Созвездие Хаоса

Татьяна Степанова, 2018

Криминальный обозреватель Пресс-центра ГУВД Московской области Екатерина Петровская приезжает в подмосковный научный городок ЭРЕБ. В греческой мифологии Эреб – это Вечный мрак. Сын Хаоса и Тьмы. Стоит ли удивляться, что в городке происходит серия чудовищных преступлений – зверски убивают женщин, а их тела обряжают в карнавальные костюмы мух. Катя подключается к сложному и опасному расследованию. Руководит им начальница местного ОВД, чья фамилия, по странному совпадению, – Алла Мухина. И в первый же день Катя знакомится с харизматичным экс-космонавтом Константином Чеглаковым, который пишет страшные картины открытого космоса. Именно в его доме Катя сталкивается с первой загадкой, подброшенной щедрым на тайны Эребом…

Глава 4

Улица Роз

В полицейской машине Катя никаких вопросов не задавала — куда едем? что случилось? Алла Мухина сидела впереди, рядом с водителем. На заднем сиденье Катю теснили сотрудники розыска — хмурые, даже не пытающиеся скрыть досаду и разочарование.

Проехали улицу, засаженную липами, площадь, еще одну улицу, тенистую и пустынную. Катя увидела, как мал и тесен ЭРЕБ. Чего уж здесь мчаться на машинах с мигалками, воя сиреной, — можно и пешком дойти.

Миновали приземистое двухэтажное здание, вросшее в землю, с темными дубовыми дверями и большой чудесной клумбой, засаженной розовыми кустами.

— Улица Роз, — сказала Мухина хрипло, — Пятая парковая. Это здесь. Шестнадцатое домовладение.

Проехали, воя и сияя синим, до самого конца улицы и остановились перед коттеджем — точно таким, каких было большинство в городе: старой постройки, из красного кирпича, от дождей и непогоды ставшего темным. Имелось лишь одно отличие: не две двери по обе стороны дома, как в других коттеджах на две или четыре семьи, а одна в центре.

Маленький палисадник огорожен низкой кованой оградой — скорее декоративное украшение, чем забор. К ограде прислонен дорогой стильный велосипед, весь сияющий хромом. В палисаднике, заросшем травой и усыпанном палыми листьями, никого. Но откуда-то из-за дома слышны голоса — мужской и женский.

— Полиция приехала!

— Здесь, сюда! Окно разбито.

Мухина вылезла из полицейской машины и открыла незапертую калитку, все устремились за ней.

Кате надоела роль безмолвного очевидца событий.

— Что произошло?

— По всей видимости, кража, — ответила Мухина. — Домовая кража.

— А чей это дом?

— Константина Чеглакова.

Мухина глянула на Катю и, не увидев реакции, которую ждала, пояснила:

— Космонавта Константина Чеглакова.

— Космонавта?

Все раздражение, которое Катя испытала в последние два часа ожиданий и неласкового приема, словно ветром сдуло. Катя вся подобралась.

Космонавта…

Надо же…

— Я думала, все космонавты в Звездном городке живут.

— Как видите, не все. Он покинул отряд космонавтов несколько лет назад. Вернулся сюда. Он здешний уроженец. Этот дом раньше принадлежал академику Вяткину, который все здесь, в городе, начинал в шестидесятых. Константин Чеглаков купил дом у его девяностопятилетней вдовы и ее наследников. Внуки и правнуки академика все кто в Гарварде, кто в Стэнфорде. А космонавт живет теперь здесь.

За домом располагался заросший деревьями сад, где осень давно уже заявила свои права на все — и на невысокие клены, и на жухлую траву, и на яркие гроздья рябины, заполонившей всю заднюю часть сада.

Из-за крон с пятнами алых ягод виднелась крыша другого кирпичного коттеджа. Огромная белая спутниковая тарелка, казалось, съезжала вниз по крутому скату.

Катя оглянулась: и на крыше дома космонавта тоже «спутники», но меньшего размера.

На маленькой площадке, выложенной плиткой, где стояли деревянные скамейки, стол и садовый гриль-мангал, находились двое — парень и толстая старуха.

Старуха в розовой стеганой болоньевой куртке и спортивных штанах, в очках. А парень…

Катя узнала его. Тот самый, что проехал мимо на велосипеде, замедляя скорость, и улыбнулся ей. Там, на улице, он показался совсем молодым. Здесь, вблизи, оказалось, что он гораздо старше — лет уже за тридцать точно. Среднего роста стройный блондин с кудрявыми волосами, крашеными ярко и стильно. На нем были серые джинсы и плотная серая толстовка с капюшоном, под ней — серая майка, на ногах — обожаемые креативщиками кроссовки «Нью Баланс».

— Алла Викторовна, хорошо, что вы сами сюда, — сказал он встревоженно. — В дом влезли. Окно разбито. Это я полицию вызвал. Мне Вера Ивановна по телефону сообщила, что у Константина воры в доме.

— Что, воры все еще там? — спросила Мухина.

— Нет, я заглянул в окно — там дикий кавардак, но в доме все тихо.

— А я побоялась к окну подходить, — замахала руками толстая старуха. — Вошла сюда из нашего сада, у меня ключи — мне Константин Константинович оставил. Я должна была убраться — гляжу, а окно-то вдребезги!

— Вы дом убираете? — спросила Мухина.

— Вера Ивановна два раза в неделю помогает мне по хозяйству, — начал объяснять блондин в толстовке. — У Константина тоже убирает, когда он просит. А сегодня она позвонила мне — сказала, что в дом воры влезли. Я приехал утром на фирму к себе. Потом отправился в третий блок. Не успел сотрудников собрать, как Вера Ивановна мне сообщила — я сразу сюда.

— Потому что я боялась одна тут, — заворчала старуха. — Мало ли… Сами знаете… Разбойник-то, может, все еще там, в чулане прячется.

— Иван, а где Чеглаков сам? — спросила Мухина.

По тому как она произнесла имя блондина-симпатяги, было видно, что они давно и хорошо знакомы.

— Он уехал в Москву, — ответил блондин. — Я ему позвонил. Он возвращается. Уже к Дубне подъезжает. Очень встревожился. Просил, чтобы мы зашли в дом сами, все проверили. Ну, с вами, с полицией. Чтобы не ждали его, а заходили сразу.

— Тогда, Иван, передайте мне ключи, пожалуйста. — Мухина протянула руку.

Не блондин, а старушка суетливо вручила ей ключи с брелоком.

Они подошли к задней двери, которую Катя сначала не заметила за кустами сирени. Дверь — новая — резко контрастировала со старой, иссеченной дождями стеной и большим окном — разбитым, точнее, высаженным с дьявольской воровской аккуратностью.

В левой створке окна стекла не было. На раме и осколках, торчащих снизу, Катя узрела обрывки плотной бурой бумаги.

Маленький дворик сразу наполнился сотрудниками полиции, подошел эксперт.

— Клей, — констатировал он, склоняясь к раме. — Бумагу на стекло наклеили снаружи и ударили по стеклу. Осколков под окном на траве нет. Все осколки внутри. Там и бумага.

Мухина надела, как и все, резиновые перчатки. Кате перчаток не досталось, и она поглубже сунула руки в карманы короткого тренча. Здесь нельзя ни до чего дотрагиваться. Это место преступления — домовой кражи.

Дом космонавта… Ничего себе… — думала Катя про себя с каким-то тайным, совершенно неуместным восторгом и одновременно опаской. — С ума сойти — и космонавтов грабят… Они тоже как простые люди… Да, точно, подобные дела редко попадают на страницы криминальной хроники. Не зря я прокатилась в такую даль… О, кража у космонавта Чеглакова — представляю заголовки! Интересно, а что украли? Вон какой дом себе купил у вдовы академика! Правда, все тут старье. С особняками, что я видела в окрестностях Дубны, — никакого сравнения. Но все равно — так интересно!

Катя не могла подавить в себе этот глупый, какой-то совершенно щенячий восторг и бешеный репортерский азарт, что проснулся в ней, едва они переступили порог жилища космонавта.

Но увиденное внутри быстро ее отрезвило.

В доме царил дикий хаос. Все было разбросано, выпотрошено, раскидано по полу, по углам.

Комната с разбитым окном, видно, когда-то служила в доме академика гостиной. Но сейчас в этом просторном помещении было очень мало мебели: большой диван, кресло, дешевый стеллаж с полками и низкая стойка с дисками под большим плазменным экраном на стене.

Дорогую плазму вор или воры не взяли, даже не попытались выкорчевать из стены. А вот кресло опрокинули, с дивана содрали все подушки, со стеллажей сбросили все книги.

Эксперт занялся осмотром, оперативники начали ему помогать, все опылять спецпорошком для выявления отпечатков. Мухина прошла дальше, в темный холл без окон с аркой — здесь, у старого зеркала, сохранившегося, видно, от прежних хозяев, стоял пузатый дубовый комод — все его ящики вытащены, все содержимое вывернуто, выброшено на такой же старый тусклый паркет. От паркета пахло мастикой. На полу валялись вскрытые пакеты с комплектами постельного белья, полотенца, мужские рубашки — все, что обычно держат в комодах.

В кухне — такой же хаос. Кухня была новой — единственная, наверное, модная мебель во всем старом доме. Но и тут — все ящики выдвинуты, выпотрошены, двери всех шкафов открыты. На полу — склянки, осколки и жестянки для круп. Холодильник тоже открыт.

— Когда ищут ценности — ювелирку, — пояснила Мухина, — обязательно лезут в холодильник. Сейчас тайники делают из резины в виде овощей — капусты, баклажанов, прячут вместе с продуктами. В такие тайники складывают золото, даже часы наручные дорогие.

— У космонавта много золота? — спросила Катя.

Она все больше возвращалась к реальности.

— Когда деньги ищут, тоже все подряд потрошат, — Мухина осторожно обогнула раздавленную коробку с овсяными хлопьями. — Да, эксперту тут работы невпроворот. Эй, там, как дела, есть отпечатки?

— Полно, здесь же люди жили, — бодро откликнулся эксперт. — Только не ждите, что этот уркаган нам оставил свои подарки. Я уже в трех местах следы талька обнаружил на поверхности ящиков и дверной ручке. А это значит — гость незваный орудовал в перчатках.

— Кто бы сомневался, — отозвалась Мухина. — А следы ног?

— Ярко выраженных нет пока. Но мы возьмем образцы частиц с пола — что за почва, установим позже.

— Все как всегда. — Мухина пошла в глубь дома, Катя за ней.

Лестница наверх.

Они поднялись — первая комната была абсолютно пустой. Прежнюю мебель отсюда давно убрали, новой не купили.

Другая комната, очень большая, являлась спальней, обставлена по-спартански.

Кровать — широкая, с льняным постельным бельем модного серого цвета, который любят мужики-холостяки. Все — простыни, одеяло — сброшено на пол, подушки вспороты.

Двери раздвижного шкафа распахнуты — одежда тоже вся на полу. Толстовки, джинсы, футболки, брюки от черного костюма, пиджак, еще один костюм в упаковке химчистки, белые и голубые сорочки.

— Все полки обшарили. — Мухина кивнула на шкаф. — Искали стенной тайник — сейф. И кровать тоже всю распотрошили.

Они спустились вниз — за кухней была еще одна большая комната.

Катя вошла туда вслед за Мухиной, и вновь странное волнение охватило ее.

Во времена оны это помещение занимал кабинет академика — сохранился старинный письменный стол, лампа бог знает каких времен на мраморной подставке, с зеленым абажуром и новое кожаное кресло — дорогое и даже роскошное. Но встроенные книжные шкафы, где прежде помещалась огромная библиотека академика, претерпели изменения: стеклянные створки были сняты с петель, а полки ликвидированы. Видно дорого было выламывать из стен всю эту рухлядь, поэтому обошлись меньшим — просто превратили стенные книжные шкафы в ниши, увешанные…

картинами.

Картины окружали Катю со всех сторон.

У окна стоял внушительных размеров станок для холстов. На низком столике — банки с кистями, олифой, красками, акриловые краски в тюбиках в больших пеналах, тряпки, ветошь.

— Он что, тоже рисует? — спросила Катя удивленно. — Как космонавт Леонов?

— Надо же чем-то заняться в одиночестве. — Мухина смотрела на ниши-шкафы. — Хобби. А вор и тут покуролесил всласть.

Вор не тронул стол с красками, но письменный вскрыл и выпотрошил, как и комод. Картины тоже почти все были сброшены на пол.

Катя поняла лишь то, что космонавт Чеглаков рисует что-то абстрактное — пятна, черноту. Яркие, почти неоновые пятна голубого цвета. Полосы спектра.

Она боялась наступить на какой-нибудь холст.

Алла Мухина наклонилась, что-то рассматривая.

— А тут вырезали кусок из холста… И здесь тоже. Или это он сам? У абстракционистов ни черта не поймешь. Может, это так и нужно. А может, вор часть живописи украл.

— Здесь явно что-то искали, — сказала Катя, озираясь.

— Ценности. Что же еще? Картины — я же сказала, это его хобби. Вряд ли они кого-то заинтересуют. Сейчас многие малюют — Шнур вон выставляется. И Джуна что-то там рисовала. Ну и Константин тоже, наш земляк. Нет, без него здесь делать нечего. Непонятно даже, что украли, что пропало. Эй, домработница все еще там? Ведите ее сюда, в мастерскую — только осторожно.

Толстая старушка Вера Ивановна пришла в сопровождении оперативника и блондина в толстовке.

— Ой-ой-ой, что же это… это же разбой, настоящий разбой… все, все разодрали! — она крутила головой и поминутно ахала. — Вот бы я вошла, а он — негодяй, ворюга — он бы меня здесь убил!

— Может быть, не убил, а убежал, — старался ее успокоить блондин по имени Иван. — Но вообще-то да, видок дикий.

— Что-нибудь пропало? — спросила Мухина.

— Не знаю и сказать не могу ничего. Такой разор. — Домработница, казалось, была близка к обмороку. — Тут ведь прибираться надо неделю, не меньше!

— А на ваш взгляд? — спросила Мухина у блондина.

— Затрудняюсь сказать. Черт… Где его техника, гаджеты, ноутбук, все остальное?

— Вы, конечно, первым делом про гаджеты, Иван.

— Впрочем, он все это мог с собой взять и, конечно, взял — планшет, мобильный, ноутбук. Но у него много всего этого.

— Как там насчет гаджетов? — крикнула Мухина оперативникам. — Не попадались?

— Попадались, — откликнулись те. — Ноутбук на кухне, на полу. И еще один — в спальне. Вор их не взял. Плазму тоже.

— А чего тогда лезть? — хмыкнул блондин по имени Иван. — Если не за этим? Деньги он свои в банке держит.

Где-то в доме, в глубине, послышались громкие голоса. Катя выглянула в окно мастерской, выходящее на улицу Роз. Рядом с домом и полицейскими машинами теперь стоял черный внедорожник «Форд-Эксплорер».

Катя поняла: хозяин наконец вернулся в родные пенаты.

В дом на улице Роз — ей страшно понравилось это название и одновременно показалось каким-то пошло-романтичным — в дом на улице Роз, разоренный кражей, больше похожей на набег дикой орды.

На пороге бывшего академического кабинета, а ныне мастерской художника-самоучки появился мужчина в сопровождении оперативников. Шатен с короткой стрижкой и серыми глазами, спортивный, плотно сбитый, лет сорока восьми, но выглядящий гораздо моложе своего настоящего возраста. На правой скуле у него имелся небольшой шрам, что, однако, совершенно его не портило. На нем была серая толстовка — почти идентичная той, что нацепил на себя красавчик-блондин по имени Иван. Поверх толстовки — кожаная куртка-бомбер. Вещи хорошего качества, но очень простые.

Катя вперилась в незнакомца.

Константин Чеглаков — хозяин разоренного дома на улице Роз — даже на пороге своего пятидесятилетия привлекал взоры.

— Привет, — сказал он. — Ну и дела.

— Вор у вас похозяйничал, Константин Константинович, — сообщила Алла Мухина.

— Или воры, — поправил начальницу один из оперативников. — Нам ваша домоправительница позвонила, точнее, не она, а сосед ваш.

— Да, Ваня мне сказал по телефону. — Чеглаков оглядывался по сторонам. — Как Мамай прошел.

— Вы как в себя придете, посмотрите, Константин Константинович, что пропало. Что воры украли.

— Да нет, ничего… Просто я не ожидал. — Чеглаков глянул на Мухину, на Катю.

Он повернулся и медленно отправился обозревать ущерб. Мухина и Катя двинулись за ним.

— Вы в Москву ездили? — спросила Мухина.

— Да, надо было по делам.

— Когда уехали?

— Позавчера, сразу как позавтракал.

— И ночевали в Москве?

— Угу. — Константин Чеглаков обошел белье и вещи, выброшенные из комода в холле.

Не стал уточнять, где ночевал.

— Когда уезжали, все было нормально? Вы дверь заперли?

— Ну конечно.

— Замки дверные не взломаны, — откликнулся откуда-то из недр дома эксперт. — А вот окно выбито с умом. Идите сами взгляните.

Они направились еще в одну комнату — с окном, выходящим в сад. Здесь тоже было пусто, но имелась мебель из ротанга — диван и пара кресел. Еще подставка и старый, снова вошедший в моду проигрыватель для виниловых пластинок. Пластинки разбросаны по полу.

— Фоторамки нет на месте, — сказал Чеглаков, глянув на столик, плетенный из ротанга.

— Какой фоторамки? — оживился эксперт.

— Обычная электронная. Где фото меняются.

— Похитили.

— Да это дешевка. — Чеглаков пересек комнату, направился в гостиную к эксперту, колдующему на корточках возле осколков стекла, залепленных плотной бурой бумагой, которой пользовался вор.

— Никакого стеклореза, — объявил эксперт. — Заклеили и потом шарахнули чем-то тяжелым. И пролезли через окно. На подоконнике — следы почвы. Явно из вашего сада. Больше пока никаких улик. И уходили этим же путем.

— Значит, вы уехали позавчера утром, а когда точно? — спросила Мухина.

— В одиннадцать. Я хотел раньше, но Нина Павловна зашла по пути на работу. Мы с ней поговорили малость, и я уехал.

— Ключи забрали с собой?

— Ну конечно. У Веры Ивановны есть дубликат, я ей отдал — она ведь не каждый день из Дубны приезжает.

— Она и обнаружила, что окно разбито, пришла к вам убираться после дома вашего соседа. Значит, дом стоял пустой более суток. Ночью, наверное, к вам влезли, Константин Константинович. Днем бы вряд ли осмелились.

Чеглаков пожал плечами и проследовал дальше.

— Нина Павловна — это из музея? — спросила Мухина нейтральным тоном.

— Угу. Насчет выставки. Но я торопился, уезжал.

— А что за снимки были в украденной фоторамке? — неожиданно для себя спросила Катя.

Ей уж совсем не следовало соваться во все это. Чужой город, чужой ОВД, неласковый прием, саркастичная дама… нет, тетка-подполковник. В таких условиях опальным криминальным обозревателям Пресс-центра Главка не стоит излишне любопытствовать, уточняя детали.

Но сам факт того, что она видит живьем настоящего космонавта и даже разговаривает с ним, оказался сильнее всех внутренних предостережений.

— Так, ерунда, — ответил Чеглаков.

— Ваши снимки? Личные?

— Виды природы. — Он посмотрел на Катю.

Они миновали еще одну комнату с кондиционером. Абсолютно пустое помещение со шведской стенкой и циновками-татами.

Прошли на кухню.

— Бардак какой, — Чеглаков наступил в просыпанные овсяные хлопья. — Кофеварки нет.

— Украдена. Кофемашина? — спросила Мухина деловито.

— Нет, капсульная. — Чеглаков, оглядывая разоренную кухню, брезгливо поморщился. — Черт. Зачем устраивать такой бардак?

— Когда ценности ищут, всегда так. Тайники домашние, скрытый сейф, — сказала Мухина. — У вас как насчет этого?

— Порядок. Точнее, я не стяжатель тайных кладов.

Не стяжатель, но человек обеспеченный, — размышляла про себя Катя. — Всех всегда интересовало, сколько зарабатывают космонавты. Дом купил большой, иномарка — внедорожник. Для вора это достаточный стимул, чтобы перевернуть дом в поисках этих самых «тайных кладов».

— Итак, что пропало? Кофеварка и электронная фоторамка? И все? — спросила Мухина. — Ноутбуки ваши вор не взял — один вон на полу у кухонной стойки, а другой в спальне.

Чеглаков снова пожал плечами.

Они прошли в мастерскую-кабинет. На разгром этого места Чеглаков отреагировал по-другому. При виде своих творений, сброшенных на пол, заиграл желваками на скулах.

— Может быть, украдены какие-то ваши работы? — спросила Мухина.

Чеглаков наклонился, начал разбирать холсты.

— Нет, это просто вандал какой-то.

— До той не дотянулся, наверное, — сказала Катя, кивая на единственную оставшуюся в одной из ниш картину без рамки.

Черный фон, а на нем — болезненно-белый с серебристыми вкраплениями шар. Настолько резко контрастный с чернотой, что больно глазам.

— А что это? — спросила Катя с тихим любопытством.

— Где?

— На вашей картине.

— Солнце.

— Солнце? Оно же желтое!

— Это с Земли. — Чеглаков разбирал разбросанные холсты. — Сквозь нашу атмосферу. И на снимках Солнца из космоса всегда есть специальная обработка. Ну, чтобы привычнее земному глазу. Чтобы не шокировать. А в космосе Солнце белое. Такое белое, что невозможно терпеть.

— Вот из этого полотна что-то вырезали, — сказала Мухина, указывая на брошенную картину.

— Это неудачный эскиз, — Чеглаков отложил его в сторону.

Под рваным холстом Катя заметила другое абстрактное творение: снова черный фон, и на нем — хаотичные пятна разного цвета: голубого, белого и желтого.

Тут она на что-то наступила. Наклонилась — книга. Байрон «Каин» — страницы загнуты в закладки.

Катя подняла книгу.

Ты увидишь за тесной гранью маленького мира, где ты рожден, несметные миры. Лети со мной как равный над бездною пространства — я открою тебе живую летопись миров.

Она положила томик Байрона на письменный стол и…

Здесь же нельзя ни до чего дотрагиваться! Она без перчаток резиновых!

На околоземной орбите читают Байрона в потрепанном переплете?

— Вам надо написать заявление, Константин Константинович, — сказала Мухина. — Это кража с проникновением, мало ли что ущерб небольшой. Вы сейчас с моим сотрудником уже на протокол побеседуете и составите заявление. А потом еще раз осмотрите все внимательно, когда убираться начнете. Возможно, обнаружите еще какие-то пропажи.

— Мастера надо найти, стекло вставить. — Чеглаков собирал холсты.

— Этим я займусь, вы ни о чем не беспокойтесь, — послышался взволнованный голос.

Катя обернулась.

В дверях мастерской стоял красавец блондин по имени Иван. Он уже закончил давать свидетельские показания оперативникам.