Направо пойдёшь…

Татьяна Богатова

Эта книга – самое настоящее ассорти, в котором прекрасно «уживаются», оттеняя вкусы «ингредиентов», мелодрама, детектив, приключения и, конечно же, непревзойдённая эротика, отличающая произведения Татьяны Богатовой. Проблема выбора жизненного пути героев может парадоксальным образом оказаться решением этой проблемы. Однако путь к решению довольно непрост, порой сопряжён с опасностью. И зачастую отсутствует возможность возврата на перепутье.

Глава 2

— Пойдём, пап, тоже перекусим чего-нибудь, — поднялся Всеволод, сделавшись сразу на полголовы выше отца.

— Севка, да ты что, — рассмеялся Пётр, — это в первом часу! Хорошо, что мама на дежурстве, а то бы она тебя так пропесочила за ночной ужин.

— Мама не узнает, — весело отозвался сын. — А если мы с тобой съедим по паре кусков мяса с горчицей, так это только на пользу. Помнишь, как Мишка говорит: белковая пища способствует наращиванию мышечной массы.

— Да у тебя и так этой массы вдоволь, — с гордостью за сына произнёс Пётр, подтянутый, с ровной осанкой, подобной той, которая бывает у военных. — Вместо обеда каждый день в тренажёрку ходишь.

— Почему это вместо обеда? — весело удивился Сева. — Я всегда успеваю после тренажёрки домой заскочить. И честно съедаю, по меньшей мере, одно горячее блюдо, что мама приготовила.

Тренажёрный зал и отдел вневедомственной охраны, в котором работают отец и сын, находятся в шаговой доступности от дома, где живут Лисицыны. Пётр является заместителем руководителя отдела, а сын — инженером пункта централизованной охраны. Помимо поддержания бесперебойной работы компьютерной техники и программного обеспечения, в обязанности Всеволода Лисицына входит охрана промышленной безопасности предприятия. Заканчивая четыре года назад политехнический университет, Сева уже считался высококлассным специалистом в своей сфере. В отличие от большинства получивших высшее образование молодых людей, Всеволод не мыкался в поисках работы. Более того, несколько предприятий города наперебой предлагали ему должности. К сожалению, не все из них были хорошо оплачиваемые, но стабильность и белые зарплаты внушали оптимизм. Пётр ранее сокрушался по поводу того, что сын, со своей высокой степенью близорукости, не только не может пойти по его стопам, но даже освобождён от службы в армии. Но потом мужчина стал гордиться им. Выбрав основным местом работы отдел вневедомственной охраны, вдобавок к этому, Лисицын-младший успевает обслуживать несколько небольших предприятий и индивидуальных предпринимателей. Его гражданская должность позволяет подобного рода совместительство.

На поздний ужин с сыном Пётр всё-таки согласился. Присев за стол в кухне, отец поглядывал на Всеволода, который, нажав мимоходом кнопку электрического чайника, проворно нарезал холодное варёное мясо. Будучи, в отличие от отца, ростом выше среднего, Сева унаследовал отцовскую стройную осанку, быстроту движений и ясную улыбку, которая его, двадцатишестилетнего парня, делала похожим на подростка. Несмотря на то, что Всеволод, подобно отцу, довольно худощав, он кажется крупнее, благодаря широким, с рельефными мускулами плечам. Стрижётся Сева, также как отец, коротко. Однако, его причёска из-за своеобразного роста волос и, возможно, более стильной стрижки, смотрится совсем по-другому. Тёмно-русые волосы лежат на голове ровными, короткими прядками, словно полосками. Всеволод носит очки в тёмной, чаще всего, чёрной оправе.

Когда отец с сыном заканчивали ужин, Пётр произнёс:

— Севка, ты уж извини, если я помешал тебе говорить с Настей. Просто, пользуясь случаем, пока мама дежурит в больнице, собирался сам с тобой серьёзно поговорить.

— Что случилось, пап? — насторожился Всеволод, повернувшись к отцу от раковины в кухне, где он наскоро ополаскивал посуду после еды. — Ты что, заболел? Или мама?

— Боже упаси, Сева! — взмахнул руками отец. — Пока все, слава Богу, здоровы. Речь о другом. Присядь-ка.

— Пап, да что ты тянешь? — уселся парень напротив отца, — Говори уже, в чём там дело! — нетерпеливо воскликнул он.

— Видишь ли, сынок, — задумчиво постучал кончиками пальцев по столу Пётр, — тебе уже двадцать шесть лет.

— Начало звучит довольно пессимистично, — рассмеялся Всеволод.

— Не насмешничай, а послушай отца, — посуровел тот.

— Да ладно, пап, — примирительно кивнул Сева, — я весь внимание.

— Ну, так вот, — собрался, наконец, с духом отец, — мы с матерью, Севка, стали задумываться, почему ты у нас не женишься.

— Ничего себе, — не выдержав, расхохотался Всеволод, хлопнув себя ладонями по коленям в старых, потёртых до приятной мягкости джинсах, которые он носил дома. — Пап, вы с мамулей печётесь обо мне прямо как о девушке. Типа, мне двадцать шесть, а я до сих пор не женат.

— Ничего в этом смешного нет, — вновь строго оборвал его отец. — Двадцать шесть это немало. Не успеешь оглянуться, как тридцать стукнет. А у тебя ни семьи, ни детей, ни даже любимой девушки нет.

— Пап, — серьёзно ответил сын, — начнём с того, что прежде чем семью создавать, надо, как минимум, полюбить.

— Так ты хочешь сказать, что тебе никогда в жизни, никто из девушек не нравился?

— Из девушек — нет, — затаил провокационную усмешку Сева.

— Что ты имеешь в виду?! — взревел отец.

— Да успокойся ты, пап! Шуток, что ли, не понимаешь?

— Шутки эти, Севка, плохие, и до добра не доведут. К тому же, мы с мамой считаем ненормальным, что ты ни на свидания не ходишь, не провожаешь никого…

— Почему вы так решили, — удивился парень, — что я не хожу на свидания?

— Так ты же не говорил никогда.

— А чего зря говорить, если не было ничего серьёзного.

— Вот и плохо, — тут же ухватился за слово отец, — что у тебя ни с кем ничего серьёзного нет. Неправильно это, Сева, — с грустью продолжил он, — как-то не по-настоящему. В жизни непременно надо любовь свою найти.

— Как её найти? — погрустнел Всеволод. — Тебе вот с мамой повезло. Вы друг друга сразу нашли.

— Это правда, — широко, совсем по-мальчишески, улыбнулся Пётр. — Мы со Светланкой с восьмого класса вместе. Как начали дружить, так и не расставались потом. Она даже из Рязанского мединститута сюда перевелась доучиваться, чтобы не разлучаться со мной.

— А у меня вот не случилось. Так что же мне прикажешь делать, пап, по белу свету бродить? Как ты всегда говоришь, направо пойдёшь…

–…счастье найдёшь, Севка, — подхватил отец. — Направо — точно не ошибёшься.

— Так, на самом деле, хочется все пути изведать. И налево пойти, и прямо.

— Бесполезное это дело, Сева, — грустно покачал головой Пётр, — пустая трата времени. Всё должно быть по-человечески: любовь, семья, дети. А будешь налево шастать, так и привыкнешь. И ничего хорошего из тебя не получится. Опомниться не успеешь, как один останешься на перепутье трёх дорог. Глянешь, и там ходил, и сям бродил, а нигде-то тебя не ждут.

— Не нагнетай, пожалуйста, пап! Что это вам с мамой в голову взбрело, женить меня?

— Эх, Сева, удивляюсь я вашему поколению. Мы не такими были. Что мы с твоей мамой, что Павел с Натальей, смолоду полюбили, женились. Деток вот почти вырастили. Если бы не Светина травма, может и у тебя была бы родная сестра или брат.

— Ничего, пап, мне и Настя с Мишкой как родные.

— Это хорошо, сын. Приятно видеть, как ты с ними общаешься. Только нельзя же всё время за компом проводить. На работе компьютеры не надоели?

— На работе я почти не сижу за компом. Ты же знаешь, — улыбнулся Сева.

— Знаю-знаю, — подтвердил отец, — у хорошего ай-тишника система работает безотказно и не требует постоянного контроля, — с улыбкой повторил он любимую фразу сына.

— Вот именно.

— Дело-то не в компе, Севка, — досадливо взмахнул рукой Пётр, почти потеряв надежду пробиться к сыну. — Вот, и все мои сослуживцы жалуются, что у них дети никуда вечерами не ходят. По-другому сейчас как-то всё стало, сынок. Друзья твои тоже, как я вижу, семью создавать не спешат. Сашка и Никита с Димоном так вахтой и работают. Всё большую деньгу зашибить хотят.

— А что в этом плохого? — пожал плечами Всеволод. — Для обеспечения будущей семьи, хотя бы. Но, опять же, повторюсь, прежде чем семью создавать, влюбиться надо.

— Так ты же с ними в клубы какие-то ходишь, когда они на выходные приезжают. Неужели там нет девчонок хороших?

— Может и есть, только нам пока не попадались. К тому же, у нас с пацанами и времени не хватает, чтобы девчонками заняться. Пока встретимся, пока поговорим, о том, о сём, уже время за полночь.

— Удивительно, Севка, — покрутил головой отец, — все вы отличные ребята. Работаете, не выпиваете. Или всё-таки в клубах этих отрываетесь? Ну, ты-то вроде никогда пьяным не приходил, а насчёт друзей твоих точно не знаю.

— Да и они такие же, как я, пап. Возьмём по паре пива, нам на вечер хватает.

— А с девчонками хотя бы танцуете?

— Пап, ты же знаешь, что я не по этому делу. Танцевать не умею.

— Вот и плохо. Как же ещё внимание девушек привлекать? Пивом, что ли, угощать? Такие девушки, думаю, вам самим не нужны. Послушай, — внезапно оживился отец, — а помнишь, как ты на выпускном рок-н-ролл отплясывал, с девочкой из параллельного? Как её звали, Маша, кажется?

— Ага, — улыбнулся Сева, — Маша Ежеленко. То был эффект выпитого шампанского. На следующий день рассказали, я не поверил. И до тех пор не верил, пока мне диск не предъявили, с записью, где я там коленца выкидывал.

— А где эта девочка сейчас? — поинтересовался Пётр.

— В краевой центр уехала, — равнодушно ответил сын. — Работает в сотовой компании одним из ведущих менеджеров.

— Не замужем? — осторожно уточнил отец.

— Вроде нет. Пап, да я к ней относился также как и к другим. Подумаешь, потанцевал просто.

— То есть, она тебе не нравилась?

— Не больше, чем все остальные из нашего выпуска.

— Ты действительно, подумай, Сева, — вздохнул Пётр, понимая, что разговор о женитьбе с сыном зашёл в тупик, и решился задать ещё один, более откровенный вопрос. — Присмотрись к кому-нибудь. Ты же по работе много где бываешь. Да и у нас в отделе немало девчат хороших. И, кстати сказать, внимание тебе наперебой оказывают.

— Пап, — фыркнул Севка, — ты ещё просватай меня…

— Ничего смешного, — снова оборвал его отец. — Надо будет, и просватаю! Севка, сынок, ну, правда, повзрослей ты, наконец. Отнесись к нашему разговору серьёзно. Опять же, знаешь, — смущённо продолжил Пётр, — как тебе сказать…

Всеволод удивлённо глянул на отца, и тому пришлось завершить фразу.

–… интимная сторона дела, она тоже играет немаловажную роль. Неужели, мужчина в твоём возрасте без этого обходится?

— Почему обхожусь? — пожал плечами Сева. — С этим как раз всё в порядке.

— То есть? — оторопел отец. — Не понял! Значит, у тебя кто-то есть, а ты голову морочишь, и нам с матерью, и девушке.

— Никому я не морочу…

— То есть как?! — разгорячился Пётр. — Спать с ней, стало быть, в порядке вещей, а полюбить, так сразу сложно! Это, сынок, называется развратом! Похоже, Севка, что ты уже пошёл по кривой дорожке, налево.

— Пап, да перестань ты, пожалуйста, нотации читать! Никого я не обманываю, никому голову не морочу. Хожу иногда на свидание к женщине. Только она старше меня на двенадцать лет.

— Чего-о-о?! — ошеломлённо протянул отец.

— Пап, что опять не так? Значит, с девушкой спать без особой любви, и жениться потом по залёту, это, по-твоему, нормально? А иметь отношения с женщиной постарше, это неправильно?

— Не настолько же, постарше!

— Ну, так получилось, — развёл руками Сева.

— Да уж, — хмыкнул отец, — получилось. А почему ты, кстати сказать, — насмешливо спросил он, — думаешь, что эта твоя женщина не может забеременеть? В лучшем случае, от тебя, а в худшем, повесить на тебя чужого ребёнка.

— Пап, — неожиданно растерялся Всеволод, — я, вообще-то, не знаю. Наверное, она делает что-нибудь, чтобы не забеременеть…

— Делает, — снова усмехнулся отец. — Хоть бы уж сам, в таком случае, предохранялся, а то «делает». Мальчишка ты ещё, Севка…

— Вот, — рассмеялся сын, надеясь, что неоднозначная тема разговора с отцом подходит к завершению, — а говоришь, жениться пора. Да ты не волнуйся, пап, — посерьёзнел он следом, — мы почти шесть лет вместе, и ничего не происходило. В плане беременности, понимаешь? Ольга, она же человек серьёзный, ты знаешь.

— Какая Ольга? — насторожился Пётр.

— Наша Ольга, — смущённо пояснил Сева. — … Щеглова.

— Ты… ты, — от возмущения задохнулся отец, — ты… с ней…

— Пап, ты чего? — обеспокоенно спросил сын. — Она ведь не замужем. Так что, никакого разврата, как ты выражаешься, между нами не наблюдается. Обычные отношения двух взрослых людей. Что ты так раскипятился-то?

— Да… обычные, — попытался взять себя в руки Пётр, — отношения… взрослых…

— Пап, ты успокойся, ладно? Я же тебе как отцу сказал. Даже, нет, как другу. Я никому, слышишь, ни Сашке, ни Димке с Никитой, никогда не рассказывал. И ты уж, пожалуйста, молчи. Маме тоже не надо говорить. Дашь честное слово?

— Конечно, сынок, — возобновил ровное дыхание отец. — Это только между нами.

— Пап, — с сомнением глянул на него Сева, — ты точно спокоен? В этом же ничего плохого нет, правда? Ольга нам не родственница. Она, всего лишь, твоя с дядь Пашей сводная сестра.

— Нет-нет, — слегка охрип Пётр, — я не волнуюсь. Только, пообещай мне, пожалуйста, что всерьёз подумаешь о нашем с тобой разговоре.

— Хорошо, — с облегчением выдохнул Всеволод, предположив, что туча пронеслась мимо, и слегка сожалея о том, что в своём порыве показаться отцу искушённым в интимных отношениях, проболтался ему об Ольге.

— Пойдём-ка на боковую, сын, — поднялся из-за стола отец. — Время второй час, а завтра, как ни крути, на работу.

— Ага, пойдём, пап, — встал следом Сева. — Спокойной ночи!

— Спокойной ночи, Сева!