Хранители традиций

Сборник, 2022

24 мая отмечается День славянской письменности и культуры, когда вспоминают и чествуют святых Кирилла и Мефодия – учителей и просветителей словенских. Коллекционный альманах «Хранители традиций» объединил русскоязычных авторов, посвятивших этому событию свои лучшие произведения. Традиции в литературе проявляются множеством граней: темы, образы, характеры, жанры, стиль, художественные приёмы. В книгах, созданных трудом писателей, сосредоточены тайны тысячелетий, и, возможно, именно они помогут сохранить и передать нашим детям и внукам мудрость народа и общенациональные ценности.

Владимир Калинин

Родился в г. Омске. После завершения обучения в средней школе работал слесарем на телевизионном заводе.

Окончив Высшую школу ВТБ СССР и аспирантуру, преподавал в этом же вузе. Уволился в запас в звании подполковника и трудился федеральным судьей Черёмушкинского районного суда г. Москвы, где в течение 12 лет рассматривал уголовные дела.

Владимир Семёнович — член Интернационального Союза писателей. Опубликовал несколько повестей и рассказов в жанре криминальной истории. Финалист конкурсов имени А. С. Пушкина и М. Ю. Лермонтова журнала Московской городской организации Союза писателей России «Российский колокол» — «СовременникБ». Номинант премии им. М. А. Шолохова с вручением одноимённой медали.

Ради денег на всё пойду

(отрывок из повести)

Летним утром в городе Энске красота неописуемая. Ветра нет. Кругом буйная зелень садов. Деревья яблонь и груш в мощных лучах солнца склонились под тяжестью созревающих плодов. На траве газонов, на листьях и лепестках цветов, растущих на многочисленных клумбах и в пышных цветниках, сверкают капельки ночного дождя. Воздух свежий, чистый, наполненный ароматами плодов, цветов и душистых трав.

Середина недели. До выходных еще два дня. В здание «НИИЗарубежМедицины» резво вбежала секретарь генерального директора Наташа. Поздоровалась с полусонным охранником, сидящим за столом у входа. Он только кивнул в ответ и проворчал:

— Твой шеф уже пришел. Не спится старику.

Она сняла с доски для ключей от служебных кабинетов ключ от приемной генерального директора. По лестнице поднялась на второй этаж, где находилось ее рабочее место. Открыв массивную входную дверь, подошла к своему столу у окна, справа от двери в кабинет ее начальника.

Не успела Наташа сесть за стол, как услышала хлопок — как ей показалось, похожий на звук при открытии бутылки шампанского.

«Чего это среди недели решили пить шампанское?» — мелькнула у нее мысль.

Увидев на столе папку с надписью: «На подпись», решила положить ее в сейф. Наверное, директор подписал документы и бросил ей на стол. Открыв папку, обнаружила, что подписей директора на бумагах нет. Такого не было никогда. Почему директор ничего не подписал? Забыл? Тогда почему папка с бумагами лежит на ее столе?

Надо позвонить директору и спросить разрешения войти. Может быть, он с кем-то занят…

Позвонила. Никто не снял трубку. У Наташи начала возникать тревога за здоровье шефа. Что это за хлопок, который она слышала? Значит, там кто-то есть. Почему никто не берет трубку телефона?

Она подошла к двери кабинета и прислушалась. Никаких звуков не услышала. Тогда, набравшись смелости, открыла дверь. И тут на всё здание НИИ раздался ее невероятно громкий визг, переходящий в истерический, нечеловеческий вопль.

Первым ее необычно громкое и долгое «А-аа-ааа!..» услышал заместитель директора по экономической безопасности Дмитрий Иванович Чекулаев. Он рано приходил на работу. Не открыв дверь своего кабинета, расположенного по соседству с кабинетом директора, даже не вынув ключ из замка, он бросился на крик молодой женщины. Ворвавшись в приемную директора, увидел истерически рыдающую Наталью.

— В чем дело? Наталья Ивановна, успокойтесь и скажите: почему вы так рыдаете? Вас кто-то обидел или напугал? — обратился он к секретарю директора.

Но она не могла прервать приступы рыданий и сказать что-либо в ответ. Только показывала рукой на открытую дверь кабинета генерального директора НИИ.

Чекулаев вошел в хорошо знакомый ему кабинет. То, что он увидел в кабинете, потом будет детально описано в протоколе осмотра места происшествия.

На черном кожаном диване полулежало тело генерального директора Петра Ильича Коршунова. Чекулаев обратил внимание на неестественно вытаращенные глаза начальника, почти выкатившиеся из орбит. На правом виске зияла круглая пулевая рана, окруженная ожогом от пороховых газов. Из нее еще слабо вытекала кровь. Поток, стекавший по бледной щеке на промокшую от крови белую рубашку и далее на паркетный пол, образовал средних размеров лужу.

Рядом с диваном на полу лежал наградной пистолет «ТТ», принадлежавший директору. Чекулаев взял руку своего начальника и проверил наличие пульса. Сердце уже не билось. Рука погибшего начинала холодеть под струей прохладного воздуха из кондиционера, включенного еще живым директором…

Чекулаев посмотрел на директорский стол и заметил лист бумаги, придавленный тяжелой авторучкой. Он не стал ничего трогать и вышел из кабинета. Плотно закрыл дверь, обнял дрожащую, всхлипывающую Наталью Ивановну и сказал:

— Пётр Ильич ушел от нас. Вызывай полицию и скорую медицинскую помощь. Он застрелился. Закрой дверь в его кабинет на замок и никого до приезда полиции не впускай. Полиция тоже пусть входит только в присутствии понятых.

— Дмитрий Иванович, до приезда полицейских и врачей, пожалуйста, не уходите от меня. Я боюсь.

— Глупенькая, мертвых не надо бояться. Живые бывают гораздо опасней. Ты вызывай полицию и медиков. Схожу на минутку к себе в кабинет. Там ключи остались в дверном замке. Вызову начальника службы безопасности НИИ и сразу вернусь. Никому больше не сообщай и, еще раз тебя прошу, никого в кабинет директора не впускай.

— Дмитрий Иванович, поскорей возвращайтесь, — уже более спокойно попросила Наталья, закрывая на замок дверь в кабинет директора.

Первой приехала опергруппа полиции во главе со старшим следователем. На место происшествия вошли с понятыми из числа работников службы безопасности института. Чекулаев сопровождал их. Все присутствующие сосредоточили внимание на теле Петра Ильича, стараясь близко не подходить.

Старший опергруппы подошел к столу и взял в руки лист бумаги, вытащив его из-под авторучки. Чекулаев стоял с ним рядом, и они вместе про себя прочли единственную фразу: «Всё сделайте по закону».

Чекулаев прошептал следователю:

— Давай выйдем на минутку.

Следователь оказался сообразительным и молча вышел из кабинета, предварительно дав указание оперативному работнику составлять протокол осмотра места происшествия. Чекулаев подхватил его под руку и проводил в свой кабинет.

— Слушай, майор. Ты опытный сотрудник, многое на свете повидал и знаешь, что в православии самоубийц не хоронят так, как православных, умерших при других обстоятельствах. Пётр Ильич православный, и семья его тоже православная. Надо сделать вывод, что он погиб от неосторожного обращения с оружием.

— Ну, ты даешь! А куда я дену предсмертную записку?.. Ее же надо внести в протокол осмотра места происшествия.

— Ты ее оперу не показывал. Никто, кроме тебя и меня, ее не видел. Они все смотрели на тело погибшего. Ну, если тебе потом потребуется ее внести в дело, напишешь еще один протокол дополнительного осмотра места происшествия. Такое практикуется.

При этом Чекулаев сунул в карман форменной куртки офицера несколько денежных купюр.

— Ладно. Уголовного следа здесь не предвидится. Сделаем вывод, что погиб от неосторожного обращения с пистолетом. Человек он был хороший. Институт практически организовал и тащил его на себе, не жалея своих сил.

Тут открылась дверь кабинета. Вошла секретарь первого заместителя директора НИИ Людмила Громова.

— Дмитрий Иванович, вас приглашает Константин Фёдорович. Срочно.

— Хорошо. Сейчас приду, — недовольным тоном ответил Чекулаев. Он не любил, когда к нему без разрешения кто-нибудь входил.

Перед тем как пройти по переходу в лабораторный корпус, где находился кабинет заместителя директора по науке Константина Фёдоровича Ерохина, Чекулаев заглянул в приемную директора НИИ. Наталья Ивановна успела привести себя в порядок — смыла с лица пятна от туши, возникшие от слез, ручьем бежавших с ее накрашенных пушистых ресниц. Глаза оставались слегка припухшими, но щеки были уже припудрены.

— Как обстановка?

— Всё нормально. Ваши указания исполнила. Лишних людей никого не впускала.

— Молодец. Пусть работают профессионалы. Я имею в виду полицию и врачей.

— Дмитрий Иванович, Петра Ильича врачи увезут в морг? Кто сообщит его жене и родственникам?

— Конечно, увезут — с разрешения следователя после окончания осмотра места происшествия. Я сейчас иду к Ерохину, с ним решим, как и кто сообщит родственникам о том, что Пётр Ильич ушел навсегда от нас.

— Поняла.

— Умница. Действуй по обстановке.

В кабинете Константина Фёдоровича за длинным приставным столом сидели завхоз, председатель профкома, заведующие лабораториями и главные специалисты. Дмитрий Иванович энергично открыл дверь и громко поздоровался, пожав руки каждому и соблюдая при этом субординацию.

Ерохин, оглядев всех присутствующих, убедился, что практически весь служебно-хозяйственный актив в сборе, за исключением главного бухгалтера, который уже несколько месяцев как уволился по собственному желанию. Начал без вступлений:

— Все понимаете, что нас постигло большое горе. Однако, как говорят в народе, все будем там, только в разное время. Сейчас надо сделать всё на высоком уровне, как подобает в таких случаях. Вопросами с кладбищем, гробом, крестом и венками займется наш опытный завхоз Пётр Сергеевич. С церковью вы тоже сможете договориться.

— Нет, с попами я не умею разговаривать. Лучше пусть кто-нибудь другой, кто подипломатичней.

— Я решу со священником вопросы отпевания и проведения панихиды, — вмешался Чекулаев.

— Вот и отлично. Теперь надо решить, кто сообщит жене о трагедии, произошедшей с Петром Ильичом. Думаю, что председатель профкома справится с этой задачей. Надо тактично подготовить жену и донести до нее эту горькую весть.

— В таком случае я поеду в ЗАГС за свидетельством о смерти. Без него ничего не сделаешь, — поднявшись со стула, сказал завхоз.

— Надо ехать к жене покойного Коршунова. Пусть она возьмет необходимые документы: паспорта — свой и мужа, свидетельство о браке. После чего вместе с ней и с документами вернуться в институт. К тому времени осмотр места происшествия закончится. Старший опергруппы вызовет из морга машину для перевозки тела умершего. В морге надо взять справку или иной документ, подтверждающий смерть Коршунова П. И. и с этой бумагой можно ехать в ЗАГС за свидетельством о смерти тоже вместе со вдовой Коршунова. Так что без Людмилы Петровны не обойтись, — уточнил Чекулаев.

— Для поминок надо найти приличное заведение, чтобы было вкусно, недорого и сердито. У нас большой специалист по предприятиям общественного питания Юрий Никитич, наш бессменный завлаб. Я думаю, вы сможете решить этот вопрос. Прошлый Новый год мы отмечали в кафе рядом с магазином «Айсберг». Там прекрасные повара и официанты. Мебель крепкая, из толстых досок и брусьев. Думаю, что там мы сможем помянуть Петра Ильича, — выразил свое безапелляционное мнение зам по науке.

— Я договорюсь, — согласился Юрий. — Только назначьте точное время и дату. Вероятно, для похорон понадобится оркестр. Могу договориться с музыкантами из ресторана «Приют пилигрима».

— Пожалуй, оркестр потребуется. Это мы решим с родственниками — что и когда играть. Остальным быть готовыми для оказания помощи главным исполнителям. Всем задачи ясны?.. За работу!

Чекулаев поехал к священнику в церковь при городском кладбище.

Кладбище сохранилось с дореволюционных времен. Еще в хорошем состоянии остались могилы местных знатных людей — купцов, чиновников и военных. Старая часть, если смотреть издалека, похожа на солидный парк с выросшими у могил могучими дубами и вязами. Мощные стволы в основном лиственных деревьев как бы подчеркивали основательность и крепость нравов лежащих под ними лиц, главным образом старообрядцев.

В городе было несколько действующих старинных церквей. Около кладбища на месте когда-то стоявшей церкви построили новый красивый храм. Надо отметить, что в настоящее время по всей России строятся ежедневно не менее трех больших и малых церквей. Только вот количество школ и медицинских лечебных заведений сокращается, так же как сокращается коренное население. Церковных руководителей такая обстановка в стране не тревожит. Активно исповедуют умирающих и отпевают усопших…

Чекулаев приехал на своем автомобиле. Время было послеобеденное. Навстречу ему из кладбищенских ворот шла группа людей разного возраста, одетых в темную и черную одежду. Несколько женщин среднего возраста были в черных шляпах с черной вуалью. Их поджидал автобус и несколько легковых автомашин.

При входе в церковь он встретил священника с кадилом в руке, возвращавшегося с похорон. Священник — худощавый мужчина в черной рясе, с крестом на груди. Он был не похож на попа, какими их изображают на картинах и карикатурах — солидных, с толстыми животами и окладистой бородой. У встреченного Чекулаевым священника была не борода, а жиденькая бороденка рыжего цвета. Однако бас, которым обладал священник, вызывал уважение. Ему бы на сцену — исполнять народные песни и оперные арии. Может быть, поет где-нибудь в хорошей компании…

Чекулаев обратился к священнику как положено в православной церкви. Сложил руки перед собой ладонями вверх и поклонился, сказав:

— Благословите, батюшка.

Священник перекрестил его, благословляя. После взаимного приветствия на вопрос батюшки, что привело горожанина к нему, Чекулаев без всякого вступления сказал:

— Я пришел к вам по вопросу о возможности отпеть хорошего человека, усопшего сегодня утром.

— Кто же этот раб Божий?

— Пётр Ильич Коршунов, сегодня утром скончался.

— О, какое горе… Я его на днях встречал в мэрии. Здоров и крепок был на вид.

— Да, неосторожно обращался с оружием.

— Самоубийство?

— Нет. Неосторожность.

— Вы уже сталкивались с отпеванием по церковному уставу?

— Нет, не приходилось.

— Атеист?..

— В детстве был крещен.

— Дело в том, что тело умершего положено переносить из дома в храм в сопровождении священника со свечами в руках и с церковным песнопением.

— Вероятно, гроб с телом покойного в его доме устанавливать не будут. Сразу из морга привезем сюда. Хотел бы узнать, каков порядок, надо ли заносить его в церковь.

— Если не будете обращаться за услугами в ритуальную контору, которая поддерживает контакт с кафедральным собором, то привозите сюда. Поставите гроб с телом в середине храма напротив Царских врат, лицом к алтарю и иконам. То есть ногами к алтарю. Это для того, чтобы, если вдруг он откроет глаза, то увидел иконы. После литургии родственники покойного раздадут присутствующим заранее приобретенные свечи, которые они сами зажгут от уже горящих в церкви. Затем начнется обряд отпевания. Заканчивается оно прощанием с умершим. Все, кто пришел проститься с

покойным, кланяются перед гробом и целуют усопшего в бумажный венчик на лбу. Вот такой чин отпевания, то есть порядок.

— Спасибо, батюшка. Каковы расценки за отпевание? Простите, что так прямо спрашиваю.

— Бог простит… Обычно за отпевание делают взнос в размере тысячи пятисот — двух тысяч рублей.

— Можно устроить, чтобы вы проводили гроб с телом до могилы?

— Конечно, сын мой, такое тоже возможно, — пробасил поп.

— Еще один, может быть, несколько нескромный вопрос, с вашего разрешения…

— Спрашивайте.

— Часто случаются похороны в настоящее время?

— Да. Похороны стали проходить чаще. Примерно восемь — десять похорон в день. В обычные дни меньше, после праздников почему-то больше.

«Интересно, а сколько рождается детей, хотя бы в среднем, каждый день?» — подумал Дмитрий Иванович. На память пришла информация о деятельности экономиста на должности министра здравоохранения. При этом в государстве правоохранительные органы нередко выявляют липовых врачей с фальшивыми дипломами, привлекают их к ответственности. Эта мадам, не будучи медиком, проявила кипучую активность по разрушению фельдшерско-акушерских пунктов в селах, поселках и т. д. Люди тогда возмущались: почему назначили министром экономиста, бездетную «Таню-арбидол»? Зачем ей бешеные деньги, если она не имеет наследников и возможности забрать богатства с собой в мир иной? Как могут работать в правительстве на высоких должностях непрофессионалы, которые наделали столько ошибок?..

Спросить об этом священника? Бесполезно. Скажет: любая власть от Бога. Бог терпел, и нам велел.

Получив интересующие его сведения, Дмитрий Чекулаев поспешил связаться с завхозом и обговорить вопрос об отпевании. Где лучше, и как хотят родственники?.. Он позвонил Петру Сергеевичу:

— Пётр Сергеевич, я со священником церкви, что перед кладбищем, вопросы отпевания обговорил. Он не против. Ты у жены покойного не уточнил, где родственники собираются его отпевать?

— Этот вопрос мы с Людмилой Петровной не обсуждали. Ты же должен был с попом это обговорить?..

— Правильно. Повторяю: я уже говорил с батюшкой из церкви, что возле кладбища. Думаю, из морга, куда увезли тело Коршунова, ближе везти туда. Ты постарайся место для могилы найти поближе, чтобы гроб из церкви на руках можно было донести. Как обстоит дело с гробом и венками?

— Гроб, венки от сотрудников и вдовы заказали. Профсоюз раскошелился. Однако надо все же деньжонок собрать.

— Ты профорга нацель. Пусть собирает, он активный общественник. Вы с Людмилой Петровной еще что-то обсуждали?.. Например, кто и сколько приготовит подушечек для орденов и медалей. Их надо народу показать — покойный не только отечественные награды имел, но и зарубежных немало.

— Нет. Этот вопрос мы не смогли обсудить. Вдова в полубессознательном состоянии, ничего не соображает.

— Вот поэтому вас двоих к ней и направили. Давайте принимайте меры к ее успокоению и решайте.

— Ладно, разберемся.

На третий день после кончины Петра Ильича состоялись похороны.

Похоронная процессия выдвинулась из морга к церкви, что рядом с кладбищем. Впереди на катафалке медленно везли гроб с прахом покойного, около него на специальных скамьях сидели близкие родственники. Впереди процессии шли медленным шагом несколько сотрудников НИИ, они несли перед собой красные подушечки с орденами и медалями усопшего.

Наталья Ивановна, секретарь, несла подушечку с большой звездой, похожей на золотую, украшенную камнями, искрящимися на солнце. Таким орденом Петра Ильича наградил король одной из африканских стран за героическую помощь в ликвидации большой эпидемии, грозившей повальной смертью огромному количеству населения страны. Практически одна группа врачей под руководством Коршунова справилась с локализацией и последующим лечением пострадавших крестьян.

На Вишнёвой улице из открытых окон большого трехэтажного коттеджа доносилась песня на слова Николая Некрасова (но традиционно считающаяся русской народной) — «Меж высоких хлебов». Куплет, прозвучавший в исполнении Лидии Руслановой, особенно четко был услышан всеми в похоронной процессии:

— Ой, беда приключилася страшная!

Мы такой не знавали вовек:

Как у нас, голова бесшабашная, —

Застрелился чужой человек!

У некоторых людей, идущих за гробом, эта песня вызвала оживление, послышался шепот:

— Говорят, Коршунов застрелился. А вот — везут отпевать… Неправильно это, не по православному порядку.

— Еще бы не застрелиться! Его главбух сорок миллионов долларов положил в банк миллионера Брянского. Банк обанкротился, денежки пропали. Главбух уволился вовремя, видно, знал, что банк разорится.

— В народе говорят, что оставшиеся четыре миллиона зеленых потратили на покупку облигаций внутреннего займа. Так и эти ценные бумаги сперли…

Чекулаев услышал и песню, и разговорчики. Отреагировал немедленно. Подошел к переговаривающимся:

— Неправда, что застрелился. Установлено, что Пётр Ильич погиб от неосторожного обращения с оружием. Чистил пистолет перед проверкой о порядке хранения. Давно не пользовался, вот и произошел несчастный случай. Деньги никуда не денутся. Не надо распространять необоснованные слухи! — категорически обрезал он на корню ненужные разговоры.

Резко подошел к руководителю оркестра:

— А вы почему не играете?

— Так ведь только что закончили…

— Играйте громче!

Руководитель оркестра повернулся к музыкантам и взмахнул рукой. Но они уже и так из разговора своего шефа с Че-кулаевым поняли: надо играть, и были готовы. Над процессией поплыли всем знакомые звуки Шопена.

У дверей храма процессию встретил священник, отец Кирилл. Гроб с телом усопшего занесли и установили по церковным правилам.

Храм был наполнен народом, собравшимся проститься с покойным. Гроб окружали родственники и люди, хорошо знавшие Коршунова, — сотрудники НИИ и почти все наиболее известные лица в городе. В их числе были мэр города Павел Григорьевич Засядько, руководитель Департамента здравоохранения Николай Павлович Комаров, недавно на-злаченный главный врач городской больницы (его фамилии еще никто не знал), директор школы-интерната Оксана Романовна Сухина, начальник отдела МВД Николай Иванович Лежепеков и другие.

Дорогой гроб был завален цветами, возложенными присутствующими в церкви. После отпевания гроб с покойным перенесли на руках сотрудники НИИ и установили возле могилы. Мэр города произнес краткую речь:

— Мы потеряли дорогого нам человека. Пётр Ильич являлся по сути основателем крупного научного института. Каждому зрелому и молодому ученому, а также специалисту-медику в нашем городе известно его имя. Ни времени, ни бессонного труда не жалел он для развития медицинской науки, ее самой сложной отрасли — эпидемиологии. Его труды имеют мировое значение. Пусть земля будет ему пухом!

С необходимым в таких случаях словом выступил заместитель генерального директора НИИ Ерохин, в прошлом аспирант, а до последнего времени являвшийся докторантом, — свои научные труды он писал под руководством Коршунова.

— Безвременно ушедший от нас Пётр Ильич, доктор медицинских наук, создал свою научную школу и для ее развития не щадил ни сил, ни здоровья, — отметил Ерохин. — Его монографии переведены на многие иностранные языки. Это знают все сотрудники НИИ, и не только НИИ, а значительная часть научной общественности в нашей стране и за рубежом. Мы уверены, что его дело и его идеи получат дальнейшее углубление и расширение. Смерть настигла его внезапно, но память о Петре Ильиче останется в наших сердцах.

Завхоз «НИИЗарубежМедицины» подыскал место для могилы на старой части кладбища, среди могил известных в прошлом людей города, в той части кладбища, где росли вековые деревья.

Кто-то из числа возвращавшихся с кладбища пропел себе под нос:

— Под большими плакучими ивами

Упокоился бедный стрелок.

Летом Оксана Романовна жила в доме с садом и огородом. Надо было ухаживать за плодовыми деревьями, за теплицами с огурцами и томатами. Большие грядки с клубникой нуждались в особом внимании. Клубника в Энске славилась тем, что была необычайно вкусная. Такая работа требовала больших физических усилий. На удивление, у Оксаны Романовны на всё хватало сил. Энергией эту женщину Бог не обидел, всё спорилось в ее руках.

На следующий день после похорон Петра Ильича Коршунова она завела за ужином разговор со своим сыном. После развода с мужем её сын не ушел жить к отцу, хотя такое желание у него было: между ними сложились более дружеские отношения. Как обычно, Михаил рассказывал матери об обстановке в «НИИЗарубежМедицине»: он работал там старшим специалистом в финансовой службе.

— Миша… Я на похоронах Коршунова мельком слышала, что у вас в институте большие деньги пропали. Ты чего молчишь?.. Матери ничего не сообщаешь. Весь город об этом говорит!

— Что еще говорят?.. Поди, сплетни всякие.

— Ты там работаешь, тем более в бухгалтерии, а не в химической лаборатории. У тебя, наверно, более точные сведения есть о произошедшем.

— Мам, во-первых, нам заместитель генерального директора по экономической безопасности запретил с кем-либо на эту тему разговаривать…

— Ну я же не «кто-либо», а твоя мама. И должна знать, как у моего сына обстоят дела на работе.

— Мама, это обычное женское любопытство. Меньше знаешь — крепче спишь.

— Вот когда женишься, заведешь своих детей, то и будешь давать им такие советы. А мне выкладывай всё как есть! — тоном, не терпящим возражений, заявила Оксана Романовна.

Она привыкла на работе и в семье, чтобы ей обо всем рассказывали правду. Иначе греха не оберешься. Тем более материнское сердце подсказывало: как бы с ее сыном не произошло несчастье. Там, где исчезают большие деньги, всегда находят стрелочника.

— Мама, я старший специалист по маркетингу финансовой службы и тонкостей пока никаких не знаю.

— Рассказывай, что знаешь. — Оксана Романовна присела на стул в выжидающей позе, готовясь слушать сына. Даже стакан с чаем отставила.

— Мам, действительно, чуть больше сорока миллионов долларов наш главный бухгалтер Евгений Львович Жушман уговорил Петра Ильича положить на хранение в сберегательный банк миллионера Брянского. Это было лет десять назад. Я еще в НИИ не работал. Недавно банк обанкротился. Этим делом занимается наш заместитель по экономической безопасности. Обещал, что какие-то немалые деньги наша фирма получит. Он активно участвует в заседаниях арбитражного суда. По словам Евгения Львовича, дело движется в нашу пользу. Вот что я могу сказать о сорока миллионах… Больше ничего не знаю.

— Представляю, о ком ты говоришь. Это тот Женя Жушман, что живет на Советской в трехэтажном особняке с балконом?.. Домик огорожен высоченным кирпичным забором. Разъезжает на дорогой машине, по-моему, на «бентли».

— Мам, у Евгения Львовича не было «бентли». Он ездил на BMW представительского класса. Называл ее «бээмвэшкой». Сейчас на ней ездит его дочь, она живет в его особняке. Сам уже месяца два как уехал, кажется, в Бельгию, где у него живут родственники.

— Пусть будет так. Зато я сама видела его загулы в ресторане. Как богатенький купчишка, деньгами швырялся!

— Ты, наверное, в ресторане видела его прощание с друзьями перед отъездом за границу. Меня тоже приглашали, но я не пошел. Вот самой не надо ходить в рестораны!

— Мал еще матери указывать, куда мне ходить. Лучше расскажи, что с облигациями на сумму более четырех миллионов долларов.

— Мам, об этом я бы не хотел тебе рассказывать.

— Это еще что за новость?! Ну-ка, сейчас же все подробно расскажи, — оживилась Оксана, почувствовав, что сын знает подробности и, возможно, имеет к этому какое-то отношение.

— Мама, ты не волнуйся. Это все было давно, и я уже забыл, как там все происходило. Но хорошо помню, что я действовал в соответствии с соглашением о приеме меня на работу в «НИИЗарубежМедицину». Я ничего не нарушал, лишь выполнял возложенные на меня обязанности. Мне так сказали Дмитрий Иванович и Елизавета Борисовна. Это всё, что я могу тебе сообщить.

— Нет, это не всё. Говори, когда и что ты там не нарушил. И почему тебя не считают виноватым замдиректора и заместитель главного бухгалтера? Значит, ты каким-то образом связан с исчезновением четырех миллионов долларов.

— Мама, это было лет пять назад, я только начал работать и учиться!

— У тебя, как у финансиста, память на операции с деньгами должна быть очень хорошей, и ты никогда на память не жаловался.

— Хорошо. Я буду вспоминать… Ну, во-первых, не долларов, а облигаций. Во-вторых, на основании указания ныне покойного Петра Ильича получил их в одном банке и передал их же по акту в наш институт. Через несколько дней я же передал эти же облигации в ООО, по-моему, «Малахит», а затем на основании поручения нашего директора продал их в другой банк. Вот и всё.

— Нет, дорогой, и это не всё. Я тоже имею отношения с банками, но никогда не поручаю проведение валютных или крупных денежных операций в рублях молодым сотрудникам бухгалтерии. Для этого есть главный бухгалтер и опытный кассир. Я специально окончила бухгалтерские курсы и кое в чем разбираюсь.

— Мама, я тоже кое в чем разбираюсь. Ты, наверно, забыла, что у меня есть диплом об окончании Финансовой академии. Я слушал лекции опытных ученых и практиков. Я уже не один год работаю в финансовой службе крупного научного заведения.

— Весь вопрос в том, почему проведение финансовых операций с крупной суммой поручили тебе, студенту-заочнику в то время, а не заместителю главного бухгалтера или заместителю директора по экономической, безопасности?..

— Мама, потому, что Елизавета Борисовна в тот период была больна, а Дмитрий Иванович никогда в проведении финансовых операций не участвовал. Главный бухгалтер был в отпуске, отдыхал в Турции. Пётр Ильич мне специально выписывал доверенность на проведение всех действий с облигациями. Кроме того, я тогда получил премию. Ты помнишь?

— Помню, я еще удивилась. Только начал работать — и вдруг премия. Теперь как бы тебе за эти «сребреники» не пришлось расплачиваться. Ты скажи, следователь из полиции тебя на эту тему допрашивал?

Конец ознакомительного фрагмента.