Мятеж

Ханна Мэтьюсон, 2022

Лондон, который вы не могли и представить! Добро пожаловать в Уизерворд, город-копию Лондона, не похожий ни на что другое. Биг-Бен? Тут он не нужен! А как же Букингемский дворец? Тоже без надобности! Здесь люди превращаются в животных, а магия наводняет улицы. Уизерворд населяют шесть народов – чародеи, метаморфы, призраки, телепаты, оракулы и мастера душ. Кассии семнадцать лет, из которых семь она была чародейкой и десять – метаморфом… при этом по-настоящему не принятой никем. Двери общества молодых одаренных магов для нее закрыты. Пока однажды девушка случайно не пробуждает древнее заклинание. Теперь в ее руках судьба всего города. Олливан, старший брат Кассии, пребывающий в изгнании, замышляет захватить власть. Однако заклинание, которое он наложил на куклу в надежде сокрушить своего врага, сработало совсем не так, как было задумано. Теперь девушка и мстительный маг должны работать вместе на благо будущего города. У внуков верховного чародея есть только одна попытка, чтобы спасти жителей от неминуемой гибели.

Глава 6

ДВУМЯ ЧАСАМИ РАНЕЕ

— Как я выгляжу?

Кассия драматично повернулась, юбка платья развевалась вокруг нее. Оно было из бледно-розового атласа, с рюшами цвета фуксии на вырезе и по краям каждого слоя юбки. Она его просто ненавидела.

— Ты выглядишь божественно, — мечтательно произнесла Вайолет.

Кукла лежала на отделанных кружевом подушках Кассии, поверх розового парчового покрывала, которое девушка тоже ненавидела. Два года назад ее мать наполнила дом изобилием роскошной одежды, безделушек и обновила ремонт в спальне, и до сих пор демонстрировала свою привязанность именно посредством подарков. Платье к посвящению было самым последним. Если когда-либо и существовала возможность дать матери понять, что она предпочитает темные цвета и непритязательные ткани, то Кассия ее уже упустила.

— Я бы с радостью отдала его тебе, — сказала Кассия кукле, — но не думаю, что это твой размер.

— И на мне оно не выглядело бы так красиво.

В любопытстве наклонив голову, Кассия встала прямо перед неподвижными стеклянными глазами Вайолет.

— Как так получается, что ты можешь видеть меня?

Вайолет мелодично рассмеялась.

— У меня есть глаза.

— Да, но…

Кассия не хотела ее обидеть, как бы глупо это ни звучало.

— Я полагаю, это часть твоего заклинания, не так ли?

Она отступила в сторону, исчезнув из поля зрения Вайолет, и помахала рукой там, где должно было быть ее слепое пятно.

— Как много ты можешь видеть?

— Я вижу, как ты машешь мне пальцами, как будто пытаешься привлечь мое внимание. И я вижу, что эти букеты цветов перевернуты.

Кассия оглянулась через плечо и рассмеялась.

— Ну, да, это так. Они сохнут.

Хобби Кассии могло стать одной из причин, почему мать ошибочно приняла ее за любительницу дамских вещичек. На рабочем столе Кассии были разложены засушенные цветы, рассортированные по банкам в зависимости от вида. Еще больше свисало пучками с веревки, прикрепленной к стене, и не меньше было спрятано между страницами книг, которые лежали стопками, утяжеленные всеми вещами, какие только Кассия смогла найти.

В центре письменного стола находилось несколько незаконченных «проектов»: засушенные цветы, искусно расставленные между двумя стеклами или вклеенные в тетради рядом с заметками и размышлениями. Еще больше букетов стояло в вазах по всей комнате, а также в комнатах ее друзей и знакомых, которые получали их — немного озадаченные — в качестве подарков.

Среди цветов и веточек были и другие природные «артефакты», которые доставляли ей не меньше радости. Птичье гнездо. Олений рог. Змеиная кожа. Кости животных, которые она разложила на квадратах черного бархата: их скелеты были неполными, и Кассия ждала, когда в садах и парках и во время поездок за город удастся найти еще экземпляры.

Она взяла веточку лаванды из одной из банок.

— А как насчет других чувств? Ты, конечно, можешь слышать.

Она поднесла лаванду поближе к лицу Вайолет.

— Ты чувствуешь запах?

— Я знаю, как пахнет лаванда, — сказала Вайолет. — Это немного другое.

— Но ты осознаешь разницу? Понимаешь, как работает твой разум и что именно ты можешь почувствовать?

— На самом деле проблема лишь в том, что у меня нет ноздрей.

Кассия рассмеялась так неожиданно, что фыркнула.

— Да. Я полагаю, в этом и есть разгадка.

Она повертела лаванду в пальцах, раздумывая, как бы еще раз проверить границы заклинания Вайолет. Сложное и изобретательное заклинание куклы сильно заинтересовало ее. Сможет ли она когда-нибудь сотворить подобную магию?

— Воспоминания, — сказала она. — У тебя есть воспоминания?

Наступила тишина, которая, казалось, стала тяжелой.

— Некоторые воспоминания, еще до всего. Была женщина в магазине, которая сделала меня и много других кукол, но они все были разными. Я принадлежала маленькой девочке, которая стала старше, потом, кажется, ее сыну, потом еще одной маленькой девочке. А потом меня украли.

— Тебе грустно, что тебя украли?

Это казалось логичным вопросом, хотя Вайолет и изложила этот факт с безупречной веселостью.

— Воровать неправильно, — объявила кукла. — Я не принадлежала этому молодому человеку.

— Да, но тебя это огорчило?

— Я не помню.

Она ясно продемонстрировала свое безразличие — радость в ее голосе слегка смягчилась.

— Как долго ты пробыла в том чулане, прежде чем я нашла тебя?

— Я не знаю, — сказала Вайолет. — Некоторое время до и некоторое время после.

Кассия нахмурилась. Ей чего-то не хватало.

— Ты сказала, у тебя есть воспоминания о прошлом «до всего». Что это значит?

— До того, как я была заколдована, конечно. Во второй раз.

— Во второй раз.

Кассия пристально посмотрела на куклу, как будто ее история могла проявиться в кудрях или странном блеске, который она видела в ее глазах. Неужели Джаспер расколдовал, а затем снова заколдовал куклу в качестве какого-то магического упражнения? Не поэтому ли чары были так хороши?

Но у Кассии не было времени выяснять это. Мать позвала ее вниз.

— Пожелай мне удачи.

— Тебе не нужна удача, — сказала Вайолет. — Ты можешь сделать все, что пожелаешь.

— Как тебе платье?

Мать Кассии, Алана Симс, стояла позади нее в зеркале в прихожей и восхищалась дочерью.

— Оно прекрасно, — солгала Кассия с улыбкой на лице.

Ей казалось странным, что одежда, которую выбирала для нее мать, всегда была девичьей, поскольку сама Алана никогда в жизни не носила платья. Сейчас на ней были брюки, которые этим вечером она лихо сочетала с расстегнутым жилетом и мужской рубашкой, которая казалась ей велика. Ее волосы — такие же черные, как у Кассии, но вьющиеся и непослушные — были распущены и доходили ей до плеч. Должно быть, она считала свою дочь такой непохожей на нее саму, такой странной и непонятной. Было обидно, что, столкнувшись с необходимостью заново знакомиться с дочерью, мать Кассии предпочла вместо этого баловать ее красивыми подарками.

— Только подумай, — сказала Алана, — через два года ты сможешь баллотироваться на пост президента Общества.

В другое время Кассия, возможно, рассмеялась бы, но из-за нервов и надетого на нее розового чудовища слова Аланы показались ей еще одним ударом. Если мать и правда в это верила, то она, должно быть, находится в состоянии отрицания. Иначе она не могла бы поверить, что такое возможно. А значит, правда — то, что ее дочь в Харте была никем, — была для нее проклятием.

— Я вряд ли гожусь в президенты, — сказала Кассия.

— Чепуха. Три поколения этой семьи в то или иное время были президентами Общества молодых одаренных чародеев.

Включая саму Алану и дедушку Кассии, Джупитуса, который был президентом, а в течение последнего года своего пребывания на этом посту еще и верховным чародеем Харта. Это было то наследие, к которому Кассия могла либо полностью принадлежать, либо быть окончательно от него отдалена.

И тебе придется смириться с тем фактом, что твои дети ими не будут, — не сказала она, выходя на улицу встречать свой экипаж.

Большая гостиная в Странствующем Месте была украшена подобающе самой важной ночи в ее календаре. Гобелены с изображением герба Общества — дверным проемом, окруженным веером ключей, олицетворяющих возможности, — висели вдоль одной стороны комнаты, прямо за помостом, на котором будет назван новый президент. Шелковые гирлянды были обвиты вокруг резных колонн и по всей длине банкетного стола. Зал был битком набит преемниками и особыми гостями, которых пригласили стать свидетелями событий этого вечера.

Более ста человек будут наблюдать за посвящением Кассии.

Она проверила свой внешний вид в зеркале в коридоре. Розовый цвет ее платья контрастировал с зеленью глаз и никак не гармонировал с бледным цветом лица. Не то чтобы какое-нибудь платье могло скрыть ее тошнотворную бледность, не говоря уже о жалкой баночке с землей, зажатой в сгибе локтя.

Но все это было неважно. Кассия вошла в холл и встала на цыпочки, чтобы поискать Джаспера. Она заметила, как он заполнил свой бюллетень на бумаге из орехового дерева и опустил в сундук, с помощью которого должны объявить победителя президентских выборов, также проходивших этой ночью. Сундук является реликвией Общества, организации куда более древней, чем ее дед, но навсегда связанной с Джупитусом Фиском. Именно благодаря преданному покровительству ее дедушки Общество пользовалось таким авторитетом. Сейчас в нем не так много членов, как во времена былой славы, но на протяжении всего своего правления Джупитус поощрял молодую элиту Общества так же, как он делал это в самом начале своего пути, более пятидесяти лет назад. Именно он должен выявить победившего кандидата с помощью знаменитого заклинания, давным-давно наложенного на сундук, и бюллетеней из орехового дерева внутри его.

Когда Джаспер обратил свой взгляд внутрь помещения, Кассия умоляла его обратить на нее внимание. Но это уже сделал кое-кто другой. Каждый разговор по левую сторону от нее стих, и она почувствовала, как помещение наполнилось отголосками невысказанного страха. К ней подошла свита телохранителей, отмеченных большими золотыми булавками на лацканах как члены дружины чародеев, а посреди них находилась причина тишины.

— Дедушка, — сказала Кассия, когда он остановился перед ней.

Однажды ей сказали, что человек носит свою репутацию либо как доспехи, либо как цепи. Джупитус Фиск превратил ее в самую прочную боевую одежду, отполированную до ослепительного блеска. Он не был физически внушительным мужчиной; высокий, но не слишком; с прямой спиной и широкими плечами. Его серебристые волосы были тщательно расчесаны на пробор с одной стороны и уложены маслом, усы были аккуратны. Густые, ухоженные брови, которые, казалось, никогда не двигались и ничего не выражали, располагались над светло-серыми, почти серебристыми глазами.

Он окинул ее взглядом.

— Я надеюсь, ты уверена в своем успехе на посвящении.

Не вопрос, скорее угроза.

Кассия затолкала тошнотворное чувство в животе еще глубже и улыбнулась.

— Совершенно уверена, дедушка.

Легкое движение его головы выражало удивление. Кассия не знала, что хуже: то давление, которое на нее оказывали, или та покорность, с которой она все принимала.

Прежде чем у нее возникло время придумать, что еще сказать, один из стражников наклонился к уху Джупитуса.

— Лорд Восс прибыл, сэр, — прошептал он.

А потом ее дедушка снова исчез. В этот раз он уделил ей так же мало внимания, как и всегда. И, как и при каждом их общении, Кассия чувствовала, что ей чего-то не хватает. Она наблюдала, как он приветствовал вновь прибывшего; Джерихо Восс — правитель фракции телепатов. Телепаты умели читать мысли и манипулировать ими. Это особая магия, которая заставляла другие фракции относиться к ним настороженно. Несмотря на то что Принципы гласили, что никто не может использовать свою магию за пределами территории своего народа — включая их правителя, большинство других гостей обходили делегацию телепатов стороной. Но верховный чародей никогда не упускал возможности наладить деловые связи и делал это при каждом удобном случае. Кассия гадала, какую выгоду ее дедушка извлекал из того, что пригласил сюда этих гостей. Возможно, хотел показать лучших членов своей фракции.

— Как говорится, второй раз — удачный.

Кассия повернулась и увидела перед собой одного из членов Общества, Льва Мэллори. Среди ее сверстников встречались те, кто был слишком вежлив, чтобы шептаться в пределах ее слышимости. Реже встречались те, кто предпринимал попытки вести разговор, даже когда их друзья замолкали и атмосфера становилась неловкой.

Самым редким видом был Лев, который, вероятно, никогда в жизни не пренебрегал улыбкой или неловким разговором. Его голос и смех, казалось, никогда не смолкали и разносились за милю, и это казалось слегка странным, ведь юноша был невысок и худощав. У него была мягкая приятная внешность, и, если его удавалось застать со спокойным выражением лица, можно было разглядеть узкие черные глаза и широкий рот. Во все остальное время, в том числе сейчас, он блистал очаровательной улыбкой.

— Для чего эта банка?

— Это сюрприз, — парировала Кассия, которая почувствует себя еще хуже, если ее заклинание провалится после того, как она о нем кому-то расскажет. Она крепче прижала банку, чтобы скрыть росток внутри.

— Чудесно! Я люблю сюрпризы.

Он огляделся и наклонился ближе, но едва ли смог понизить свой гулкий голос.

— Но если ты хочешь знать, что приготовили другие, я собрал все подробности. Я поговорил с ними со всеми.

Кассия озадаченно улыбнулась.

— Если ты любишь сюрпризы, почему ты их расспрашивал?

— Просто проявил дружелюбие, — сказал Лев. — Тот парень, Клемент, смотрел на нас всех так, словно мы бешеные тигры, благослови его звезды. Итак, ты хочешь знать?

Она чуть не сказала «да», но передумала. Она не соперничала с другими участниками, но если бы их заклинания оказались слишком впечатляющими, она бы потеряла остатки своей уверенности.

— Спасибо, но думаю, мне лучше остаться в неведении.

Лев кивнул, его улыбка стала понимающей.

— Ты нервничаешь, не так ли?

— А ты бы не переживал? Рискуя опозориться на глазах у всего Общества?

— Что бы ни случилось, наслаждайся этим.

Кассия кивнула, но совет любого, кто мог наслаждаться жизнью, будучи осужденным аудиторией своих сверстников, вероятно, был не для нее.

— Посвящение — скорее представление, чем демонстрация магических способностей. Ты знаешь, что я обладаю смешанной магией?

Она кивнула. Кассия знала это о Льве, как и про нее знали, что она выросла в Зоопарке, резиденции правителей Камдена. Итак, все знали, что его отец был чародеем, а мать — телепатом. Человек мог унаследовать только один вид магии, но она часто была ослаблена, а иногда и вовсе отсутствовала.

— Я не так силен в магии, но я прошел свое посвящение, устроив шоу. Все, что я сделал, это зачаровал свой второй костюм, чтобы танцевать и дурачиться. Мы танцевали вальс. И еще я поработал с зеркалом.

Лев изобразил, как машет своему отражению, и встревожился, когда оно помахало в ответ.

— И для преемников этого было достаточно? — спросила Кассия.

— Да, для большинства из них! Я собрал достаточное количество голосов.

Это оживило в воображении Кассии сценарий, который заставил ее желудок попытаться сбежать через рот.

— Но получается, что сейчас ты окружен сверстниками, которые проголосовали за то, чтобы ты не был принят. Это не лучше, чем быть отвергнутым.

— О звезды, посвящение — это не так серьезно, как ты думаешь! — сказал Лев. Он указал на ближайшего преемника и окликнул его.

— Райденхоур не голосовал за меня, не так ли, Райденхоур?

Райденхоур, с набитым закусками ртом, добродушно пожал плечами и выплюнул несколько крошек, бормоча извинения.

— Видишь? В посвящении нет ничего личного. Это просто забава.

Кассия крепче сжала свою банку.

— Я боюсь, что это не так, когда ты уже однажды потерпел неудачу.

Улыбка Льва погасла, и он кивнул.

— Они крутая компания, не так ли? Я знаю, что ты чувствуешь.

Серьезно? Лев Мэллори, душа каждой вечеринки, знал, каково это — жаждать признания своих сверстников? Это было трудно понять, и все же Кассия думала, что он понимает. Молодые чародеи Харта не принимали ее, потому что видели в ней наполовину метаморфа, но Лев буквально принадлежал к другой фракции в той же мере, что и к их. Казалось, он прочитал эти мысли, когда они промелькнули на ее лице, и рассмеялся.

— Тебе просто нужно найти в себе еще какую-то особенность, Кассия.

— Что-то еще?

— Особенность, что компенсирует то, чего они в тебе не видят. То, о чем они могут говорить вместо всего этого. И не беспокойся о посвящении. Если все пойдет не по плану, всегда есть следующий год. Все дело в звездах.

Все дело в звездах. Кассия не придавала большого значения астрологии, но постоянно слышала это от верящих в нее. Она неуверенно улыбнулась, но у Льва все было по-другому. Для него Общество молодых одаренных чародеев — развлечение. Для Кассии это самое желанное событие.

— И какова твоя особенность, Лев?

— Разве это не очевидно?

Он указал на свое лицо и расплылся в привычной ухмылке. Затем отвернулся и указал на другого преемника в дальнем конце комнаты.

— Бакстон! — проревел он. — Круто вчера сыграл!

И Лев ушел, пробираясь сквозь толпу, которая улыбалась ему в ответ, когда он проходил мимо. Если Лев смог принадлежать этому месту, то Кассия тоже смогла бы, но ей пришлось бы делать это без помощи харизмы. Она никогда не умела быть особенно дружелюбной.

Зазвенел бокал — кто-то призвал большую гостиную к вниманию. Хелия Рэдлин, уходящий президент Общества, поднялась на помост.

— Преемники, посвящаемые и почетные гости, — начала Хелия с непринужденным спокойствием. Последние разговоры стихли, и зал обратил на нее свое внимание.

— Сегодняшний вечер — вдвойне особенное событие для Общества, поскольку день выбора моего преемника совпадает с нашей весенней инициацией. Я надеюсь, что вы сможете потерпеть меня в качестве вашего президента еще несколько минут, поскольку мы начнем с последней части.

Возгласы поддержки перемежались смехом. Хелия отмахнулась от них и приняла мрачный вид.

— Мой долг, во-первых, рассказать нашим посвящаемым о наследии, частью которого они становятся сегодня вечером. На этом самом месте более пяти столетий назад шесть наших основателей собрались с намерением основать учреждение для продвижения талантов и улучшения жизни каждого поколения лондонских чародеев по мере их взросления. Они основали наше священное Общество здесь, в доме, который назвали Странствующим Местом; доме с четырьмя важными комнатами.

Она подняла руку и сосчитала комнаты на пальцах.

— Библиотека, чтобы питать разум каждого члена Общества; общая комната, чтобы они могли обмениваться идеями и налаживать дружеские отношения; гостиная, чтобы принимать величайших лидеров, мыслителей и новаторов современности; и столовая… — тут раздались одобрительные возгласы в адрес четвертой комнаты, и, когда Хелия закончила, к ним присоединилось еще больше голосов — потому что полный желудок укрепляет магию и разум.

— Легенда гласит, что основатели построили Странствующее Место как обычный двухэтажный дом и заколдовали, чтобы закрепить в сознании каждого, кто вошел внутрь, слова Общества: С помощью магии — возвысимся. Но чары обрели свой собственный разум, и по мере развития Общества развивалась и наша штаб-квартира. Точно так же, как каждое поколение преемников добавляет новые ветви на наше общее древо, так и Странствующее Место разрастается все больше и больше, являясь зеркалом растущего наследия Общества молодых одаренных чародеев. Сегодня вечером мы снова приумножим это наследие. Пять молодых чародеев заявили о своем желании присоединиться к нашему числу. Но позволим ли мы присоединиться преемникам, не убедившись в их мужестве?

— Нет! — хором воскликнули члены Общества и затопали ногами. Казалось, вся комната покачнулась.

— Нет, конечно, нет. Каждый должен продемонстрировать свое мастерство в нашей магии и быть признан достойным этого престижного членства. И кто должен решить, пройдут ли они испытание?

— Это сделаем мы!

Больше топота. Кассия обхватила второй рукой свою банку с землей, так как первая уже стала скользкой от нервного пота. Она сжала колени, боясь, что силы покинут ее и она рухнет на пол.

— Члены Общества, пожалуйста, соберитесь перед помостом. Если наши уважаемые гости будут так любезны, не могли бы вы, пожалуйста, расположиться напротив, перед окнами.

Но как насчет посвящаемых? Когда толпа разделилась надвое и центр зала освободился, Кассия заколебалась, поворачиваясь то в одну, то в другую сторону, пока ее взгляд не остановился на еще одном растерянном человеке, в руках у которого был зажат стеклянный кувшин. Реквизит для заклинания. Когда юноша выбрал «гостевую» половину комнаты, Кассия последовала за ним.

— Наши потенциальные новые участники будут вызываться по одному, чтобы продемонстрировать свое заклинание для всех нас, — сказала Хелия с помоста, — но, пока мы выносим свое решение, просим гостей сохранять спокойствие. Итак, первый — Обри Кай.

Обри выглядел всего на пятнадцать, а значит, только-только получил право присоединиться к Обществу. Когда он отделился от толпы у окон, двое или трое гостей попытались захлопать. Кассия не была одной из них. В прошлом году она была первой, кого вызвали, и слишком хорошо помнила уязвимую, абсолютную тишину, воцарившуюся, когда она вышла на середину комнаты. Единственный звук издавали ее собственные каблуки, звучащие так, словно она слепо маршировала навстречу своей гибели. Те, кто хотел похлопать, довольно быстро стихли, и Кассия поняла, что они тоже это почувствовали — изменение в воздухе. Все веселье речи Хелии испарилось. То, что происходило дальше, было священным.

Священным и ужасающим.

Реквизитом Обри была обычная на вид свеча. Участникам не разрешалось говорить во время инициации: ни объяснять свое заклинание, ни оправдываться, почему оно пошло не так, поэтому никто не мог знать, что собирался сделать Обри.

Он поставил свечу в центр комнаты, достал из кармана коробок спичек и зажег фитиль. Свеча с шипением загорелась и выпустила в воздух густой столб дыма цвета индиго. Обри присел на корточки у свечи, и его лицо стало непроницаемым и сосредоточенным. Он уставился на дым, вытянув одну руку, и его пальцы начали медленно двигаться, как будто он перебирал струны арфы.

— О, — выдохнул мужчина рядом с Кассией.

Она проследила за его взглядом вверх. Только сейчас все начали понимать, что волшебство происходит не перед Обри, а выше.

Вместо того чтобы рассеиваться по мере остывания, дым принимал форму. Над свечой оживали изящные полуночные создания. По воздуху прыгали кролики, за которыми вились струйки дыма. Они спускались до тех пор, пока не оказывались среди ног зрителей, которые смеялись и шарахались в сторону, когда те прыгали по залу. Размахивая хвостами, рыскали лисы; кошки набрасывались друг на друга. Там были и птицы, описывающие круги над головами собравшихся. Змея обвилась вокруг ноги мужчины, и тот, настороженно наблюдая за ней, пытался смеяться вместе со своими друзьями.

Дымовой зверинец Обри просуществовал всего пару минут, после чего мальчик задул свечу, пересек комнату и открыл окно. По мановению руки его творения послушно потянулись к нему и, проскользнув в окно, снова превратились в дым и растворились в воздухе.

Кассия чувствовала, как наблюдатели вокруг нее сопротивляются желанию снова захлопать в ладоши, но она не могла разделить их восторг. Ей было далеко до Обри.

— Члены Общества, — сказала Хелия с помоста. — Да или нет?

— Да! — единодушно ответили они хором, и только тогда зал взорвался радостными возгласами. Краткий миг радости и поздравлений благословенно рассеял напряжение, но сердце Кассии забилось еще сильнее. Если, чтобы ее приняли, она должна была быть не хуже Обри, девушка была обречена.

У следующей участницы не было реквизита. Она вышла в центр комнаты одна и закружилась. Юбки ее кроваво-красного платья элегантно развевались. И снова воцарилась тишина, полная ужаса напряженность, поскольку ничего не происходило и никто не издавал ни звука. Но затем она снова повернулась, и когда свет упал на атлас ее платья, оно вспыхнуло желтым. С каждым поворотом ее платье переливалось другими цветами радуги: оранжевым, фиолетовым, зеленым. Фуксия, нефрит, лазурный. Она завершила показ тем, что ее платье заиграло всеми цветами сразу, как радуга, отражающаяся от океанской ряби. Когда ткань снова стала красной, участница повернулась к помосту и собравшимся перед ним членам Общества.

— Да или нет?

— Да!

И вот были вызваны следующие два испытуемых. Каждый раз сердце Кассии подпрыгивало в ожидании своего имени, и каждый раз ей оставалось медленно успокаиваться. Пока приступ ужаса затихал, ее руки дрожали.

Только предпоследний участник, Клемент, не сумел произвести впечатления. Это был мальчик с кувшином, которого заметила Кассия. Он попытался превратить стекло в лед, нарушив негласное правило делать посвящение зрелищным. Возможно, его никто не предупредил. Кувшин Клемента покрылся инеем, и от его дыхания воздух запотел, но никто не понимал, сработало заклинание или нет, пока одна половина кувшина не растаяла, обратившись водой. Те, кто был ближе всех, отступили назад или приподняли юбки. Секунду спустя остальная часть кувшина тоже превратилась в воду, и Хелия положила конец его страданиям, подняв руку. Если Клементу и было, чему порадоваться, так это тому, что он явно не попал в ситуацию, когда от членства в Обществе его отделяли бы всего несколько голосов «против».

— Нет! — раздался громкий крик еще до того, как Хелия задала вопрос. Гости отвели глаза, а Клемент забрал полагавшуюся ему детскую книгу заклинаний и вернулся в свою часть комнаты, опустив голову. Кассия прикинула, что ему не больше шестнадцати; у него еще достаточно шансов.

— И перейдем к нашему последнему участнику. Кассия Симс, просьба выйти вперед.

Толпа расступилась, чтобы пропустить Кассию в центр комнаты, где один из младших членов Общества с помощью магии убирал беспорядок, оставшийся после Клемента. Кассии показалось, что это сотни внимательных глаз превратили Клемента в лужу на полу и собирались сделать то же самое с ней. Единственный способ, благодаря которому она могла ставить одну ногу перед другой, — это смотреть только на то место, куда она поставит свою банку с землей. Когда она это сделала, тишина стала абсолютной; Кассия была уверена, что эта тишина была более громкой, чем та, что сопровождала других претендентов. У нее кружилась голова, в горле пересохло. Она гадала, услышали ли ближе всего стоявшие к ней люди, как она сглотнула.

Одно заклинание. Всего одно заклинание, и все изменится.

Ее внимание привлекло движение среди членов Общества. Джаспер стоял немного поодаль от остальных, на краю комнаты. Он переместился в поле ее зрения, чтобы поймать ее взгляд и одарить улыбкой. Она отметила, что он довольно спокоен. Он думал, что у нее все получится. Краем глаза она невольно заметила своего дедушку.

Что ж, по крайней мере, хоть кто-то здесь в нее верит.

Кассия сосредоточилась на банке на полу и ни на чем другом. Намерение ясно и твердо прозвучало в ее сознании, и магия пробудилась. Она была готова. Она готовилась к этому неделями.

Она протянула руку к банке, стараясь не обращать внимания на то, как дрожит — просто нервы, это было ожидаемо, — и призвала свою магию течь сквозь пальцы: расти и цвети.

Сначала она увидела корни; маленькие белые побеги, появляющиеся из почвы и покрывающие внутреннюю поверхность стекла. Да, подумала она, и ее облегчение проявилось в прерывистом выдохе. Продолжай.

Росток розы на мгновение задрожал, а затем замер. Такое бывало во время тренировок. Небольшие паузы перед очередной волной роста, если только она сохранит концентрацию. У нее перехватило дыхание, когда она попыталась представить себе нужный результат, но ее предательский мозг показал другую картину: разбитое стекло, рассыпанную землю, неуверенно качающих головами людей. Ее поразило настолько очевидное осознание, что она задалась вопросом, как она раньше этого не поняла: молодому чародею не обязательно быть таким уж одаренным в магии, если у него были друзья в Обществе, которые могли за него проголосовать.

Сосредоточься, закричал отчаянный голос в ее голове, и Кассия вновь сконцентрировала всю силу своей воли на банке, яростно используя свою магию, чтобы восполнить упущенное. Когда самый тонкий, крошеный побег ростка выпустил свой первый нежный листок, произошло сразу несколько событий.

Кто-то позади нее задвигался. Хелия, скучающая и привлекающая внимание членов Общества, чтобы призвать к голосованию? Но нет, участники были на другой стороне комнаты; это был просто гость, переместившийся, чтобы получше рассмотреть представление. Но в ту секунду Кассия осознала, что она не была — как она сказала своей магии — одна. Она была в комнате, полной людей, которые оценивали то, чего она смогла добиться, вернувшись в Харт. Она попыталась сопротивляться желанию взглянуть на их лица, на лица выстроившихся перед ней людей, и потерпела неудачу. Ее взгляд был беспомощно прикован к движению руки одного из членов Общества, когда он поднял ее, чтобы прикрыть рот ладонью и прошептать что-то на ухо своему другу.

Не подведи меня, взмолилась она своей магии, когда ощутила себя в клетке, сквозь прутья которой выглядывали любопытные лица. Пожалуйста, не подведи меня снова.

Но это произошло. Нет, не было драматично разбивающегося стекла, или разлетающейся почвы, или переплетения вышедших из-под контроля ветвей. Просто жалкая горстка листьев на ее саженце увяла. Корни сморщились и стали коричневыми. Нет, Кассия не сдавалась. Она просто потерпела поражение.

Звук вопроса Хелии был глухим бормотанием на фоне стука крови в ушах. И вот она стояла, жалкая и проигравшая, посреди комнаты. Подними она глаза, и увидела бы, как окружающие, спрятав глаза, голосуют «против». Единственное место, куда она могла смотреть, это та часть комнаты, где стоял Джаспер. И именно поэтому она знала, что он не проголосовал. Его опущенный рот открылся на вдохе, когда раздалось «нет», но в последний момент он не издал ни звука. Возможно, это было к лучшему. Возможно, голос, который он хотел отдать, был бы несправедливым.

Когда кто-то протянул ей детскую книгу заклинаний, Кассия почувствовала, как скрутило живот, и что глаза у нее на мокром месте. Стоило моргнуть, и она бы заплакала посреди собрания, у всех на глазах. Но у нее было время добраться до двери, поэтому она развернулась на каблуках и побежала прочь.

Когда Кассия переступила порог, кто-то поблизости выкрикнул ее имя. Она пыталась не обращать на это внимания — ее слезам больше не было дела до того, моргала она или нет. Первые слезы уже свободно падали на щеки, такие же непокорные и своенравные, как забытая звездами магия, но твердая рука схватила ее за локоть, и она развернулась, оказавшись лицом к лицу с верховным чародеем.

— Тебе лучше остаться и больше не портить вечер, — сказал он тихим голосом. Кому-то могло показаться, что у него просто хватило здравого смысла не привлекать еще больше внимания к ее неудаче, раздувая из мухи слона. Но Кассии было хорошо знакомо его разочарование, и она видела это по тому, как он смотрел не на нее, а сквозь. У Кассии была возможность вырасти в его глазах, и теперь, когда она потерпела неудачу, дедушка вернулся к более серьезным заботам, даже когда она стояла прямо перед ним в слезах.

— Заводи знакомства, — скомандовал он. — Магия — это еще не все.

Каким-то образом его полный отказ замечать ее слезы вытащил Кассию из волны жалости к себе.

— Дедушка, — начала она дрожащим голосом, — я правда хочу пойти домой.

Он наклонился ближе, еще больше понизив голос.

— Ты в Странствующем Месте, Кассия.

Он редко называл ее по имени, а когда называл, это звучало как выговор.

— Ради звезд, пообщайся со своими сверстниками, прояви благоразумие и извлеки из этого вечера максимум пользы.

Он не имел в виду, что это должно быть нечто полезное для нее самой, и точно знал, сколько усилий Кассия уже приложила к тому, чтобы наладить общение со своими сверстниками. Кассия четыре раза слышала, как Джупитус и ее мать обсуждали, насколько она непопулярна, и это не считая тех раз, что прошли мимо ее ушей. Но Кассия была его крови, и, с точки зрения дедушки, это означало, что у нее был долг перед ним и его репутацией, так что она должна выполнять его приказы.

Она так и делала.

Когда Джупитус увидел, что она немного успокоилась, то отвернулся, и Кассия поспешно вытерла влагу со щек и подняла подбородок.

Когда все остальное терпит неудачу, остается злоба.

Эти слова принадлежали правителю другой фракции в другой жизни. Злоба — вот что советовала Эстер Рейвенсвуд, правительница метаморфов, когда больше не из чего было черпать силы. Однажды, когда Кассии было семь лет, сын одного из дружинников Камдена толкнул ее. С поцарапанными ладонями, она побежала к своей няне, и женщина сказала, что мальчики так себя ведут, когда им нравишься. Это заставило Кассию начать плакать еще сильнее; все, чего она хотела, — это чтобы пара рук крепко обняла и сказала, что она под защитой, а няня этого не сделала.

Как и Эстер. Кассия сомневалась, что у альфы Камден Тауна хватит духу утешить плачущего ребенка. Когда Кассия увидела ее в дверях, слушающую, что говорит девочке няня, то ждала, что Эстер с отвращением отвернется от ее слез. Это вполне соответствовало тому, как она обычно вела себя с маленькой девочкой, которая, строго говоря, вообще-то была ее подопечной.

Но Эстер вошла в детскую и взяла Кассию за запястье, чтобы не поранить израненные ладони. Это был первый раз, когда Эстер прикоснулась к ней. Затем она прошествовала через дом, а Кассия трусцой бежала следом. Кассия поняла, что они направляются в сад, обратно к злобному мальчику, который толкнул на землю.

— Нет! Я не буду с ним играть.

— Нет, с ним ты определенно играть не будешь, — сказала Эстер командным голосом, хотя лишь подтвердила сказанное Кассией. — Но ты будешь играть. Ты будешь играть, потому что этот щенок не сможет тебя остановить. Он жалок и недостоин твоего внимания, ты понимаешь?

Затем она опустилась на колени, так что они оказались лицом к лицу.

— Играй назло ему, потому что у него нет силы остановить тебя.

Тогда она снова прикоснулась к ней — во второй раз, положив два пальца под опущенный подбородок Кассии и приподняв его.

— Когда все остальное терпит неудачу, остается злоба, — сказала она с лукавой улыбкой. — Понимаешь?

И Кассия поняла. Мысль о том, чтобы уступить желанию дедушки и остаться, томясь в своем собственном унижении, заставила ее горло сжаться, и жалость к себе вновь угрожала поглотить. Ей было не место в этой комнате, но она могла назло всему поднять голову. Она могла бы со всем этим справиться.

Вечер шел; пространство в середине комнаты было занято людьми — гости и члены Общества вперемешку стояли у помоста. Джупитус разговаривал с секретарем Общества, в чьи обязанности входило отстегнуть золотой значок президента от воротника Хелии и прикрепить его новому владельцу.

Джаспер разговаривал с другим участником в дальнем конце комнаты. Его глаза больше не искали ее, и Кассия обнаружила, что чувствует себя в равной степени преданной и спокойной. Она не знала, как ей снова встретиться с ним лицом к лицу после того, как он не смог заступиться за нее.

Лев поймал ее взгляд и протиснулся сквозь толпу гостей, чтобы встать перед ней. Он держал ее банку с землей.

— Я не знал, захочешь ли ты ее забрать, — сказал он.

Кассия пробормотала слова благодарности и взяла банку.

— В следующий раз, я уверена, — автоматически сказала она. Она слышала это пустое высказывание два десятка раз после своей последней неудачи и хотела опередить Льва. Но она вложила недостаточно фальшивых эмоций в эти слова, и они прозвучали слишком резко.

Лев улыбнулся.

— О, в следующий раз точно.

Она была избавлена от дальнейшего проявления его доброты, потому что Джупитус ступил на помост и в большой гостиной воцарилась тишина. Пришло время для того самого события, по причине которого верховный чародей и был здесь. Он встал за урной для голосования, которую перенесли в переднюю часть помоста.

— Преемники, старые и новые, — сказал он, дружелюбно кивая новым членам Общества, которых он мог выделить в толпе. — Гости. Общество молодых одаренных чародеев существует уже пять столетий, и все это время оно олицетворяет наше место в этом городе и возвещает о новой магии, новых талантах и вступлении во взрослую жизнь наших выдающихся умов и будущих лидеров. Настало время для священной традиции открывать новое, поскольку Общество выдвигает одного из своих членов на должность президента. В течение следующих двух лет этот человек будет прокладывать путь вперед для вас, молодых преемников, и вести к будущему. Кто знает, может быть, когда-нибудь он даже станет верховным чародеем.

В ответ на это раздался щедрый взрыв понимающего смеха. Все знали, что следующим верховным чародеем должна была стать Алана Симс. А после нее? Кассия посмотрела на свою банку с землей. Если дедушка и нашел ее лицо в толпе в этот момент, она не хотела видеть, что читалось в его взгляде. Кто бы ни взял на себя роль Аланы, были ли они в этой комнате или нет, все слушающие знали, что им станет человек, которого выберет семья Кассии. Эта власть была в их руках.

— Я попрошу кандидатов присоединиться ко мне на помосте.

Три преемника поднялись на помост под шквал аплодисментов. К ним присоединились Хелия и ее заместитель, секретарь общества Ян Ленникер, срок полномочий которого также заканчивался этим вечером. Кассия наклонилась ко Льву.

— Как ты думаешь, кто победит? — спросила она, понимая, что так сильно сосредоточилась на своем посвящении, что все прочие события вечера ускользнули от ее внимания.

— Эм.

Лев заколебался, улыбка на мгновение сползла с его лица.

— Я думаю, мы скоро все узнаем.

Кассия заметила, как его взгляд метнулся к двери, где, прислонившись к стене и низко опустив голову, стоял Вирджил Пайк. Его серьезный взгляд был устремлен в толпу. Преемники постоянно то образовывали парочки, то расставались, и каждый хотел стать главной сплетней сезона. Лев и Вирджил были одной из таких любовных историй. Она задалась вопросом, почему они сейчас стояли в разных концах зала.

Кассия проследила за взглядом Вирджила сквозь толпу и остановилась на нескольких людях. Лев был не единственным, кто выглядел нервным. Харланд Уайз грыз ногти. Тан Медхерст переминался с ноги на ногу. Кассия внезапно ощутила напряжение в воздухе, и это было нечто большее, чем возбуждение толпы в ожидании результатов выборов. Ни трое претендентов на возвышении, ни Хелия и Джупитус не обращали на это внимания, но напряженность, с которой Ян уставился в пол, угрожала прожечь тот насквозь.

— Давайте выясним, кто будет вашим новым президентом, — объявил Джупитус присутствующим.

По традиции верховный чародей сам произносил знаменитое заклинание, определяющее победителя выборов, но Джупитус отошел в сторону и махнул Хелии выйти вперед. Наступила тишина — настолько всеобъемлющая, что Кассия готова была поклясться, будто слышала крики чаек над рекой. Никто не стал бы шептаться, что верховный чародей стареет и его сила уже не та, что была раньше. Ни сейчас, ни когда-либо еще.

Хелия достала заколдованный лист бумаги из орехового дерева и подняла его вверх, а другую руку протянула к урне для голосования. Кассия обнаружила, что невольно придвигается ближе. Она никогда не видела, как выполняется это заклинание, но много раз слышала, как о нем говорили.

Когда бумага из орехового дерева сгорела, урна для голосования раскрылась, словно механический цветок, высыпав в узкую емкость свое содержимое, которое превратилось из бумажек в яркие стеклянные шарики. Когда они каскадом скользили по желобу, то разделялись по цвету и падали в чаши, которые материализовались под ними; синие, оранжевые, желтые…

…и фиолетовые шары. Рядом с остальными чашами материализовалась четвертая.

— Вписанный кандидат! — воскликнул кто-то рядом. По комнате прокатился возбужденный ропот. Кассия снова окинула взглядом участников — на некоторых лицах читалось беспокойство, на других восторг. Затем она посмотрела на Льва, чью улыбку было трудно прочесть. Вирджил выглядел таким же серьезным, как всегда, и, пока шел подсчет, не придвинулся ближе.

— Зеленый! — крикнул кто-то, когда шары пятого цвета смешались с остальными.

Вписанные кандидаты не были чем-то неслыханным. Президенты общества часто делали блестящую карьеру в самых разных областях, и возможностей было предостаточно. Не было тайной, что некоторые члены партии усердно вели предвыборную кампанию даже после того, как им не удалось официально стать участником голосования.

Но по крайней мере четыре цвета встречались одинаково часто. Джупитус заговорил, перекрикивая болтовню; какая-то шутка об амбициях членов клуба. Наблюдающие преемники словно разделились на две группы: на тех, кто был шокирован и заинтригован поворотом событий, и тех, кто наблюдал за всем спокойно. Некоторые из последних сами гудели от возбуждения; другие бросали возмущенные взгляды на Льва и Вирджила, и, пока толпа перешептывалась, их число все росло и росло.

Когда поток шариков иссяк, Ян и Хелия достали коробку и поставили пять чаш с шариками в ряд перед Фиском. Все это само по себе заняло немало времени, и еще больше времени занял подсчет голосов и обсуждение между Хелией и Яном, так что терпение толпы было на пределе. Когда дело было наконец сделано, через толпу зрителей до Кассии и Льва просочились слухи о том, что трое кандидатов набрали одинаковое количество голосов, а победитель одержал победу с перевесом в один голос. Кассия бросила вопросительный взгляд на Льва, но он словно бы не заметил; он смотрел на Вирджила, который, словно признавая поражение, развел руками. У Кассии в голове возник ничем не обоснованный страх. Она немедленно прогнала это чувство.

Невероятное зрелище еще не закончилось. Решив начать с явного проигравшего — чаши с зелеными шариками, Джупитус произнес очень простое заклинание, которое вырезало на чаше имя номинанта. На его лице отразилось легкое удивление, и он повернулся к толпе.

Кассия тоже была удивлена, увидев, что на чаше было написано «Лев Мэллори». Теперь на него были обращены взоры всех собравшихся. Лев широко ухмыльнулся и пожал плечами.

Когда зал наполнился взрывом аплодисментов, он наклонился ближе к Кассии и сказал:

— В следующий раз, я уверен.

Его темные глаза наполнились веселым блеском, и он подмигнул ей.

Джупитус перешел к следующей чаше. Элрик Верда далеко не так спокойно принял поражение. Он пробормотал что-то сквозь стиснутые зубы и сошел с помоста. Кассия услышала, как стоящий рядом с ней преемник прошептал, что Элрик уйдет из Общества еще до следующих выборов.

Третьим кандидатом был Август Ледфорд. Он изо всех сил пытался скрыть свое разочарование, но, пожав руку оставшемуся кандидату и Джупитусу, присоединился к своим друзьям в толпе, которые хлопали его по спине и обнимали за плечи. Кассия снова посмотрела на Джаспера, который должен был стать ее главной поддержкой в этот день. Он стоял в дальнем конце комнаты и выглядел скучающим.

Остались лишь Пелла Олин и вписанный кандидат. Члены клуба погрузились в молчание. Пульс Кассии приятно участился. Драматические события в этом городе часто были связаны со смертями, так что перед шансом быть свидетелем чего-то столь легкомысленного, как переворот среди президентов Общества молодых одаренных чародеев — бескровный переворот, играючи совершенный молодежью, — было невозможно устоять. Так что, хоть Кассия и была уверена, что Пелла очень милая девушка, все же надеялась, что та проиграет.

И так и случилось.

Когда Джупитус перевернул предпоследнюю чашу, комната взорвалась. Элрик громко ворчал по поводу того, что выборы были сфальсифицированы, и получил долю поддержки от тех в зале, кто также был поражен случившимся. Все они были успокоены яростным отказом Джупитуса.

— Даже если кто-то не включен в избирательный бюллетень, его право баллотироваться закреплено в уставе Общества и существует уже сотни лет, — сказал он.

Воцарилась тишина.

— Это священный демократический процесс, и все члены Общества должны его уважать.

Когда Пеллу увели со сцены, Джупитус положил руку на край последней чаши и снова произнес заклинание. Он был спокоен и невозмутим, демонстрируя вежливое безразличие к происходящему, хотя волнение в комнате росло и росло. Но, когда на его стороне чаши появилось имя, этому спокойствию в один миг пришел конец. Губы верховного чародея сжались в тонкую линию, серебро в глазах превратилось в лед. Волосы на шее Кассии встали дыбом, и она невольно отступила на шаг. Выражение лица Джупитуса встревожило многих зрителей, но только Кассия знала, насколько он был на самом деле взбешен.

В последний раз она видела его лицо таким яростным, когда…

Не говоря ни слова, Джупитус перевернул чашу, и невероятное подозрение, которое ранее вспыхнуло в голове Кассии, подтвердилось.

Новым президентом Общества молодых одаренных чародеев стал Олливан Симс.

Кассия посмотрела на Льва. Лев посмотрел на Вирджила. Вирджил вздохнул и в тот же миг исчез, перенеся себя неизвестно куда.

Джупитус так крепко сжал край чаши, что костяшки пальцев побелили, а затем швырнул ее на пол, где она разлетелась на тысячу осколков.