Терапевтические сказки в коррекционной работе с детьми

Олег Хухлаев, 2012

В книге представлены терапевтические сказки для организации коррекционной работы с детьми, имеющими те или иные нарушения психологического здоровья или другие психологические трудности – в общении, адаптации к школе. Представлена типология нарушений психологического здоровья, а также методика работы со сказками. Книга рассчитана на педагогов, психологов и родителей детей дошкольного и младшего школьного возраста.

Сказки для детей с защитной агрессивностью и страхами

Защитная агрессивность «Мир небезопасен, я буду нападать первым»

Отчего у ежика выросли иголки

Ты, наверное, не знаешь, что когда-то давным-давно у ежей совсем не было иголок. А были они покрыты серым пушком, к которому легко прилипали небольшие грибы, ягоды и другие ежиные вкусности.

Но однажды в одной дружной семье родился необычный ежик Кактус. На самом деле его звали Катусом, но в Кактус его переименовали ежики, с которыми он играл и общался. Хотя играл и общался он совсем мало. Дело в том, что он или обижался на ребят и уходил от них, или сам обижал кого-то — толкался, обзывался, дрался. Ему казалось, что все к нему придираются. «Они ведь первые лезут», — так жаловался он взрослым, которые постоянно разнимали потасовки с его участием.

И он уже так привык к этому, что, подходя к ребятам, привычно сжимал кулачки, готовясь дать сдачи тому, кто ему что-то скажет, не так посмотрит. Ну а если заденет…

Понятно, что ребята его не любили.

— Как хорошо, что Кактус сегодня не вышел во двор, — такие слова он иногда слышал, прячась от всех в колючих кустах барбариса и отщипывая от него кисленькие продолговатые ягодки. Обидные слова. Они заставляли ежика все дальше зарываться в колючие ветки.

Взрослые тоже не очень любили его. Конечно, от него столько проблем! Приходится разнимать его с ребятами, утешать обиженных.

И только мама ежика всегда защищала его.

— Он у меня хороший, — говорила она, — вы просто его не знаете.

Но и она не могла помочь сыну.

Так и получилось, что ежик подружился только с кустом барбариса. Только так он чувствовал себя спокойно. Барбарис с его колючками надежно защищал ежа.

И вот как-то раз ежик подумал:

— А что если мне самому отрастить иголки — тогда я сам смогу себя защищать, никто не посмеет подойти ко мне.

Когда долго к чему-то стремишься, то обязательно это получаешь. И вот прошло какое-то время, у ежика выросли крепкие колючие иголочки. Гордо растопырив их, он пришел к ребятам.

— Ну-ка принимайте меня играть, — сказал он, — только, чур, я буду главным.

Но ребята, увидев ежа в новом облике, сильно испугались и разбежались по своим домам.

А на следующий день все тоже приобрели себе иголочки и уже щеголяли в новом наряде. А ежику его иголки пользы никакой не принесли. Все ребята умели отлично пользоваться колючками, но не делали этого — зачем делать другому больно?

— Нет, будет мне все-таки от иголок польза, — решил ежик. — Ведь на них удобнее грибы и ягоды накалывать.

Пошел он в лес, на все свои колючки нанизывал припасы и пришел к ребятам. Повернулся он к ним вкусной спинкой и весесо сказал:

— Угощайтесь!

Удивились ребята, но уж очень хороши были ежиные припасы.

— А ведь и мы сможем с колючками много принести, — обрадовались они. — Спасибо, ежик, что надоумил нас колючими стать. Пойдем вместе в лес. Скоро праздник. Надо много вкусностей для гостей набрать.

С тех пор понял ежик, как колючки для пользы использовать. А ребята его каждое утро с нетерпением во дворе ждут.

Аварийный автомобиль

— Опять авария. Опять кого-то стукнул. Разбил стекло, зеркало. Поцарапал краску, помял кузов, — так выговаривал автомобилю механик в автосервисе. — Сколько можно чинить тебя и машины, которые ты разбил?

— Я нечаянно. Я не хотел. Это они виноваты, — оправдывался автомобиль.

Действительно, он почему-то не мог спокойно ездить по улицам, а все время бил — чужие машины, фонари, заборы. И никакие наказания милиционеров на него не действовали, потому что происходило это не по его воле. Когда он ездил, внутри него появлялся непонятный страх, в котором он сам себе не мог признаться. Ведь в жизни его нельзя было назвать трусом. А в душе его было как-то неспокойно, словно он ожидал нападения на себя неизвестно откуда. И чего он ожидал, то с ним и происходило. Неизвестно откуда выныривали машины, которые он бил и сам об них больно бился.

— Что у тебя в голове, то и в жизни с тобой происходит, — сказал ему случайный пассажир, которого он подвозил домой после закрытия метро.

После очередной сильной аварии он вдруг вспомнил слова ночного попутчика.

— Не хочу я больше никого бить, — решил он. — Буду представлять себе свою жизнь без аварий.

Но, видимо, слишком уж часто ему в них побывать пришлось. Никак он от аварий в мыслях избавиться не мог.

Что делать? Стал он тогда караулить ночного пассажира, чтобы он дал ему совет. А пока караулил, сам придумал.

— Если я не могу жить без аварий, стану тогда помогать тем, кто в них попадает, — решил он.

Так он стал аварийным автомобилем. Если с кем что-то случится, он тут как тут. Инструменты предложит. Шины запасные. А на помощь он всегда так спешил, что о себе забывал. Поэтому даже не заметил, как страх пропал. А сам он в аварию не попадал с тех пор ни одного раза.

Я первый

Как-то мне пришлось бывать в одной школе. Там я познакомилась с Сергеем — высоким красивым мальчиком с грустными глазами. Я решила, что он плохо учится, и попросила у него дневник. Но там были одни пятерки. И тогда я обратила внимание на то, что Сережа почему-то держится в стороне от сверстников. Была перемена. Кто-то из ребят водил ногами пинг-понговый шарик, кто-то рисовал на доске за спиной у учительницы. Девочки обменивались наклейками и оживленно болтали. И только Сережа топтался около своей парты.

— Почему ты с ними не играешь? — спросила я.

— Мне папа не разрешает. Стоит мне подойти к кому-то, так у нас начинается драка.

— Но почему?

— Я всегда хочу только победы. Если меня толкнут, я толкну посильнее. Если обзовут, тоже толкну. Ну а если меня стукнут, то даже директор школы меня не остановит. Вы не думайте, что я драться люблю, просто не могут проигрывать. Я и в футбол не люблю проигрывать. И в уроках хочу быть первым. Вы же видели мой дневник.

После этого разговора я не видела Сережу около года. Не приходилось бывать в этой школе. А когда пришла, то не сразу узнала его. Он не вырос, но глаза его горели каким-то особым огнем. Может быть, потому что он был занят: они с ребятами рисовали стенгазету.

Пока я удивленно рассматривала Сережу, ко мне подошла невысокая девочка.

— Меня зовут Катя, — представилась она. — Я вижу, вы на Сережу смотрите. А он у нас изменился. Хотите, расскажу, что произошло? В конце прошлого года в мае мы поехали на турслет. Там мы соревновались, кто быстрее пройдет по трассе с препятствиями. Страшновато, конечно, но все справились. И уже собрались обедать, как заметили, что нет Сережи и Наташки. Объявили общую тревогу, пошли их искать. Нашли уже в сумерках. Оказывается, Наташа повредила ногу, а Сергей решил тащить ее в лагерь на себе. Они заблудились. Хорошо, что у них были спички. Вечером мы увидели их костер.

Мы тогда спросили у Сережи:

— Как же ты сошел с трассы? Ведь ты же всегда хочешь быть первым.

— Она плакала, — ответил он.

И всем все стало ясно.

Потом он ездил к Наташе в больницу, затем домой. В общем, они подружились. А в сентябре сели за одну парту. А теперь вот газету делают.

Тут Сережа поднял глаза, заметил меня и слегка покраснел. Он подошел ко мне, поздоровался и сказал:

— Я понял, что в жизни важнее всего.

А вы, ребята, поняли?

Парковая роза

Однажды в сумерках, когда день встречается с ночью и становятся возможными всякие чудеса, в глухом углу сада зазвучали тихие голоса. Если прислушаться, можно было понять, что разговаривали две розы. Точнее, одна из них рассказывала другой свою историю.

— Я родилась в заброшенном парке, — рассказывала она. — Садовник ткнул меня в землю, и казалось, забыл обо мне. С детства мне самой надо было себя защищать. А сколько врагов окружало меня. Злобные сорняки тянули воду из-под моих корешков, иссушали мои стебли. Гусеницы батальонами заползали на мои листья. Бабочки, прикидываясь красавицами, поедали мои цветы. Мне было не только трудно, но и одиноко. Не чувствовать ничьей заботы, не видеть ласкового взгляда в свою сторону — это очень тяжко.

Но я справилась, выросла, поднялась над сорняками. Они уже не так стали мне докучать. Научилась колоть непрошеных гостей — гусениц. Тут садовник вспомнил обо мне. Но зря я его так ждала, потому что пришел он не с добром. Он стал выламывать мои веточки с цветами на букеты. И опять спасли меня только колючки.

— Ну ее, все руки исколол, — как то раз услышала я, — лучше буду рвать другие розы с шипами помягче.

— Наконец-то, — подумала я. — Одиночество лучше общества людей, от которых только боль и обиды.

Садовник окончательно меня убедил, что колючки всегда нужно держать остро заточенными. Они нужны, чтобы уметь отомстить обидчикам, защититься от опасностей, которые ждут на каждом шагу.

Но однажды в наш сад прилетела необычная птица на длинных ногах с хохолком на голове. Она любила по вечерам бродить по траве и выклевывать из нее букашек. Я любовалась ею издали, очень уж грациозно передвигалась она и так весело помахивала хохолком. Я и предположить не могла, что она подойдет ко мне. Сорняки в это лето так поднялись, что меня почти не было видно. Но однажды я услышала:

— Привет, как дела? Я тебе помогу.

Я не успела ответить, как птица попыталась склюнуть гусеницу с моего стебля. Я не успела предупредить, что этого делать не надо, что будет больно. Я с ужасом наблюдала за тем, как укололась птица.

— Сейчас она разозлится, накричит на меня и улетит, — думала я.

Но птица только слегка отстранилась и замерла. Через минуту она заговорила:

— Бедняжка, — сказала она мне. — Ты думаешь, что все против тебя. Ты привыкла защищаться. Я попробую доказать тебе, что мир прекрасен. Давай я тебе спою песню на ночь.

Птица стала прилетать ко мне каждый вечер. Мы разговаривали с ней о ветре и звездах, об огромном озере, которое, оказывается, совсем рядом с нашим садом. Мне так хотелось посмотреть на него, но ведь розы не умеют двигаться.

— Я помогу тебе, — сказала она. Я ей не поверила. Но однажды утром увидела садовника с длинной косой. Я привычно испугалась его. А он выкосил всю траву до самого забора. И моя мечта сбылась. Я увидела белые барашки волн, казалось, бескрайнего озера.

Я до сих пор не понимаю, как птица договорилась с садовником. Она больше не прилетала по вечерам. Но я знаю: она помнит обо мне, потому что я нашла на своих ветках ее перышко. Она обязательно прилетит. И я удивлю ее. Я сделала свои иголки помягче. Я разрешаю садовнику рвать мои цветы. У меня ведь вырастут новые. Пусть моя красота приносит радость другим. В этом мое предназначенье.

Роза замолчала. А может быть, она еще что-то говорила. Но задул сильный ветер, зашуршали листья на деревьях. А над озером раздавались громкие крики чаек.

Кусачая киска

Киске Алиске очарования было не занимать. Огромные глаза весело поблескивали на ее узенькой мордочке. Маленькие ушки двигались при каждом шорохе. Пушистая каштановая шерстка так и просила ее погладить. Киска была не только красавица, но умница и озорница. Хозяев своих она понимала с полуслова. Она любила стащить с тарелки кусочек котлетки не большой, не маленький — такой, чтобы хозяева рассмеялись и не наказали ее. Иногда она прятала за диван их тапки. Они, шутливо сердясь на киску, ползали на коленях и их искали. Все любили Алиску несмотря на то, что она никому не давалась в руки. Если кто-то хотел приласкать ее, она тут же выпускала когти и кусалась. Она кусала хозяев, их детей, гостей, ни для кого не делала исключения.

Почему так происходило? Оказывается, был в жизни Алиски тяжелый период, когда ей нужно было от всех защищаться. Она была совсем маленькой, когда ее принесли на склад, чтобы она там подросла и научилась ловить мышей. Там было много кошек и мало пищи. Поэтому кошки не обрадовались крошечной Алиске. Все они ополчились против нее. Так она научилась кусаться.

Когда она выросла, то превратилась в красивую кошечку. Тот человек, который потом стал ее хозяином, залюбовался ею и взял ее домой.

Конец ознакомительного фрагмента.