Периферийные устройства

Уильям Гибсон, 2014

Впервые на русском – новейший роман автора трилогии «Киберпространство» и «Трилогии Моста», «Машины различий», «Распознавания образов» и «Страны призраков». Главный визионер современности вернулся наконец назад в будущее! Бертон служил в корпусе морской пехоты, в элитном подразделении Первой гаптической разведки. Когда он вернулся с войны, посттравматического синдрома у него не нашли, но пенсию по инвалидности дали. А тут у него и тайная подработка появилась: испытывать новую компьютерную игру. Но однажды ему понадобилось уехать в соседний город, и он попросил свою сестру Флинн подменить его на очередном сеансе бета-тестирования. Ничего, мол, сложного: патрулируешь на квадрокоптере периметр трех этажей высотки и отгоняешь стрекоз-папарацци. Но Флинн не была готова к тому, что там увидит, – то ли это просто игра, то ли настоящее убийство. И где это – там?

Оглавление

22. Архаика

Недертон заслушался. Было какое-то особое обаяние в ее выговоре, в голосе из доджекпотовской Америки.

В их прошлом тоже была Флинн Фишер. Если она жива, лет ей сейчас намного больше. Хотя, учитывая джекпот и шансы на выживание, это маловероятно. Однако, поскольку Лев впервые затронул ее континуум всего несколько месяцев назад, Флинн перед ним еще не успела далеко уйти от настоящей Флинн, ныне старой или покойной, которая была этой девушкой до джекпота, а потом пережила его или погибла, как многие другие. Вмешательство Льва еще не сильно ее изменило.

— Голоса на двадцатом, — сказала она, закончив отчет о первой смене. — Я не могла их разобрать. Чьи они?

— Я не посвящен в детали задания, порученного твоему брату, — ответил Недертон.

На ней была черная армейская рубашка, расстегнутая на шее, с погонами и какой-то красной надписью над левым карманом. Темные глаза, темные волосы. Стрижка такая, будто ее делала митикоида. Лев рассказывал о подразделении, в котором служил ее брат, и теперь Недертон гадал, не служила ли там и она.

Тлен подключила его к трансляции, и он поместил канал в центре поля зрения, чтобы удобнее было смотреть в глаза. Предполагалось, что Недертон будет держать голову опущенной, как будто видит девушку на мониторе, но он об этом все время забывал.

— Бертон сказал, что они папарацци. Маленькие дроны.

— У вас такие есть?

Недертон внезапно осознал, как смутно представляет себе ее время. История местами занятна, но уж слишком обременительна. Нахватаешься лишних знаний — станешь как Тлен, одержимая каталогом исчезнувших видов, маниакально ностальгирующая по тому, чего никогда не видела.

— У вас в Колумбии нет дронов?

— Есть, — ответил Недертон.

Почему она в какой-то подводной лодке или воздушном судне со стенами из светящегося меда?

— Спроси, что она видела, — напомнил Лев.

— Ты описала свою первую смену, — сказал Недертон. — Насколько я понимаю, во вторую произошло некое событие. Опиши его.

— Рюкзак, — сказала Флинн.

— Что-что?

— Как детский рюкзачок, только из какого-то паршивого серого пластика. Типа щупальца по четырем углам. Или ножки.

— И когда ты впервые его увидела?

— Вылетела из люка в фургоне, пошла вверх, все как в первый раз. На двадцатом голоса опять умолкли. Тут я и увидела, как он лезет.

— Лезет?

— Кувыркается. Лечу выше, теряю его из виду. На тридцать седьмом он меня обгоняет. На пятьдесят шестом получаю контроль над коптером. Жучков нет. Облетаю дом — ни папарацци, ни жучков. Тут окно разморозилось.

— Деполяризовалось.

— Так я и думала. Увидела вчерашнюю женщину. Вечеринка кончилась, другая мебель, женщина в пижаме. С ней кто-то еще, видно только, что она на него смотрит. Смеется. Облетела дом еще раз. Возвращаюсь, они у окна.

— Кто?

— Женщина. Рядом с ней мужчина. Лет тридцать — тридцать пять. Брюнет. Бородка. Расово — ни то ни се. Коричневый халат.

Выражение у нее изменилось. Она смотрела на Недертона, вернее, на его изображение в своем телефоне, но перед ее глазами был кто-то другой.

— Он стоял рядом, обняв ее за талию. Она не видела его лица. А он знал.

— Что?

— Что та штуковина ее убьет.

— Какая штуковина?

— Рюкзак. Там в стекле открылась дверь. И такие выползли вроде перила, на балконе. Вижу, сейчас эти двое выйдут и заметят коптер. Я вбок, типа захожу на облет, на углу зависаю. Иду вверх, до пятьдесят седьмого, и сразу назад.

— Почему?

— Из-за его лица. Нехорошо он смотрел. — Ее голос звучал ровно, очень серьезно. — Она была над ними, на фасаде пятьдесят седьмого. Штуковина. Замаскировалась под стену, та же форма, что панели, тот же цвет. Только они были мокрые, а она сухая. И вроде как дышала.

— Дышала?

— Сдувалась и раздувалась. Несильно.

— Ты была над ними?

— Они стояли на балконе, смотрели на реку. Я хотела щелкнуть кадр, но не сообразила как. Первый раз получилось само, с папарацци. Видимо, автоматом включается на близком расстоянии, только я не знала, чем управляю. Подлетела ближе, и тут штуковина что-то выплюнула. Мелкое и быстрое, не разглядеть. И сразу мне в камеру. Куснет — отлетит. Я отключила винты, упала на три этажа. Стабилизировалась. Кусачка исчезла. Я влево и резко вверх. Он стоял у нее за спиной. Взял ее руки, закрыл ей глаза. Поцеловал в ушко, блин, что-то шепнул. «Сюрприз». Зуб даю, он шепнул: «Сюрприз». Потом отступил на шаг, повернулся. Вижу, сейчас уйдет с балкона. И тут они полезли. Тучей. Он поднял голову. Он знал. Знал, что они тут будут.

Она глянула вниз, как будто на свои руки. Снова на него:

— Я нацелилась ему в башку. Не успела. Он упал на колени. А они залетели к ней в рот и начали ее жрать. Он вскочил, забежал в дом, дверь закрылась, окно стало серым. Думаю, она умерла от первого же укуса. Надеюсь.

— Ужасно, — сказала Тлен.

— Тсс, — прошипел Лев.

— Она опиралась на перила, — продолжала Флинн, — и они стали втягиваться. Она упала. Я за ней. Почти до низу. Они ее жрали на лету. Только тряпки остались.

— Эта та женщина? — спросил Недертон, поднимая матовую фотографию, распечатанную с Аэлитиного сайта.

Флинн глянула на нее из глубины семидесяти с чем-то лет, из прошлого, которое уже было не вполне их прошлым, и кивнула.

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я