Аналоговый мир

Темный, 2021

Герой не читал "слово о полку Игореве", но носит это имя, которое возможно и определило выпавшие на его долю испытания.

глава вторая

Мы все учились ходить, правда в детстве и редко кто может похвастаться что это помнит. Вот и я не помнил детских стараний, зато знаю как учиться во взрослом возрасте. Тупо постоять секунд десять для меня стало результатом упорного труда, слез и мата. Как-то не ожидал, что движения, да в принципе любое изменение положения протезов, будет настолько болезненным. Объяснения врачей, что это должно со временем пройти, что надо перетерпеть, что это из-за новой системы управления, не совпадающей с нынешней нейронной картой в мозгу, все это мало уменьшало боль, а болеутоляющие мне запретили. Так что жил я и мои занятия проводили в звукоизоляционной комнате, чтобы не смущать криками, ночами от моих кошмаров, а днем от боли. Сейчас вспоминать и смешно, и стыдно. Перед медицинской сестрой, что ласково меня упрашивала продолжать, не сдаваться, манила меня к себе. Перед святым отцом, которого тоже матом крыл, а он убеждал смиренно переносить страдания. Боли и правда исчезли, но еще нужно было научить чувствовать рецепторы новых конечностей, без них ведь все равно ходить невозможно, не то что ложку в руку взять. Когда Семен Лазаревич убедился, что прогресс есть, но совершенно медленный, для полной адаптации могут пройти годы, меня и решили отправить на вольные, так сказать, хлеба. Научили обслуживать реактор и привода, да дали бумагу по которой мне обещано содействие.

Протезы действительно требовали навыка для ухода, но я ведь свой экзоскелет сам восстанавливал, так что ничего сложного не было, кроме всего одной своей руки. Реактор располагался в внутри трубчатой кости, плеча для руки и бедра для ноги. Разбирать их конечно не требовалось, да и заварены они намертво, но следить за температурой и контактами нужно, от греха. С приводами все проще и сложнее. Составляющие там попроще, а вот обслуживать их… Гидравлика вдруг потечет или насосы электрические сломаются, это не реактор, не на двести лет рассчитаны! Однако самым сложными в уходе были коннекторы. Причем их было два и не для руки и ноги отдельно, этим управлял один, а симметричные, на два виска. Один я понимаю зачем, а вот другой? Хотели четыре протеза ставить, но передумали? Может сначала правый поставили, потом осознали ошибку и вставили левый? Семен Лазаревич отмахнулся, сказав только что так надо, а другие и сами не знали. Так что мне приходится чистить и ухаживать, именно ухаживать, за двумя непонятными штуками на висках. Протирать спиртом, мазать кремом, почище какой девушки.

Вообще мне на Семена Лазаревича молиться надо, так мне одна санитарка сказала, он мне шанс на нормальную жизнь дал. В чем я убедился, когда обратился в мастерскую за помощью, потек один из гидравлических толкателей. Мастер долго осматривал, все языком цокал, да выпытывал чья работа, а я смотрел на протезы, висевшие на крюках по стенам. Протезы, просто имитирующие руки и ноги, просто подставки, делающие от силы пару движений, если остались соответствующие мышцы. Вот тогда меня и проняло, это ведь и правда шанс стать снова нормальным, обычным, стать вровень…

К чему это привело? Вернулся в клинику! Что с того, что я почти не хромал уже? Что научился сжимать резиновый мячик, не взрывая его, что могу теперь взять ложку, что кошмары вижу редко? Девушки смотрели на меня или с жалостью, или с опаской, а зачастую и с еле скрытым презрением. Стать таким как все, придумал тоже…

После того случая, когда в кадетском корпусе вплотную столкнулся со страхом, снились мне сны, не всегда страшные, но иногда пробиравшие до жути. В них я жил чужой жизнью, чаще всего последние мгновения и ощущал те эмоции, что испытывал тот человек. Конечно и я вместе с ними боялся, предавал, отчаивался, но были и другие, те которые боролись, шли на смерть не продав друга…

— Не побрезгуй, мил человек, купи! — Старушка, божий одуванчик, протянула мне калач. — Сама пекла, сама и торгую!

Мое знакомство с референтом первого класса Нифонтовым Сергеем Павловичем привело меня на эти улицы. На вопрос не видел ли я лица убийцы, я только промычал что-то нечленораздельное, что думал на себя… Зато в дальнейшем разговоре вспомнил странное ощущение, которое сейчас и искал. Чиновник из тайной канцелярии посоветовал походить по рынкам и другим людным местам днем, а вечерами в переулках, подобным тому где убили девушку. Надеялся что я встречу убийцу? Видимо совсем плохи дела у сыщиков, раз за такие соломинки хватаются.

— Всего полушечка, мил человек! Купи!

Вот же приставучая! Я уже потянулся за монетой в карман жилетки, как меня обдало холодом узнавания. Кто-то рядом недавно убивал, своими руками причем, не из огнестрельного оружия. Я закрутил головой и увидел дымок над одним из неприметных мужиков у стены какого-то кабака. Точно! Это от него идет этот холодок, от тумана вокруг него веет чьей-то смертью.

— Куда пошел? Да что же это делается! Деньги отдай!!!

Черт! Я дернулся к старухе и положил калач на прилавок, но бабка уже орала что я ей должен и товар попортил… Швырнул копейку и снова повернулся к стене, но там уже никого не было. Только тонкий ледяной аромат, нить силы еще витала над тем местом, где стоял убийца. Что делать? Бежать за околоточным? Что я ему скажу? Заслышал цокот копыт, может разъезд? Бросился на звук, слава Богу, казаки!

— Урядник! Помощь нужна! — Я бросился на перерез лошадям. — Вахмистер Смирновского полка Мытин!

Конечно, между черными сотнями и боевыми полками была не любовь, но это между собой, а вот при чужих станичники друг за друга обязаны были вступаться.

— Чего тебе, станичник? — Урядник был хоть и молод, но с гонором. — Денег на выпивку не хватило?

— Убийцу задержать требуется, да доставить куда следует. — Я уловил смену настроения у подобравшихся казаков и добавил. — Желательно без стрельбы и жертв.

Естественно никого мы не поймали, тонкая ниточка вилась вокруг квартала, ведя куда-то вглубь, а потом смешалась с несколькими еще и вдруг разделилась на почти десяток себе подобных, ведущих в разные стороны. Я застыл в ступоре, казачки недоуменно покрутились, а потом, добавив пару ласковых, отправились по своему маршруту. Уверенность в своей правоте вдруг исчезла, я представил как врываюсь с нарядом казаков на кухню, где потный повар рубит голову курице и приуныл. Какой из меня сыщик, потеха одна. Вполне возможно, что это Семен Лазаревич попросил своего знакомого подыграть мне, не дать забаррикадироваться в клинике. Мягко вытолкнул птенца из гнезда, учись орел летать. Только я не орел, а попугай, да еще с одним крылом и на одной ноге…

— Документы! — Хриплый голос околоточного раздался над самым ухом. — Лишних движений не делаем.

— В кармане, правом внутреннем, в пиджаке. — Руки я поднял едва увидел револьверы троих полицейских. — Я что-то нарушил, капрал?

— Правда вахмистер, глянь Семеныч, не обманули казачки. — Полицейский покрутил в руках армейскую книжку. — Чего здесь гуляем, а не в полку? Самовольничаем?

— На излечении. Еще вопросы есть?

Мне очень не хотелось говорить в какой клинике лечусь, психиатрия всегда неадекватно воспринимается, да еще протезы. В форменном кителе полицейского зазвонил телефон. Да, столичная полиция, хоть и старой столицы, это не ровня другим. Мобильный телефон мог себе позволить очень не бедный торговец или промышленник, а тут…

— Есть! Понял, господин капитан! Но ваше благородие, откуда… — Капрал, старший этой группы, побагровел и рявкнул на самого молодого. — Ты какого рацию не включил? Дебил!!! Вернемся, я тебя!!!

Остыв, он повернулся ко мне и протянул армейскую книжку.

— Приносим свои извинения. Поступил сигнал, мы должны были проверить. — Он помялся и продолжил. — Мне приказали доставить вас куда скажите, сопроводить так сказать.

— Спасибо господин капрал, если поможете с пролеткой, буду благодарен, а сопровождать не надо. — Я сам еще не решил куда ехать, в клинику или на съемную квартиру. Если полиция увяжется, то и там и там будет не удобно. — В принципе я и пешком доберусь, спасибо!

В этот момент снова зазвонил телефон и капрал с обреченным видом прижал трубку к уху. Мгновенно вытянулся, как будто собеседник мог его видеть и просипел в телефон.

— Есть ваше высоко превосходительство!

Несколько секунд еще смотрел на телефон, потом вытер пот со лба и рявкнул.

— Ерохин! Немедленно вызвать сюда служебный автомобиль! Выполнять! — Капрал обреченно смотрел на телефон, как будто держал в руке не статусную вещь, обладать которой желал каждый молодой человек, а ядовитую змею, готовую ужалить в любой момент.

— Так я пойду? У вас срочный вызов, да?

Моя попытка улизнуть вызвала приступ паники у капрала и он прямо взвыл.

— Ваше благородие! Не погубите! — Он даже руки сложил как-будто молился. — Приказано вас доставить, со всеми любезностями, не погубите…

— Да тут не далеко, пешком можно! Зачем служебный транспорт гонять? — Я еще надеялся избежать огласки моего места жительства. — Проводите меня до угла, а там я и сам спокойно дойду.

— Вас на Остроженку велено, в приемную…

Остроженка? Вроде улица где-то в центре, Москву я совсем не знаю. Чего он так испугался? Приемная… Интересно, чья приемная? Пока я думал как спросить куда это меня хотят доставить, как примчался закрытый автомобиль. Машин вообще-то много разъезжает по стране, но они все больше грузовые или коммерческие. Хоть они все на ядерных реакторах и никаких вредных выбросов от них нет, как утверждают даже по телевидению, в городах частные автомобили запрещены. Наверное закон приняли еще когда машины страшно чадили бензиновым выхлопом и не отменили до сих пор. Мы домчались до большого серого здания довольно быстро, там машина въехала в какую-то арку и затормозила у подъезда. Капрал сдал меня на руки дежурному, тот сверил мои данные со списком на экране компьютера и попросил подождать. Полицейские испарились, а я в изумлении рассматривал экран. Нет, телевидением меня не удивить, в каждом доме есть и даже цветной телевизор, но компьютер?! Нас возили на экскурсию в кадетском, пришлось ехать аж в Ростов, чтобы увидеть компьютер! Здание вычислительного центра высотой за пятнадцать этажей и шириной больше нашего всего кадетского корпуса впечатлило до изумления. Преподаватель долго объясняла нам перспективы и основы вычислительной техники, сыпала терминами, но больше всего поразил нас операционный зал. Там вот за такими экранами сидели люди и что-то печатали на клавиатурах. Всего десяток человек и такой огромный компьютер. Мы потом еще по компьютерам изложение писали, зачет по физике и литературе сразу. До сих пор помню как физик нам на уроке объяснял почему все вычисления проводят на лампах, а не кристаллических транзисторах, популярных до войны с Германией. Поднялся уровень радиации после применения урановых бомб и теперь кристаллы так фонят, что невозможно различить сигналы. Какие сигналы в кристаллах могут быть? В общеобразовательной школе на физике это не проходят, а в университет у меня средств все равно не было. Так что обнаружить здесь настоящий компьютер, да еще на входе, то есть у обычного караульного? Что же это за заведение?