Как украсть чужую невесту

Татьяна Абалова, 2023

Небесному князю не повезло, его избранница оказалась чужой невестой. Но как отступиться, если ставки слишком высоки: без истинной у него не будет наследника, а любимые острова утратят способность летать? И все бы ничего, местные лорды частенько крали невест – дел–то, взвалил на плечо и унес. А как быть, если суженая из другого мира?

Глава 7

Князь больше не обращал внимания на оракула. Сосредоточился полностью на колодце. Упал перед ним на колени — уж больно тот был низок, достал из ножен на бедре нож и, не медля ни минуты, чиркнул себя по раскрытой ладони. Как раз по линии жизни.

Кровь обильно потекла в колодец. Вода, сначала никак не реагирующая на гостя (князь от нетерпения аж скрипнул зубами), долгое время оставалась черной.

— Я же говорил… — прошипел оракул, не в силах справиться со злорадной улыбкой.

Лерис дернулся было, чтобы ответить ударом в рожу — сейчас он пошел бы на любую дикость, но вода резко побелела и ощерилась острыми льдинками. В воздухе закружились снежинки. Там, где кровь продолжала капать, снег окрасился в алый цвет.

— Ну! — в нетерпении князь качнул древнюю кладку. — Показывай!

Тишину напряженного ожидания нарушало ворчание оракула, переживающего, как бы нетерпеливый гость не разрушил древний артефакт. Устав надеяться на ответ, Лерис грудью лег на стенку колодца и со всей дури ударил кулаком в толщу льда. Тот раскололся с оглушающим треском, и рука небесного князя провалилась в воду по самое плечо.

***

Уставшая Ева наклонилась над раковиной. Лицо горело. Она бегом поднималась по лестнице, лишь бы не видеть насмешливые взгляды и не слышать неприятные шепотки. По факультету уже разлетелась сплетня, что какой–то шутник раздел Никольскую догола и, навеселившись с ней, пьяной, вволю, пометил татуировкой. Все совершенно так, как подумал Максим.

Ева открыла кран так сильно, что вода не успевала уходить в сток. Дождавшись, когда та сделалась ледяной, Ева зачерпнула воду ладонями и опустила в них лицо. Она сдерживала дыхание так долго, что заболели легкие. Но когда отняла руки, закричала — раковина наполнилась кровью.

— Ты чего? — на пороге туалетной комнаты появилась заспанная Ксюха.

— Боже, что со мной?! — Ева была в ужасе, представляя, что творится с ее лицом. Иначе откуда взяться столько крови?

— Да вроде ничего. Мокрая вся.

— Сюда смотри, сюда! — Ева постучала ладонью по кончику носа. Ксюша подошла ближе, обхватила голову подруги руками и повернула к окну.

— А, так ты про прыщ на лбу! Чего кричать? Совсем маленький.

Ева не поверила, метнулась к зеркалу.

Ксения покачала головой и повернулась к раковине, где продолжала хлестать вода. Молча закрыла кран и, желая, чтобы вода лучше уходила, покрутила пальцами в стоке. И взвизгнула от страха.

— Меня кто–то схватил за пальцы! — она тряслась и прижимала мокрую руку к груди.

Ева на цыпочках подошла к раковине, из которой с неприятным шумом уходила вода, и осторожно заглянула в нее. Со дна на нее смотрел тот самый темноволосый мужчина, что когда–то напугал в кафе.

Теперь обе студентки орали в голос.

Сбежавшиеся со всего этажа сокурсники никак не могли взять в толк, почему их соседки бьются в истерике. На вопрос, что случилось, обе показывали на раковину. Не найдя ничего примечательного ни в ней, ни поблизости, устав ждать вразумительных ответов, студенты разбрелись по своим комнатам. Самые нервные наградили девчонок званием чокнутых и посоветовали больше не «укуриваться». Любители сенсаций не торопились покидать цирк. Для таких любое шумное событие — развлечение. Тем более в клоунах все те же: Ева со своей подружкой. Напоив испуганных девушек валерьянкой и дождавшись, когда обе успокоятся, стойкие зрители были вознаграждены.

— Ксюша, скажи честно, что случилось с тобой в туалете? — Еве важно было убедиться, что она не сходит с ума. Повторение галлюцинации ее напугало. — Ты что–то видела?

— Да ничего я не видела! — встряска подействовала на Ксению отрезвляюще. Теперь она стыдилась, что повела себя, как дура.

— Почему тогда кричала? — не отступалась Ева.

— Ты меня напугала! — Ксюха, защищаясь, сложила руки на груди.

— Но ты же сама сказала, что тебя кто–то схватил за пальцы!

— Мне показалось. Вода воронкой закручивалась, вот и показалось.

Теперь Ксения понимала, как глупо было думать, что кто–то потянул ее за руку.

— Но разве в воде не была кровь?

— Какая кровь, Ева? Очнись!

— А мужчину… Отражение мужчины ты видела?

— Боже! Откуда там взяться мужчине? Ничего я не видела. Ты орала, и я орала.

— Все понятно, общий психоз, — староста третьего курса, молча наблюдавшая за перепалкой, поставила очевидный диагноз. Поднявшись со стула, Макеева сделала знак всем присутствующим удалиться. Театр окончен. — Вы своими криками просто довели друг друга.

— Но почему вся эта хрень происходит именно со мной? — Ева не понимала, с какого перепуга она вдруг сделалась объектом осуждения и жалости. Она ничего не делала, чтобы превратиться в алкоголичку, не помнящую, когда и кто набил ей тату, или дерганную психичку, видящую то, чего нет. Никаких таблеток не принимала, не курила, не пила. Ну, почти не пила. День рождения Ксю не в счет.

Ева вспомнила о паре таблеток от аллергии, но тут же отвергла притянутую за уши версию. Прошла почти неделя. Да и не дают антигистаминные препараты такого эффекта.

«Что за наказание! Татуировка, пугающие галлюцинации».

Хотя… хотя, может, на самом деле заболела? Первый звоночек случился в кафе, где Ева увидела лицо человека на дне стакана. Она легкомысленно отмахнулась от тревожного признака, списав видение на нервное напряжение. Сегодня тоже немало поволновалась. Вот и случился рецидив. Поход в тату–салон оказался тем еще испытанием, а еще эта неприятная ссора с Максимом. Повела себя как настоящая истеричка, бросила кольцо, ушла в ночь.

— Больше отдыхать надо, Никольская. Спать, а не строчить курсовые. Совсем себя загнала, — Макеева осуждала подобный заработок. Кто–то гуляет, а кто–то себя гробит.

— Да, наверное, ты права, — Ева легла на кровать и, отвернувшись к стене, положила под щеку ладошки. Четыре таблетки валерьянки вызывали сонливость. Глаза сами закрывались. — Вы идите. Я только немножко посплю и приду в себя. Завтра контрольная по вышке, нужно подготовиться.

Высшая математика давалась ей легко, и можно было не переживать, но Ева обещала позаниматься с Ксюхой.

«Потом, все потом».

***

Лерис, ранясь об острые грани льда, раздвигал его, расчищал пространство, чтобы добиться чистоты воды, в толще которой что–то происходило. И увидел. Он замер, когда на дне колодца заметил девушку, закрывающую лицо ладонями. Он не успел ее рассмотреть, нареченная метнулась в сторону. Через некоторое время показалась вновь, и князь удивился. Ожидал увидеть светловолосую, а тут рыжая. Вся какая–то чересчур яркая. С крупными чертами лица. С дерзкой ухмылкой. Она без раздумий протянула руку, и небесный лорд, подчиняясь импульсу, тоже сунул свою в воду, но едва дотронулся до кончиков пальцев девушки, как почувствовал отвращение.

Странное чувство напугало, он сжал ладонь в кулак, точно прикоснулся к жалящей траве. Такая росла на острове Руб, и воспоминания о причиняемой ею боли до сих пор были живы в памяти, хотя с детства прошло немало лет.

Как такую любить, если все его естество против?

Гримаса разочарования дернула мышцы лица. Лерис беспомощно обернулся на оракула, будто тот способен был открыть, что происходит. Не мог не заметить, как довольно тот потирает ладони. Неприятный шелестящий звук резанул по обнаженным нервам.

Лучше уж смотреть в воду, чем в мерзкое лицо оракула.

Князь сглотнул и вновь навис над колодцем. Ото льда не осталось следа, но дно зияло обидной пустотой.

— Что же ты так мучаешь меня? — произнес князь себе под нос, но колодец услышал: вновь явил девушку, но уже другую. Такую, как описывал старый капитан. Светловолосую, радующую сердце тихой красотой. Она робко заглянула в воду, замерла на несколько секунд. Изображение было настолько четким, что Лерис увидел, как незнакомка моргнула. И открыла рот в крике.

— Да что такое?! — князь от досады хлопнул ладонью по воде. Он даже не успел протянуть руку, чтобы предложить ее нареченной, а та уже исчезла.

Вода в колодце неумолимо чернела, и теперь невозможно было разглядеть не только его дно, но даже осклизлые стены.

Князь поднялся, вытер руки о край рубашки, подхватил с пола камзол (не заметил, когда его с себя скинул) и направился к крутой лестнице.

— Все? Удовлетворили свое любопытство? Теперь пора и честь знать? — препротивнейшим голосом поинтересовался оракул.

— Я вернусь, — князь бегом поднимался по лестнице. — Так быстро вы от меня не избавитесь.

— Зачем же мучать древнюю вещь? Разве не понятно, что суженная не хочет вас видеть?

— Это мы еще посмотрим.

— Куда уж больше смотреть? Если бы вы были в милости, вам сразу же руку протянули бы. За всю жизнь не припомню подобного случая неповиновения. Может, оно к лучшему. Если она сейчас строптива, что будет потом?

— За собой следи. И за своими речами. Перед тобой князь, а не мальчишка из подворотни, чтобы его отчитывать.

Добежал до двери и хлопнул ею так, что посыпалась побелка.

— Беги–беги, — оракул остановился. — Хоть все здесь сокруши, не будет тебе счастья. Сам сгинешь, и острова твои следом в небытие уйдут.

Лорд Птородей за пределами священной залы ход сбавил. Было о чем подумать. Выйдя в пустой двор, где сиротливо стояла прислоненная к стене звезда, уже знал, что будет делать дальше. Громко свистнув, дождался, когда ему скинут канат.

Сунув ногу в крепкую петлю, вновь свистнул и взмыл в небо.

— Не вышло? — тир Пикарт сделал шаг назад, чтобы освободить пространство у шахты. По настроению лорда уже догадался о плохом исходе. Был тот темнее тучи. Осталось для полного сходства метнуть молнию и разразиться громом.

— Видел, но руку не дала. Пугливая какая–то.

— С нашими обычаями не знакома, вот и чурается. Что делать–то будем?

— Где Сталко и Микуш?

— Отправил делами заниматься. Что без толка у шахты мяться?

— Позови. Пусть придут в мои покои.

***

— Ева, тебя на проходной ждут, — ее растолкала одна из студенток.

— Кто? — Ева зевнула, прикрыв рот ладонью. Взглянула в окно и обреченно выдохнула. Ночь уже, а они с Ксюшей даже не начали заниматься.

— Конь в пальто, — бросила соседка и закрыла дверь.

Ева щелкнула выключателем и зажмурилась от яркого света. Стукаясь о мебель, поплелась к раковине. Протянула руку, чтобы открыть кран и замерла.

— Совсем с ума сошла. Скоро своего отражения буду пугаться, — произнесла и решительно пустила воду. Тоненькой струйкой. Чтобы не вздумала накопиться на дне раковины.

Ева чистила зубы и чувствовала себя героиней. Побороть свои страхи — одна из ступеней становления личности.

Переодевшись и причесавшись, пошла вниз.

— Мою Ксению не видели? — спросила у стайки девушек, облепивших бренчащего на гитаре студента.

— Она ушла гулять с парнями с пятого курса.

— Вот жучка, — цыкнула Ева, понимая, что подруга выбрала более приятное времяпровождение. А завтра на вышке замучает, требуя помощи.

У проходной столб подпирал Максим.

— Как ты? — спросил он, оглядывая «невесту» с ног до головы.

— Нормально, — ответила Ева и отвела глаза в сторону.

Она не была уверена, что с ней все хорошо. Странные видения и отсутствие воспоминаний, откуда взялась татуировка — реальный повод обратиться за помощью. Но не к Максу. Ева для себя уже решила, что сначала расскажет о странном умопомрачении отцу, и пусть тот решает, какой ей требуется врач. Она ни за что не отважится преподнести родителям шокирующую весть по телефону. Те тут же прилетят всем семейством к ней, поэтому нужно постараться дожить до воскресенья и не уехать на скорой помощи со связанными руками. «Надо понаблюдать», — извечная врачебная формулировка при неясном диагнозе вполне подходила для ее случая.

— Ева, — рука Максима нашла ее ладонь и мягко сжала, — я сожалею, что накричал на тебя. Согласись, ситуация необычная. У тебя появилась татуировка, и ты не понимаешь, откуда она взялась.

— Но это на самом деле так, — Ева освободила свои пальцы из захвата. — Я говорила со всеми, кто был на Ксюшиной вечеринке. И ни один человек не видел, чтобы я пропадала хоть на минуту.

— Ладно, оставим. Я не хочу тебя мучить. Истина рано или поздно всплывет.

— Зачем ты пришел, Максим? Кажется, мы уже все выяснили. Я тебе не подхожу.

— Подходишь. Ты даже не подозреваешь, насколько подходишь, — он попробовал притянуть к себе Еву, но ее тело словно задеревенело и не хотело ложиться в объятия. — Мне без тебя не жить.

Ева фыркнула.

— Я не кривлю душой. Посмотри на меня, Ева. Посмотри, — Макс насильно поднял ее подбородок. — Что ты видишь?

— У тебя синяки под глазами, — ее собственные тревожно мерцали. Максим на самом деле выглядел неважно. Двухдневная щетина, помятый ворот рубахи. Ни следа от былой подтянутости. — Ты пил?

— Я не спал два дня. Сегодня даже не пошел на работу. Ты убиваешь меня, Ева.

— Я… я не хотела.

— Вернись ко мне, — Максим наклонился, прижался щекой к ее волосам. — Скажи, что прощаешь. Мы сведем эту чертову татуировку. Я уже проконсультировался.

— А может… — Ева сглотнула, — а может, она мне нравится?

— Хорошо. Оставим. Будем когда–нибудь вспоминать со смехом.

— Когда–нибудь? Но мне сейчас не до смеха.

— Мне тоже. Разве ты не видишь, что я готов умолять тебя? — шепот беспокоил. Хотелось оттолкнуть Макса, вырваться из его душных объятий. Но он не позволял. Ева затихла.

— Максим, мне кажется, ты пьян.

Никогда прежде он так себя не вел. Чаще был насмешливо–холоден. Словно она маленькая девочка, которая только и умеет говорить и делать глупости.

Конец ознакомительного фрагмента.