Служанка для алмазных змеев

Холли Ультрафиолет

Заклинала меня мама не связываться с нагами, но ради ее спасения я решилась нарушить обещание, найти оборотней-змеев и похитить их яд… Вот только наги оказались алмазными принцами, цена за яд – слишком высокой, а мне самой теперь грозит смертельная опасность. Придется лично ехать в страну нагов, найти сообщников и разработать план, чтобы снова подобраться к наследникам.

Глава 4. Иногда то, что теряешь, спасает

Я открыла глаза, с удивлением обнаружив себя на краю бассейна рядом с двумя мужчинами.

Я совершенно не помнила, что между нами произошло, но ощущения подсказывали: одним поцелуем все точно не закончилось. Да и одежды на мне никакой не оказалось.

Я медленно повернула голову.

О, боги! Наги все же уснули!

Мне даже не верилось, что у меня что-то получилось.

Наги находились на ступеньке бассейна, тут небольшая глубина, иначе они могли просто задохнуться в воде.

Я ничего не чувствовала, кроме резкой боли в шее и плече, которая постепенно увеличивалась. Словно проникала внутрь, заполняя мое тело.

Неужели эти оборотни-наги меня укусили?

Сокрушаться уже поздно, что произошло — не изменишь. Думать о последствиях укусов и всем остальном буду позже.

А сейчас надо как-то сцедить у этих ползучих гадов яд и бежать отсюда, пока в помещении не появился кто-то из сопровождения двух братьев или хозяйка ненароком не заглянула, чтобы убедиться в моей «работе».

Меня потряхивало, уж не знаю, от боли или напряжения, что могут войти в любой момент и застукать меня за преступлением. Руки тряслись так, что я едва могла вылезти из бассейна.

Наги ведь не одни сюда явились, остальных сейчас развлекают девушки попроще и те красотки, которых отвергли.

Меня пошатывало, а между ног саднило. Колени дрожали так, что я не могла идти, потому поползла на трясущихся ослабевших руках.

Боги! Не оставьте меня!

Похоже, мне пришлось отдать то ценное, что я имела, единственное, чем дорожила, и сейчас я не могла просто так сдаться. Боли я пока не чувствовала, наверное, действовали чары змея, но они не вечные.

О, Боги, лишь бы сейчас встать!

И я поднялась. Сжав зубы, руки в кулаки, я смогла идти.

Нельзя терять ни секунды! Иначе станет слишком поздно.

Я даже не знала, получится ли у меня взять у них ядовитую жидкость. Как тут вообще можно управиться? Тем более, их двое! У кого из них проще сцедить опасный яд?

Взяв заранее припрятанную баночку, в каких обычно маги продают свои зелья, я подошла к брюнету — его положение показалось мне более доступным.

— Ну же, открой свой рот, — мягко говорила я, удерживая одной рукой емкость для яда. Меня трясло то ли от смеха, то ли от страха. — Не стоило меня кусать. Теперь сам останешься без яда.

Мужчина в беспамятстве что-то пробормотал, но повиновался, приоткрыв рот. Его ядовитые клыки так и не успели втянуться, но это лишь облегчало мне задачу.

Я подставила стеклянную банку и осторожно надавила на небольшой пульсирующий бугорок над зубом — слышала, именно там у нагов расположены железы, вырабатывающие яд. И по стеклу медленно потекла тонкая вязкая струйка чуть розоватого оттенка.

Но этого яда мне показалось ничтожно мало, большая часть ушла на укус. Кажется, яд только размазался по стеклу. Поэтому я принялась проделывать то же самое со вторым зубом.

Все равно недостаточно. Я не знала, сколько именно яда нужно для лечебного зелья, этого мне никто не сказал. Наверное, маг-лекарь и не думал, что у меня хватит упрямства его достать.

Я на мгновение задержала взгляд на брюнете, а потом шагнула на дрожащих ногах к блондину, что лежал неподалеку. И проделала с ним то же самое.

Казалось, в любой момент меня могут застукать за этим делом, и тогда мне не избежать смерти. Она словно стояла рядом, и ее дыхание и то чувство опасности, что она вызывала, подталкивали меня действовать быстрее.

Даже не знаю, откуда силы взялись. Боги сегодня приняли мою сторону, недаром я им так много молилась в последнее время.

Наверное, я потратила на сцеживание несколько минут. А казалось — вечность. А потом отшатнулась, глядя на прозрачные капельки в банке.

Я тут же накрыла ее непромокаемой бумагой и обмотала по краю банки тонкой веревкой. Отставила в сторону, потому как не в силах была держать.

Взгляд скользнул по мешочку с монетами, что лежал на столе. Может, все же взять их? Они бы здорово выручили, а для меня лично все равно ничего не изменится.

Я протянула уже руку, но тут же отдернула ее, ругая себя за безвольность. Не могу взять эти деньги — и все тут. Тогда выйдет, что меня все же купили! Я уже получила свою плату.

Яд стоит куда дороже, а я здесь ради него.

Платье к этому моменту уже подсохло, и я натянула его на голое тело, потому что больше ничего целого из одежды не осталось. Баночку спрятала в лиф. Поменяла смеси в лампе обратно.

Поправила волосы, как смогла, облизала ноющие губы. А потом тихо подошла к дверями, прислушиваясь к звукам извне. Но там стояла тишина. Лишь издалека доносились редкие стоны и вскрики — обычные звуки в этом доме ночью.

Я выскользнула в коридор, прикрыв дверь. И рванула в свою комнатушку, радуясь тому, что вообще получается идти.

Места укусов нещадно болели. В голову пришла мысль, что я могу оказаться смертельно отравленной. Но я не думала о своей жизни, лишь бы добраться до своего городка и помочь маме, а я…

Я быстро схватила самое необходимое, хорошо, что у меня мало вещей, и то, что имела, успела сложить заранее. Еще тогда, когда узнала, что в заведении появились наги.

Когда шла вниз, встретила по пути Диарру. На лестнице царил мрак, и она не поняла, что со мной что-то не так. Я тут же завела руку с узелком назад.

Хоть мне и не платили, за эти дни у меня собралось немного монет, что подбрасывали довольные клиенты, когда я меняла смеси в ароматических лампах. Я собирала все до последнего медяка, зная, что они понадобятся мне на обратной дороге.

— Я думала, ты сейчас с ниарами! — удивленно воскликнула она.

— Уже нет, они остались довольны обслуживанием и попросили их больше не беспокоить, — произнесла я, стараясь выговаривать слова четко, хотя сама слышала в голосе предательскую дрожь.

— Да? Обычно они развлекаются с девушками дольше, — недоверчиво сказала Диарра.

— Устали после долгой дороги, — отговорилась я, молясь про себя, чтобы она мне поверила.

Нужно выиграть хотя бы несколько минут, чтобы покинуть «Цветущую лозу», уже в городе я смогу затеряться.

— Ладно, передам, чтобы их не беспокоили, — сказала она, но в ее голосе послышалось недоверие.

Диарра дождалась, пока я пройду мимо, глядя на меня с подозрением. А я, отвернувшись, выставила руку с узелком вперед и, стараясь идти ровно, направилась к выходу.

Как только она скрылась в одной из комнат, я уже не сомневалась, что она настучит хозяйке, и потому ускорила шаг. Быстро вышла через заднюю дверь дома, где находились подсобные помещения.

Прохладный ночной воздух немного освежил мои горячие щеки. И голова прояснилась.

Наверное, я слишком много времени провела в помещении, где витало множество ароматов. Но вот жар никак не отпускал, а мое состояние еще больше усугублялось.

Я лишь теперь поняла, что меня шатает из стороны в сторону, но тут же выровнялась, оглянувшись. Только не сейчас, когда свобода так близка. Я выдержу!

Прячась за статуи, к которым за эти дни уже привыкла, я двинулась по траве перебежками, замирая каждый раз и выглядывая, не идет ли кто. А потом поняла, что впереди находится охранник.

В этот день как раз дежурил Алистар, и я боялась, что он начнет проверять мои вещи. Нужно как-то его отвлечь.

— Где она?! Немедленно верните сюда девчонку, что только что была с Их Высочествами! — прокатился по саду громкий крик.

Дерх, они все поняли! Увидели нагов в беспамятстве!!! И как они их назвали, Высочества? Боги, куда я влипла?!

Сопровождающие братьев не знают, что я натворила, но их испугало состояние важных гостей.

Меня заколотило, и я боялась, что стук сердца выдаст мое местонахождение.

Алистар поднялся с места и оглянулся. Его я опасалась больше всех. И вздрогнула, молясь, чтобы он меня не заметил. Я как раз пряталась у крайней статуи.

И Боги Декториума услышали мои мольбы.

— Здесь никого нет! — крикнул он в ответ. А потом пошел по аллее в сторону дома, всматриваясь в темноту.

Я выбрала момент, когда он отвернулся, и тенью бросилась, что было сил к выходу. Позади раздался шум. За мной началась погоня, но я летела так, словно у меня выросли крылья за спиной.

Сколько бежала, не помню. Услышала легкий звон разбитого стекла, но не стала останавливаться. Потом, почувствовав дурноту, юркнула в узкий переулок и спряталась в темноте, захлебываясь воздухом. Рука невольно потянулась к стеклянному сосуду.

Но… его там не оказалось!

Нет! Я стала судорожно обыскивать все тело, но уже знала, что ничего не найду. Тот тихий звон мне не показался — это разбилась выскользнувшая из-под одежды банка. Боги все же посмеялись надо мной, дав обрести желаемое и тут же забрав!

Меня затрясло от душащих рыданий, я без сил опустилась на холодные камни, обняв себя руками. Откинула голову на шершавую стену. В тот момент мне хотелось умереть. Я слышала шум погони, но уже ничего не боялась, меня охватила апатия.

Столько сил и стараний, а в итоге я потеряла все!

Звуки раздавались совсем рядом, крики мужчин.

— Смотрите, что это — яд? Да как она посмела!

— Я не чувствую ее запаха, — услышала я голос второго преследователя. — Мы потеряли ее след.

За мной следовали стражи нагов, а я продолжала безучастно сидеть, сраженная обстоятельствами, погружаясь в трясину жалости к себе. И даже то, что сильный запах яда перебил мой личный, не радовало.

Погоня прошла рядом, и меня не обнаружили. Очередная насмешка Богов.

Мысли вернулись к больной матери. Все, что я могла сделать теперь для нее — это оставаться с ней рядом и достойно проводить ее в последний путь. Ведь другой возможности достать яд уже не представится. Такой шанс не дается дважды.

Только это заставило меня кое-как подняться, держась за стену, и шатающейся походкой направиться в противоположную сторону от погони. Я не могу умереть, пока не выполню свой дочерний долг, а дальше мне безразлично, что со мной произойдет.

***

Я даже не знала, который сейчас час, понимала только то, что уже светает — как выяснилось, я довольно много времени провела с нагами в купальне.

Я могла нарваться на городскую стражу, а еще на охрану высокородных нагов, которая прибыла в столицу вместе с ними.

Почему я сразу не поняла, что они не просто наги, наделенные властью, а высшие аристократы из Азармина?

Наверняка меня уже ищут по всему городу, а охрана у ворот предупреждена о том, что где-то скрывается воровка, которая посмела похитить у «Их Высочеств» драгоценный яд.

Я развязала свой узелок и достала легкую накидку с капюшоном, чтобы как-то скрыть свое лицо — это единственное, что смогла прихватить, кроме старого платья. Но одинокая женская фигура сразу привлечет внимание на пустых улицах. Мне нужно немного переждать, пока город не проснется, и затеряться в толпе.

Да и состояние мое оставляло желать лучшего. Перед глазами плясали дома.

Кажется, впереди рыночная площадь. Утром она первая оживает от спячки, туда мне и надо, смогу договориться о выезде из города.

Я забилась в закуток между мешками и утварью и, кажется, на мгновение положила голову, чтобы передохнуть и подождать, как почувствовала, что уплываю. Я совсем ничего не знала о яде змей.

Неужели я все-таки смертельно отравлена и не смогу добраться до дома?!

Чьи-то незнакомые громкие голоса вытащили из полузабытья.

— Дорого, говорю, я в Эраксе мешок за десять риалов брал, а ты мне цену вдвое больше назвал.

— Так и качество самое лучшее. Очищенное просушенное зерно, сразу в муку молоть можно.

Я выглянула из укрытия и увидела двух мужчин в простой одежде. На одном, что торговался, сапоги были хорошие, заморские и видно, что он ими очень гордился. Все горделиво постукивал ногой по брусчатке.

Покупатель задумался, запустил пальцы в зерно, разглядывая.

— Двенадцать — и ни риалом больше! В Ароксесе, куда я еду, за такую цену мало кто купит.

Другой мужчина плюнул на ладонь и подставил.

— По рукам!

Они скрепили договоренность, побив руки. И продавец скомандовал юному помощнику тащить мешки к телеге.

Ароксес! Он же находится в той же стороне, где и мой городок, Мэртам, только чуть дальше.

И тут мое внимание привлек шум. На рынке произошло волнение. Среди торговых рядов я увидела стражу в доспехах и тут же юркнула назад, забилась подальше в угол среди утвари, метелок и каких-то больших глиняных горшков.

Меня искали. И теперь каждый на площади знал, что разыскивается беглянка. Договориться не получится. Мужчина, который собирался везти зерно в Ароксес, казался безобидным, но я боялась, что он меня выдаст. Как выедем из города, так и покажусь и объясню ему все, а сейчас мне нужно незаметно пробраться в его телегу. Только вот как, когда рынок наполнен стражей?

Хорошо, крытая телега находилась близко ко мне и пока меня искали в другой стороне площади. Нужно как-то добраться и спрятаться в ней, среди мешков с зерном.

В мешок, что ли забраться?! Я худенькая, если ноги подожму и скручусь там, то вполне могу поместиться.

Меня знобило, как от холода, очень хотелось пить, голова раскалывалась, но я держалась, уж не знаю как. Мысль о маме придавала сил. Мне нельзя сдаваться. Не сейчас.

Как поднялась, перед глазами стало все расплываться, но я видела цель и шла к ней. Хотела уже высыпать зерно из одного мешка, но тут в телеге нашла пустой.

Я забралась в него, пока никто не видел. И улеглась, поджав ноги. Затаилась. Хорошо, хоть дышать могла через ткань.

Парнишка, что таскал тюки, пыхтя, поднимал и ставил наполненные зерном мешки плотно друг к другу, и очень скоро меня уже невозможно было увидеть. Хорошо я придумала.

Мужчина расплатился за товар и, когда телега тронулась, я смогла немного выдохнуть. Пути назад уже нет. Или я выеду из города, или меня обнаружат наги. А они точно не станут долго думать, убьют меня. За то, что я сделала.

Я понятия не имела, сколько времени тряслась в этой телеге среди мешков с зерном, некоторые при поворотах буквально подпирали меня, давили в бока. Один так и вовсе на ногах лежал, отчего они порядком затекли.

Но вскоре я поняла, что мы остановились. Судя по звукам, добрались до городских ворот. Кто-то откинул тент, чтобы осмотреть груз. Мое сердце сжалось, каждый звук отдавался в груди.

Открыли первые мешки, убедились, что зерно, и дальше не стали проверять. Меня не заметили. Они не поняли, что я прячусь среди мешков с зерном в самом конце. И мы двинулись снова.

Вот только мне становилось все хуже, и скоро я на некоторое время впала в беспамятство. Начались галлюцинации, в которых я занималась любовью с нагами, плавилась от их ласк, задыхалась от страсти…

А потом, очнувшись, поняла, что это мешок с зерном завалился на меня и каждый раз бьет по спине, когда телега подпрыгивает на выбоинах.

Повозка остановилась, и я расслышала уже знакомый мне мужской голос. Он договаривался, куда сейчас будут разгружать товар.

Я сжалась от испуга.

Тюки выгружали один за другим, и тут очередь дошла до моего угла. Меня подняли в воздух и я шевельнулась — и тут до торговца дошло, что в мешке вовсе не зерно, а кто-то живой, и он поспешно открыл его. Мы уставились друг на друга, вот только его лицо расплывалось перед глазами.

— Ты еще кто такая и что тут делаешь?

Недоумение сменилось настороженностью. Я поняла, что он догадался.

— Ты та, кого искали наги?

— Не выдавайте, прошу, — прошептала я пересохшими губами, с трудом ворочая языком.

Хозяин телеги покивал головой, видно, совсем я плохо выглядела.

— Ладно, посиди тут, потом поговорим, — оглядываясь, он вновь натянул мне на голову мешок.

Мы снова поехали, а я ненадолго отключилась.

Очнулась от того, что кто-то вливал воду в губы. Я раздвинула их, чувствуя, как струйка течет мимо рта, и стала жадно пить.

— Ох, девонька, что же с тобой случилось? Небось от любовника бежала? Красивая какая, я таких и не видал еще.

Он убрал флягу. Я пошевелила смоченными губами, пытаясь ответить, но не вышло сразу. Лишь что-то несуразное промычала. А потом все же собралась с силами и вымолвила:

— Мне нужно попасть в Мэртам… Я заплачу… У меня есть деньги.

Возница окинул меня сочувствующим взглядом и пожал плечами.

— Что с тебя взять? Довезу до Мэртама и так. Главное, чтобы за нами не пустили погоню. Но, кажется, тебя никто не заметил.

— Спасибо, — выдохнула я, благодарно глядя на торговца.

— Звать-то тебя как?

Я хотела назвать свое вымышленное имя, но не смогла солгать тому, кто искренне хотел помочь.

— Вивианна…

— Имя какое, редкое и красивое. Очень тебе подходит. А я Матеус Тонивак, занимаюсь торговлей. Да ты и сама это видишь.

На какое-то время мне немного полегчало, и я подумала — оклемаюсь, это лишь реакция тела на яд нагов, скоро все пройдет.

— Наги — страшные существа, если им кто приглянулся — просто так не отпустят. Да и помирают у них наши девки. Я тебе помогу, не сомневайся.

Я и сама это уже понимала. Меня никто не оставит в покое. Хорошо, что я не сказала ниаре Лозетте свое настоящее имя и город. Меня будут искать в другом направлении.

До родного Мэртама оставалось пару часов пути, и меня чуть отпустило, стало легче дышать, и галлюцинации больше не преследовали. И я всю дорогу думала о том, как помочь маме.

Может быть, есть еще какой-то способ ее вылечить? Я готова на все, только бы она осталась жива. Но это лишь мои мечты, умом я понимала, что надежды никакой нет. И мне нужно готовиться к худшему. А что будет со мной уже не так важно. За меня наверняка назначили награду, и рано или поздно найдут.

Торговец поделился своим запасом еды, и я снова с благодарностью улыбнулась ему. Хороший он. Мало кто помог бы в такой ситуации. Даже денег не взял. Сказал только, что была у него сестра старшая, красавица редкая, которую вот так когда-то наги увезли, еще во время войны, ему было лет двенадцать, и больше он ничего не узнал о ее судьбе. Сгинула. Но я, добавил, выгляжу настоящей госпожой. Краше любой деревенской девушки. Нежная и хрупкая, как распустившийся бутон лотоса на заре, белолицая. И фигура у меня точеная, как у статуи богини. Немудрено, что наги заметили меня.

Теперь я понимала, почему он помог, и невольно прониклась доверием.

Торговец высадил меня на окраине городка, где выгружал зерно, ему предстояло ехать дальше. И я снова осталась одна.

Время близилось к вечеру. И я безумно устала. Но родные места придавали мне силы, и я шла туда, где находилась моя мамочка, надеясь, что еще не опоздала…

Я сама казалась ходячим трупом, видела отражение в ручье, когда Матеус останавливался и набирал свежую воду. Губы белые, бледная, как потерянный дух, бродящий по земле, под глазами залегла тревожная синева. А торговец еще красавицей называл…

Но я не думала о себе. Для меня стала бы самым ужасным потрясением смерть единственного родного человека.

Перед тем, как войти в лавку благовоний, я остановилась, помолившись богам, а потом осторожно открыла двери.

Тишина пугала.

И я бросилась на второй этаж так быстро, как только могла. Сердце стучало, руки тряслись. Я не обращала внимание на боль там, куда вчера ночью укусили. Да и все остальное побаливало…

Мама лежала на кровати белая, как снег, глазницы впали, вместо круглых щек, что были у нее всегда, лишь обтянутый кожей череп.

Рядом сидела соседка, что за ней присматривала.

— Она… — Я боялась произнести это слово вслух.

Соседка обрадовалась, увидев меня.

— Миртина спит, но она совсем плоха. Маг приходил сегодня утром, сказал, что твоя мама не протянет и до утра.

Значит, еще жива! Успела! И смогу сама проводить маму в последний путь. Благодарю Вас, Великие Боги, что подарили мне эту возможность!

Я опустилась на колени, взяв тонкие пальцы умирающей, и легонько сжала их. В них еще теплилась жизнь, но скоро богиня смерти, Иргейт, призовет ее к себе. Но пока лодочник не повез ее по вечной реке Саринии, я могу высказать ей все то, что скопилось в душе. Последние слова любви…

— Мамочка, милая моя, я снова рядом, твоя дочь, Вивианна, вернулась домой, — прошептала я, роняя слезы и приложив холодную ладонь мамы к своей горячей щеке.

Я почувствовала отклик, мама меня услышала. Она что-то пыталась пробормотать, но была настолько слаба, что не смогла даже глаз открыть. Я лишь разобрала:

— Пришла…

— У тебя получилось достать то, за чем ты отправлялась? — спросила с надеждой Далисса.

— Нет, я не нашла нужного ингредиента для зелья, — не стала я рассказывать подробности того, что со мной произошло.

— Нужно готовиться к похоронам, — печально сказала Далисса. — А ты сама, как смерть ходячая. За что Боги прогневались на вас?

Меня не задевали слова о моем состоянии, но услышав о похоронах матери, внутри словно все перевернулось.

Как это, готовиться?! Мама ведь еще жива! Жива!

Неужели ничего нельзя сделать?!

Я жадно устремила взгляд на ее застывшее лицо, а потом без сил легла рядом, мне хотелось, чтобы меня похоронили вместе с ней. Только сейчас поняла, что держалась лишь ради нее, а как увидела, так дурно стало, голова закружилась, подступила к горлу тошнота. Сил, чтобы подняться, не осталось.

— Я сбегаю к магу-лекарю, поговорю с ним. К гробовщику и в храм наведаюсь, — сказала соседка, сжалившись надо мной. — Только мне бы денег каких…

Я показала рукой на кулек. Далисса все поняла.

Немного пришла в себя, когда почувствовала шевеление руки матери. Я еще немного поговорила с ней. А после с трудом, но поднялась, отыскала среди старых вещей более-менее приличное платье, переоделась и спустилась, держась за перила лестницы, на первый этаж, застав там хозяйку магазинчика, Розалию Вутар.

— Все же вернулась… — Она окинула внимательным взглядом мою сгорбленную фигуру. — Думала, мне уже самой придется заботиться о похоронах.

— Я не могла не вернуться, ниара Розалия, — склонила я голову, чувствуя, как все кружится перед глазами. Ноги едва держали.

— Я сказать тебе все хотела… Когда мать похоронишь, можешь оставаться здесь, я тебя не выгоняю. Работы всегда хватает, да ты и сама знаешь. Только ты выглядишь… Может, вина тебе дать? Ни кровинки в лице.

Я замотала головой, но тут же перестала, потому как от этого темнело в глазах.

— Благодарю вас, не стоит. Спасибо за вашу доброту.

Не хотелось подставлять добрую женщину, если наги все же выйдут на мой след. Я подумывала уехать, но пока не стала отказываться от работы. Да и выживу ли я сама после того, как меня укусили наги? Может, лекарь даст ответы на мои вопросы?

Я увидела ниара Ротеуша, старого мага-лекаря, что жил по соседству, и улыбнулась ему. Он к моей матери всегда относился с уважением, несмотря на свой статус почитаемого в Мэртаме человека.

Хозяйка ушла, оставив нас наедине.

— У меня не получилось достать то, о чем вы говорили, ниар Ротеуш, — тихо сообщила я.

— Я и не надеялся, знал, что яд трудно достать. Несмотря на мои слова, ты все же попыталась. Выглядишь ты как-то нездорово.

— Я.. — Тут я бы упала, если бы не лекарь. Но он дал опереться на его плечо.

— Что с тобой, дитя? — обеспокоенно посмотрел он на меня, вглядываясь в мое лицо.

— Дело в том… Я нашла яд нага, но меня укусили… А банку с ядом я случайно разбила, когда бежала, — прошептала еле слышно.

Он повел меня быстрее в спальню и уложил в постель. Дал подышать каким-то раствором, чем привел меня в чувство.

— Что со мной будет? — спросила я лекаря.

Он задумчиво похлопал сухонькой ладонью по моей руке и не спешил отвечать.

— Я умру?! — догадалась сама.

Он осмотрел меня, слегка отодвинув ворот платья. Увидел укусы.

— Как твоя мать ни старалась уберечь тебя, но, видно, судьба твоя такая. Ее не избежать.

— Раз так, то у меня лишь одна просьба… Похороните меня с мамой.

— Твою маму еще можно спасти.

— Что?! Как? — Я даже поднялась.

Лекарь мягко, но настойчиво заставил меня вновь опуститься головой на подушку.

— Ты не потеряла весь яд. Часть его, и подозреваю, что большая, пока находится в твоей крови. Я могу извлечь яд, взяв у тебя кровь.

— Если все так, как вы говорите, я согласна. Прошу вас только, поторопитесь! Может быть, вы успеете!

Лекарь кивнул.

— Придется немного потерпеть. А что касается тебя и того, выживешь ли ты…

— Меня не интересует моя судьба! — тут же перебила я лекаря.

— Зато твою мать расстроит, что ты отправилась к нагам. Когда ей станет легче, ее не обрадует твоя жертва.

Я молчала. Конечно. Как я переживала за нее, так и она станет печалиться.

А если я умру? Она же не выдержит такого удара. Я могу сколько угодно оставаться безразличной к своей судьбе, но материнское сердце не переживет разлуки.

— У меня есть хоть малый шанс сохранить свою жизнь? — вновь спросила я старого лекаря.

Он молча сделал надрез на моем запястье, подставив мензурку, куда потекла тонкая струйка крови. И я терпеливо ждала, пока он наберет ее достаточно.

Когда он закончил, сказал:

— У тебя есть такой шанс, но об этом мы поговорим после того, как твоей матери станет легче. У тебя еще есть время.

Он ушел, сообщив, что скоро вернется.

Все это время он поддерживал жизнь моей мамы травяными настоями. Основное лекарство давно готово, именно его он и давал, осталось добавить последний важный компонент для исцеления. И я надеялась, что он не ошибся.

Я опустилась на колени, сжимая руку матери, и прошептала:

— Все будет в порядке. Ты ведь слышала, что сказал лекарь?

Мама шевельнула губами, и я поняла, что она в сознании. Я тут же смочила ее сухие губы. Наверное, она еще много чего хотела мне сказать, услышав о том, что я отправилась искать нагов. Но пока не могла. Пусть ругает, я все стерплю, лишь бы она выжила!

Далисса вернулась скоро, она с порога заладила о том, что гробовщику нужно доплатить еще денег, но я остановила ее жестом и словами:

— Повремени… нет, откажи в услугах священнику и гробовщику, они нам не понадобятся.

— Как это? Ты умом, видно, повредилась. Очнись, Ви, уже ничего нельзя сделать!

— Ниар Ротеуш сказал, что попробует сегодня создать лекарство.

— Но… Он нашел то, чего не хватало? Нужный компонент?

— Да, — выдохнула я, не став объяснять, что именно за ингредиент требовался для лекарственного зелья.

Далисса всплеснула руками, обрадовалась. Она понятия не имела, что я отправилась искать нагов, и лучше, если никогда не узнает. Меньше разговоров. Она та еще сплетница, хоть и хорошая, мягкосердечная женщина.

— Если так, то ладно. Так что, идти забирать у гробовщика задаток?

— Да, деньги можешь оставить себе за хлопоты, — улыбнулась я, чувствуя воодушевление. — И сама отдыхай, я благодарна за то, что ты для нас сделала.

В теле поселилась, казалось, уже вечная и противная ломота, но весть, что мама поправится, придала мне сил.

Не обращая внимание на собственную слабость, я находилась рядом с мамой и приглядывала за ней.

Отдохну тогда, когда увижу, что ей становится лучше.