Три метра над небом. Навеки твой

Федерико Моччиа, 1992

На улице встретились двое – Баби и Стэп. Баби – отличница, девушки ее круга носят Onyx и говорят о последних веяниях моды. Стэп – парень из уличной банды, днем он сидит с дружками в баре или жмет гири в спортзале, а вечерами носится по городу на мотоцикле или гоняет шары в бильярдной. Они из разных миров, но они полюбили друг друга. Теперь Баби не узнают даже родители, а Стэп внезапно открывает в себе качества, которые совсем не вяжутся с образом грубого мачо…

11

Овчарка бежит по пляжу с палкой в зубах. Легко отталкивается, едва касаясь песка, поднимая фонтанчики. Подбегает к Стэпу. Он выдергивает чуть обслюнявленную палку из пасти. Пес ложится, умостив голову между вытянутых передних лап. Стэп делает вид, что бросает палку вправо. Пес дергается, но напрасно. Стэп снова делает вид, что хочет бросить палку.

Наконец он кидает палку далеко в воду. Собака срывается с места. Тут же ныряет. Голова пса мелькает меж волн, он плывет против течения. Палка плавает немного дальше. Стэп сидит, смотрит. Чудесны день. Еще никого нет. И вдруг — страшный шум. Яркий свет. Собака исчезает. Исчезает и море, и далекие горы, холмы справа, песок.

— Какого черта?

Стэп переворачивается на другой бок, накрывая голову подушкой.

— Кто там приперся?

Полло подняв жалюзи, открывает окно:

— Мать моя, ну и вонища! Надо проветрить. На, держи, я тебе бутербродов принес.

Полло швыряет на кровать зеленый пакет из кафе «Евклид».

Стэп вылезает из — под одеяла и потягивается.

— Тебя Мария впустила?

— Да, она сейчас кофе варит.

— Который час?

— Десять.

Стэп встает с постели.

— Чтоб ты сдох, нельзя было дать мне еще чуть-чуть поспать?

— Я тебя бить не буду только потому, что ты принес еды, — и направляется на кухню, Полло следом.

Еще горячий кофейник стоит на деревянной подставке. Рядом кувшин с теплым молоком и холодное в невскрытом голубом пакете.

Уборщица Мария, невысокая женщина лет пятидесяти, выходит из комнатки рядом, где она гладит.

— Мария, вот его, — Стэп указывает на Полло, — что бы ни случилось, не впускать в этот дом раньше одиннадцати часов.

— Сейчас я приму душ, и пойдем с тобой забирать мотоцикл.

— Ты знаешь, есть одна проблемка… Мне нужно двести евро.

— Как это? Ты же вчера столько спер?…

— Я весь в долгах. Мне надо купить продуктов, заплатить за химчистку, и еще я должен денег Фурио, знаешь, тому, из тотализатора.

— Что делать будем?

— Я думаю. Сицилиец и остальные сами без гроша, так что лучше и не заикаться.

— Ну и как нам быть?

— Танцуй. Я придумал.

Полло смотрит на друга с надеждой:

— И чего?

— Деньги даст мой братец.

— Как это — даст?

— Так это. Я их буду вымогать.

Полло слегка успокоился: «Ну ладно». Шантажировать брата — что может быть естественнее? На секунду он даже расстроился, что единственный сын у своих родителей.