Самая умная собака в мире

Фёдор Венцкевич

О псах, о людях, и вообще. Книга содержит нецензурную брань.

Воскресенье. Вечер

А Тридцать Третий хорош, чего уж. Отобрал из всей шоблы двоих каких-то, а остальных не пустил. До комнаты проводил, дверь лбом толкнул и придержал даже. Ошибся, правда, но это уже только внутри поняли, когда Тридцать Третий зашел, а дверь за ним и захлопнулась.

— Ого, смотрите, кто к нам пожаловал! Господин премьер собственной персоной! И не один, а с дамой. Я же говорил: жрать захочет — придет. Ну, здравствуйте, здравствуйте, голубчик. Видок у вас, конечно… Да и запах… Не везет стране на премьеров, что ты будешь делать.

Чарли припрятывает до поры свой альфа-хвост и пятится к двери.

— Уже уходите? — веселится главный. — Ну, не буду задерживать. Понимаю: дела.

Чарли толкает лбом дверь, наперед уже зная, что ничего не выйдет. Не работают такие двери в такую сторону.

— Блять, — бормочет Чарли.

— Блять! — повторяет ошейник.

Главный, уже о нем и забывший, поворачивается, блестит веселыми глазками.

— Простите?

— Да двери эти, — объясняет Чарли. — Что вы их понаделали-то везде? Ходить как?

В комнате тихо. Только в животе у Люси урчит что-то. Не стала на улице есть, вот и голодная.

— Опаньки, — говорит главный.

Кладет свои бумажки на стол и медленно идет к Чарли. Подходит вплотную, присаживается перед ним на корточки.

— Так мы, выходит, и впрямь разговариваем?

Чарли таких много видел. Красные клешни ползут из рукавов. Тощая дерзкая головка, как у воробья, набок. Прищур. Желваки. С такими только наглостью. И Чарли попутал.

— Двери, говорю, уберите, — рявкает он. — По дому не пройти.

Нет, такого взгляда Чарли долго держать не умеет. Разом опускает и глаза, и воспрянувший было хвост. Главный усмехается и встает на ноги.

— Нехорошо получилось, — задумчиво говорит он. — Зато интересно.

Отходит к окну и долго смотрит на улицу.

— Ну? — поворачивается к остальным. — Вы же слышали. Двери мешают господину премьер-министру справлять свои служебные и физиологические надобности. Проблема, как вы понимаете, нешуточная. Какие будут предложения?

Присутствующие в замешательстве. Шутит ли? Ох, как с этим главным непросто.

Бегающие зрачки поймать трудно, но, когда их много, то можно. И главный ловит первую жертву.

— Швейцара можно поставить, — осторожно предлагает та.

— Около каждой двери? — уточняет главный, и рыбалка продолжается.

— Раздвижные двери нужны, — замечает второй карась. — А лучше, распашные, которые в обе стороны.

— Молодец. Еще варианты?

И плотину прорывает.

— Помощника к нему приставить. Солдатика какого-нибудь. Пусть бегает и открывает.

— Датчики установить. Чтобы только на псину… Извиняюсь. Чтобы именно на господина премьер-министра и срабатывали.

— Кнопку напольную. Лапой чтоб нажимать.

— Лучше окошечко вырезать, как для кошек.

И наконец:

— Да убрать двери к чертовой матери, и дело с концом.

— Браво! — говорит главный. — Все двери?

— Абсолютно. Даже интересно получится. Современно. Открытость, доступность — вот это вот все.

— В туалетах тоже открытость? — язвит немолодая нестройная женщина с застекленными глазами.

— А что нам, народным избранникам, скрывать? — возражает кто-то мелкий и мстительный.

— Вам, — возражает женщина, — не то что скрывать, а и показать-то нечего…

— Ладно, — выключает их главный. — Мне кажется, это лучшее предложение. Демократично, современно, свежо. Голосуем. Кто за то, чтобы снять двери?

Шутит ли? Ох, как не хочется ошибиться. Но он же первым и поднимает руку, устраняя сомнение. Получается — единогласно. И все равно чем-то недоволен. Такой сложный человек… Кусает губы и снова уходит к окну. Долго высматривает что-то в наступающей темноте. В комнате светло, а за окном почти ночь. Чего там высматривать, в зеркале-то?

Конец ознакомительного фрагмента.