Мадера, кусочек сыра и грейпфрут. Женский роман

Татьяна Анатольевна Морозова

Драма двух людей, которые после долгой разлуки встречаются на просторах интернета. Все, что их сближает, это мадера, кусочек сыра и грейпфрут в первую встречу. Кажущаяся простота общений, без обязательств, навсегда. И вот виртуальный роман начинает управлять отношениями. Бурные страсти, горы переписок, у них вытеснение и демонстрация качеств, им несвойственных, в дальнейшем превращается в трагедию.

Часть 2

Красивые сказки со счастливым концом уже давно канули в Лету. Сейчас их можно увидеть только на экране, поскольку в современном и порой жестоком мире все чаще происходят грустные истории, которые приводят к тому, что, разбив однажды свое сердце о несчастную любовь, женщина, разочаровавшись в мужчинах, принимает решение оставаться одной.

Вот и наша героиня, несчастная в замужестве и погрязшая в домашних делах, по вечерам грезила, сидя в интернете. В созданном собственном мире было легко и просто найти собеседника и за разговорами ни о чём скоротать одинокий вечер. Но в основном собеседницами были женщины.

Но однажды случилось чудо. Чудо, оно на то и чудо, что случается внезапно, не давая времени на осознание случившегося и понимания, что вселенная обладает качествами всемогущества, премудрости и благости и проявляет заботу о каждом, посылая нужное ему. Или не нужное? Тамара так и не смогла определиться.

На её страничку в сети зашел гость. Оценив фотографии и оставив комментарий ни о чём на одной из многих, он удалился.

— Неужели это он? — заволновалась она. И эмоциональная память вернула ей пережитые чувства, спрятанные глубоко в недрах души, за большими замками забытья: номер привокзальной гостиницы, скомканные простыни полуторной кровати, терпкое вино с выраженным вкусом грейпфрута и поджарого майора, курившего у открытого окна.

Она и не заметила, как остыл кофе.

— Неужели помнит обо мне? — размышляла она о превратностях судьбы.

И набухшие слёзы то и дело, скатываясь вниз по щеке, собирались в уголках рта. Она часто вытиралась, и белые салфетки бесформенной кучей мокрой бумаги летели на дно пластиковой урны.

…В тот день, когда улетел майор, шёл промозглый холодный проливной дождь. Тяжелые дождевые капли, падая на лужах, создавали брызги, и эти брызги, захватывая воздух тем самым, создавали пузырьки. И чем больше была капля, тем сильнее был удар о воду и больше размер пузырька.

Сквозь оконное стекло просматривалась безлюдная улица и нескончаемые пузырьки на лужах. Их было так много, и стояла осень — верная примета непогоды, обещавшей затянуться надолго. Промтоварный магазин, где работала Тамара, был пуст. Лишь редкий покупатель забегал за пачкой сигарет и быстро пропадал, растворяясь в пелене дождя. Майора не было. Понимание, что он не придёт сегодня, ни завтра, ни послезавтра, ни через месяц, никогда пришло не сразу. Но она продолжала упорно ждать: «Он не может так поступить со мной!»

Майор смог. Он улетел не попрощавшись. И теперь, видя его фото на аватарке, она все ещё его ждала.

«А он чувствовал это. Зная, что начнись „то“ ради чего он учился сбрасывать бомбы на головы людей (не дай бог), он, глядя на звёзды и напевая песню „Тёмная ночь“ из популярного в прошлом веке военного фильма, сбрасывал бы… и продолжал напевать: „Ты меня ждёшь“. Кто жив, тот возвращается. Иногда. Но я бомбардировщик. Наши командировки редки. И часто смертоносны. Вот будь я транспортником, у нас бы срослось».

Александр в сети появился неожиданно.

— Салют. Моя любимая дурочка! — Казалось ей, писал совсем другой человек.

— Привет! Чему быть, то и происходит… Скоро ноябрь. Девять лет назад, как на втором этаже бара мы пили пиво. Так и думается, девятилетний цикл прошел, и кому-то вновь захотелось посмеяться над нами! — радостно ответила она. Веря, что не просто так он снова возник в ее жизни.

— Офигенно! Обычно я делаю засечки в голове напротив ключевых дат. Неужели это был ноябрь? И неужели это было девять лет назад? Про восемнадцать часов и второй этаж я уж и не спрашиваю, — удивился он ее памяти.

— Да. Просто это был юбилей жены брата мужа. Муж уехал на рыбалку, и мне пришлось идти одной. Я вообще хожу одна на все юбилеи.

— Значит юбилей жены брата. Вот в таких непонятных случаях всё и случается!

— Были одни родичи!

— Угу! Некоторые даже в туалете породнились. Тогда мой поцелуй сорвал с губ твой стон, и он замер около сердца, заставляя сильнее прижиматься к тебе.

— Ты тоже это помнишь? — она еще больше убеждалась в происках судьбы.

— Я помню всё. В дверь туалета тогда настойчиво стучали, а мы, весело переглядываясь, смотрели на себя в зеркало. Как на свадебном фото. Затем, щёлкнув шпингалетом, открывая дверь, ехидно произнесли: «Войдите». На недовольное лицо взрослой тётки нам было наплевать. Мы уже обменялись номерами телефонов.

В зале никто и не заметил, как что-то проникновенное промелькнуло между двумя незнакомыми людьми, таинственное, объединяя необъединимое. И никому не дано было вправе осуждать эту маленькую искру, подаренную кем-то сверху.

— Прекрасно побеседовали! Надеюсь обоим на пользу! Побежал. Дела! — и майор вышел из сети.

Эмоции радостных первых минут давно сошли на нет. Перечитав раз за разом его откровенные признания о разных флиртах, она расстроилась: «Неужели ему всё равно, что было между ними? Какая я дура!» В порыве гнева она отключилась, заранее проиграв всем его многочисленным женщинам. Ей вспомнился писатель из бывших военных и его возмущение на отказ предложения руки и сердца. «Зачем же тогда красить губы?!»

Одинокие мужчины, как дети. Простое общение принимают за влюблённость.

Но все же его предложение придало ей уверенности, надежды, что и в её возрасте бывают исключения.