Направо пойдёшь…

Татьяна Богатова

Эта книга – самое настоящее ассорти, в котором прекрасно «уживаются», оттеняя вкусы «ингредиентов», мелодрама, детектив, приключения и, конечно же, непревзойдённая эротика, отличающая произведения Татьяны Богатовой. Проблема выбора жизненного пути героев может парадоксальным образом оказаться решением этой проблемы. Однако путь к решению довольно непрост, порой сопряжён с опасностью. И зачастую отсутствует возможность возврата на перепутье.

Глава 10

Когда Сева покинул ванную комнату и остановился в прихожей у зеркала, расчёсывая влажные волосы, отец настороженно глянул на него из кухни. Кроме нескольких синяков на руках и нехарактерного для сына бледного лица, Пётр не заметил ничего необычного.

— Сева, ужинать будешь? — позвал он его. — Мама плов приготовила.

— Съем немного, — согласился Всеволод, — если тёплый.

— Тёплый, — засуетился отец. — Но я могу и в микроволновке подогреть, если хочешь погорячее.

— Не надо, пап, спасибо, — оказавшись в кухне, Сева нажал кнопку электрочайника. — Особо аппетита нет. Пару ложек, может, осилю, да чаю попью.

— У тебя всё в порядке? — скрывая тревогу, просто спросил отец.

— Нормально всё, — пожал плечами Всеволод. — А почему ты спросил?

— Да, вижу, у тебя синяки какие-то на руках.

— Это я в качалке, с новым тренажёром переусердствовал, — невозмутимо ответил парень. — Не сразу сообразил, как следует с ним обращаться. А у инструктора не уточнил, на себя понадеялся.

— Надо быть осторожнее, — предостерёг Пётр, исподтишка оглядывая торс Севы. — Ну-ка, повернись. На теле-то нет ушибов?

— Нет ничего, — уверил его Сева, кивнув на ноги, в джинсах, — Ещё на ногах немного и всё.

— Аккуратнее ты с этими тренажёрами, Севка. А, вообще-то, давай, к маме в больницу съездим. Пусть осмотрит тебя, на рентген, если надо, сводит. А то ты что-то бледный какой-то.

— Пап, — возмутился Всеволод, — ты лучше ничего не придумал, как маму волновать! Говорю же, нормально всё!

— Ну, ладно-ладно, — сказал отец, — успокойся. Ужинать давай.

— Вот и давай, — через силу улыбнулся Сева.

— А с тренажёрами, сынок, действительно, будь внимательнее. Не забывай, что мама говорит. С твоим зрением нагрузки должны быть гораздо меньше, чем у других, чтобы не произошло отслоения сетчатки.

— Пап, неужели я не знаю! — снова вспылил Сева. — С тринадцати лет занимаюсь, так что, будь уверен, нагрузку рассчитывать давным-давно научился. А вы с мамой вечно со мной, как с маленьким. Честное слово, напрягает!

— Для родителей, Севка, ты навсегда ребёнком останешься, — вздохнул Пётр, — даже когда будешь настоящим мужчиной. Ну, это потом поймёшь, когда своя семья, да дети будут.

— Понял, пап, — примирительно улыбнулся Всеволод. — Извини меня.

— И ты прости, за то, что может и правда, чрезмерно тебя опекаю. А давай-ка, — воодушевился Пётр, в надежде выведать у сына за тёплым застольем обстоятельства конфликта с Мышковцом, — мы с тобой по рюмочке выпьем, за начало нашего отпуска.

— Давай, — неожиданно для отца, согласился Сева, который почти не употреблял спиртного. — Отпуск это классно. Несмотря ни на что.

***

— Ну, вот, справка твоя готова, — сказала Светлана, миниатюрная женщина, невысокого роста, с подстриженными под каре, тёмно-каштановыми волосами, без чёлки, на пробор, в форменном брючном костюме, цвета морской волны.

— Спасибо, Света, — Щеглова поднялась ей навстречу с кушетки в ординаторской городской больницы. — Теперь я прищучу этого урода, если что…

— Кого, Оль? — грустно спросила Лисицына.

— Любовника, — бесстрастно пожала плечами Ольга.

— Рассказать не хочешь? — обернулась к ней Светлана, тем временем нажимая кнопку электрочайника на отдельном от рабочих столе, предназначенном для приёма пищи. — Давай, чайку попьём. Пока по «Скорой» никого не привезли.

— Может, покрепче чего? — спросила Щеглова. — Супермаркет рядом, так что, я быстро обернусь.

— Не надо, здесь у Коршакова коньяк есть, — по-доброму улыбнулась Лисицына. — Он говорит, если что, всегда пользуйтесь. Сам-то не пьёт. Так что, хочешь, в кофеёк добавлю, а хочешь, стопочку налью. Я-то, извини, не смогу тебе компанию составить.

— Ну, чокнись, хоть чаем, — через пять минут приподняла Ольга кофейную чашку, на треть наполненную коньяком.

— За здоровье, — тепло ответила Светлана. — И чтобы любовники были только хорошие!

— Никакие не нужны, — опрокинув в себя напиток, скривилась Щеглова. — Без них обойдусь. Меньше проблем.

— Какие твои годы? — осторожно предположила Лисицына. — Только такие негодяи, с рукоприкладством, действительно, ни к чему.

— Вот поэтому, Света, мне и понадобилась справка, чтобы он больше ко мне не таскался. Пригрожу посадить, так сразу отстанет.

— Кто он? Я его знаю?

— Вряд ли, — уклончиво ответила Щеглова. — Так, знакомый по работе.

— Опять с работы?

— Почему опять? — удивилась Ольга. — А, ты Матвея вспомнила, — сообразила она.

— Да, — кивнула Светлана, отпивая глоток чая, — его. Мне казалось, что ты его любила? Разве нет?

— Никого я, Света, в своей жизни не любила.

Ольга едва удержалась, чтобы не добавить: «кроме Петра», остановившись в последний момент, хотя ей невыносимо хотелось. И про то, что берегла себя для Петра, тоже очень хотелось сказать. Но как скажешь? Да и смысл теперь, говорить, когда столько времени прошло. Ждала-ждала, что Петя когда-нибудь проникнется её преданностью, да так и не дождалась.

— Он всего лишь оказался первым, Матвей, — продолжила Ольга, — а никакой любви меж нами не наблюдалось. У него, что называется, плоть взыграла, пока жена беременная была. Ну, а я… просто решила, что пора пришла… Что толку было чахнуть над своей, никому не нужной честью, словно Кощей над златом, — ухмыльнулась Щеглова.

Она украдкой глянула на Светлану, растерянно помешивающую ложечкой чай, который та всегда пила без сахара, с тоской предвкушая нравоучения по поводу того, что стоило подождать, когда придёт настоящая любовь. Ольга даже ответную фразу заготовила, о том, что не всем в жизни повезло, как Светлане с Петром. Однако, она забыла, что Лисицына никогда не следовала в своих суждениях стереотипам и не стремилась морализировать. Вместо этого, как и много лет назад, она пожалела Ольгу.

— Напрасно ты тогда аборт сделала, — печально сказала Лисицына. — Сейчас бы ребёночку уже тринадцатый год пошёл.

— Если бы, да кабы, — беззлобно отмахнулась Щеглова. — Не суждено, значит. Видно, судьба у меня такая: без совпадений в любви всю жизнь мыкаться.

— Зачем же ты так говоришь, Оля? — мягко упрекнула Светлана. — Никогда не надо терять надежду на счастье.

— Нет уж, Светочка, — покачала головой Ольга, — кому смолоду не суждено счастье обрести, тому так и прозябать дальше. Без взаимности, любви и ласки, — горько добавила она. — Это только в романах пишут, да в кино показывают, будто жизнь в сорок лет только начинается. А на самом деле, всё гораздо печальнее и… противнее… Налей-ка ещё глоточек, подруга, — попросила Щеглова.

— Пожалуйста, — потянулась к бутылке Лисицына. — Только по поводу романов ты не права. Самые лучшие из них написаны именно для того, чтобы помочь человеку обрести счастье, указать возможный путь к нему.

— Ага, — рассмеялась Ольга, — направо пойдёшь — счастье найдёшь.

— Так Петя всегда любит повторять, — ясная улыбка озарила лицо Светланы.

Не успела Ольга что-либо возразить, как дверь ординаторской открылась и молоденькая медсестра позвала Лисицыну:

— Светлана Николаевна, там пациента привезли, с подозрением на аппендицит…

— Иду, Ирочка, — с готовностью поднялась женщина. — Подождёшь меня? — обратилась она к Щегловой.

— Спасибо, Света, — встала следом Ольга, — пойду домой, отдыхать. А то у меня отпуск ещё не скоро. Так что, надо выходные провести с пользой.

— Да, это я сегодня смену отработаю, и гуляй два месяца.

— Ты всегда полный берёшь? — спросила Щеглова, покидая ординаторскую вместе со Светланой. — Не разбиваешь на части?

— Чаще всего, — подтвердила Лисицына. — Сначала на даче с Петей поживём. Потом, все вместе, с Севой, как всегда на море поедем.

— Ну, понятно. Счастливо тебе, смену доработать, — приподняла раскрытую ладонь Ольга. — И спасибо за справку. Пока.

— Не за что. И тебе счастливо. До свидания, Оленька!

***

Отец и сын Лисицыны тоже отдали предпочтение коньяку. Вернее, отдал Пётр, поскольку, равнодушному к спиртному Севе было всё равно, что пить. После второй рюмки настороженность у обоих начала постепенно отступать. У Всеволода спало первоначальное напряжение, и усилился аппетит. Положив себе вторую порцию плова, он уже не опасался проговориться отцу о случившемся у Ольги. А у Петра, в свою очередь, в верном, как ему показалось, направлении заработала мысль. Если после звонка Щегловой, он представления не имел, каким образом пробиться к сыну, чтобы выяснить подробности конфликта с Мышковцом и его дальнейшие намерения, то теперь Лисицын точно знал, в каком ключе следует повести беседу.

— С Пашей вчера по скайпу разговаривал, — начал отец.

Поскольку рот у Севы оказался занят, он заинтересованно кивнул Петру, побуждая продолжать.

— Целыми днями занимается отделкой дома.

— Он в отпуске?

— Пока нет. У них же с Наташей не такой как у нас на Севере. Так что, днём он на работе, а вечером деревянные полы в доме настилает, под руководством дедушки.

— Выходит, дом они уже поставили? — уточнил Сева.

— А как же, — подтвердил Пётр, — отделка идёт полным ходом.

— Чего это они так торопятся?

— Да так, пока возможность есть. Павел, как-никак, заместитель начальника железнодорожного управления по эксплуатации. Зарплата достойная.

— А жить там, кто собирается? Сами туда перейдут из квартиры?

— Может и сами. Дом большой. На двух хозяев, с отдельными входами.

— Кто же вторым хозяином будет? Или они дедушку с бабулей к себе заберут?

— Нет, Сева, отец с матерью не собираются свою квартиру покидать. К тому же, там у них всё рядом, помнишь? Паша с Натальей и родители наши в соседних домах живут. И частный сектор, где дом строится, расположен на соседней улице. Так что, присмотреть за родителями труда не составит. Дедушка говорит: стройте, пока деньги есть, а там видно будет. Может Настя замуж выйдет или Мишка женится.

— Ну, до Мишкиной женитьбы ещё как до луны, — рассмеялся Сева, предпочитая не комментировать будущее сестры.

— Разберутся потом, — улыбнулся отец. — Главное, как дедушка говорит, чтобы жильё было. Я, сынок, вот о чём собирался с тобой поговорить. Может быть, ты съездишь на две недели, что до юга остались, дядьке помочь? Вдвоём-то скорее работа пойдёт. То, для чего можно было людей нанять, они уже соорудили. Остались только те работы, которые Паша и сам в состоянии сделать. Но с помощником, конечно, намного сподручнее будет. Да и дед станет только руководить, а не хвататься сам, то и дело.

— Это точно, — подхватил Сева, — куда деду, с его кардиостимулятором.

— Вот-вот, — покивал Пётр. — Что скажешь, сынок, поедешь на помощь родным?

— Без вопросов, пап, — немедленно согласился Всеволод. — А чего дядь Паша сам мне не сказал? Я же виделся с ним по скайпу в начале недели.

— Да кто его знает, — смущённо поскрёб рукой затылок отец, у которого мысль о том, чтобы отправить Севу из города, возникла только сейчас. — Может, постеснялся в отпуске тебя занимать.

— Ну, он даёт, — присвистнул Сева. — Родные всё-таки, а он постеснялся. Договорились, пап, завтра же билет поменяю и отправлюсь.

— Кстати, о железной дороге, — воодушевлённо воскликнул Пётр. — Тебе Паша говорил, что твою программу по грузопотокам внедрили у них на комбинате и пользуются ею, с превеликой благодарностью в адрес разработчика?

— Конечно, говорил, ещё полгода назад. Ты разве забыл, пап?

— Не забыл, Сева. Так просто, к слову пришлось. Радуюсь и горжусь, каким ты у нас мамой замечательным вырос.

— Ой, пап, — рассмеялся Сева, — я сейчас зазнаюсь от твоей похвалы.

— Ничего плохого нет, сын, — серьёзно сказал Лисицын, — в том, чтобы заслуженно похвалить. А что касается работы, так ведь тебя везде ценят, в том числе, и у Паши на комбинате. Помнишь, они через два месяца, после того как внедрили программу, предложили тебе штатную должность?

Конец ознакомительного фрагмента.