Закрытый Мир: Рубиновое ожерелье

Торина Нэйт

С Джонсом мы встречаемся уже год. Но в один из дней с ним случается трагедия – он умирает.Меня шокирует то, что спустя месяц полный боли и скорби, я встречаю его на улице живым и здоровым. Как это возможно? И почему теперь его глаза другие?Оказывается, существует ещё один мир – Закрытый, о котором я не подозревала. Его населяют оборотни вампиры и ведьмы.Джонс рассказывает мне правду, раскрывая тайны, но стоят ли они моей жизни? Смогу ли я принять парня, который перестал быть человеком?

Глава 3

— Ты голодна? — спросил Джонс, когда мы стояли возле ворот в парк. Вокруг было много людей, все ходили толпами, смеялись и разговаривали.

— Нет, — мой голос звучал приглушенным в шуме собравшейся толпы. Для того чтобы попасть в это парк развлечений, нам пришлось ехать около часа, добираясь в соседний город.

— Ты ела утром? — покосился на меня Джонс.

— Нет, не успела. — сказала я и поймала неодобрительный взгляд Джонса. — А ты ел?

— Нет, — коротко ответил он, я улыбнулась, как бы говоря: «А сам-то».

— Кофе? — поинтересовалась я.

— Да, пожалуй.

Мы пробились сквозь толпу и зашли через ворота. Возле кассы с билетами стоял небольшой ларек, в котором продавали напитки, и Джонс, поцеловав меня в щеку, направился к ларьку за кофе. Я в то время начала рассматривать маленьких детей, которые все время крутились у мам и пап на руках. Они визжали, показывая протест, когда им не давали сделать, что они хотели. У других светились глазки, когда они видели огромные разноцветные игрушки парка. Один малыш смеялся и за руку тянул маму к огромному пушистому зайцу, который развлекал прохожих. Одно ухо этого пушистого создания, внутри которого сидел человек, непроизвольно свисало с головы животного. Широкая улыбка с большими нарисованными белыми зубами вызывала умиление, заставляя остановиться и хотя бы сфотографироваться с ним. В основном вокруг животного кружились дети, они облепили его со всех сторон, практически не давая пошевелиться. Наверное, у человека, который сидит в середине мягкой игрушки, очень большая выдержка, чтобы вытерпеть это.

Один малыш забрался к зайчику на руки и крепко обнял, поглаживая маленькими ручонками мягкую шерсть. Малыш улыбался, и было видно, что это ему нравится. Я невольно улыбнулась.

Джонс уже возвратился с двумя стаканчиками кофе.

— Горячий, — предупредил он, отдавая стакан, и одной рукой обнял меня за талию. Заметив, что я улыбаюсь, вопросительно поднял бровь.

— Посмотри на вон того малыша, разве бывает на свете что-то милее?

Джонс взглянул туда, куда я указывала, и перевел взгляд на меня.

— Бывает, — через секунду ответил. — Это ты. Ты самая милая на свете.

— Это неправда.

— Поверь мне, правда.

— Нужно купить билеты, — я не стала развивать спор и перевела разговор на другую тему.

Джонс усмехнулся, полез в карман и достал два входных билета. Я взяла билеты и насупилась.

— Так нечестно, — запротестовала я.

— Мэри, давай не будем портить наш день, — только и ответил он.

«Наш день». Из его уст это звучало еще приятнее, чем когда я думала об этом сама. Его голос придавал этой фразе иной смысл, более глубокий. Он смаковал каждое слово, заставляя что-то в моей душе трепетать, и только в этот момент я начала осознавать, что это действительно так. Я будто очнулась, и постепенно реальность настигла мой разум. Это и правда был наш день, наш момент. Я так долго этого ждала, воображая себе картинки этого дня, что просто забылась. И теперь, когда я сбросила с себя все оцепенение, в моей груди начинает разрастаться тепло.

Я крепче сжала ладонь Джонса в своей.

— Ладно, — я согласилась, и за это он наклонился, чтобы поцеловать меня.

Нежно, глубоко, проникновенно. Его губы были теплыми и мягкими, заставляя мое сердце биться сильнее. Мое тело само собой двинулось вперед, навстречу его ладони, прижатой к моей щеке. В этот момент меня не интересовало ничего: смотрят ли на нас люди, как это все выглядит со стороны, и даже горячий кофе в наших руках не заставил бы меня остановиться. Слишком сильное было влечение, оно стирало весь остальной мир, других людей, оставляя нас — целующихся и влюбленных подростков.

Наш первый поцелуй был более робким, чем это происходило сейчас. Мы боялись коснуться друг друга больше, чем это позволяло стеснение. Никаких прикосновений, руки при себе, и только наши лица так близко, что чувствовалось дыхание друг друга на коже. Это был мой первый раз, и я волновалась в два раза больше, чем обычно. Конечно, мне рассказывала Лиззи, как это делается, но я никогда прежде не была в такой ситуации.

Ладони слишком вспотели, дыхание слишком прерывистое, и неверие в то, что Джонс действительно собирается это сделать. Тогда, в парке, сидя на лавочке и попивая кофе из бумажных стаканчиков, прямо как сейчас, мы смеялись и разговаривали о разных мелочах, о нашей жизни.

Его смех заряжал меня, и в тот день я улыбалась так много, как никогда раньше. С ним было легко и спокойно, вот что я для себя заметила. Не приходилось притворяться кем-то другим. Тогда он впервые взял меня за руку, и я невольно вздрогнула. Было лето, но мои пальцы казались холодными по сравнению с его горячей кожей. «Мы словно огонь и лед», — пронеслось в моей голове. Он был моим огнем, что распалил костер в моей душе, согрел меня изнутри.

Джонс не спеша сокращал расстояние между нашими телами, я чувствовала, как моя нога плотно прилегает к его. Дыхание то и дело сбивалось, и я предвкушала то, к чему ведет это свидание. Мой мозг рисовал красочные картинки, я сто раз представляла, как это может быть, но ни одна из них не сравнилась с реальностью.

Он пах знакомо, словно я всю жизнь находилась рядом с ним. Терпкий цитрусовый запах кожи смешивался с чем-то еще. Все произошло быстро, в один миг он еще находился на расстоянии нескольких сантиметров, а в другой его губы прижимались к моим. Время остановилось для нас двоих, при том, что все вокруг продолжало жить. Его губы, мягкие и влажные, властвуют над моими, как и в данный момент. Робость постепенно отступала на задний план, уступая место страсти и нежности. Один из стаканов с кофе упал на землю, когда я оказалась в горячем кольце его крепких рук.

С тех пор это мое самое любимое место — его объятия. Только там я чувствовала себя в безопасности, там было уютно и тепло. Почему-то он стал ассоциироваться у меня с домом, таким, которого у меня никогда не было. А разве дом — это место? Я поняла, что нет.

Мой дом был там, где был он.

Он легонько оторвался от моих губ и прижал к себе, давая передышку и возвращая меня в реальность. Я открыла глаза и обнаружила, что мы все еще в парке среди людей.

— Пошли, — прошептал Джонс, поцеловав меня в висок.