Самая умная собака в мире

Фёдор Венцкевич

О псах, о людях, и вообще. Книга содержит нецензурную брань.

Суббота. Пятью минутами позже

— Оно точно не дохлое? Поставьте.

Чарли кое-как ставят на подгибающиеся лапы и расходятся в стороны. Недалеко. Так, чтобы успеть, если.

Чарли по-быстрому осматривается.

Дверь, конечно, закрыта. Стены далеко, а потолок и не разглядишь. Под ногами теплый деревянный лед с узорами и вмерзшим солнцем. И никто. Никогда. Не ходил по этому полу босиком. Чарли первый. А посередине стол. Прямо площадь. Оказываются, бывают такие. Это же сколько Чарли разом можно разделать? То-то и людей набилось: больше, чем ног у собаки, сильно больше. И все смотрят. А чего смотреть-то? Чарли один. На всех не хватит. Хотя… Что-то с ними не так. Вроде есть, а вроде и нету. С виду много, а на деле один. Вот этот, плешивый. Вот уж альфа так альфа. И кто ж это ему рискнул кипятком на голову… Бывают же люди.

Ну, ясно, ему и принесли. Подходит, садится на корты.

— Хороший выбор, — скалится. — Ну да ладно. Какая страна, такие и собаки. Наденьте на него ошейник.

В дверях возня. Во как. Черненький, оказывается, тоже здесь. Что-то там с ним делают, с бедолагой. Но вроде жив. А теперь ко мне. И веревку в руках вертят. Значит, все-таки вешать.

Что ж они так вешать любят? Где ты, собачий бог? Чарли на всякий случай смотрит вверх. Нет там бога. Только тихонечко, прямо под гроздьями теплого желтого света, покачивается на веревочке грустный и смирный Чарли. И отказывают задние ноги. И мир валится набок.

***

— Бобик! А, Бобик? — нервничает премьер и неловко похлопывает Чарли по морде. — Ну давай, собачка, приходи в себя. Суббота, время позднее, все устали. Во-от, молодец. Давай-давай. Вставай. Потихонечку… Вот так. Умничка. Не бойся, никто тебя не обидит. Скажи нам что-нибудь, а?

Чарли осматривается. Петля уже на шее. Последнее слово, значит? Ну, что тут скажешь?

— Да и хуй с ним, — устало говорит Чарли.

— Хуй! — вкратце повторяет ошейник.

Премьер вздрагивает и бледнеет. Главный ржет. За ним спешно разевают рты остальные.

Премьер через силу улыбается и придвигается к Чарли.

— Я понимаю, Бобик, ты расстроен. Мы оторвали тебя от дел… Возможно, от семьи, от ужина… Но мы компенсируем, правда. Тебе чего нужны? Еды? Конечно, еды. Смотри, какой тощий. Надо больше есть, Бобик.

И у Чарли сдают нервы. Истерика. Звуки из ошейника такие, что присутствующие зажимают уши. Вой, визг, плач и скрежет зубовный. Человек в новом плохо сидящем костюме спешно подскакивает и крутит что-то в ошейнике, снижая громкость до минимума.

Главный пристально смотрит на премьера.

— Я даже спрашивать не буду, во что это обошлось бюджету. Но сил моих больше нет. Просто идите на…

Он стискивает зубы.

— Вот куда собачка сказала. И прямо сейчас.

Дождавшись, когда дверь за премьером закроется:

— Ну, хоть что-то хорошее сделали сегодня для страны.

Поворачивается к Чарли. Склонив голову набок, внимательно его рассматривает.

— В принципе, правильно все сказал-то.

И через плечо секретарю:

— Пишите. Премьер-министра с должности снять. Временно исполняющим назначить вот этого.

Тыкает пальцем в Чарли.

— Хуже точно не будет. Написали? Давайте на подпись.

Заносит ручку над документом, что-то вспоминает и оглядывает собравшихся.

— Возражения?

Ждет секунд пять, морщится и подписывает.

— Нет возражений. Прекрасно. Прямо как в старые добрые времена. Значит, так. Премьер-министра накормить, помыть и постричь. Выделить комнату, обустроить. И смотрите, чтоб не сбежал. Добермана этого вот к нему приставьте. И да, приказ опубликуйте. Порадуем защитников меньшинств. Заодно глянем, что там нынче с протестными настроениями.