Последний демон. И даже Тьма не спасет

Тейра Ри, 2023

Жизнь Ария уже никогда не станет прежней. Теперь все иначе. В Санмерате – друзья и верные соратники, в Вастангаре – враги и предатели. Кто он теперь? Тень и слуга демона или тот, кому суждено вернуть Истинных магов на путь добродетели и служению Свету? И есть ли вообще у Ария выбор? Ведь его жизнь по-прежнему в руках повелительницы Санмерата, у которой на него свои планы.Больше тысячи лет Дайне не было равных по силе ни в мире смертных, ни в мире духов. Больше тысячи лет демон не знала слова «страх». Но пробудилось древнее зло, которое куда сильнее нее, и Дайне предстоит вновь пережить те ужасы, что ранее вынудили ее уничтожить магов тумана. Но демон не готова еще раз жертвовать близкими, она не может потерять тех, кто пробудил в ней человечность и способность любить, а значит Дайне придется принести в жертву себя.

Глава 2. Пробуждение

Дайна

— Ма-а-а-ма! Ма-а-а-ма! — звонкий детский голосок эхом разносился по лесу, уже который раз заставляя меня нервно вздрогнуть. — Ну где же ты, мама? Выходи!

— Сестренка! — От очередного громкого возгласа с близстоящих деревьев испуганно вспорхнули птицы. — Почему ты прячешься? Поиграй с нами!

— Вы не настоящие, не настоящие, — прошептала я, тряхнув головой, будто это могло помочь отмахнуться от назойливых голосов, следующих за мной по пятам.

Но тут же криво усмехнулась, едва не зайдясь в приступе истерического смеха от бессилия, которое стало моим привычным спутником в последние несколько дней. А может, и не дней вовсе? Кто знает, как течет время там, в реальном мире, за пределами моего разума. Надо отдать должное нолгурду, он все же нашел способ избавиться от меня. Хотя не думаю, что Арий намеренно запер меня здесь. Скорее сглупил, одержимый желанием узнать правду об Эрасте с Еленой.

А вот кто точно осознавал, что делает, так это Селена. Благо нолгурд подумал о ней в тот самый момент, когда разорвал заклинание, и теперь мне не придется пытать каждую Тень и самого Ария, чтобы отыскать виновного в случившемся.

Однако Селена была сейчас далеко не самой главной проблемой.

Мне необходимо найти способ вернуться.

Как бы я ни злилась на Селену и Ария, их выходка помогла многое понять. Взглянув на собственные воспоминания под другим углом, я смогла увидеть то, что столько лет ускользало от моего внимания. Понять наконец, что произошло в ту злополучную ночь семьдесят семь лет назад.

— Ма-а-а-а-ма! Мама! — голос сына звучал все ближе, скоро они меня отыщут.

Я сильней зажала рукой рану от когтей на боку в бесполезных попытках остановить кровотечение. В этом мире, порожденном моим разумом, магия не существовала. Ни залечить раны, ни открыть портал. Единственный вариант — бежать, но и на это сил почти не осталось. Пришлось затаиться на дне глубокого оврага, чтобы перевести дух. Его почти отвесные края были покрыты торчащими в разные стороны корнями могучих деревьев. Корни сплетались между собой, образуя местами некие подобия навесов, присыпанных прелой листвой, опавшей хвоей и мелкими ветками. Под одним из таких я и спряталась. Убежище не ахти какое, но все же.

Этот лес я знала как свои пять пальцев, ведь провела в нем немалую часть своего детства и юности. Когда-то, во времена процветания Санмерата, он назывался Дивным лесом, но сейчас не имел со своим названием ничего общего. Едва ли умирающие растения могли казаться кому-то дивными, как и сочащаяся отовсюду зловонная скверна вперемешку с гниющими трупами животных, которые то и дело попадались на пути. Дно оврага не было исключением: прямо передо мной валялись полуразложившиеся смердящие тушки лисы и двух лисят с кишащими на них белыми личинками.

— Сестренка! — раздалось совсем близко. — Мы знаем: ты где-то рядом! Выходи, Дайна! Давай играть!

Дыши, демон. Успокойся и думай. Думай.

Превозмогая слабость и боль, я с трудом поднялась на ноги, подтянувшись за корни. Надо уходить. Осознание того, что происходящее лишь иллюзия, порожденная моим воспаленным сознанием, не меняло одного факта: все ощущения были абсолютно реальными. Но клокочущая внутри ярость не давала опустить руки и сдаться. Только не теперь, когда я наконец узнала правду о смерти Елены и Эраста.

Отомстить! Вернуться и отомстить!

Я двинулась по дну оврага на северо-восток. Если дойду до гор Прародителей — выиграю немного времени, смогу спокойно все обдумать. Идти бесшумно по земле, усыпанной мелкими сухими ветками и листвой, задача крайне затруднительная. Все усугубляла глубокая рана на боку и сломанная лодыжка, которая опухла и болела при каждом шаге так, что хотелось волком выть. Живот скрутило от голода, мучила жажда, кожа на губах стала сухой и растрескалась до кровавых болячек, но охотиться и искать чистую воду, не загрязненную скверной, попросту не было сил и возможности.

С тех самых пор, как я застряла здесь, приходилось почти непрерывно бежать. Мой разум, видимо, решил, что будет очень весело воскресить всю погибшую родню рода Дивиер, придав им образ восставших мертвецов, и натравить их на меня. Не имея при себе оружия и магии, я не могла полноценно сражаться с такой толпой. Тем более не могла убить их, пусть и в иллюзорном мире. Они настрадались при жизни, поэтому заставить их страдать снова было выше моих сил. Вот я и скрывалась, продолжая надеяться, что смогу найти способ выбраться прежде, чем мстительные трупы разорвут меня на куски. Правда, они то и дело настигали меня. Пока что мне удавалось худо-бедно отбиваться и сбегать, но силы были на исходе.

Рельеф начал постепенно меняться, овраг заканчивался, и его высокие края сходили на нет, лишая защиты от преследователей. Голоса за спиной не стихали, постепенно окружая со всех сторон. Каждый новый возглас впивался в мозг острой занозой, требуя остановиться.

— Дайна, милая, — голос мамы обволакивал, звучал подобно нежному журчанию воды. — Не беги. Иди ко мне. Я так скучала, дочка.

Уже в который раз зажала уши ладонями, но не помогло. Я все равно их слышала, они звучали в моей голове неровным пронзительным хором, пытаясь свести с ума, заставить забыться, сдаться.

Я устала. Очень.

Тело было измотано, но еще больше был измотан разум. Я могла заставить себя идти, могла игнорировать боль, не обращать внимания на голод и холод, вот только не могла перестать слышать. Пережив сотни пыток, залечив тысячи ран, умерев и воскреснув десятки раз, я оказалась не в силах вынести встречу с теми, кого потеряла. Слезы катились по щекам, смешиваясь с кровью и грязью на лице. Грудь сдавило от рвущихся наружу рыданий. Такие странные и давно забытые ощущения.

«Не смей проявлять слабость! Ты же демон! Похоронила их однажды, сможешь сделать это снова!» — внушала я себе.

В очередной раз запнувшись о корень, который не заметила под густым ковром из листьев, повалилась на землю. Попытка подняться не увенчалась успехом, как и несколько последующих. Сломанная нога раздулась до невероятных размеров и приобрела фиолетово-черный оттенок: кровь скапливалась под кожей. Нашла острую палку, еще одну зажала в зубах, и с силой вонзила первую туда, где образовалась опухоль, кровь хлынула из раны. Я подумала, что было бы хорошо хоть как-то зафиксировать ногу, но не успела этого сделать.

— Мама, — раздался голос у самого уха.

Они меня нашли. Снова. Я замерла, не решаясь обернуться. На плечо легла ладошка с длинными когтями и кожей синюшного оттенка.

— Мы не виделись так долго, мама. Неужели ты не хочешь обнять меня?

— И меня обними, Дайна, — следом за Константином появился Рафаэль. — Я тоже скучал.

Брат стоял передо мной и кошмарно, неестественно улыбался. В этом ходячем трупе с серовато-синим оттенком кожи и черными кругами под безжизненными глазами, будто подернутыми белесой дымкой, с трудом узнавался задорный, пышущий здоровьем одиннадцатилетний мальчуган. Некогда белоснежные волосы были словно покрыты слоем вековой пыли, а одежда свисала рваными клоками. На шее Рафаэля красовался безобразный рубец, как если бы кто-то наспех пришил его отрубленную голову к телу неровными стежками, слишком сильно стягивая края.

— Больше никогда не бросай нас, мама, — вторая рука сына обвила шею, ледяная щека прижалась к моей.

От его тела веяло могильным холодом и пахло сырой землей. Меня точно парализовало на мгновение, время остановилось. Неважно, как Константин теперь выглядел, он все еще оставался моим сыном. Моя плоть и кровь. Больше всего сейчас хотелось стиснуть в объятиях этих двоих и больше не отпускать. Никогда. Просто быть рядом с ними. Пусть они мертвы, пусть это лишь иллюзия и…

Я сдалась.

Впервые за более чем тысячу лет жизни позволила себе перестать бороться. Распахнула объятия навстречу Рафаэлю, а он с радостью бросился в них. Но едва мои руки сомкнулись вокруг хрупкого детского тельца — я рухнула во мрак.

***

Открыв глаза, долго лежала и таращилась в каменный потолок, пытаясь сообразить, что произошло. И если тот факт, что меня бросили в темницу, заковав в кандалы, был очевиден, то понять, кто я и почему меня пленили, не могла. Где-то на задворках памяти ворочались мутные образы, но тут же исчезали, стоило лишь захотеть рассмотреть их внимательней.

Тело нещадно ныло от боли, а от холода трясло так, что со стороны это, должно быть, выглядело так, будто я бьюсь в конвульсиях. Сесть удалось далеко не с первого раза. От головокружения я валилась с ног на сырой каменный пол снова и снова, пока наконец не нашла в себе силы подползти ближе к стене и привалиться к ней спиной. Кандалы на руках и ногах, от которых к массивным кольцам, закрепленным в полу, тянулись цепи, ощущались неподъемными. Каждая мышца налилась свинцовой тяжестью. Нестерпимо хотелось есть и пить. Я облизнула потрескавшиеся губы, озираясь по сторонам в надежде, что мой тюремщик оставил где-нибудь миску с водой или кусок хлеба. Ничего.

Камера была довольно просторной, но абсолютно пустой. В ней не нашлось даже какой-нибудь грязной вонючей тряпки, которой я могла бы прикрыться, чтобы немного согреться. Из крошечного зарешеченного окошка под потолком в помещение проникал тусклый лунный свет, ложась на пол параллельными тонкими полосами, где-то с потолка капала вода, изредка до моих ушей доносился крысиный писк. По стенам сновали мокрицы и многоножки, противно шурша лапками. Не сразу до меня дошло: несмотря на темноту, я все прекрасно вижу, а еще слышу самые незначительные звуки. Люди, даже владеющие даром, на такое не способны без заклинаний. А у меня и дара-то нет.

Думай. Кто ты? Почему оказалась здесь?

Память подводила. Все, что мне виделось, это даже не воспоминания — спутанные образы, которые упорно не желали складываться во что-то стоящее, да редкие алые слепящие всполохи перед глазами.

Лунный свет сменился серыми предрассветными сумерками, когда сколоченная из толстых досок дверь камеры со скрипом отворилась. На пороге, мило улыбаясь, возникла девушка с пепельно-белыми волосами и темно-зелеными глазами в легком кремовом платье, расшитом золотыми узорами и мелкими драгоценными камнями. В руках незнакомка держала большую деревянную кружку.

В нос ударил запах крови.

В мгновение ока я, позабыв о боли и кандалах, метнулась в сторону пепельноволосой в попытке выхватить кружку, но длина цепей не позволила к ней приблизиться. Замерев буквально в полуметре от нее, я зарычала, подобно дикому зверю. Не знала, что умею так.

Девушка даже не шелохнулась.

— Проголодалась? — спросила она с издевкой, качнув кружкой.

— Кто ты? — Снова дернулась, силясь дотянуться до кружки. — Почему я здесь?

— Потому что я решила, что тебе будет полезно побыть одной, поразмыслить. Осознать, до чего ты докатилась. Во ЧТО меня превратила.

— Что за бред ты несешь?

Я не поняла ни слова из сказанного ей.

— Скоро вспомнишь, — сказала она и выплеснула содержимое кружки мне под ноги. — На вот, жри, мерзкое животное.

Она ушла, громко хлопнув дверью, заскрежетал засов. Я тут же рухнула на колени, принялась макать пальцы в кровь, разлитую по полу, и облизывать их. Голод усилился в сто крат. Лихорадочно пыталась собрать все до последней капли, но жидкость неумолимо стекала в расщелины между камней, впитывалась в шероховатую поверхность. Пришла в себя, когда чуть было не начала облизывать пол.

Я повалилась навзничь и громко рассмеялась. Браво, Дайна! Заточила в темницу саму себя. Что-то новенькое. Отползла от лужи крови и, снова прислонившись спиной к стене, прикрыла глаза.

Арий, гаденыш, я с тебя шкуру спущу, когда вернусь! Заставлю самого с пола жрать! Вот ведь свалился на мою голову. Бедствие ходячее!

Поправочка — если вернусь.

Прошлая я определенно решила устроить «веселую» жизнь мне нынешней. Надо понять, как с ней справиться, но сначала нужно найти способ хоть немного восстановить силы. Не успела поразмыслить об этом, как почти сразу же провалилась в глубокий сон, и, к счастью, сновидения мне не докучали.

Разбудили меня до смешного банально — вылили на голову ведро ледяной воды. Никакой фантазии, даже стыдно за себя стало.

— И тебе доброе утро, — сказала я, все так же с трудом садясь и отжимая волосы.

— Ну что, пришла в себя?

Мое второе я стояло, глядя на меня сверху вниз с насмешливой улыбкой. Судя по одежде, оно возникло из тех времен, когда Санмерат еще процветал. Ведь после начала войны я больше не носила платья в повседневной жизни.

— Вполне. — Встала, разминая затекшие конечности и трясясь от холода, голос тоже дрожал, вторя телу. — Ты надеешься, что я сдохну от переохлаждения? Или решила меня голодом уморить?

— Ни то ни другое. Тебе вовсе не обязательно умирать.

Принцесса (так я решила про себя ее называть) отошла в сторону и щелкнула пальцами. В углу камеры возникло кресло. Поудобней усевшись в него, она вновь заговорила:

— Я хочу вернуть себя, а ты как-никак часть меня. Надеюсь, ты вспомнишь, кем была, и позволишь мне снова жить, не прячась в твоей тени. Станем единым целым, и мне не придется тебя убивать.

— Ты поджала хвост, как трусливая псина, и спряталась, когда погиб Артур. Только и делала, что рыдала ночами в своем шатре, жалея себя, но продолжала следовать указаниям отца и убивать. Ты вела магов тумана. Ты пролила так много крови, принесла столько страданий, что люди вынуждены были назвать нас демонами. Ты одиннадцать лет служила тирану, несла смерть и разрушения, не находя в себе сил противиться его решениям! — Я ударила кулаком в стену, сдирая в кровь костяшки пальцев. — Мне пришлось загнать тебя куда подальше!

— Ты предала свой народ! Убила их всех! Ты убила Рафаэля! — Принцесса вскочила, ее лицо исказила гневная гримаса.

— И спасла сотни тысяч жизней, — тихо ответила я, оперевшись рукой о стену и опустив голову.

— Ты уничтожила все, что было мне дорого, лишила меня всех, кого я любила, — всхлипнула она. — Превратила меня в монстра.

— Такова цена столетий мира и процветания.

Эту фразу я вколачивала в свой мозг десятилетиями, не позволяя себе думать, что все могло бы быть иначе, что здравствовать и процветать сейчас мог бы мой народ. Правда, на трупах жителей других королевств.

— Такова цена, говоришь?! Так посмотри еще раз. Внимательно. Вот чем ты оплатила «столетия мира и процветания».

Принцесса снова щелкнула пальцами, и стены камеры исчезли. Я, все еще прикованная к полу цепями, оказалась на большой открытой каменной площадке, парящей в черноте, в окружении всех тех, кто когда-либо погиб по моей вине. Сотни родных, до боли знакомых лиц, а за их спинами еще сотни тех, кого я никогда не знала. Они стояли недвижимо, не моргая, глядя перед собой. Больше не люди — окоченевшие трупы.

— Ты правда думаешь, что проймешь меня подобным? — Я надменно усмехнулась. — Ты глубоко заблуждаешься, если считаешь, что они до сих пор не приходят ко мне во снах.

— Знаю, что приходят, — ее голос доносился из толпы, но самой принцессы не было видно. — Но не пойму, отчего ты упорно не желаешь признавать, что я по-прежнему жива. Что могу любить, быть милосердной, человечной. Ведь Гедеон научился чувствовать полноценно. Так что мешает нам? Я найду в себе силы простить тебя. Мы снова станем одним целым и будем нести добро. Избавим Санмерат от грязи, которая его наводнила.

— Грязи? — Я запустила пальцы в волосы, разглядывая трещины на полу, и угрожающе добавила: — Любой, кто посмеет назвать Теней или членов кланов грязью, умрет.

— Только и умеешь, что запугивать! Только и умеешь убивать! Бездушное чудовище! Гадкая тварь, превратившая мою жизнь в нескончаемый кошмар, — надрывный голос эхом разносился над толпой. — Ты вернешь мне меня, хочешь того или нет.

— Вот уж не думаю.

— Посмотрим. Убейте ее! — приказала принцесса.

Толпа мертвецов пришла в движение. Они нехотя, лениво заворочались, будто пробужденные от долгого сна, разминая одеревенелые конечности. Во взглядах безжизненных мутно-белых глаз теперь угадывалось нечто сродни осмысленности.

Понятия не имела, что случится, если я умру в своем же сознании, но выяснять, чем это кончится, желанием не горела. Мертвецы все еще двигались неспешно, медленно приближаясь ко мне со всех сторон плотным кольцом: сын и брат, родители, бабушки и дедушки, кузины и кузены, друзья, Артур, Леон, все Тени, которых я потеряла за сотни лет, и простые жители Санмерата. Родные, когда-то дорогие сердцу, и… неожиданно, вторя толпе, вдруг ожили мои чувства. Увядшие когда-то, они стремительно разрастались, опутывали сознание своими корнями, вновь становясь настоящими, глубокими, полноценными. Они пронзали разум, отравляли его своим непрошеным появлением. Заставили меня замереть при виде близких, склонить голову и покорно ждать неминуемой кончины.

Вот только…

Я давным-давно ни перед кем не склоняла головы и не намеревалась склонять впредь. Все эти люди в прошлом, которое я не властна изменить. Не властна воскресить никого из них. Но в силах простить себя. Спустя столько лет наконец отпустить. Не принцессу Санмерата я должна вернуть, а окончательно принять демона. Ведь, как оказалось, очень глубоко внутри, под слоем вековых воспоминаний, пропитанных горечью потерь, злобой и ненавистью, все еще тлело желание обрести себя прежнюю.

Мертвецы окончательно расшевелились и ринулись в атаку, бессвязно мыча. Оружия у меня по-прежнему не было, как и магии, а проклятые цепи не давали свободно двигаться. Я отбивалась, как могла, но понимала, что конец неизбежен: нападающих слишком много. Рано или поздно они разорвут меня на куски, навалившись всей толпой. Я упала, со всех сторон ко мне тянулись руки с длинными, острыми ногтями, которые вонзались в тело, выдирая из него куски плоти. Трупы дергали за цепи кандалов, разрывая связки и суставы, пинали ногами. Я уже ничего не видела сквозь заливающую лицо кровь. Еще немного и они растащат меня по частям.

Я хохотала как безумная. Проиграть самой себе. Как же это жалко.

Но вдруг символы на спине обожгло огнем. Тени! Нет, нет, нет! Во что они там вляпались без меня?! Лука! Лука умирает… Я не могу потерять его! Надо вернуться! Надо очнуться, спасти его!

«Это твой разум, Дайна. Здесь лишь ты хозяйка», — принялась я повторять себе снова и снова и искать лазейку в заклинании, пленившем меня, но иллюзорная реальность не желала отпускать, ловец воспоминаний держал крепко. Здесь мое тело было бесполезно, оно стремительно умирало, свет перед глазами мерк. Вместо вдохов — булькающая в горле кровь, вместо рук и ног безвольно болтающиеся ошметки плоти…

Ну же, монстр, просыпайся! Не время отдыхать! Шевелись, бестолковая, ленивая скотина! Иначе, клянусь Тьмой, я добровольно прыгну в Хаос, лишь бы вечно изводить тебя голодом!

Туман наконец-то испуганно встрепенулся, недовольно заворчал. Встряхнулся, сбрасывая оковы вынужденного сна и забвения. Оскалился, готовый сражаться, окутал меня коконом, взвился смерчем. Магия хлынула по венам, насыщая тело силой и стремительно залечивая раны, руша заклинание, созданное ловцом воспоминаний.

Рукояти мечей привычно легли в ладони, а мир вокруг окрасился алым.

— Вы погибли давным-давно. Я больше не позволю воспоминаниям терзать себя! — крикнула я толпе, отбрасывая их в стороны волнами тумана.

Повалившиеся мертвецы тут же начали неуклюже подниматься. Толкаясь и спотыкаясь друг о друга, они вновь готовились нападать. Я тоже поднялась. Каждое движение все еще сопровождалось острой болью, а местами на теле не хватало кусков кожи и мяса, но обращать внимание на подобные мелочи было не в моем духе. Я уже давно не изнеженная принцесса.

Я — повелительница Санмерата!

Кандалы и цепи упали, громко звякнув о пол.

Трупы ринулись в атаку. Черный клинок описал дугу в воздухе, и Артур, который оказался ближе всех, рухнул, разрубленный пополам. Его тело тут же рассыпалось прахом, который подхватил и унес внезапно поднявшийся ветер. Следом и на остальных мертвецов обрушился град стремительных ударов. Никто из моих противников не был реален, но отнимать их жизни все же оказалось нелегко. Десятки родных лиц, исчезающих и растворяющихся в моем сознании. Атака за атакой. Слезы градом лились по щекам, словно выплескивалась наружу вся та боль, что копилась в сердце столетиями. Впервые с момента своей казни более тысячи лет назад я позволила себе почувствовать отупляющую скорбь, ощутить мучительную вину, сжирающую изнутри, выжигающую все человеческое. Я убивала их одного за другим и теперь прощалась навсегда. Вместе с телами и прахом отпускала прошлое. Оно больше не давило на плечи, оставляя лишь легкую грусть в истерзанном потерями сердце. Я нужна живым, нужна такой, какой стала. Им нужна демон, а они нужны мне!

— Я люблю тебя, милая. — Мама до последнего стояла в стороне, не нападала, не вмешивалась и заговорила только тогда, когда, кроме нас с ней, больше никого не осталось.

— И я люблю тебя.

Подойдя к ней, крепко стиснула в объятиях, уткнувшись лбом в плечо, и глубоко вдохнула, надеясь ощутить знакомый аромат полевых цветов, которые она так любила собирать когда-то, но от нее пахло лишь сыростью.

— Прости за все, — прошептала я.

Черный кинжал, призванный на смену мечам, мягко вошел в сердце, и мама исчезла, теперь точно навсегда, а вокруг воцарилась тишина.

— Ты… — раздался взволнованный голос за спиной. — Ты плачешь? Неужели снова готова позволить себе чувствовать, вернуть меня?

Я увидела надежду, искрящуюся в зеленых глазах, когда повернулась и посмотрела в лицо принцессе, возникшей рядом со мной.

— Ну что ты за наивная дура? — ответила, покачав головой и вытирая мокрые от слез щеки. — Я плакала не потому, что вдруг решила снова позволить себе чувствовать. Я только что оплакивала последние крохи человечности, которые еще оставались во мне, окончательно похоронив прошлое, долгое время не дававшее покоя. — Приблизилась к ней, смерив брезгливым взглядом. — Я навсегда похоронила никчемную тебя.

Принцесса негромко вскрикнула, когда мои клыки впились ей в шею, несколько раз дернулась в попытке освободиться и вскоре затихла. Я позволила бездыханному телу рухнуть на землю. Оно не рассыпалось прахом, как все предыдущие, и я пару мгновений стояла неподвижно, глядя в широко распахнутые зеленые глаза, ощущая пьянящую легкость и наслаждаясь ею.

— Ну что, дружочек, остались только ты и я, — обратилась к туману, который багровым ковром устилал пол, закручиваясь красивыми спиралями и перекатываясь плавными, неспешными волнами.

Красная масса замерцала ярче, коснулась рук, подобно зверю, жаждущему ласки.

— Готов вернуться?

***

Я очнулась посреди ночи. В камине догорал огонь, на прикроватном столике стояла ваза с шикарным букетом, а рядом с ней стакан со свежей кровью Гедеона. Запах колдуна витал в комнате, им же пахла соседняя подушка, на которой вверх обложкой лежала раскрытая книга. Должно быть, он проводил здесь немало времени, пока я валялась в беспамятстве. Гедеон заметно менялся. Раньше, случись со мной подобное, он бы заглянул пару раз для приличия и снова бы исчез по своим делам. Для колдуна было пыткой сидеть на одном месте, он не умел проявлять заботу в привычном нормальным людям понимании, а сантименты его всегда злили.

Я чуть ли не залпом осушила стакан и сразу же направилась к Луке, не удосужившись даже взглянуть на себя в зеркало, а видок у меня, скорее всего, был сейчас отвратный. Пару раз я чуть не упала посреди коридора, потому что от слабости подкашивались ноги, от голода кружилась голова. Пришлось опираться о стену. Туман встревоженно клубился вокруг, будто вопрошая: «Я помог, я тебя защитил. Ты же несерьезно насчет Хаоса? Не станешь нас туда отправлять?»

Еще на подходе к комнате Луки ощутила присутствие всех Теней. Прежде чем я вошла, передо мной возник Сумрак. Волк было радостно кинулся ко мне, но я на него шикнула, давая понять, что для объятий и радостного воссоединения время неподходящее. Зверь обиженно прижал уши, поджал хвост и, понуро опустив голову, поплелся за мной. Позже обязательно заглажу вину и проведу с ним время.

Тени, столпившиеся вокруг кровати Луки, выглядели так, будто их всех разом погрызла гигантская стая фурий. В комнате разило кровью. Я с трудом подавила порыв вгрызться в шею Норе, которая стояла ближе всех к двери. Не знаю, что с ними произошло, но потрепало их знатно. Никто не произнес ни слова, когда я вошла, не бросился с радостью на встречу. Они слишком хорошо меня знали, чтобы мгновенно уловить в каком бешенстве я пребываю, оставаясь спокойной внешне. И дело было не только в Луке, меня раздирало от желания вцепиться в глотку Велору, а следом и Анне! Но этим займусь позже, сейчас важен лишь Лука.

Не говоря ни слова, я подошла к магу, лежащему в кровати, и взяла его за руку. Тени расступились, не сводя с меня настороженных взглядов.

— Только попробуй умереть, — сказала я Луке и скользнула убийственным взглядом по Селене, стоящей по другую сторону кровати.

Истинная нервно сглотнула и мгновенно побледнела. Я криво усмехнулась.

— Что с ним? — спросила у Теней.

— На него напали рнирхи, — ответила Руфина.

— Рнирхи? — На мгновение мне показалось, что я ослышалась. — Так это они вас так отделали?

— Дайна… — начал было Тимур, но я жестом приказала ему молчать.

— Объяснять будете потом. Яд? — уточнила у Алисы.

Ведьма кивнула.

Твою мать! Глядя на начавшую чернеть кожу Луки, я не могла не понимать, что он обречен. Даже если Алиса вытянет сейчас из меня все силы до последней капли — уже слишком поздно. Ни одна ведьма не исцелит его, ни один артефакт не поможет. Я лихорадочно пыталась найти решение. Потерять Луку я не могла. Прибегнуть к запретному? Без толку. Среди запретного нет заклятий, способных исцелять. Велеть Захару переселить душу, пока ее не сожрал Хаос. Куда? В кого? Пока будем искать подходящий труп — Лука умрет, да и дара однозначно лишится, даже если выживет. Был бы у нас Истинный, готовый отдать свои жизненные силы другому…

Решение пришло неожиданно. Я снова посмотрела на Селену. Истинная сделала пару шагов назад, определенно, уловив ход моих мыслей.

— Ты же не станешь делать глупостей и пытаться сбежать? — Я начала медленно обходить кровать. — После того, что ты сделала, жить тебе в любом случае осталось недолго.

— Так не тяни. Убей, и дело с концом, — с вызовом ответила Селена.

— И впустую истратить столь мощную жизненную энергию? Ну уж нет. Ты сама себя убьешь — отдашь свою жизнь Луке.

— Дайна, ты чего?! — воскликнула Алиса.

— Умом тронулась? — спросила Харита.

— Ты не в себе? — Исай приблизился ко мне.

Остальные тоже наперебой начали галдеть, чтобы я одумалась.

— А ну, заткнулись все! — рявкнула я и обратилась к Арию, молча стоящему в дальнем углу: — Расскажешь нам, кто дал тебе артефакт?

Все уставились на нолгурда.

— Судя по всему, ты и так уже знаешь, — Арий тяжело вздохнул, продолжая стоять неподвижно, привалившись плечом к стене. Что-то в нем меня насторожило, даже не в нем, а в его магии. Дар нолгурда будто стал немного иным. Странно. Но сейчас не до этого.

— Ах ты сука! — Гедеон метнулся к Селене, но его вовремя перехватили близнецы.

— Угомонись, Гедеон, — приказала я и спросила у Селены: — Есть что сказать в свое оправдание?

— Лишь то, что попытаться стоило. Я бы поступила так еще раз, будь у меня шанс, в надежде, что ты наконец-то сгинешь! — зло выпалила она.

— И как за столько столетий я не разглядела, какая же ты на самом деле безмозглая пустышка? Не думала поговорить с ним, прежде чем пытаться избавиться от меня. Глядишь, чего и вышло бы.

— Поговорить?! — с отчаянием воскликнула Селена. — О, поверь, я поговорила. Как идиотка, потащилась к нему после нашего с тобой последнего разговора, прислушавшись к твоему совету. И знаешь что? Ничего! Ему плевать. Ему ты нужна. Я призналась в чувствах, просила расторгнуть проклятый договор! — голос Селены то и дело срывался на крик. — Унижалась, извинялась за все те годы, что относилась к нему с презрением. Умоляла дать нам шанс, начать все с чистого листа, но он высмеял меня и послал куда подальше.

Тени непонимающе переглядывались, перешептывались, до них постепенно начал доходить смысл сказанного Селеной, и они косились на Гедеона, глаза которого пылали гневом. Даже Сумрак наблюдал за происходящим с интересом, склонив голову набок и навострив уши.

— Я тебя сам прикончу, — прорычал колдун и снова бросился на Истинную, но близнецы и в этот раз его сдержали.

Казалось, что злость, переполняющая меня, вскоре станет осязаемой: так много ее было. Она выплескивалась наружу красными всполохами. Я понятия не имела о разговоре Селены и Гедеона. И уж точно не думала, что ее помешательство на нем выльется в нечто подобное. Я села на кровать, уронив голову на руки.

Тьма извечная! Как же меня все достало!

— Я лишь хотела освободить тебя от ее пагубного влияния, — тем временем продолжила Селена, взирая на колдуна с трепетным обожанием, которого теперь не скрывала. — У меня не было выбора. По доброй воле ты бы от нее никогда не отказался.

— Ты ее чуть не угробила, идиотка больная, — процедил Гедеон сквозь зубы, пытаясь вырваться из рук близнецов. — Я тебе собственными руками шею сверну.

— Я любила тебя! — Селена сама подошла к нему. — Любила. И люблю. Я должна была сделать хоть что-то. — Она виновато опустила голову, нервно теребя подол платья.

— Да ты меня за человека не считала все эти столетия. — Глаза колдуна почернели от злости, но кидаться на нее он перестал. — Сама же и сделала все для того, чтобы я ненавидел тебя.

— А что мне еще оставалось?! Бегать за тобой, бесконечно унижаясь, в ожидании пока ты снизойдешь до того, чтобы позволить мне провести пару ночей в твоей постели? Видела я этих дурочек, что вечно вьются вокруг тебя. Жалкие. Никогда бы не простила себя, если бы стала одной из них. — Теперь Селена гордо вскинула голову, глядя на Гедеона с вызовом, и произнесла следующие слова с откровенным презрением, ткнув в меня пальцем: — Она сделала тебя таким. Она отняла у нас возможность быть нормальными и жить счастливо.

— Да ты точно умом тронулась. — Гедеон отпрянул от Истинной, как от прокаженной.

— ДОВОЛЬНО. — Я встала с кровати, опершись о столбик балдахина, потому что голова опять закружилась. — Слушать весь этот бред и дальше я не намерена. Плевать мне на твои мотивы, Селена. Важно одно — ты предала меня. И вдобавок чуть не угробила Ария. Я приговариваю тебя к смерти. Ты отдашь свою жизнь Луке.

Я ждала, что Арий взбунтуется, бросится на защиту Селены, но он не проронил ни слова, лишь не сводил с меня тяжелого виноватого взгляда, полного раскаяния и таящегося в самой глубине страха. Молчали и остальные Тени — они знали правила. Сумрак прижал уши и отошел к нолгурду, сев у его ног. Мы ждали. Я была уверена, что Селена не воспротивится моему решению. Она прекрасно осознавала неизбежность своей кончины, понимала, что ей не сбежать и не скрыться. Но Истинная меня удивила.

— Нет, — твердо сказала она. — И не подумаю. Я готова принять смерть, но спасать Луку не стану. Его кончина принесет тебе страдания. А я буду счастлива умереть, зная, что ты страдаешь.

— Артачиться вздумала? — Я сделала шаг в сторону Селены.

— Не смей приближаться! — воскликнула она.

Золотой браслет в виде змеи на ее запястье ожил, перетек в ладонь Истинной и принял форму кинжала, который она приставила к своему горлу.

— Я умру, — ее голос звучал уже не так уверенно, выдавая страх, — но на своих условиях.

— Как бы не так, — ухмыльнулась я и вскинула руку в сторону Гедеона.

Кольцо тумана обвило шею колдуна и, повинуясь моему приказу, сдавило горло. Он начал задыхаться.

— Дайна, остановись! — воскликнула Руфина, бросившись ко мне.

— Демон! — следом за ней кинулся Арий.

Взмахом второй руки я возвела стену из тумана, не дав никому из Теней приблизиться к нам троим.

Гедеон упал на колени, жадно хватая ртом воздух и тщетно пытаясь сделать вдох. Он старался сорвать с шеи удавку, но пальцы проходили сквозь туман, и колдун попросту сдирал ногтями кожу.

— Ты не убьешь его, — испуганно прошептала Селена, чей голос терялся на фоне криков Теней, молотящих по барьеру.

— Почему нет? — Я изобразила спокойное равнодушие. — Он обманул меня, нарушил правила, когда решил воспитывать Зарину. Я все еще зла на него. А ты подлила масла в огонь. Меня, признаться, порядком утомили поклонницы Гедеона, которые творят Тьма знает что. Нет колдуна — нет проблем. К тому же будете наконец вместе. — Выдержала недолгую драматичную паузу и добавила: — Во Тьме.

Я шевельнула пальцами. Туман окутал тело Гедеона, Тень повалился на бок и находился на грани того, чтобы потерять сознание. Еще одно движение руки, и к алому туману примешался черный. Вся эта смесь потянулась тонкой струйкой к моей ладони. Благодаря договору я могла забрать себе жизненную силу любого из Теней, где бы они ни находились. Именно это сейчас и делала — туман поглощал силы колдуна. И, признаться, я была зла и голодна настолько, что в голове пульсировала навязчивая мысль: а не прикончить ли его взаправду? Хватит с меня сюрпризов в виде детей и ополоумевших влюбленных дур, портящих мне жизнь.

Тени кричали, чтобы я отпустила Гедеона, и пытались разрушить барьер. Ослепляющие всполохи заклинаний один за другим врезались в преграду, и по ней разбегались трещины, но я не глядя латала ее снова и снова. По ту сторону туманной стены в камине неистово полыхал огонь, рвался наружу, языки пламени лизали каменную кладку, оставляя следы черной копоти на украшенном искусной резьбой портале, обрамляющем топку. Разлетелось вдребезги большое напольное зеркало, когда в него отрикошетило заклинание, в стене появилась огромная выбоина, от которой во все стороны разбежались трещины, опалило ковер на полу и часть мебели, вспыхнули портьеры на окнах, но кто-то тут же их потушил. Я игнорировала Теней. С нашей стороны барьера не было жара. Моему сердцу куда милей холод, и когда злилась я, все вокруг покрывалось инеем и морозными узорами, сковывало льдом. Это происходило и сейчас.

— Остановись! — крикнула Селена, убирая кинжал, который снова стал золотой змеей на ее запястье. — Я все сделаю. Отпусти его.

— Я отпущу Гедеона, когда увижу твой бездыханный труп. Шевелись, у него осталось не так много времени.

Доказательством моих слов послужило то, что Гедеон перестал сопротивляться и все-таки потерял сознание.

Селена, не теряя времени, села на кровать, бросив последний взгляд на Теней, которые тотчас же перестали пытаться сокрушить барьер, поняв, что жизнь Гедеона больше вне опасности, и теперь наблюдали за нами молча. Истинная положила руки на грудь Луке, ее тело объяло золотистое свечение, которое потянулось к магу. Жизненная сила Селены искрящимся потоком утекала сквозь ладони. Вены под кожей Луки окрасились золотом. Селена бледнела, а на его лицо возвращались краски, дыхание становилось ровней и глубже, с тела постепенно исчезали черные пятна.

Когда силы Селены иссякли, и она упала на Луку, я ощутила обжигающую боль на спине — один из символов исчез.

Алиса, сотрясаясь от рыданий, уткнулась в грудь Исаю, который стиснул ее в объятиях огромными ручищами. Руфина тоже плакала, но тихо, лишь изредка всхлипывая. Глаза заблестели даже у Ии. Близнецы, ссутулившись и поникнув, таращились в пол. Макар оцепенел, вцепившись в рукав Тараса, и только синие волосы слабо мерцали. Харита крепко сжала руку Норы, прикрыв рот ладонью и стараясь подавить всхлипы. Сама Нора застыла, не моргая глядя на труп Селены, а ее свободная рука слегка подрагивала. Лица Ария я не видела. Нолгурд отвернулся к окну и стоял так, поглаживая по голове Сумрака, который жался к его ногам, жалобно поскуливая. Я знаю, что Тени и сами убили бы Селену, узнай они, что случившееся ее рук дело. Но все же она была частью семьи, и им нужно время, чтобы смириться с потерей.

Барьер исчез, как и туман, окружавший Гедеона.

Близнецы пришли в себя первыми. Они, не дожидаясь приказа, осторожно вынесли тело Селены.

— Вы тоже уходите, — бросила я оставшимся Теням, опускаясь на колени рядом с Гедеоном.

Тени без возражений покинули комнату. Остались только Арий и Сумрак.

— Дайна, я не хотел навредить тебе.

— Не сейчас, нолгурд, — сказала я. — Исчезни с глаз долой, пока и тебе не досталось. Я не в настроении выслушивать твои оправдания.

— Как пожелаешь.

Но прежде чем уйти, Арий взял пустой стакан, стоящий рядом с графином на тумбе возле кровати, порезал запястье и наполнил его кровью до краев. Молча поставил стакан на пол рядом со мной и вышел, позвав с собой Сумрака.

Я пила кровь мелкими глотками, растягивая удовольствие, и ждала, пока Гедеон очнется.

— Ты чуть не убила меня, — сипло пробормотал он, открывая глаза и прожигая меня сердитым взглядом.

— Если честно, в какое-то мгновение я всерьез подумала об этом. Так что ты еще легко отделался. Считай это запоздалым наказанием за твою ложь.

Мой голос прозвучал обыденно, даже насмешливо, но где-то в глубине сознания кольнуло дурное предчувствие: прежде я бы и мысли не допустила о том, чтобы взаправду навредить Гедеону, а сегодня едва сдержалась.

Погладила колдуна по щеке, провела пальцами по красной полоске, оставленной удавкой, и царапинам на шее. Злость немного схлынула, и пришло осознание, что я все же скучала по нему, хоть Гедеон, пусть и невольно, доставил за последние недели хлопот больше, чем за четыре с половиной столетия жизни с Тенями, будто всерьез вознамерился соперничать в этом с нолгурдом.

— Тьма всемогущая, сколько сил ты вытянула? Мне даже говорить тяжело.

Он взял меня за руку и поцеловал в ладонь, его кожа была ледяной, а колдовство почти не ощущалось.

— Через сутки восстановишься.

Гедеон застонал и, раскинув руки в стороны, снова закрыл глаза.

— Тогда я проведу эти сутки тут, на этом самом полу, потому что сил встать ты мне не оставила.

— Не прибедняйся, — фыркнула я и отодвинулась, привалившись спиной к изножью кровати. — Вставай и проваливай к себе.

— И не подумаю. — Гедеон придвинулся ближе, положил голову мне на колени и крепко обнял, уткнувшись лбом в живот. — Хоть представляешь, как ты меня напугала. Я боялся, что ты уже никогда не очнешься.

— Что со мной станется. — Я принялась перебирать волосы на его затылке. — Лучше скажи, почему не убили меня?

— Велор сказал, что в случае с ловцом воспоминаний подобное не сработает, — невнятно пробормотал Гедеон.

Хотела ответить, но поняла, что он уснул. Должно быть, и правда переборщила, забрав у него слишком много сил. Я откинула голову назад и тоже прикрыла глаза, но спать не собиралась. Я думала. О Елене и Эрасте, о Велоре и Анне, о том, как теперь быть с Арием и как рассказать ему правду. Думала о рнирхах и Хаосе.

А еще о том, что Лука впадет в бешенство, когда очнется и увидит, что стало с его шикарной спальней, порядок в которой маг обычно поддерживал с дотошной педантичностью.