Мадера, кусочек сыра и грейпфрут. Женский роман

Татьяна Анатольевна Морозова

Драма двух людей, которые после долгой разлуки встречаются на просторах интернета. Все, что их сближает, это мадера, кусочек сыра и грейпфрут в первую встречу. Кажущаяся простота общений, без обязательств, навсегда. И вот виртуальный роман начинает управлять отношениями. Бурные страсти, горы переписок, у них вытеснение и демонстрация качеств, им несвойственных, в дальнейшем превращается в трагедию.

Часть 4

Бесконечные письма полились Александру на почту. Наконец случилось то важное, о чём мечтала Тамара последние годы — встреча. Но ожидаемое счастье омрачалось тишиной в интернете. Ни звонков, ни жарких виртуальных объятий, ни желания встретиться, ничего подтверждающего его чувства к ней не было. Лишь она писала первой. Лишь она слала подарки, и лишь она верила в обоюдную любовь.

«Я люблю тебя, Саша! И мне не хватает твоего общения, слов приветных, ласковых. А умничать у тебя есть с кем. Друзей вон сколько! И еще мне нужна ясность. А ее нет».

Отчаянно признавалась Тамара, добавляя в конце письма смайлики.

Он читал письма и думал, как ответить. Прошлое не отпускало…

«Последние годы службы по-разному рода причинам он старался отлынивать от командировок.

— Пусть молодые привыкают. Я уже отъездил своё, находил нужные слова начальству.

Но в тот раз переубедить командира он не смог. Военно-воздушные учения проводились по отработке дозаправки в воздухе экипажами оперативно-тактической авиации смешанной авиадивизии и отправляли весь их лётный отряд.

— На месяц, не более. С богом! — Напутствовал уговорами начштаба. И. Вот, пережив утренние подъемы, непредвиденные авралы, сами учения, отряд терпеливо ждал приказа «домой». То ли начальство наверху не могло определиться о дате, то ли еще что-то, приказа не поступало. Прислали лишь ящик водки и запретили покидать месторасположение отряда до особого распоряжения. Дабы не возникало проблем с местным населением.

Одурев от водки и от безделья, летчики всё-таки потянулись в самоволки по прибрежным пабам и кафе в поисках легких напитков и развлечений. В тот вечер Александр и познакомился с Тамарой».

Теперь, спустя много лет, вспоминая прошлое. Он писал ей:

«Всё мираж. Всё химера и химия. И любовь. И рожденье. И смерть. Алкоголь ли туманит мозги мои или жизни моей круговерть? По карманам с похмелья пошарю я. Шарь не шарь, а понятно ежу. Что мозги мои — два полушария, на которых на стуле сижу».

Лет десять назад я так думал. С тех пор ничего не изменилось. Дурака, сколько ни целуй и не обнимай, он лучше не станет. Нюхать можно. Не убудет. Это я так шучу от переполняющего чувства благодарности. Спасибо за всё, что я сегодня прочитал».

Вот и все, что он написал ей тогда. И вскоре вовсе перестал реагировать на ее появление в сети. То, что он забыл о её существовании, Тамаре было ясно без всяких объяснений. И хоть глаза видели все его пороки, сердце наотрез отказывалось верить в такую ерунду. И она упорно продолжала и продолжала напоминать о себе.

— Салют, Тома! Ты просто рекордсменка. Обычно меня посылают через пару недель общения. Ни фактуры, ни одуряющих десятков сантиметров. Что во мне только бабы находят?

— Ты совсем не знаешь. Баб. Их не интересуют длина вашего достоинства! Больше всего им импонирует лапша на ушах и минимум романтизма. А про меня ты совсем ничего не знаешь. И что удивляться? Моя жизнь такая придуманная. А так легче. Ну, прости, что прикипела. Сам первым начал. А так жила бы и жила в тишине и спокойствие.

— Томка, моя Томка, любимая и удивительная дурёха. У меня жизнь не только придуманная. Я вообще сомневаюсь, жил ли я когда-то хоть пару дней. Правда, про нас с тобой не сомневаюсь. Ни про ресторан, ни про кафе, ни про баню с гостиницей. Это как раз то, что останется со мной навсегда. Спасибо тебе, дружище!

— Так ты уходишь? Да или нет. Давай, милый, определяйся. Сколько мне еще рыдать, не понимая ничего? Мы любовники или нет? Просто ответь, не молчи.

— Не молчи. Чи-чи-чи. Ответило эхо. Я ещё не умер! И иногда мне вдруг может захотеться помечтать о нас с тобой… Я могу на это рассчитывать, Тамар?

— Это значит да. Уходишь… Иногда можно и не успеть. Я не могу разрываться на части. Сердце одно. Лучше знать наперед о плохом, чем жить надеждой на чудо. Вот видишь, и ты не можешь лгать… Вот и я. Мне по любви нужно.

Александр читал и не понимал. Неужели о чем она пишет правда? Неужели его выбрали и теперь, не будь дураком, иди у нее на поводу? И какая разница, как ему прыгать на задних лапках, поворачиваясь налево или направо? Муха попалась в паутину. Остаётся выпить кровь. И он ответил:

— А давай так. Замигает зелёный — напиши. Если и у меня в это время будет гореть зеленый, то пообщаемся с «обнимашками». Так ведь честно будет. Тамара? Целую с присущим мне энтузиазмом. Твои губы нежные. Они мне ещё со времён бани голову кружат. И кое-что ещё.

— Давай. Люблю ведь! И это неоспоримо.

— Ты офигенная! Впрочем, я тоже не менее офигенный.