Затянувшееся послесловие

Чингиз Абдуллаев, 2011

Почти четверть века назад в горах Афганистана отделение сержанта Горчилина выдержало жестокий бой против превосходящих сил душманов. Не все выжили в той мясорубке, а уцелевшие старались вспоминать об этих событиях как можно реже. Но прошлое само напомнило о себе… Уже в наши дни кто-то методично и безжалостно начал убивать бывших солдат, участвовавших в той схватке. За что? Кому и зачем это нужно? Даже эксперт-аналитик Дронго не может найти ответы на эти вопросы; пока он лишь пытается опередить убийцу и спасти уцелевших бойцов. Но изобретательный и умелый киллер не намерен отступать, всякий раз на один шаг опережая знаменитого эксперта…

Глава 5

Застолье продолжалось долго, как и полагается в подобных случаях. Несмотря на поздний час, гости даже и не думали расходиться. Тосты поднимались один за другим, и к четырем часам утра основательно захмелевшие напарники наконец уселись в автомобиль, чтобы отправиться обратно в отель. Несмотря на все возражения, обоих поили красным домашним вином, заставляя пробовать каждый сорт и выпивать за каждый тост, а под конец выдали полулитровые кубки, заставив гостей пить до дна.

— Я чувствую себя так, словно меня оглушили, — пожаловался Эдгар. — Кажется, я в жизни не пил столько вина.

— У меня был похожий случай в Болгарии, — признался Дронго, — мне было тогда только двадцать семь лет, и я выпил, наверное, полбочки вина, после чего почти полтора дня спал, не просыпаясь.

— Я всегда подозревал, что ты скрытый выпивоха, как и все кавказцы, — пробормотал Вейдеманис.

— Не совсем, — усмехнулся Дронго. — Хотя был у меня случай лет десять назад, когда я путешествовал в поезде вместе с писателями по Европе. Тогда на переезде Таллин — Санкт-Петербург я перепил самого Зураба Ахвледиани, который был примерно с меня ростом и в два раза шире в плечах. Он весил килограммов сто двадцать, а я — только девяносто пять. И мы с ним выпили огромное количество текилы. Точно не помню, но литра три выпили. Он потом просто свалился в отеле, а я еще был на ногах. Хотя, возможно, я тоже преувеличиваю и был не совсем в такой идеальной форме, как бы мне хотелось.

В отель «Иверия» они вернулись уже в пятом часу утра. Расходясь по номерам, договорились встретиться за завтраком, но оба проспали, и Дронго набрал номер телефона своего напарника только в двенадцатом часу утра. Через полчаса они уже сидели в ресторане, заказав себе завтрак. Позвонил мобильный телефон. Это был Шалва Чиладзе.

— Я у себя в кабинете уже с десяти часов утра, — радостно сообщил он, — решил вас не беспокоить, чтобы вы немного отдохнули. Как спали?

— Неплохо. Учитывая количество выпитого, спали почти хорошо, провалившись в глубокий сон, — ответил Дронго.

— Значит, все правильно, — рассмеялся Шалва, — так и должно было быть.

— Где находится ваш офис?

— На проспекте Церетели, — сообщил Чиладзе. — Если хотите, я пошлю за вами машину.

— Нет. Сегодня не нужно. Мы постараемся приехать сами и осмотреться. Будет лучше, если мы будем не на вашей машине.

— Все понимаю. Согласен.

— И, пожалуйста, никуда не выходите из своего офиса. Он хотя бы у вас охраняется?

— Внизу есть вооруженный охранник. Еще двое сидят у меня в приемной. Все вооружены, есть разрешение на оружие. И у нас в офисе работает много людей. Сюда никто не сунется.

— Ясно. Тогда до встречи. Мы сами приедем к вам в офис.

Дронго убрал телефон в карман, взглянул на Вейдеманиса.

— Поедем посмотрим, — предложил он.

— Мы не охранники, — напомнил Эдгар, — сложнее всего прикрывать человека, который выбран в качестве объекта нападения. Ты ведь прекрасно знаешь, что в подобных случаях нужно действовать на опережение, а не прикрывать собой охраняемую нами особу.

— На какое опережение, если мы не знаем, кто это такой?

— Тогда нужно принимать единственно возможную версию, что это Саламбек Музаев, — предположил Вейдеманис. — Кажется, твое любимое изречение из Оккама: «Не умножай сущее без необходимости».

— У нас нет доказательств.

— Кроме него, больше некому, — напомнил Эдгар. — И вот еще о чем я подумал, когда ты вчера разговаривал с Шалвой Чиладзе. Помнишь, ты сказал ему, что грузины были как избалованные дети, которых все и всегда любили. А вот чеченцы были как раз не самыми любимыми. И во времена царской России, и во времена большевиков, особенно при Сталине.

— Что ты хочешь сказать?

— Человек к тридцати годам прошел три войны: афганскую и две чеченских, — напомнил Вейдеманис. — Возможно, озлобился, изменился. Ты сам всегда говорил, что война резко меняет людей, и не в лучшую сторону. Вот эти войны его и изменили.

— Вчера в аэропорту ты тоже пытался донимать меня этими предположениями, — вздохнул Дронго.

— Вчера мы еще не говорили с Чиладзе, — возразил Эдгар.

— Что изменилось?

— Мои ощущения. Он не может быть убийцей. И ты это тоже прекрасно понял. Насчет Субботина пока не знаю, но тоже не подходит. Преуспевающий дипломат, советник посольства во Франции, сделавший к сорока годам такую прекрасную карьеру, вдруг бросается убивать своих прежних товарищей? Как минимум глупо. Как максимум просто безумие. Значит, Музаев. Обрати внимание, что он был ранен в горах, его оставили в больнице, а он просто потерял эти бриллианты. Может, пытается вернуть себе все то, что тогда потерял. Считает, что ему недодали. Ведь основную часть бриллиантов Горчилин оставил себе. Кроме того, Музаев — мусульманин и, возможно, таким образом мстит всем остальным.

— Тогда зачем убивать Эльгарова? Он тоже мусульманин?

— Он был полковником милиции. Той самой российской милиции, сотрудники которой воевали с чеченцами. Саламбек мог считать Ахмета Эльгарова просто предателем и, соответственно, мстить.

— Все построено правильно, психологически оправдано, но нет никаких доказательств, кроме этой фразы Гордицкого насчет бывшего друга, с которым тот не виделся много лет.

— Но эта фраза как раз все и объясняет.

— Кроме одного: зачем Саламбеку Музаеву убивать своих бывших товарищей? Причина?

— Если бы я знал, то мы бы, наверное, уже искали его, а не сидели здесь, в отеле, — резонно ответил Вейдеманис.

Через полчаса они уже были у здания офиса компании Шалвы Чиладзе. На стоянке рядом со зданием выстроилось множество машин. Среди автомобилей был и внедорожник «Ниссан», на которым вчера они приехали в гости к Чиладзе. Рядом никого не было; очевидно, водитель сидел в здании офиса. Дронго взглянул на своего напарника и покачал головой.

— У него своя охрана, — пробормотал он. — Какой идиотизм! Машину можно взорвать самым примитивным способом.

— Он считает, что на охраняемой стоянке его машину не тронут, — неодобрительно сказал Вейдеманис.

— Очевидно, на этой стоянке есть и другие автомобили из их компании, — заметил Дронго.

Они прошли дальше. Вокруг здания тоже было припарковано много машин. У входа никого не было. Они вошли в здание. Молодой человек лениво взглянул на них.

— Куда идете? — спросил он по-грузински.

— К господину Чиладзе, — ответил Дронго по-русски.

— Идите, — разрешил охранник, даже не спросив их имена и не взглянув на их удостоверения, — четвертый этаж. Лифт справа.

Конец ознакомительного фрагмента.