, попытался прислушаться к своим обновлённым ощущениям Ливастаэр, как будто и вправду не волнует, хотя он пока сам не понял, приятно ему такое безразличие или не очень. А вот пробивающееся сквозь равнодушие незваное чувство стыда, словно он влез в чужую клумбу и без спросу пытается нарвать самых любимых цветов садовода… казалось лучнику глубоко неправильным.

Тут анлезиец совершенно не к месту вспомнил, как пышно расцвели все растения в оранжерее и как от неожиданности он испугался в первый момент. А потом ему стало смешно и пришло понимание, что не зря ему так не хотелось выходить в сад. Вот тогда бы точно весь отряд охраны, разместившийся по приказу адмирала внутри приюта, прибежал посмотреть на чудо, ошеломившее даже самого Васта. Помнится, когда он переходил во второй цикл — только клевер зазеленел на расстоянии вытянутой руки. Он очень любил потом там сидеть, потому что в округе травка лишь пробивалась после короткого периода зимнего покоя. Третий цикл ознаменовался дружно созревшими гроздьями малины, в кустах которой он тогда устроился, и это тоже было в пределах нормы. Но вот почему так бурно отреагировали растения в этот раз, самому Ливастаэру никогда не понять, а до мудрых старейшин не только полтора десятка дней пути, но и куча незавершённых дел, которых от его решения повзрослеть намного меньше не стало.

Знакомое тепло согрело амулет, предупреждая о приближении подопечной, и неожиданно это оказалось настолько славно, что анлезиец едва удержался, чтобы не разулыбаться. После ритуала амулет некоторое время молчал, и Васт почти поверил в потерю не только многих привычек и переживаний, но и данных на крови обязательств.

— Интересно, а почему это вы тут что-то обсуждаете, а нас не позвали? — бесцеремонно врываясь в гостиную, обвинила всех разом Тина и с маху шлёпнулась рядом с матерью, не замечая пока, как растерянно отводят от неё взгляды присутствующие. — Ма, а ты же вроде спать пошла?

— Не уснула… — Ярослава внимательно изучала Костика, материнским чутьём угадывая секрет, который он пытался скрыть под легкомысленной шумливостью, — ну-ка, дай мне руки… ну точно, холодные. Моряна, иди, помогай, сама я пока не очень умею… похоже, она хорошо погуляла…

— А потерпеть денёк не могла, — бесцеремонно втискиваясь между ними, с укоризной проворчала в ответ правительница, — ведёт себя как ребёнок… а Васт ещё такие серьёзные планы с её участием изобретает… разве она теперь сможет?

— Вот именно, — поддакнул квартерон, не сразу сообразивший, что после такой подначки Тину уже и хутамом не удержать, — сумасшедший план, и говорить о нём не стоит.

— А вот отсюда поподробнее и помедленнее, — сузив глаза, пробормотал Костик ставшее почти пословицей выражение, — и лучше пусть сам Васт расскажет. Давай, друг мой, не стесняйся.

— Если ты уверена, что я ещё друг, — не удержался от лёгкого сарказма анлезиец, тоже заметивший наконец, как выжата его подопечная.

— Вот только без глупостей, — укоризненно фыркнул Костик, — терпеть не могу разборок типа, ты меня уважаешь? Колись, я жду. Слушай, моряна, ты просто чудо… как три чашки чёрного кофе подряд…

— Лучше бы ты не тратила сил перед боем, — тихонько буркнула моряна и одобрительно кивнула анлезийцу, ясно давая всем понять, что его замысел понравился ей больше прежнего плана.

Ярослава только украдкой огорчённо вздохнула — больше всего ей хотелось сейчас встать рядом с Таросом и так же, как он, кричать категоричное — нет! Вот только по глазам старших она уже всё поняла и даже на миг не сомневалась в выборе Тина. Теперь он обязательно вцепится в предложение этого трансформированного полуэльфа. И спорить с ними — значило встать против, а мать всегда должна быть за детей, даже когда они творят глупости и хочется, не тратя на уговоры бесполезных слов, засунуть их в самую безопасную комнату и запереть на самый огромный замок. А потом идти топиться, так как проверено на практике, никто тебе после такого спасибо не скажет. Наоборот, оскорбятся, обидятся и произведут в главные враги и предатели. И никакого третьего пути нет, как ни больно и горько это осознавать.

— Я предлагаю, — с решимостью человека, шагающего с обрыва, спокойно начал объяснять анлезиец, и Ярослава внезапно почувствовала уважение к его непреклонности и мужеству.

Невероятно трудно вот так уверенно отстаивать своё мнение, зная, что в одночасье превращаешься из лучшего друга в злейшего врага самым дорогим тебе людям.

Анлезиец на миг запнулся и невольно глянул на землянку изумлённо расширившимися глазами, однако она уже на него не смотрела, повернувшись к сыну. И блондину осталось лишь взирать на белизну её шокирующе голой спины. Да пытаться сдержать мгновенно вспыхнувшую в душе панику: ну как же так, ведь этого просто не должно быть!