В ритме сердца

Тори Майрон, 2020

Я – ходячая катастрофа, а моя жизнь – полнейший хаос.Я живу в самом неблагоприятном и преступном районе города. Днём выгляжу как невзрачная пацанка, чтобы не привлекать внимание местных бандитов. А по ночам превращаюсь в танцующую куклу для богатых мужчин, чтобы заработать денег и справиться с семейными долгами. Но, благодаря стараниям моего мерзкого отчима, это сделать невозможно.Так, одним злосчастным вечером, будучи в полном отчаянии, я попросила у вселенной чуда для решения всех своих проблем. Но, видимо, нужно было яснее излагать свои желания, ведь вместо чуда я столкнулась с ним. Мужчиной – необычным, манящим, лишающим здравого смысла и до дрожи пугающим. Я стала его одержимостью, а он – моим проклятьем. И боюсь, мне ничто не поможет ни сбежать от него, ни спрятаться.

Глава 7

Остин

Вы хоть раз горели какой-нибудь идеей настолько, что отдавали всё своё время, силы, знания и мысли на воплощение её в реальность, напрочь забывая обо всей остальной жизни? Если нет, то вы меня не поймёте, точно так же, как и многие окружающие меня люди.

Преподаватели не перестают повторять, что на старте своего карьерного пути для получения стабильного места работы в крупнейших компаниях в первую очередь необходимо концентрироваться на приобретении профессиональных знаний и успешном окончании университета, а не тратить время на разработку своих собственных проектов, в успех которых никто никогда не поверит. Но я лишь тактично помалкиваю и делаю вид, что соглашаюсь с этим спорным суждением, когда очередной лектор со скрежетом зубов ставит мне зачёт за курсовую, которую сдаю с недопустимым опозданием.

Лара постоянно обижается и упрекает в том, что я не умею жить «моментом» и с фанатизмом зарываюсь в работу, напрочь забывая о ней. Хотя, честное слово, я стараюсь проводить с моей любимой девочкой каждую свободную минуту.

Марк день за днём не устаёт названивать и зазывать на очередную вечеринку, отказываясь понимать, что у меня нет ни желания, ни сил, ни времени на это.

Бабушка пусть и не говорит напрямик, но её разочарованный голос в трубке красноречивее любых слов даёт мне понять, как сильно она скучает и расстраивается, когда я в очередной раз не прихожу её навестить.

И только Никс не предъявляет никаких претензий, но лишь потому, что у неё самой нет времени на это.

Хотелось бы мне, чтобы в сутках было в два раза больше часов. Это как минимум. Возможно, тогда меня хватало бы и на все остальные аспекты моей жизни.

Хотя нет. Кого я обманываю?

Я бы просто проводил в два раза больше времени у экрана компьютера, тем самым ускоряя темп реализации своих идей, чтобы достигнуть поставленных целей и наконец улучшить свою жизнь.

Не могу сказать, что мне выпала самая тяжкая участь. Да, мать бросила меня сразу после родов, а отец — преступник, который уже много лет гниёт в тюрьме, но в мире, откуда я родом, это вполне обычная история.

Жизнь в Энглвуде никогда нельзя было назвать благополучной, но тем не менее у меня всегда была крыша над головой, еда, одежда и забота самой лучшей в мире бабушки, воспитавшей меня в одиночку.

Мэган Рид — великая женщина, силе духа которой может позавидовать каждый. Именно она научила меня верить в себя, испытывать свои возможности, падать, разбиваться, вновь вставать и не сдаваться, пока не достигну желаемого.

Она дала мне всё, что было в её силах, а остального я добьюсь сам.

И я добьюсь! В этом нет сомнений.

Я уже который час кряду сижу у компьютера в своей комнате в университетской общаге, всецело окунувшись в рабочий процесс. И, наверное, я бы так и продолжал работать до изнеможения, если бы барабанный стук по двери не вырывал меня из виртуального забвенья.

Вскакиваю со стула и тороплюсь открыть дверь до того, как её успеют выбить с петель.

— Лара?

Никак не ожидал, что не на шутку разгневанным гостем окажется моя обычно нежная и милая девочка.

— Что случилось? Всё в порядке?

Вместо ответа она толкает меня в плечо и, словно фурия, влетает в комнату, заполняя всё пространство фруктовым ароматом парфюма.

— Всё ли в порядке? Это ты мне скажи, Остин! Всё ли у тебя в порядке? С головой в первую очередь, — кричит моя любимая брюнетка, даже не догадываясь, как бесподобна в гневе.

Янтарные глаза сверкают хищным блеском, бровки изящно сдвигаются, образуя милую складочку над слегка вздёрнутым носом. Нижняя губа дрожит, зазывая наброситься на неё с жарким поцелуем, а непокорные завитки чёрных волос не перестают метаться по худым плечикам. Приталенное пальто распахнуто, открывая взору атласное платье, плотно обтягивающее её плавные изгибы. Их вид вмиг устремляет мощный прилив крови к моему паху.

— Мы же договорились, Остин! А ты опять в своём репертуаре. Не отлипаешь от компьютера, погряз в своих системах, кодах, алгоритмах, или что там у тебя… и даже на звонки не отвечаешь! — лицо Лары краснеет от криков, а лоб покрывается испариной.

В последнее время мы часто ругаемся, но в столь свирепом состоянии, мне кажется, я вижу её впервые.

— Так! Стоп! Я помню, что мы договорились обходиться без истерик. Просто выкладывай по порядку. Что я опять натворил?

— Правильно, ты запоминаешь только то, что важно для тебя! Ты даже не знаешь, что сделал. А точнее, чего не сделал! — в её злостном голосе проскальзывает тень обиды. — Ты забыл о наших планах на сегодня! Заметь — о наших, а не только моих! Я тебя прождала целый час. Опять! Но плевать на это, мне не привыкать! Сегодня ты подвёл не только меня!

Делаю над собой усилие, чтобы не выдать безмерного удивления. Прокручиваю в голове все возможные варианты ответов на вопрос: почему она ждала меня сегодня? Последним, о чём мы договаривались с Ларой, было официальное знакомство с её родителями, которое должно будет пройти во вторник вечером.

Повторно оцениваю её внешний вид, но теперь трезвым взглядом, а не тем, что у меня так рьяно просит вырваться на волю из штанов.

На Ларе нарядное платье, выходные туфли на высоких каблуках, жемчужное ожерелье украшает её тонкую шею, лицо покрыто более заметным макияжем, а по объёмным, идеальным спиралям на её голове неохотно предполагаю, что на причёску был потрачен далеко не один час.

— Чёрт! — вырывается у меня с осознанием того, что вторник, оказывается, уже наступил. А точнее, незаметно пролетел мимо моего носа. — Лара… — порываюсь подойди к ней ближе, но она выставляет передо мной руку, резко делая шаг назад.

— Не надо! Лучше стой на месте! Я знаю, чем это кончится! — заявляет моя девочка, намекая на то, каким безумием обычно завершаются наши ссоры.

— Лара… Прости… — всё, что получается выдавить из себя.

Ощущаю себя редкостным кретином, но что я могу сказать в своё оправдание? Его нет. Точнее, есть, но в очередной раз произнести его Ларе — то же самое, что зажжённую спичку в бочку с керосином закинуть.

— Прости… Не знаю, как это получилось. Я просто потерялся в днях.

Говорю же: более оригинальные слова в голову не лезут.

Кусок идиота!

— К чёрту твои извинения, Остин! Сыта ими по горло! Ты постоянно теряешься во времени, застреваешь в своей чёртовой виртуальной вселенной, летаешь в мыслях о проекте и блестящем будущем! Я всё это знаю! Но почему ты не мог хотя бы сегодня не облажаться? Хотя бы раз подумать о чём-то, кроме работы? Хоть немного пожить настоящим и вспомнить обо мне? Я думала, сегодняшний вечер для тебя важен так же, как и для меня, но, видимо, я вновь ошибалась.

— Ты же знаешь, что важен. Я же сам хотел наконец встретиться с твоими родителями. Чёрт! Я невероятный мудак, и ты имеешь полное право злиться. Прости меня, я всё исправлю.

— В этот раз ты заставил ждать не только меня, но и моих родителей, а этого я так просто прощать не собираюсь. Я вообще думаю, что в нас нет никакого смысла, Остин, — её крик плавно переходит в хрип, а покрасневшие глаза наполняются влагой.

Рывком подхожу к Ларе вплотную и, несмотря на её упорные попытки оттолкнуть меня, намертво прижимаю к себе.

— Ты же так не думаешь, — обхватываю грустное лицо ладонями.

— В том-то и дело, что думаю. И с каждым днём ты лишь сильнее доказываешь, что у нас тобой ничего не выйдет.

Как бы я хотел избавиться от врождённой способности входить в эмоциональные состояния других людей и не испытывать на собственной шкуре всю горечь, что сейчас до краёв переполняет душу Лары. Но увы, мне никак не отключить в себе сверхъестественную эмпатию, о которой, кроме бабушки и Никс, никому неизвестно.

— Не говори так, Лара. Я же сказал, что всё исправлю. Мы всё ещё можем поехать на ужин, я извинюсь перед твоими родителями, всё сам им объясню, и проблема будет решена, — успокаиваю уверенным теплым голосом, надеясь хоть немного уменьшить объём её душевной боли.

— Да как же ты не понимаешь? Дело не только в родителях. Наша проблема в том, что я тебе не нужна, — выпаливает она и начинает плакать.

Чёрт! Никогда не мог терпеть женские слёзы, а сейчас, когда сам являюсь их причиной, смотреть особенно тошно.

— Что за глупости ты говоришь? Ты мне очень нужна, — твёрдо заверяю я, стирая подушечками пальцев горячие капли на её щеках.

Лара очень дорога мне. Не знаю, можно ли назвать мои чувства к ней сильной симпатией, влюблённостью или любовью. Никогда не вникал во все эти определения, да и, честно, нет особого желания в этом разбираться.

Я — программист-системщик, а не чёртов романтик, занимающийся глубоким анализом своих чувств и эмоций. Мне с головой хватает чужих.

Я же всегда руководствуюсь принципом: меня либо тянет к человеку, либо нет. И всё. Большему я внимания не придаю и серьёзно не задумываюсь. А Лара меня непреодолимо притягивает не только своей чарующей красотой и неотразимым упругим телом, но и душевной добротой и остротой ума, что является её самым сексуальным плюсом.

С ней время, которого и так мало, пролетает со скоростью света — приятно, весело, а ещё чувственно и жарко, даже спустя несколько месяцев наших «отношений».

Этот ярлык, к слову, я тоже никогда не использовал в своих непродолжительных связях с девушками. По крайней мере, до Лары.

С ней всё иначе, поэтому сложнее и непонятнее. И, возможно, именно это меня и цепляет больше всего. Ведь справляться с трудностями и решать непростые задачи всегда было моим самым любимым занятием.

Всё, что «просто», не вызывает у меня абсолютно никакого интереса. И потому сейчас, буквально впитывая всю широкую палитру грусти, обиды и разочарования во мне, исходящую от «непростой» и крайне важной для меня девушки, я ощущаю себя конченым кретином в кубе, который в сотый раз заставляет её плакать.

— Отойди, Остин, я не хочу, чтобы ты касался меня. Не хочу. Пожалуйста, отойди, — жалобно просит красавица, но я не верю ни единому её слову.

— Я никуда не уйду, можешь даже не надеяться. Разве ты не видишь, как сильно я в тебе нуждаюсь? — шепчу я и прижимаюсь сильнее, покрывая лицо короткими поцелуями.

— Пожалуйста, не надо… — просит она, но в хриплом голосе я слышу чёткий призыв об обратном и продолжаю неторопливо целовать каждый участок заплаканного лица.

Вижу её борьбу и то, как она неумолимо проигрывает, поддаваясь моим нежным касаниям.

— Нет, Остин, я тебе не нужна, — вновь тихо повторяет глупость Лара, и, больше не в силах сдержаться, я накрываю её влажные губы поцелуем. Нежным, почти трепетным, именно таким, в каком она сейчас нуждается, чтобы понять, что не права.

Каких-то пару секунд Лара упрямо противится, не отвечает, пытается вырваться, но когда мой поцелуй постепенно наращивает темп и глубину, она сдаётся и жалобно стонет, страстно целуя в ответ.

От вкуса её языка и сладкого, яблочного запаха кожи сердце ускоряет темп, от возбуждения голова идёт кругом, а в штанах уже давно всё неудержимо кипит.

Ещё ближе притягиваю её тело к себе, одной рукой сжимаю сочные ягодицы, но не жёстко и резко, как того хотелось бы мне, а просто крепко, со значительной долей власти, давая понять, что ни за что не намерен её отпускать. Второй ладонью задираю короткий подол элегантного платья и касаюсь тонкой ткани трусов, пропитанной её горячей влагой.

Чёрт!.. Это нереальный кайф! В такие моменты меня, наоборот, переполняет благодарность природе за то, какой я счастливчик, обладающий столь уникальной возможностью на все сто процентов проникнуться её возбуждением не только физически, но и ментально.

Лишь сейчас, ощущая в своих руках жар готового для меня шелковистого лона, в полной мере осознаю, насколько сильно я по ней изголодался. А не виделись вроде всего пару дней. Хотя это не точно.

— Остин… — она снова хочет что-то сказать, но я не позволяю, жадно впиваясь в её сладкие губы. Вкушаю каждый стон, каждое слово, что она по-прежнему пытается произнести. Слегка раздвигаю её ноги, забираюсь под крохотную полоску трусиков и вхожу в тесные объятия сразу двумя пальцами, надавливая на самую чувствительную точку, заставляя Лару вновь застонать.

Как никогда хочу сделать девушке приятно, выгнать к чертям из её головы все ненужные грустные мысли, заменив их на те, что она никогда не должна забывать.

Она важна для меня.

Ни на секунду не выпуская её губы из плена, продолжаю ритмично вбиваться в разгорячённую промежность, что с каждым толчком своими жаркими стенками всё больше сужается вокруг моих пальцев. И одна лишь мысль о том, чтобы оказаться в этом блаженном раю другой частью тела, лишает меня последней капли рассудка.

Мне кажется, ещё немного — и я бы кончил лишь от одного вида её наслаждения, если бы сквозь густой туман похоти не уловил вновь вернувшуюся грусть. А вслед за ней по щекам Лары потекла новая порция слёз.

— Э-у-у, девочка моя, ну что такое? Прошу тебя, не плачь, — шепчу я, отстраняясь от её губ, но не прекращаю движения пальцами. — Я же чувствую, что тебе приятно.

— Да, приятно, — тихо лепечет она.

— Тогда почему ты опять плачешь? Скажи, что мне сделать, чтобы ты улыбнулась?

— Отпусти меня, — после недолгой паузы сдавленно произносит Лара, и, несмотря на дрожь в голосе, теперь я ощущаю твёрдую решительность в её словах. — И позволь мне договорить.

Не передать, каких трудов мне стоит выполнить её просьбу, но я всё же выпускаю стройную фигурку из своих рук и делаю пару шагов назад.

Я терпеливо жду, пока Лара быстро приводит себя в порядок, глубоко вдыхает, словно набираясь смелости, и наконец поднимает свой янтарный взгляд на меня.

— Я не нужна тебе, Остин, — повторяет она, моментально вызывая во мне волну раздражения.

Опять двадцать пять. Мне это уже начинает надоедать и, видимо, по моему помрачневшему лицу Лара с лёгкостью об этом считывает.

— Дослушай до конца, перед тем как начинать злиться. Говоря это, я не имею в виду, что у тебя нет чувств ко мне, Остин. Я и без слов знаю, что это не так.

— Тогда в чём дело? — сквозь зубы спрашиваю я, чувствуя, насколько сильно взвинчено моё неудовлетворённое тело и весьма уставший мозг.

— Тебе не нужна ни я, ни любая другая девушка на постоянной основе. У тебя просто нет времени на это. И я не хочу быть лишней нагрузкой в твоей жизни, для которой тебе постоянно нужно ломать голову в поисках свободной минутки, чтобы провести время.

— Лара, прекрати преувеличивать! Ты так говоришь, словно мы с тобой вообще не видимся. Но всё же не так плохо.

Ощущаю нестерпимую необходимость закурить, что и делаю, наплевав на строгий запрет во всех помещениях общежития.

— Возможно, с твоей стороны это так и выглядит. Но мне тебя не хватает, Остин. Постоянно. И я понимаю, что не могу требовать от тебя отказаться от своей мечты, ведь знаю, насколько это важно для тебя. Однако и я не из тех девушек, кто будет просто смиренно молчать и терпеть, когда что-то не устраивает. Я и так слишком долго уже это делаю, а всё потому, что люблю тебя.

Я подхожу к окну, стряхиваю пепел на подоконник и вновь разворачиваюсь к девушке лицом. Она стоит передо мной такая элегантная, стройная и до безумия красивая, что аж дыхание перехватывает. А ещё невыносимо грустная и беззащитная. Приходится до боли напрячь все мышцы, чтобы удержать себя на месте и вновь не накинуться на неё. Но в этот раз не для удовольствия, а просто потому, что хочу заключить её в объятия и поддержать. Хочу, чтобы она почувствовала то, что я не умею высказывать словами. Однако Ларин спокойный тон голоса и искренние признания на сей раз вместо прилива тепла зарождают внутри крайне неприятное предчувствие, что стальными тисками сдавливает мне грудь.

— Лара, говорю сразу: мы не расстанемся, — твёрдо заявляю до того, как она собирается продолжить свой монолог, даже несмотря на то что разумом понимаю — она совершено права. Сейчас в моей жизни нет места отношениям, по крайней мере таким, какие заслуживает столь идеальная девушка. Но ничего не могу с собой поделать — эгоистичное нутро требует удержать её рядом.

— Это не тебе одному решать, — сердито парирует она.

— Ты же должна понимать, что я не буду так много работать всегда. — выбрасываю окурок в окно и приближаюсь к ней. — Просто сейчас всё навалилось одновременно, но совсем скоро учёба закончится, я получу диплом, определюсь с местом работы, и всё станет легче. У меня появится больше времени.

Мои оптимистичные прогнозы вызывают ироничную усмешку на сочных губах.

— Ты хоть сам веришь в то, что говоришь, Остин? Я практически уверена, что ничего не изменится, по крайней мере, не в лучшую сторону для нас. Для тебя всегда работа будет стоять на первом месте.

— Ты не можешь знать этого наверняка.

— Но, вероятнее всего, так оно и будет.

— И поэтому ты готова всё закончить уже сейчас, даже не попытавшись? — задаю прямой вопрос, заставляя Лару содрогнуться.

Очередная сокрушительная волна её боли прибивает меня к земле, ясно давая понять, что Лара лишь пытается выглядеть сильной и полностью уверенной в своём решении. На деле, как и все девушки, она не перестаёт ждать и надеется, что её остановят, не отпустят, закидают ложными обещаниями, приведут сотни доводов и найдут тысячу веских причин на то, почему мы не должны расставаться.

Но я не из тех, кто будет упрашивать и выдумывать небылицы. Я говорю лишь то, во что искренне верю сам. Держать насильно и привязывать к себе — тоже не мой вариант. Все мы свободны, даже если в «отношениях», и каждый вправе сам решать, что для него лучше.

— Так что, Лара, какой твой ответ? Мы заканчиваем всё здесь и сейчас или ты готова подождать ещё немного, чтобы узнать, есть ли у нас шанс на счастливое совместное будущее? — мой голос звучит чересчур небрежно, совсем не отражая внутренней тревоги.

Лара молчит и растерянно моргает, словно не она до сих пор вела разговор к печальному для нас обоих исходу.

— Отвечай, — чуть мягче требую я.

— Мне нужно подумать.

Она источает крупицу удивления, лёгкий испуг и сильное сомнение, что заставляет меня глухо раздражаться.

Не люблю, когда сомневаются. По мне, выбор весьма прост — ты либо хочешь быть с человеком, несмотря ни на что, либо нет, а сомнения и неуверенность разрушают всё ещё до начала пути, лишая нас того, что мы можем обрести, стоит лишь рискнуть и попытаться.

— Пожалуйста, дай мне время подумать, — повторяет она дрожащим голосом. И это немного остужает меня, заставляя сдержать язык за зубами.

Шумно вздыхаю и запускаю руки в волосы, сжимая их у корней. До жути не выношу неопределённость и подвешенные вопросы, но понимаю, что все наши проблемы с Ларой исходят именно от меня, а значит — я не могу не дать ей того, что она просит.

— Хорошо. Я подожду, сколько нужно, — подхожу к ней ближе, убирая за ухо выпавший локон. — Но если ты всё же решишь дать нам шанс, я больше не хочу видеть в твоих глазах сомнений. Я полностью уверен в том, чего хочу, и надеюсь, что ты тоже разберёшься в себе.

Нежно касаюсь губами влажного от слёз рта и на миг застываю, ловя себя на угнетающей мысли, что совершенно не знаю, будет ли у меня ещё возможность ощутить тепло её губ или именно сейчас я целую её на прощание?