Созвездие Хаоса

Татьяна Степанова, 2018

Криминальный обозреватель Пресс-центра ГУВД Московской области Екатерина Петровская приезжает в подмосковный научный городок ЭРЕБ. В греческой мифологии Эреб – это Вечный мрак. Сын Хаоса и Тьмы. Стоит ли удивляться, что в городке происходит серия чудовищных преступлений – зверски убивают женщин, а их тела обряжают в карнавальные костюмы мух. Катя подключается к сложному и опасному расследованию. Руководит им начальница местного ОВД, чья фамилия, по странному совпадению, – Алла Мухина. И в первый же день Катя знакомится с харизматичным экс-космонавтом Константином Чеглаковым, который пишет страшные картины открытого космоса. Именно в его доме Катя сталкивается с первой загадкой, подброшенной щедрым на тайны Эребом…

Глава 2

ЭРЕБ

Октябрь

Что-то было не так. Напряжение ощущалось в самом воздухе, в самой атмосфере. Катя — Екатерина Петровская, криминальный обозреватель Пресс-центра ГУВД Московской области — почувствовала это, едва переступила порог отдела полиции.

Даже раньше, когда подъехала на такси к двухэтажному кирпичному зданию — старому, но тщательно отремонтированному, расположенному на тенистой, засаженной липами и платанами улице, полыхавшей осенним багрянцем и более похожей не на главную улицу маленького городка, а на парковую аллею.

Что-то было не так во всем, это сразу бросилось ей в глаза. Странный контраст между почти сонной улицей и напряженной суетой, что клубилась вокруг маленького полицейского отдела, — суетой, тщательно скрываемой от посторонних, окутанной гробовым молчанием недомолвок, уклончивых ответов и напускного благодушия.

Эти впечатления лишь усилились, когда Катя переступила порог ОВД и подошла к стойке за стеклом, где за пультом и перед экраном компьютера сидел дежурный.

Катя показала удостоверение, спросила, где кабинет начальника ОВД подполковника Аллы Мухиной.

— На втором этаже. Ее нет на месте. — Дежурный, внимательно осматривал Катю с ног до головы.

— Нет? Но мой шеф ей вчера звонил. Договаривался об интервью. На одиннадцать утра. Я здесь.

— Она уехала сразу после оперативки. Возможно, скоро будет. А возможно, задержится. А вы из Главка? По какому вопросу?

«А какое тебе, собственно, дело, капитан?» — Дежурный начал уже раздражать Катю. Но она взглянула в его встревоженное лицо и ей как-то расхотелось вступать с ним в спор.

В эту минуту двери ОВД распахнулись, появился мужчина — крупный, потный, лет сорока пяти, одетый в шерстяной свитер и жилет-пуховик нараспашку.

— Есть новости? — спросил он.

— Пока нет. Я же сказал — мы вас известим. Она могла просто уехать, поймите. Мы и так уже… Прошло всего два дня.

— Я обзвонил всех ее подруг в Дубне. У них ее нет. Никому она не звонила, ни с кем не общалась. У матери в Твери ее тоже нет — я в Тверь звонил.

— Она могла уехать от вас не к подругам и не к матери.

— Что вы хотите этим сказать? — мужчина в жилетке-«дутике» вплотную приблизился к стеклу.

— Ничего. Вы успокойтесь, пожалуйста. Воды хотите?

— Не нужна мне ваша вода.

— Ну, присядьте. Подождите. Может, пойдут звонки. Мы и так уже… учитывая все прежние обстоятельства… Мы ищем.

Мужчина секунду смотрел в монитор компьютера на стойке дежурного за стеклом, затем как-то отчаянно всплеснул руками и выскочил вон из отдела.

— Что случилось? Кого вы ищете? — спросила Катя. — Кто-то пропал?

— У него жена сбежала, — ответил дежурный. — Семейные дрязги. А вы что, правда пресса из Главка?

Катя кивнула. Глянула в окно.

Во двор ОВД на всех парах въехала патрульная машина. Толстяк в жилетке кинулся к ней. О чем-то долго говорил с патрульными, нервно жестикулируя. Они явно пытались его успокоить. Потом один патрульный вышел, закурил, предложил мужчине сигарету, но тот лишь снова замахал руками. Тогда патрульный открыл дверь машины — толстяк плюхнулся на заднее сиденье, и они уехали.

Катя вышла во двор. Липы обступали его со всех сторон. Катя полной грудью вдохнула воздух. Река… Пахнет рекой, сырой землей, мокрой древесиной, грибами. Не городской какой-то запах — дачный.

По улице проехал велосипедист. За ним еще один. И еще один. В городке обожали велосипеды, так же как и в соседней Дубне.

Катя произнесла про себя название города.

ЭРЕБ.

Когда она услышала его вчера от шефа — начальника пресс-службы, сначала подумала, что тот шутит или разыгрывает ее.

ЭРЕБ.

Это лишь в мифах…

Сын Хаоса и Тьмы. Отец Смерти.

ЭРЕБ — вечный мрак, который…

Катя оглянулась.

Еще один велосипедист. Молодая женщина с коляской. Проехал грузовичок с надписью на кузове «Пластиковые окна».

— Экспериментально-рекреационная база. Сокращенно ЭРЕБ, — сказал вчера шеф, когда вызвал ее к себе. — Когда-то носил имя Зеленый, но оно не прижилось. Еще восемь лет назад он являлся закрытым муниципальным образованием — закрытым городом рядом с Дубной. Имел тот же статус, что и Звездный городок. Сейчас это открытое муниципальное образование. Странно, что все эти годы нога сотрудников нашего Пресс-центра туда не ступала. Хоть это теперь и открытый город — но там цепко держатся за свои традиции. А интересного там много — так же много, как в Королеве и Звездном. Ну, может, не так, как в Звездном, однако… Эта самая Экспериментально-рекреационная база напрямую связана с исследованиями космической медицины. Вся жизнь городка со дня основания вертелась вокруг базы — НИИ и научно-производственного комплекса «Прометей». Это городок ученых. Даже в большей степени, чем Дубна. В Дубне есть и промышленные предприятия. А здесь — только чистая наука. Эксперименты.

— Лучше бы назвали город «Прометеем», чем ЭРЕБом, — заметила Катя. — А к чему, собственно, вся эта информация?

Начальник Пресс-центра выдержал паузу. А затем нейтральным тоном начал рассуждать — что вот, мол, в последнее время о сотрудниках полиции мало хорошего пишут, один негатив. Надо как-то своими силами выправлять ситуацию. Писать о сотрудниках, о династиях профессиональных в правоохранительных органах. И вот как раз есть такой человек — начальник ОВД в этом самом открытом муниципальном образовании, поселке городского типа ЭРЕБ, — подполковник полиции Мухина Алла Викторовна. Более тридцати лет выслуги в одном отделе! А до этого начальником ОВД в городе был ее отец. И семья у нее — все полицейские: и дочка, и зять.

Снова выдержав маленькую паузу — с чего бы? — он самым нейтральным тоном предложил Кате съездить в ЭРЕБ на два дня — взять интервью у подполковника Аллы Мухиной, написать очерк о ее семье, династии полицейских. Об особенностях службы полиции в городке «чистой науки».

В ЭРЕБе…

Сыне Хаоса и Тьмы…

Отце Смерти…

Катя подумала об этом в экспрессе «Москва-Дубна», что мчал ее с Савеловского вокзала в маленький город на берегу Большой Волги.

Но все эти вроде бы неуместные причудливые ассоциации мигом рассеялись, едва она сошла на станции Большая Волга, поймала такси, назвала адрес и затем увидела и реку, и водохранилище, и Дубну — приятную и тихую, и шоссе, и прекрасные новые микрорайоны, и отличные гостиничные комплексы, и осенний лес, поражающий своей первобытной красотой.

По навигатору от Дубны до города было всего пятнадцать минут, но таксист вез ее какой-то «петлей». «Иначе нельзя, здесь ландшафтно-террасный заповедник, — пояснил он. — Город как бы скрыт в нем или укрыт. Шар будете смотреть?»

Катя спросила: какой еще шар?

«Научный, огромный, в лесу, — заулыбался водитель. — Туристы любят внутрь соваться — там акустика волшебная. Хотите, заедем в поселок — тут близко. Ученые сделали».

Катя сказала, что ей не до шара, не до здешних достопримечательностей, что она по делам в ЭРЕБ…

Назвала имя городка и словно поперхнулась.

Сын Хаоса и Тьмы…

Отец Смерти…

Он оказался таким милым, этот ЭРЕБ — Экспериментально-рекреационная база! Таким уютным.

Первым, что Катя увидела, когда они въехали в пределы города, как раз и была эта база — группа зданий посреди чистого поля, большого и пустого, окаймленного лесом ландшафтного заповедника. Бетонная дорога, стеклянная будка КПП, а за ней — здания ярких цветов: синего, оранжевого, зеленого. Постройки семидесятых, но обшитые модными сейчас разноцветными панелями, и два здания новых — целиком из стекла, словно перенесенные сюда из недр Силиконовой долины.

Узкая дорога обогнула их, и сразу начался сам городок. Никаких хрущевок — двухэтажные коттеджи на две-четыре семьи — старые, из темно-красного кирпича. Кирпичные девятиэтажки, новый торговый центр на площади и снова двухэтажные коттеджи, некоторые с палисадниками, другие за невысокими заборами — старые и новые. Много спутниковых антенн на крышах. Велосипедисты, велосипедисты, стойки для велосипедов, как в Москве.

И липы, липы, платаны. Рябина в багрянце.

Машины. Невысокие административные здания. Что-то пузатое с колоннами — то ли клуб, то ли маленький концертный зал.

И опять липы, липы. Желтая листва. Тихий октябрь.

Разводы зеленого мха на темных стволах.

Запах реки, что не видна с главной улицы.

ЭРЕБ.

Катя готова была признать, что не видела более милого и живописного города в Подмосковье.

Но что-то было не так.

Во всей этой внешней безмятежности что-то было уж слишком нарочитым, отдававшим фальшью.

И затем, вступив в пределы ОВД, Катя лишь укрепилась в этом ощущении.

Не увидишь, но почувствуешь.

Что-то здесь не так.

Она стояла во дворе отдела. Ждала подполковника Аллу Мухину, с утра уехавшую неизвестно куда, хотя вчера вечером сам шеф пресс-службы с ней договорился об интервью и сообщил о приезде Кати.

В том, что начальники местных ОВД порой игнорировали сотрудников главковского пресс-центра, не было чего-то уж слишком необычного, из ряда вон — сплошь и рядом.

На этот счет Катя никогда не обольщалась и не комплексовала. Что ж, подождем.

Но эта атмосфера в отделе…

Это напряжение, что так пытались скрыть от чужих, от приезжих из Главка.

От прессы…

Катя насторожилась.

И решила ждать Мухину хоть час, хоть два.

Но надо куда-то пойти — купить кофе горячего. На площади — в торговом центре есть кафе и пиццерия — она видела вывеску, когда проезжала на такси. До площади — три шага от отдела. И там есть туалет.

Катя вышла на улицу, похожую на парковую аллею. Велосипедист, проехавший мимо, улыбнулся ей. Молодой. Похожий на ангела — кудрявый блондин в серой толстовке с капюшоном.

— Вы из Москвы? В городскую администрацию? К нам?

Катя обернулась.

На нее внимательно, с любопытством смотрели две женщины.

И тут только до нее дошло, что городская администрация — маленькое двухэтажное здание в виде коттеджа из красного кирпича, которыми был застроен ЭРЕБ, — напротив ОВД. Улица такая узкая, что из окон администрации отлично видно все, что творится во дворе ОВД, как приезжают и уезжают патрульные машины. Вся эта странная суета.

Женщины вышли из администрации — одинакового роста, давно перешагнувшие свой сорокалетний порог. Но на этом сходство кончалось. Они были абсолютно разными.

Крашеная блондинка — крепко сбитая, широкоплечая, с крупными руками, одетая в деловой серый костюм и белую блузку. На руке — светлый плащ, в другой руке — деловая папка. Единственное яркое пятно — шелковый шарф из дорогого магазина. Цвет помады нейтральный, светло-розовый, но губы накрашены густо. А глаза, серо-голубые, внимательно разглядывали Катю, одиноко застывшую на краю двора ОВД.

Вторая — ровесница блондинки, полная, но проворная в движениях, темноволосая, с короткой стрижкой, с родинкой на верхней губе, одетая в черный шерстяной свитер и черные брюки. На полной груди в такт шагам подпрыгивают бусы из деревянных шариков. На запястьях — браслеты из полированного дерева. На плече болтается старая сумка-мешок из искусственной кожи.

— Вам надо заглянуть к нам в музей, Анна Сергеевна, самой оценить экспозицию. Посмотрите заодно материалы и к нашей следующей выставке, — темноволосая женщина в брюках говорила все это заискивающим тоном, торопясь за блондинкой Анной Сергеевной, широко шагавшей к припаркованной у тротуара серебристой иномарке.

— Выберу время — зайду, — ответила блондинка, оглянулась через плечо и громко спросила Катю: — Вы кого-то ждете? Главу администрации? Вы из Москвы?

«Словно из окна следили. Видели, как я на такси приехала? А что, московские так сразу бросаются в глаза даже здесь, в ученом академическом оазисе? Что-то не похоже», — подумала Катя.

— Я жду Аллу Викторовну Мухину, начальника ОВД.

— А по какому вопросу? — спросила блондинка резко.

Катя недоуменно подняла брови — то есть что за вопрос такой?

— Я замглавы городской администрации. Ласкина, — сказала блондинка Анна Сергеевна. — А вы?

Катя официально представилась.

— Пресс-центр? Полиция? Пресса? По какому поводу к нам в город? Вы из-за этого… да?

— Мы договорились с Мухиной об интервью.

Катя вдруг поняла: поспешный ответ лишил ее возможности узнать, что имела в виду Ласкина.

Из-за этого… Из-за чего?

Она заметила, как спутница Ласкиной, брюнетка в брюках, на них смотрит. Оживленное, заискивающе приветливое выражение лица сменилось напряженно выжидательным. И что-то еще отразилось в чертах этой женщины — тревога, беспокойство?

Катя не уловила этих мимолетных перемен. Она ведь даже не знала их — этих двоих.

— Наверное, она… Мухина скоро будет, — сказала Ласкина.

И пошла к машине, пикнула сигнализацией, села за руль. Ее спутница поплелась по аллее пешком к городской площади.

Катя снова осталась одна.

Она ждала подполковника Мухину полтора часа. Хотела сходить за кофе, как планировала, а потом передумала — уйдешь, а начальница местной полиции вернется и снова куда-нибудь умчится.

Алла Мухина приехала на полицейской машине с мигалкой вместе с двумя сотрудниками ОВД. Вид у всех троих усталый. Мухина была в форме — лишь поэтому Катя ее и узнала: женщина-подполковник с замашками шефа полиции.

Алле Мухиной твердо можно было дать ее пятьдесят три. Волосы она тоже красила в блондинистый цвет, как и замглавы местной администрации, но за лицом и собой следила из рук вон плохо. У губ залегли две резкие складки-морщины. Такая же резкая складка на лбу над переносицей. Никакой косметики, даже тонального крема. Подполковник источала запах ванильного мыла и форменного сукна. Она казалась худой, как щепка, и невысокой. Форменные брюки пузырились у нее на коленях, шнурованные ботинки были замазаны глиной.

Катя и ей представилась по полной форме.

— Интервью? А, вчера… да, звонили из Главка. Пойдемте ко мне, — сказала Мухина, окинув Катю взглядом.

Они вошли в отдел. Сотрудники, что приехали с Мухиной, тихо разговаривали с дежурным.

У Мухиной зазвенел мобильный.

— Да? Только что вернулись… Весь сектор, до реки. Да и лес прочесываем. Но это если и есть, то не в лесу. Да, проформа, но мы обязаны… Да, будем продолжать. Я сидеть сложа руки не намерена, — Мухина бросала это кому-то в мобильник тихо и настойчиво. — Если сама найдется… мы торт купим и водки выпьем, отпразднуем… Нет, это не напрасные усилия. Мы должны искать, пусть и времени прошло еще недостаточно для…

Мухина перехватила Катин взгляд и нажала на кнопку — отбой.

— Кабинет мой последний справа, — сказал она Кате, кивая на пустой коридор. — Идите. Я только руки вымою.

Она двинулась к туалету.

Катя пошла по коридору.

Слева в двери вдруг щелкнул ключ — кто-то изнутри открыл дверь, которая распахнулась. Катя увидела серого человечка — заморенного очкарика в спортивной куртке. Он придерживал под мышкой ноутбук.

А за ним — лишь на миг Катя увидела внутри кабинета стену, на ней — большую информативную доску, сплошь покрытую крупными увеличенными фотографиями и пришпиленными листами бумаги, картой местности и…

Очкарик с ноутбуком с грохотом захлопнул дверь. И закрыл ее на ключ.

Там что-то было, на этих увеличенных снимках.

Катя не успела разглядеть.

Эта доска — наглядная демонстрация.

Во всех триллерах всегда фигурирует подобная доска, где жертвы…

Катя оглянулась. Мухина вышла из туалета и теперь шепталась с очкариком. Тот щелкал по крышке ноутбука пальцем.

Что здесь происходит?

Что может случиться в Эребе?

— Ваш шеф звонил мне, — сказала Мухина, открывая ключом свой кабинет — стандартный, как и во всех ОВД, но маленький. — Интервью типа обо мне?

— О вас. О династии сотрудников правоохранительных органов — я знаю, что вы из полицейской семьи. Что ваш отец много лет возглавлял этот отдел. — Катя села на предложенный стул напротив Мухиной, расположившейся за своим столом с пустой столешницей. — Что и дочка ваша тоже пошла по семейным стопам. И зять работает в полиции. Мне бы хотелось написать о вас, вашей работе, о вашей семье. Как вам удается совмещать службу, работу и дом. Это ведь такой необычный город — даже интереснее, чем Дубна. Город науки и космоса. Такой же необычный, как Звездный городок, но открытый теперь и…

— Звездный городок все последние годы сотрясали дикие скандалы — коррупция, взятки, — сказала Мухина. — У нас этого нет. Наука — да… Ученые… Мне еще папа говорил: надо понимать, с кем имеешь дело. Они не такие, как мы. Для ученого полет мухи восьмеркой под потолком — символ законов физики и аэродинамики, плод размышлений о возможностях двигателей будущего. А мы за мухобойкой тянемся, чтобы это чудо прихлопнуть. А вы лишь поэтому приехали к нам?

— Да. — Катя кивнула.

Опять все тот же вопрос. Что они все имеют в виду — дежурный, Ласкина из администрации и эта начальница полиции?

— Я вынуждена вас разочаровать, солнце мое, — сказала Мухина. — Папа мой умер от рака, и я не желаю о нем говорить с посторонними. Тем более чтобы имя его было в прессе. Начнешь говорить о прошлом, о его работе — надо сказать и о смерти. А я не хочу. Не могу смириться, что он умер. Дом я никак со службой не совмещаю, потому что и дома-то никакого у меня нет в обычном житейском женском смысле. Мужика своего я давно выгнала. Он мне изменял — такой кобель! Зять с дочкой не расписаны были — жили в гражданском браке. Считайте, она дуриком залетела, простушка влюбленная. Только что после школы полиции — и сразу памперсы-погремушки. Парень ее сразу же бросил — он в уголовном розыске тут обретался, такой охальник! Сбежал в Дубну, перевелся в отдел по борьбе с экономическими преступлениями. Моя-то дурочка на алименты подала — оказалось, у него еще двое незаконных, один в Твери, второй в Кимрах. Но внук хороший получился, горластый. Вырастет, наверное, таким же красивым, как папаша, и таким же хмырем-бабником. Дочери сейчас здесь, в городе, нет. Я ее с внуком отправила в Москву к сестре, пока она в отпуске по уходу за ребенком.

Катя поняла, что ее отшивают. Вот так сразу. Почти не скрывая нежелания общаться.

Тогда зачем же Мухина в разговоре с шефом Пресс-центра дала согласие на интервью?

— Могли бы сразу нас отбрить по телефону, Алла Викторовна, — сказала Катя, поднимаясь со стула. — Не ехала бы я в такую даль на дубнинском экспрессе.

— Прокатились зато. Шар в лесу видели? — спросила Мухина.

— Сейчас на обратном пути посмотрю. Таксист предлагал — но я к вам торопилась.

— Ученые хохмят. Там акустика чудная. Такие странности порой люди изобретают! Такую жуть… Да, насчет странностей… ваш начальник Пресс-центра, он…

— Что? — спросила Катя.

— Да нет, ничего, — Мухина опустила глаза. — Мне правда жаль, что так вышло. Но сейчас, куда ни глянь, все сплошная пышная говорильня. Пафосный пердеж. А я для этого не гожусь, солнце мое.

— Все равно рада была с вами познакомиться, подполковник. И увидеть ваш город. Эреб.

У Мухиной резко зазвонил телефон внутренней связи.

— Да, слушаю… Что, нашли?

Катя увидела, как изменилось лицо начальницы полиции.

— Нет… О черт, нам только этого сейчас не хватало! Только что обнаружили? А сам он где? Как некстати все это. Ну да, конечно, куда денешься… Да, я сейчас выезжаю. Опергруппу туда давайте и экспертов.

Катя повернулась, чтобы покинуть кабинет.

— Подождите, Екатерина… Я подумала — ну, что вы не зря все же к нам… в такую даль. Возможно, это вас заинтересует. Если желаете, можете поехать со мной прямо сейчас.

— Куда?

— На происшествие, — Мухина смотрела на Катю, как и все они здесь в этом Эребе, словно оценивая. — Такие вещи нечасто попадают в средства массовой информации.