Три метра над небом. Навеки твой

Федерико Моччиа, 1992

На улице встретились двое – Баби и Стэп. Баби – отличница, девушки ее круга носят Onyx и говорят о последних веяниях моды. Стэп – парень из уличной банды, днем он сидит с дружками в баре или жмет гири в спортзале, а вечерами носится по городу на мотоцикле или гоняет шары в бильярдной. Они из разных миров, но они полюбили друг друга. Теперь Баби не узнают даже родители, а Стэп внезапно открывает в себе качества, которые совсем не вяжутся с образом грубого мачо…

12

Паоло, брат Стэпа, в офисе. Элегантно одетый, сидит за таким же элегантным письменным столом, занимается делами синьора Форте, одного из самых влиятельных клиентов финансового общества. Паоло учился в университете Боккони. Окончив с отличием университет, он вернулся из Милана и тут же нашёл себе неплохое место специалиста по торговому праву. Он эффективный менеджер. На самом деле его порекомендовал отец. Но ему удалось удержаться, и он гордится тем, что это уж целиком и полностью его заслуга. Это правда, хотя в компании никогда никого не увольняли.

Юная секретарша в кремовой блузке, черезчур, пожалуй, прозрачной для мира налогов и облегчённых налоговых схем — мира, в котором прозрачность не приветствуется, — входит в кабинет Паоло.

— Синьор?

— Да, слушаю вас, — Паоло отвлёкся от бумаг, чтобы заинтересоваться лифчиком секретарши, и лишь потом — тем, что она скажет.

— Пришёл ваш брат с другом. Впустить их?

У Паоло нет времени, чтобы выдумать благовидный предлог. Стэп и Полло вламываются в кабинет.

— Конечно, ты меня впустишь. Я тебе брат или кто? Кровь от крови, так сказать, сеньорина. Мы всё делим пополам. Понимаете? Всё!

Cтэп берёт секретаршу за руку, намекая тем самым на вероятную, хоть и отдалённую возможность, что эта юная красотка, помимо бумаг и звонков, приносит Паоло кое-что ещё.

— Так что меня можно впускать всегда, правда, Па?

Паоло кивает.

— Конечно.

Секретарша смотрит на Cтэпа. Привыкнув иметь дело с мужчинами немолодыми, коварными и при галстуках, к нему она относится с уважением.

— Извините. Я не знала.

— Ну вот, теперь знаете, — Cтэп улыбается ей.

Он не отпускает её руку, секретарша смотрит на него.

— Можно идти?

Паоло, несмотря на новые очки, ничего не заметил и отпустил её:

— Конечно, синьорина, идите.

Они остаются одни. Полло и Cтэп усаживаются в кожаные вращающиеся кресла напротив Паоло. Cтэп сидит, нахально развалясь. Затем отталкивается от стола.

— Слушай, а у тебя хороший вкус на секретарш, — Cтэп прокручивается и снова сидит лицом к Паоло. — Признавайся, ты её отодрал. Или хотел отодрать, а она не дала? Тогда уволь её, тебе-то что?

Паоло устало глядит на него:

— Cтэп сколько раз тебе говорить — когда приходишь сюда, не выражайся и не устраивай бардак. Я тут, между прочим, работаю. И все меня знают.

— А что я такого сделал? Или Полло? Скажи ему, что я ничего такого не сделал.

Паоло вздыхает.

— С вами говорить бесполезно, только время зря тратить. Вот вчера вечером. Я тебя сколько раз просил: если приходишь поздно, будь потише. А ты не слушаешь. Вечно устраиваешь ужасный шум.

— Ну извини, Па. Вчера я страшно хотел жрать. Что мне, совсем не есть? Я только бифштекс себе приготовил.

Паоло иронически улыбается.

— Нет, я не хочу, чтоб ты оставался голодным. Проблема в том, как ты это делаешь. Шумишь, хлопаешь окнами, дверцей холодильника… Тебе плевать, что я сплю, что мне рано вставать! Тебе, конечно, по фигу, ты встаёшь, когда хочешь. Кстати, ты сегодня обедаешь с папой.

Стэп выпрямился в кресле.

— Откуда ты знаешь? Вы с ним говорили обо мне?

— Он мне сам сказал. Он мне позвонил. Всё равно я бы не мог ничего рассказать — я о тебе ничего не знаю, — Паоло внимательно смотрит на брата. — Знаю только, что ты одеваешься бог знает во что, тёмные куртки, джинсы, спортивные туфли… ты выглядишь как бандит.

— А я и есть бандит.

— Cтэп, прекрати идиотничать. Кстати, а зачем ты пришёл? Серьёзно? Тебе что-то от меня нужно?

Стэп переводит взгляд на Полло, потом снова на брата.

— Да, в общем, ничего не нужно. Дай мне триста евро.

— Триста евро? Ты с ума сошёл? И где я тебе их возьму?

— Хорошо, тогда дай двести.

— Даже не проси, всё равно ничего не дам.

— Да?

Cтэп надвигается на Паоло. Тот испуганно пятится. Стэп улыбается.

— Тихо, братишка, успокойся, я тебе ничего не сделаю.

Затем нажимает кнопку интеркома и вызывает секретаршу:

— Синьорина, зайдите, пожалуйста.

Секретарша не обратила внимания, что голос чужой.

— Да, сейчас.

Стэп усаживается в кресле поудобнее и ухмыляется Паоло.

— Итак, братец, если ты мне не дашь двести евро, я сорву трусики с твоей секретарши.

— Что? — Паоло не успевает ничего добавить.

Открывается дверь и входит секретарша.

— Что вам угодно, синьор?

Паоло пытается выкрутиться:

— Ничего, ничего, идите.

Стэп поднимается.

— Нет, синьорина, погодите минутку.

Степ подходит к секретарше. Девушка молча уставилась на братьев, не зная, что делать. Такая ситуация не входит в круг её обычных обязанностей. Секретарша вопросительно смотрит на Cтепа.

— Что такое?

Стэп изучает её, ухмыляясь.

— Интересно, сколько стоят ваши трусики?

Секретарша смущается:

— Но как же это…

Паоло встаёт:

— Стэп, хватит! Синьорина, идите…

Стэп хватает её за руку.

— Подождите, всего минутку. Паоло? Дай Полло то, что нам нужно, и мы выпустим синьорину.

Паоло вынимает бумажник из внутреннего кармана пиджака, достаёт несколько банкнот по пятьдесят евро и злобно суёт их Полло. Полло пересчитывает деньги, подаёт знак Стэпу, что всё в порядке. Стэп, улыбаясь, отпускает секретаршу:

— Благодарю, синьорина, вы нам очень помогли. Что бы мы вообще без вас делали?

Секретарша оскорблённо удаляется. Паоло встаёт с кресла и огибает стол.

— Так, деньги я вам дал. А теперь вон отсюда, вы мне надоели.

Он было хочет их вытолкать, но затем решает, что словами будет эффективнее.

— Стэп, если так будет продолжаться, то тебя ждут неприятности.

Стэп уставился на брата:

— Шуточки шутишь? Какие ещё неприятности? У меня не бывает неприятностей. Я и неприятности — вещи разные, мы и не встречаемся никогда. Деньги я попросил для друга, у него некоторые трудности, вот и всё.

— И потом, Паоло, как ты себя ведёшь перед Полло? Из-за каких-то двухсот евро. Как будто их у тебя попросил не пойми кто. Раздуваешь скандал из ничего.

Паоло присаживается на край стола.

— Не знаю, как у тебя это получается, но в итоге всегда оказывается, что неправ я.

— Я этого не говорил. Но, может быть, оттого, что ты ненавидишь этот офис, оттого, что ты сидишь и считаешь деньги, с тобой приключилась какая-то болезнь, и ты ну никак не можешь дать денег, даже в долг?

— В долг, говоришь?

— Ну конечно, я же тебе всегда возвращаю. Я тебе всё верну. Знаешь, тебе не мешало бы развеяться. Развлечься. Ты что-то бледный… Поехали со мной покатаемся на мотоцикле?

Паоло от избытка чувств даже снимает очки.

— Ты издеваешься? Ни за что. Лучше умереть. Кстати, насчёт смерти… Она не дремлет. Вчера я ездил в «Тартаругино» — и ты знаешь, кого я там видел?

Cтэп рассеянно прислушивается. В «Тартаругино» никто из тех, кто его интересует, не пришёл бы. Однако он решает не расстраивать брата. Отчасти потому, что тот всё же выдал ему двести евро.

— И кого же?

— Джованни Амброзини.

Cтэп едва не подпрыгнул. Сердце оборвалось. В нём начинает подниматься волна злобы, но он её успешно скрывает.

— Правда?

Паоло продолжает.

— Он был с какой-то красавицей старше его. Когда мы встретились, он беспокойно оглядывался. Кажется, он был напуган. По-моему, боялся, что туда явишься ты. Потом, когда увидел, что тебя нет, успокоился немного. Даже улыбнулся. Хотя это скорее была гримаса. Челюсть у него по-прежнему не на месте. Остальное ты и так знаешь. Но вот почему ты его так избил? Ты не рассказывал…

Да, правда, думает Cтэп. Он не знает. И никогда ничего не знал. Cтэп берёт Полло под руку и направляется к выходу. В дверях оборачивается. Смотрит на брата. Тот сидит за столиком. Круглые очочки, дорогая стрижка, великолепная укладка, одет безукоризненно, сорочка отглажена — сам учил Марию, как надо гладить. Нет, лучше уж ему не знать. Cтэп улыбается.

— Хочешь, скажу, за что я избил Амброзини?

Паоло кивает:

— Да, давай.

— За то, что он мне всё время говорил, чтобы я лучше одевался.

уходят они так же, как и вошли. Наглые и весёлые. Расхлябанной, немного хулиганской походочкой. минуют секретаршу. Cтэп говорит ей что-то. Она провожает его взглядом. Они входят в лифт, приезжают на первый этаж. Cтэп здоровается с портье.

— Привет, Матринелли, прикури-ка нам парочку.

Мартинелли вытаскивает из кармана пиджака мягкую пачку недорогих сигарет. Щёлкает пальцем по дну, чтобы выбить две штуки. Полло и Cтэп потрошат пачку.