Последний демон. И даже Тьма не спасет

Тейра Ри, 2023

Жизнь Ария уже никогда не станет прежней. Теперь все иначе. В Санмерате – друзья и верные соратники, в Вастангаре – враги и предатели. Кто он теперь? Тень и слуга демона или тот, кому суждено вернуть Истинных магов на путь добродетели и служению Свету? И есть ли вообще у Ария выбор? Ведь его жизнь по-прежнему в руках повелительницы Санмерата, у которой на него свои планы.Больше тысячи лет Дайне не было равных по силе ни в мире смертных, ни в мире духов. Больше тысячи лет демон не знала слова «страх». Но пробудилось древнее зло, которое куда сильнее нее, и Дайне предстоит вновь пережить те ужасы, что ранее вынудили ее уничтожить магов тумана. Но демон не готова еще раз жертвовать близкими, она не может потерять тех, кто пробудил в ней человечность и способность любить, а значит Дайне придется принести в жертву себя.

Глава 4. Никчемная душа

Арий

Я гнал Дара во весь опор, не разбирая дороги и совершенно не понимая, куда вообще направляюсь. Меня не волновало ни то, что на улице снегопад сменился ливнем, ни то, что начало смеркаться, ни то, что мчаться галопом по незнакомой каменистой местности было попросту опасно, особенно для Дара. Когда я бросился прочь из дома, Дайна меня не остановила. Да и какой смысл останавливать: в мире не найдется места, где демон не смогла бы отыскать свою Тень. И все же она подарила мне это мнимое ощущение свободы, за что я был ей очень благодарен.

Я не укрывался заклинаниями от холода и дождя (лишь защитил Дара), испытывая острую необходимость почувствовать хоть что-то, пусть даже это будут ледяные колючие капли на коже или ветер, пробирающий до костей, ведь живым я себя больше не ощущал.

Кто бы знал, что Пожиратель — проклятое порождение Хаоса — окажется прав. Не родись я — все были бы живы: Эраст, Виктор, мама.

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем Дар начал выдыхаться. К тому моменту мы уже пересекли равнину и теперь петляли по дну извилистого скалистого ущелья. Дождь лил с прежней силой, земля не успевала впитывать воду, и потому из-под копыт взмыленного коня выше стремян взмывали сотни брызг и мелких камней. Пространство изредка пронзали вспышки молний, а гулкие раскаты грома эхом отражались от отвесных стен, сопровождаемые завыванием ветра в расщелинах. Вскоре я увидел грот, способный вместить нас обоих, и направил Дара к нему, переводя его на шаг.

Я сидел на земле, привалившись спиной к стене, постепенно начиная чувствовать холод. Стылый влажный воздух щипал кожу под прилипшей к телу мокрой одеждой. Во мраке грота хорошо было видно, как слегка сияют золотом ладони и предплечья под тонкой тканью рубашки, — это магия пыталась напомнить: нужно согреться и успокоиться. Она словно шептала: «Ну же, позволь позаботиться о тебе». Я не слушал, а без моего желания, без моего приказа, — дар ничто, лишь красивое, бесполезное мерцание.

Я окончательно потерял счет времени и одним духам ведомо, сколько раз прокрутил в голове рассказ демона…

… Мы с Еленой и Эрастом познакомились случайно. Видимо, эта встреча была предначертана судьбой, раз она свела нас в одном из лесов Дианрута. Королевство я посещала по делам вместе с Руфиной и Ией. На твоих родителей напала местная банда грабителей, которая значительно превосходила числом стражу, сопровождавшую их. Признаться, я хотела тогда проехать мимо: ни для кого не секрет, что Истинных я, мягко говоря, недолюбливаю, тем более высокородных. Но вид вопящей от ужаса Елены, к тому же еще и беременной, отчего-то сподвиг вмешаться, а твоя мать в ответ вцепилась в меня словно клещ.

Симпатией к ней я прониклась не сразу, тем более что ее интерес ко мне поначалу казался чисто научным. Как Ткач она просто не могла упустить возможность изучить редчайший в мире дар и мое проклятье. Упорства Елене было не занимать, и вскоре ей все-таки удалось завоевать мое расположение.

Спустя время родился ты. Что тут сказать, младенцем ты оказался очаровательным. От магии тумана не шарахался и в истерики не впадал. В общем, я и к тебе прониклась симпатией. К слову, Павла мне показали лишь однажды, тот орал так, что весь Вастангар слышал, а после мальчонка еще около месяца просыпался с плачем по ночам.

Не думаю, что когда-нибудь смогу выразить то, как дорога была мне твоя мать. Чувствовать себя частью обычной, нормальной семьи спустя тысячу лет мучений оказалось ни с чем не сравнимым счастьем, как и возможность жить время от времени вне границ Санмерата, словно и не было никогда того ужасного прошлого.

Елена, в отличие от большинства тех, кто обитал за пределами Буйных земель, не считала меня монстром.

«Я, мой сын, мои родные, друзья и народ рождены свободными благодаря тому, что однажды у тебя хватило духа пожертвовать своей семьей и своим народом ради чужаков, которые тебя презирали и ненавидели. У нас есть будущее только потому, что ты отдала все, чем так дорожила. Разве имеем мы право теперь осуждать тебя?! Ведь ты стала такой, чтобы мы могли жить в мире», — так она говорила.

А еще изо всех сил старалась найти способ избавить меня от проклятия.

И нашла. Почти.

За пару дней до своей смерти она сказала, что уверена: я могу стать смертной и избавиться от ненавистного тумана. Ей нужно еще немного времени, и я, наконец, обрету покой.

Но покой мне обрести так и не довелось, как и узнать, были ли слова Елены правдой. Она вела дневники с записями всех своих исследований, но после ее смерти они бесследно исчезли. Скольких бы людей я ни отправляла на их поиски, сколь бы баснословные суммы ни предлагала в награду… увы.

В ту ночь, когда Елены и Эраста не стало, а тебя забрал Виктор, я зареклась не впускать в свою жизнь кого-то, кроме Теней, да и от тех отдалилась настолько, насколько было возможно. Единственным человеком извне, к которому я сохранила привязанность, был Велор.

То было ошибкой, большой ошибкой.

Вернувшись в ту ночь благодаря ловцу воспоминаний, я заметила, что, когда вбежала в комнату, ты зажимал рану на груди Елены, но оружия нигде поблизости не оказалось. Так виделось мне тогда, ведь все мое внимание было приковано к тебе и телам Елены и Эраста, а потом и вовсе вломился Виктор с нолгурдами, — времени осматриваться не осталось.

Но, как оказалось, мой взгляд все же скользнул по предмету, валявшемуся под комодом у дальней стены, там, куда не доставал свет свечей. Из-под него торчал край рукояти кинжала. Кинжала, который я бы узнала из тысячи подобных, ведь сама же и подарила его Виктору.

Я навестила Велора сегодня утром, и он окончательно подтвердил мои догадки. Ты пришел в спальню родителей, потому что не мог уснуть, ощущая, как тревожится магия во дворце. Нашел их лежащими на полу. У Елены из груди торчал кинжал Виктора. В ужасе ты вырвал его и отшвырнул в сторону, а вскоре появилась я. Сам Виктор тем временем в панике уже прибежал к Анне и признался ей в том, что убил брата и его жену, понимая: никто другой ему в подобной ситуации не поможет…

На этом моменте уже казалось, что я лечу в бездонную пропасть. Верил ли я Дайне теперь? Безусловно. Но мог ли принять правду? Нет. Все еще нет. Какая-то часть меня упорно сопротивлялась, заставляя найти иные объяснения произошедшему, цепляясь за те воспоминания и образы, что жили в памяти. Добрый, заботливый, понимающий Виктор просто не мог быть убийцей! Анна, любившая меня не меньше родной матери, не могла покрывать его все эти годы! А демон все говорила: сухо, равнодушно, будто не обращая внимания, что каждое произнесенное ей слово калечит, уродует душу, лишает всякого желания жить…

… После того, как я очнулась, все не могла понять одного: что заставило Виктора совершить подобное. Ответ мне дал Велор: король хотел скрыть правду.

Ни для кого не было секретом, как страстно Елена и Эраст хотели ребенка, но что бы ни делали — все тщетно. Никакие заклинания, артефакты, обряды не работали, даже магия Истока ведьм оказалась бессильна. И вот однажды, когда Эраст отправился в Ларвиталь по делам, а Виктор и Елена, изрядно выпившие на праздновании в честь окончания сбора урожая, оказались наедине, королю пришла в голову мысль о том, что, возможно, жена брата сможет забеременеть от него. Дитя унаследует магию Вейдов, внешне будет похоже на Эраста: никто и не догадается, если все получится. Главное, что брат будет счастлив, наконец став отцом.

Елена согласилась. То ли в порыве отчаяния, то ли алкоголь повлиял на ее решение, возможно, они с Виктором просто испытывали влечение друг к другу, — правду уже никогда не узнать. И о чудо! Через девять месяцев родился ты. Эраст был вне себя от счастья, а Елену съедало чувство вины.

В ту ночь, семьдесят семь лет назад, она сказала Виктору, что больше не в силах лгать и расскажет мужу правду, чего Верховный маг, естественно, допустить никак не мог. Выплыви все наружу, его безупречной репутации пришел бы конец, не говоря уже о том, что брат никогда бы не простил его, как и прочие члены семьи. Некстати вернулся Эраст, который должен был отсутствовать еще несколько дней, подслушал разговор и, естественно, впал в бешенство. Грозился предать все огласке, отречься от жены и ребенка. Между Эрастом и Виктором завязалась драка, Елена пыталась их разнять…

Кинжал Верховный маг всегда носил при себе, им и воспользовался, ведь заклинание или магическое оружие могли оставить ненужный след, способный впоследствии привести к нему.

Как я уже говорила, Виктор признался во всем Анне. Королева не желала лишиться власти и своего титула из-за глупости мужа, не хотела, чтобы все это потерял Павел, и потому решила повесить вину на меня, а тебя приняла и воспитывала, чтобы скрыть ото всех правду. Ведь отрекись она от горячо любимого племянника короля, возникли бы ненужные вопросы и подозрения. Велор же помог избавить тебя от воспоминаний, он солгал мне…

Я убил собственного отца!

Я жил с убийцей матери и дяди все эти годы!

Я считал семьей тех, кто опутал меня ложью!

Я потратил десятилетия на ненависть к той, кто единственная пыталась поступить правильно и защитить меня!

Сейчас, как никогда, хотелось быть похожим на Дайну: не чувствовать, не иметь души, смотреть на все с холодной отстраненностью, ощущая лишь ярость. Все бы отдал, чтобы эта ярость дотла выжгла нутро, каждую кошмарную мысль, каждую мучительную эмоцию.

Я больше не отдавал себе отчета в своих действиях. Сорвал с мизинца кольцо Эраста и швырнул в сторону, а потом расчистил землю перед собой от мелких камней, достал из ножен на поясе кинжал и порезал ладонь. Я видел это заклятие всего однажды, да и то в книге, когда давным-давно слушал лекции учителя о запретных заклятиях Хаоса. Трясущимися руками кровью выводил руны, значение которых толком не понимал, а в голове пульсировала единственная мысль: «Не чувствовать!». Дар, стоящий в стороне, беспокойно рыл копытом землю, фыркал и тихо ржал. Магия струилась под кожей, окрашивая вены золотом, и я чувствовал ее негодование, страх, протест.

Строки заклятия услужливо всплывали в памяти одна за другой, хоть то и был незнакомый мне язык демонов. Я шептал их снова и снова, стоя на коленях и с надеждой всматриваясь в руны, которые никак не желали оживать, резал и резал ладони, орошая землю кровью, призывая Хаос услышать меня.

И он откликнулся.

Рисунки вспыхнули алым, и в гроте запахло гнилью и разложением. Черные полупрозрачные щупальца начали медленно появляться из-под земли и тянуться ко мне. Я ждал, глядя на них, будто завороженный.

Еще немного и все закончится.

Но щупальца вдруг замерли, когда из портала у входа в грот возник женский силуэт. Демон встала, привалившись плечом к стене, и не сводила с меня горящих красным глаз. Она протянула руку вперед, и щупальца неспешно поползли к ней, скользнули по ладони, обвили запястье.

— Ты и вообразить себе не можешь, какую боль испытаешь, когда Хаос вырвет из тебя душу. — Дайна слегка шевелила пальцами, и щупальца лениво переползали с одной руки на другую.

— Едва ли существует боль, что превзойдет ту, которую я ощущаю сейчас.

— Считаешь, лишишься души, и все само собой утрясется?

— Иначе мне это не пережить. Не мешай. Прошу.

Я встал и в очередной раз порезал запястье, кровь, искрящаяся золотыми вкраплениями Истинной магии, хлынула с новой силой. Щупальца оживились и метнулись ко мне. Демон не остановила их, но продолжила говорить:

— А как же остальная семья? Разве Виктор и Анна были единственными, кем ты дорожил? У тебя ведь есть и другие родственники. Забудешь о них? Позволишь им поверить в то, что ты монстр, которым тебя выставили Анна и Павел? А твои друзья, Ларион, нолгурды? Виктория, в конце концов. Народ, который так тебя любил. Их тоже бросишь? Позволишь лжецам и дальше править? Променяешь все на жизнь в этой серости, — она раскинула руки в стороны. — Станешь наемником? Или вернешься в Вастангар черствым, эгоистичным, неспособным сострадать?

— Замолчи! Тебе этого не понять, — огрызнулся я.

Черные щупальца уже обвили мои икры и ползли выше: они поглотят душу, как только опутают тело целиком.

— А магия? — Дайна и не думала молчать. — Она станет унылой, поблекшей, безразличной. Готов проститься со Светом, льющимся по твоим венам? С тем теплом, что он дарит. С той силой, которой он наполняет каждую клетку твоего тела? Свет не станет благоволить тому, кто добровольно отдал душу Хаосу. Духи отвернутся. Останется лишь Тьма.

— Ты живешь во Тьме сотни лет. — Я не собирался отступать, хотя мерзкое дыхание Хаоса, сочащееся сквозь руны, вызывало ни с чем не сравнимое отвращение. — И я смогу.

— Променяешь это, — Дайна подошла ко мне и набрала в ладонь немного крови, все еще сочащейся из раны, позволив ей утечь сквозь пальцы, оставив всего несколько золотых, ярко горящих во мраке, песчинок, — на это?

Второй рукой она оторвала кончик щупальца и положила его рядом с песчинками. Черный сгусток тут же оживился и поглотил частички Истинной магии, и пусть они не исчезли, продолжая лежать на ладони, но их сияние поблекло.

— Таким ты желаешь видеть свой дар? — Демон поднесла грязные, посеревшие крупицы к моему лицу.

Магия внутри меня в панике скорчилась, сковав тело болезненным спазмом, затрепетала в ужасе, страшась повторить участь песчинок. Щупальца обвили талию, а одно уже коснулось шеи, медленно подползая к щеке.

Демон стояла теперь совсем близко, глаза больше не горели красным, и в них читалась смертельная усталость. А мне… Мне было плевать.

— Если это плата за избавление от боли, пусть будет так, — ответил я. — Уходи, демон. Оставь меня в покое. Своей душой я буду распоряжаться так, как пожелаю.

— Не будешь, — отчеканила она и, схватив меня за шею, вышвырнула из грота, словно тряпичную куклу, вырвав из объятий щупалец.

Меня впечатало спиной в противоположную стену ущелья. Я рухнул в лужу грязи, жадно хватая ртом воздух, потому что от удара его вышибло из легких, но почти сразу вскочил, уворачиваясь от посыпавшихся сверху камней. Перед глазами плясали разноцветные круги. Тряхнул головой, приходя в себя. Демон стояла у входа в грот и, судя по клубящемуся у ее ног туману, болтать дальше не намеревалась. В следующее мгновение за ее спиной взметнулись вверх черные щупальца Хаоса и, минуя Дайну, устремились ко мне. Я бросился им навстречу, одно из щупалец почти успело схватить меня за руку, но демон оказалась проворней и отсекла ее мечом, одновременно с этим обрушив вход в грот.

— Там же остался Дар! — крикнул я и побежал в сторону обвала, швырнув вперед атакующее заклинание, чтобы освободить друга.

— Ничего с ним не случится, — ответила Дайна. — Хаосу он без надобности.

Сгусток красной энергии сбил мое заклинание. Пространство озарила яркая золотисто-алая вспышка.

— Отвали от меня! — снова огрызнулся я, хотел призвать оружие, но вспомнил, что выкинул кольцо.

Дайна замерла. В чудовищном ливне, который все никак не унимался, неподвижный силуэт демона с поблескивающими в темноте красными глазами выглядел размытым. Туман окрашивал лужи и ручьи вокруг нее темно-рубиновым оттенком, отчего создавалось впечатление, что земля залита кровью.

— И не подумаю, пока в себя не придешь. Если понадобится, нацеплю на тебя десяток ошейников, скручу путами и швырну в темницу, — пригрозила она.

— Я больше никому не позволю решать за меня, как мне жить. И тебе в том числе.

Переполненный злостью и отчаянием, я постепенно терял связь с реальностью. Лишиться возможности чувствовать казалось наилучшим решением, и я не собирался позволять демону мешать мне.

— Я не указываю, как тебе жить. Лишь хочу уберечь от ошибки. — Дайна сделала шаг мне навстречу.

— Не приближайся. Я закончу начатое. И неважно, нравится тебе это или нет.

Мои ладони вспыхнули золотом. Искрящаяся магия постепенно уплотнялась, принимая форму атакующего заклинания.

— Ладно. Давай так. Будем сражаться. Сможешь ранить меня, и я не стану мешать, — предложила она. — Делай все, что в голову взбредет. Но если первой прольется твоя кровь, ты не станешь избавляться от души.

— Идет, — согласился я, не раздумывая.

Демон атаковала стремительно. Размазанный силуэт красной вспышкой мелькнул в темноте и исчез. Она возникла сзади, я увернулся от черного клинка и бросил в ответ заклинание. Демон уклонилась, коснулась ладонью земли, и в мою сторону покатилась волна тумана, но разбилась о выставленную мной защиту. По рукам прошла дрожь, но заклинание выдержало. А в следующее мгновение из темноты выскочили красные плети, одна со свистом рассекла воздух у самого уха, вторую я успел отбить сгустком магии. За пеленой дождя то тут, то там мелькали красные огоньки глаз. Дайна кружила вокруг с поразительной скоростью. Я укрыл себя защитным коконом. Пара слов, несколько быстрых, несложных движений пальцев, и вокруг меня образовалось плоское кольцо магии. Резко развел руки в стороны, кольцо стремительно стало разрастаться, подобно яркому сияющему серпу вспарывая темноту. Демон успела отскочить, пригнулась, кольцо прошло над ее макушкой, не задев. Я, не мешкая, швырнул в нее иглы, сорвавшиеся с кончиков пальцев. Тотчас же под ней возник портал, в который она провалилась, а уже в следующее мгновение окружавший меня кокон рассыпался золотой пылью под ударом меча. Дайна стояла прямо передо мной, хищно оскалившись, а за ее спиной таял портал.

Потрясающее мастерство и скорость владения пространственной магией! Даже сейчас я не мог не восхищаться ею.

Черные клинки, практически невидимые в темноте, взвились в воздух. Отражать подобные атаки, не имея при себе оружия, оказалось нелегко. Я только и делал, что защищался, лишенный какой-либо возможности нападать из-за скорости и количества обрушившихся на меня ударов. На время все свелось к тому, что я один за другим выставлял барьеры, которые она крушила мечами, будто это было стекло, а не полотно магии. Создалось впечатление, что демон попросту играет со мной, перестав использовать туман.

И все же я извернулся и смог призвать струны. Золотые нити выросли под ногами Дайны, заставив сбить темп и отпрыгнуть в сторону. Пару струн нагнали ее, обвив лодыжку. Я уж было обрадовался тому, что сейчас увижу первую кровь, но струны лопнули, едва успев опутать ногу, не причинив демону никакого вреда.

— Надоело, — сказала она, и вокруг ее тела взметнулся столб алого пламени.

Несмотря на непрекращающийся ливень, от жара, порожденного Дайной, вода из луж начала испаряться. К туману примешивались клубы густого белого пара. Земля задрожала, со стен ущелья посыпались камни. Ее магия заволакивала собой все вокруг. От навалившейся со всех сторон Тьмы голову пронзила боль, кожу жгло, от влажного, горячего воздуха в глотке саднило. Пламя ползло ко мне, замыкаясь кольцом, которое постепенно сужалось.

Ну нет, демон. Так просто я не сдамся. Я сжег гребаных рнирхов, спалю и тебя.

Сосредоточился, прикрыл глаза, прислушиваясь к своему дару, концентрируя его в ладонях, сложенных у груди. Привычное животворящее тепло хлынуло по венам, напитывая тело мощью и благодатным Светом.

Уже через мгновение стена огня, наступающая со всех сторон, сомкнулась куполом над моей головой, грозясь зажарить заживо. Я отпустил дар, что держал в руках…

Мы с демоном стояли друг напротив друга в огромной котловине, образовавшейся на дне ущелья, когда столкнулись Истинная магия и туман Хаоса. Из стен ущелья вырвало гигантские куски каменной породы, которые расщепило на мелкие осколки, валявшиеся вокруг. Ливень все не унимался. Ручьи стекали по покатым спускам во впадину, собираясь в лужу, постепенно становящуюся похожей на крошечное неглубокое озерцо.

В глазах Дайны беспокойно клубился туман. От моего тела исходило слабое золотистое мерцание. Я коснулся щеки, ощутив стекающую по ней струйку крови, и сокрушенно произнес:

— Поздравляю, ты победила.

Она промолчала, лишь сдвинула выше рукав черной туники, оголяя предплечье. Из тонкого пореза на внутренней стороне запястья сочилась кровь.

— Ладно, — сказал я. — Ничью мы не обсуждали. Что будем делать?

— Поступай, как считаешь нужным. Я не стану мешать.

От неожиданности я не нашелся с ответом. Даже мысли не допускал, что демон вдруг так легко отступится. Это совсем не в ее духе.

––Дар! — запоздало опомнился я и ринулся в ту сторону, где прежде был грот. — Нет, нет, нет!

Выбрался из котловины, пару раз оступившись и чуть не скатившись обратно, и замер, глядя на зияющий провал. От грота не осталось и следа.

— Успокойся, — раздался голос Дайны за спиной. — Я отправила его через портал в поместье прежде, чем завалила вход.

Я хотел повернуться и поблагодарить ее, но не успел. Из-под камней вынырнули щупальца, пахнуло гнилью. Черные плети облепили тело, едва не повалив меня, и потянули к тому месту, где были начертаны руны. Слабое красноватое свечение пробивалось сквозь нагромождение камней.

Дайна не шелохнулась.

— Пожалуй, оставлю тебя, — равнодушно бросила она, открывая портал домой. — Надеюсь, ты отдаешь себе отчет в том, что творишь.

Демон бросила на меня усталый, разочарованный взгляд и исчезла.

Щупальца продолжали тянуть, заставляя идти к рунам. Стараясь не споткнуться о камни и не упасть, я медленно приближался к ним, с каждым шагом ощущая, как все больше противится магия, врезаясь в кожу болью, вспыхивая яркими пятнами перед глазами.

Мой дар не уступил туману демона сегодня, почти справился с ним, отразил последнюю атаку. Сохранится ли подобная мощь, когда исчезнет душа? Сомнения грызли изнутри. Выплеснув злость в схватке с Дайной, я немного успокоился, постепенно снова обретая связь с реальностью.

На смену собственным переживаниям неожиданно пришли ее воспоминания. И я вдруг ощутил себя конченым куском говна. Она хоронила близких десятки раз, видела смерти матери, отца, брата, любимого, сына, Теней, которым ничем не могла помочь, вынесла столько страданий, пережила такие ужасы, от которых любой другой мгновенно лишился бы рассудка, и все же упорно искала способ вернуть душу, чтобы стать обычным человеком, чтобы чувствовать полноценно, несмотря на то, сколь это болезненно. А я стоял тут, жалел себя, обиженный на весь мир, как трус, избрав самый простой способ покончить с проблемами вместо того, чтобы бороться и научиться жить с этим, едва не отринув то, что делало меня мной, являлось моей сутью, — Свет.

***

В особняк я вернулся опустошенный, но зато с душой. Вышел из портала у главного входа. До рассвета оставалась пара часов, и все обитатели дома еще спали. Только демон сидела на ступенях, укрыв ноги клетчатым пледом, и гладила Сумрака, который дремал, положив голову ей на колени. Рядом на подносе стоял кофейник и две чашки. Я, не говоря ни слова, сел подле нее, на ступень ниже. Она, тоже молча, наполнила чашки и протянула мне одну. Хоть холод Санмерата больше не тревожил меня после того, как я вернул магию, ощутить под пальцами теплую поверхность фарфора было приятно, как и вдохнуть аромат свежесваренного кофе.

— Спасибо, — я первым нарушил тишину.

Дайна лишь снисходительно фыркнула.

— Иногда я забываю, насколько ты старше и мудрей, — продолжил я, сделав пару глотков, и насладился обжигающим теплом. — А ведь могла бы просто навалять мне и взаправду надеть ошейник, но вместо этого поддалась.

— Самую малость, — демон улыбнулась, обнажив клыки.

Признаться, я сгорал от стыда перед Дайной из-за проявленного малодушия. Она возилась со мной, взрослым мужиком, словно с малым дитем. На ее месте я бы давно себя придушил, а Дайна стойко выносила все мои причуды вот уже больше месяца. Благо Тьма и духи даровали этой женщине поистине безграничный запас терпения.

— Прости меня. Не знаю, как выразить словами, насколько сильно я благодарен тебе за все, что ты делаешь для меня.

— Нет, — она покачала головой. — Это ты прости. За то, что оставила тогда.

— Ты поступила правильно. Позаботилась о своих подданных, сохранила мир между королевствами. Я вполне счастливо жил в неведении. Несмотря ни на что, упрекнуть Виктора, — я запнулся, но потом все же исправился, — отца в том, что он был плохим родителем, нельзя.

— С этим трудно не согласиться. Он любил тебя. — Дайна тяжело вздохнула.

— Ты рисковала, сделав меня Тенью. Всегда было интересно: почему ты была так уверена, что брат не пришлет за мной нолгурдов и не развяжет конфликт с Санмератом?

Я не хотел больше говорить об отце. Не сейчас. Но и в дом идти желанием тоже не горел.

— Однажды твой брат влип в неприятности, я помогла ему с ними разобраться.

— Вы знакомы? — удивился я.

— Виделись разок. — Дайна снова улыбнулась, глядя на мое растерянное лицо.

— Шутишь? — Мне в это не верилось. И Павел туда же!

— Нет. Это правда. Видишь ли, вы с братом совершенно разные. Насколько ты весь из себя правильный и благородный, настолько же Павел испорченный и избалованный. Он был частым гостем в Санмерате. За последние несколько лет не пропустил ни одного Ночного турнира. Любил делать ставки на бойцов. Да и в обычные дни захаживал в Трущобы с дружками, чтобы предаться разврату и веселью вдали от посторонних глаз, пристально следящих за наследником Вастангарского престола. Павел искренне верил, что я и главы кланов понятия не имеем, кто он на самом деле. Мы, конечно же, приглядывали за ним, но пока принц не создавал проблем, не запрещали появляться в Санмерате. А потом, на Ночном турнире пару лет назад, твой брат не поделил по пьяни что-то с одним из своих дружков, который, к слову, приходился младшим сыном Старшему магу Гектору Веберу.

— Рем? — перебил я. — Он же погиб. Несчастный случай в Диких горах.

— Видимость несчастного случая организовали Тарас и Тимур. А погиб этот самый Рем в Санмерате, в одной элитной таверне для богатеев возле арены Ночного турнира. Его укокошил не кто-нибудь, а собственные дружки, которые наглотались чародейских дурманящих зелий, и среди них был Павел. Ваш бедолага Рем просто неудачно упал с одного из балконов.

Для пришлых в Санмерате существуют свои правила, — продолжила рассказывать Дайна, — которые обязан заучить любой, кто получает разрешение бывать здесь. И одно из них гласит, что убийство, пусть и непредумышленное, на территории королевства для чужаков карается смертной казнью без суда и следствия. Но Влад, чьи люди в тот год занимались организацией турнира и следили за порядком, признал в Павле принца и здраво рассудил: высокородные могут быть полезны, лучше доставить их ко мне. Мы смогли договориться. Я помогла им скрыть убийство, дабы они избежали скандала на родине и сохранили свою репутацию, но взамен каждый из них дал клятву на крови, что однажды окажет мне ответную услугу, что бы я ни попросила, или умрет. Убийц было трое, и все свой долг уплатили. Тем не менее ничто не мешало мне рассказать правду. Посмей Павел сунуться в Санмерат, я бы, не задумываясь, нарушила свое обещание молчать и поведала Гектору Веберу истину о случившемся. Даже если твой брат сумел бы выкрутиться, подобные слухи, еще и порожденные мной лично, сильно бы навредили его весьма шаткой репутации, настроив часть Старших магов против него. А ведь они и без того не сильно-то благоволят новому королю, — закончила демон.

Я поймал себя на том, что за последние недели узнал о своем прежнем окружении столько всего, что поступок Павла не вызвал уже практически никаких эмоций. Я ужасно устал удивляться, переживать и разочаровываться, потому лишь молча кивал, бездумно глядя на сад.

— Мир вовсе не такой белый и пушистый, каким виделся, не так ли, нолгурд? — Демон подлила мне кофе.

— Чувство такое, будто я с головой провалился в яму с дерьмом и все не могу оттуда выбраться, — ответил честно. — Будучи нолгурдом, я не питал иллюзий касательно того, что нравственные качества большинства людей далеки от идеала, но понять, что их напрочь лишены те, кого ты всегда считал примером для подражания, мягко говоря, гадко.

— Эй, — Дайна встала, вызвав тем самым недовольное ворчание Сумрака, отложила плед в сторону и села на ступеньку рядом со мной, — мы со всем разберемся. Обещаю. Просто постарайся хотя бы недельку не вляпываться в неприятности, — она легонько толкнула меня плечом.

— В последнее время мне кажется, что я только это и умею.

— Если тебя это утешит, в свои восемьдесят три я творила куда больше глупостей, чем ты.

— Не утешило. Но спасибо за попытку.

Мы не спеша допили кофе, молча глядя на сад, постепенно пробуждающийся после долгой холодной ночи, каждый погруженный в свои мысли. И виделось в этом молчании что-то особенное, очень личное. Редкий момент, когда демон не была демоном. Просто Дайна, просто миловидная девушка, задумчиво смотрящая вдаль, просто та, с кем бы я хотел до конца своих дней вот так же встречать каждый рассвет…