Как украсть чужую невесту

Татьяна Абалова, 2023

Небесному князю не повезло, его избранница оказалась чужой невестой. Но как отступиться, если ставки слишком высоки: без истинной у него не будет наследника, а любимые острова утратят способность летать? И все бы ничего, местные лорды частенько крали невест – дел–то, взвалил на плечо и унес. А как быть, если суженая из другого мира?

Глава 4

Да, колодец любил удивить выбором.

— Давай, милый, протянем ей руку. Нельзя заставлять девушку ждать, — проворковал старик, высвобождая придавленную княжеским телом ладонь. Безвольная рука булькнула в воду, точно дохлая рыба.

— Хватайся, хватайся, — шептал Пикарт, молясь, чтобы девушка ответила на призыв. Спящему князю суженую не удержать, но для чего тогда старый друг? Он поможет, подхватит и вытянет. Чего бы ему ни стоило. Успела даже мелькнуть мысль, как удивится милорд, когда, проснувшись, обнаружит рядом такую красавицу. Истинную, которую так долго ждал.

Но девушка и не думала протягивать руку. Она закричала от страха.

В ответ на ее крик вода в колодце замерзла. Она так стремительно покрылась снежной коркой, что тир Пикарт едва успел вытянуть руку князя из ледяного крошева.

— Что это было? — спросил старик у замершего с открытым ртом оракула. И только сейчас заметил, какая тишина воцарилась в храме.

Оракул опомнился. Закрыл рот и сделал скорбное выражение лица, а у самого подводка на левом глазу размазалась и потекла, оставляя черный след на белой щеке.

Старый небоход сразу смекнул, что случай выдался особый. Наблюдая, как колодец промерзает до дна, оракул обескураженно тер висок, пачкая черным и вторую половину лица.

Подбежали взволнованные тир Дехар с сыном, молча подхватили князя, его одежду и поволокли на скамейку. Все расспросы потом. Нужно как можно быстрее убираться из этого странного места.

Старик с трудом поднялся. Ноги не разгибались. Испуганный Микуш вцепился в дедовскую ладонь.

— Что все–таки здесь произошло? — старик посмотрел на главу храма, который по долгу службы обязан был знать, что творится с магическим артефактом.

Оракул с вызовом выпятил подбородок. Однако дернувшийся кадык выдал его волнение.

— Я предупреждал, что князь у колодца должен остаться один. Вина полностью на вас.

— Что же теперь делать? — тир Пикарт пребывал в растерянности. Хотели помочь, а еще больше навредили. Ни истинную не вытащили, ни описать не смогут, где ее искать.

— Я умываю руки, — оракул пожал плечами и направился к одной из ниш храма. — Я сделал все, что мог.

Расстроенный старик обернулся. Вода в каменном кольце вновь почернела. Занятый своими думами, капитан не заметил, что оракул далеко не ушел. Спрятавшись в тени, наблюдал за небоходами. Губы храмовика кривились в ухмылке. Оскал на испачканном краской лице смотрелся зловеще. Теперь все враги Небесного княжества будут знать, что дни летающих островов сочтены. Не найдет князь истинную, оказавшуюся жительницей чужого мира, а значит, никогда не обзаведется наследником.

«Сколько небоходы живут? Лет двести пятьдесят от силы? А если несчастный случай?» Оракул надеялся, что еще увидит, как острова рухнут на сушу.

***

Ева забралась на переднее место внедорожника. Старалась взять себя в руки, но ее потряхивало. От пережитого страха, от последующего бегства из кафе. Видя ее состояние, Максим сам пристегнул ремень безопасности. Его рука, вытягивая ленту, коснулась груди, что заставило девушку вздрогнуть.

— Ты напряжена, — произнес Макс, выезжая со стоянки.

— Отвези меня в универ, — вдруг попросила Ева. Она находилась в смятении. Только сейчас, когда мысленно приготовилась поделиться с Максимом о том, что видела на дне стакана, поняла, что ее лепет будет похож на бред сумасшедшего. Все было слишком странно и нереально.

— В университет? Ну уж нет. Своей истерикой ты испортила вечер, и теперь я вынужден думать, где нам поужинать. А я ведь заказал столик заранее.

Ева нахмурилась. Она испортила? Он опоздал, заставил ждать…

— С таким лицом тебя ни в один ресторан не пустят.

Ева в недоумении посмотрела на Макса.

— Какое у меня лицо?

Максим не ответил. Что–то решив, резко развернулся на ближайшем повороте.

Ева стукнулась плечом о дверь и зашипела. Место ушиба пульсировало.

— Прости. Я зол. Но ты сама виновата. Выдела бы себя. Бежала к двери с безумными глазами. Я уж решил, что за тобой гонится маньяк. А оказывается всего лишь разбила стакан. Неадекватная реакция на простую вещь.

Ева поправила волосы. Волна недовольства росла в ней. Она вновь потрогала плечо.

Макс остановил машину. Вздохнув, снял с себя пиджак и набросил невесте на плечи.

Тронувшись, хмыкнул.

— Ты, когда собиралась, не видела какая погода на улице?

Ну вот как объяснить, что вышла она из общаги три часа назад, чтобы навести красоту прежде всего для него? Тогда светило солнце. И еще час ждала в кафе. А курточка есть, только она совсем не подходит к платью, поэтому Ева ее сняла и спрятала в сумке. А потом и вовсе было не до утепления.

— Меня пугает твоя безответственность.

Последняя капля переполнила чашу терпения.

— Останови машину.

— И не подумаю.

— Я сейчас выпрыгну.

— Очередная истерика?

Ева решительно сняла кольцо. Камень оставил след на ладони, так сильно она сжимала пальцы в кулак. А ведь не замечала.

— Я не подхожу тебе. Прости.

Максим перестроился и припарковался у остановки. Плевать на нарушение, главное, успокоить нервную невесту.

— Что на тебя нашло? — он развернулся к ней всем телом. И не подумал взять кольцо.

— На меня?! Ты опоздал больше, чем на час. Я ждала, но ты даже не позвонил. Кто я для тебя?

— Но я же приехал. Надо было сделать заказ.

— Но как ты не понимаешь… — в бессилии Ева отвернулась к окну. А вдруг бы он не пришел?

— Вся истерика из–за денег? Хорошо, я усвоил. Открою специальный счет, положу некую сумму. Сколько тебе нужно, чтобы прилично одеться и не ограничивать себя в тратах?

— Нет, ты не понимаешь…

— Я, котенок, все понимаю, — его голос был нежен, но Ева продолжала упорствовать. Чертова застежка на ремне безопасности не поддавалась. Максим положил сверху свою ладонь. — Ты еще совсем маленькая. Даже с ремнем справиться не можешь. Так. Перестала дергаться. Успокоилась. Едем ко мне. Я сам приготовлю ужин.

Достав из кармана брюк носовой платок, Максим сунул его в руки плачущей Евы.

Как все глупо получилось. Как будто она специально устроила представление, чтобы выбить из жениха деньги.

— Если хочешь, после ужина сходим в кино. Сама выберешь фильм.

Ева молчала.

— Я хороший повар. Бабушка научила. Родителям было не до меня, они находились в вечных разъездах по заграницам.

Ева знала, что и сейчас родители Макса где–то в Эмиратах. Общий бизнес с арабами. Хорошо, что она не успела познакомиться с ними. Уверенность, что роман с Максом закончится свадьбой, ушла. Собственно, ее и до этого не было, но сейчас, когда Максим повел себя, как… Ева не могла подобрать слов. Вроде и проявлял заботу о ней, но через какое–то эмоциональное давление. Делал виноватой.

«Сложно. Как все сложно».

— Почему тебя назвали Евой? — Макс пытался отвлечь ее. — У остальных твоих братьев и сестер тоже библейские имена?

— Нет. Кирилл, Марина, Александра и Игорь. Я Ева потому, что первая.

— Я тоже первый. И единственный. И для тебя хочу стать первым и единственным.

Ева покраснела.

Внедорожник остановилась у многоэтажки. Максим обошел машину, открыл дверь и предложил Еве руку.

— Ну что ты? — заметив, что она так и зажимает в кулаке кольцо, Макс вытащил его и надел на ее палец. Улыбаясь, легко снял Еву с сиденья и, не отпустив, поцеловал. — Все будет хорошо, малыш, — прошептал в ее губы. — У нас все будет хорошо.

Поднимаясь в лифте, Максим продолжал целовать Еву.

— Я одержим тобой, — признался он. — И боюсь за тебя. Ты хрупкая. Нежная, — он провел ладонью по ее скуле, убрал закрывшие пол–лица волосы. — Я умираю, только представив, что тебя могут обидеть, а меня не будет рядом. Я еле сдержался, чтобы не сломать официанту руку, которую он протянул за деньгами.

Он так крепко прижал Еву к себе, что стало не хватать воздуха.

Двери лифта открылись, вошла женщина, ткнула кнопку и, поджав губы, уставилась на бесстыжих. Максим подмигнул ей и вывел Еву этажом выше.

Он много говорил. Словно чувствовал, замолчи хоть на минуту, и Ева скажет, что уходит.

Она уже была у Максима дома, поэтому более менее ориентировалась в двухэтажной квартире. Сидя на кухне, наблюдала за его ловкими движениями. Он снял галстук и закатал рукава рубашки. Ослепительно белой на загорелых руках. Максим ездил к родителям и вернулся отдохнувшим.

Напряжение потихоньку уходило. Ева откровенно любовалась своим женихом. Сильный подтянутый, красивый. Умный. Гораздо умнее ее. Он любит. И не скрывает своих чувств. Ни в объятиях, ни в поцелуях.

Ева повела плечами, вспоминая, как хрустели ее косточки, когда Макс жарко целовал. Обеспокоенно потрогала плечо, которое вновь ответило болью. Здорово приложилась.

К концу ужина печали прошли. Ева гнала от себя воспоминания. Сейчас, когда они, сидя в обнимку на диване, смеялись над комедией, все произошедшее в кафе и после казалось сном.

— Останешься у меня? — Максим спросил между прочим, не глядя в глаза. Он хотел, чтобы она осталась, Ева это видела, но покачала головой.

— Нет, завтра тест. Я должна подготовиться.

— Хорошо. Тогда собирайся.

Уже в общежитии, когда она тихо разделась и, пробежавшись от умывальника на цыпочках, чтобы не разбудить спящих соседок, нырнула в кровать, Ева вернула воспоминания воскресного вечера. К которому так тщательно готовилась и так бездарно провалила. Ну почему рядом с Максимом она чувствовала себя размазней? Лучшая студентка курса, староста, могущая пробить интересы группы у декана, вдруг превращалась в тряпку.

«Я не подхожу ему. Он сам это чувствует, поэтому и злится».

«Ты уже вернулась? Все хорошо?» — мама беспокоилась. Она знала, что у Евы появился парень на десять лет старше ее.

«Да, все отлично. Ложись спать, мама. Я в субботу вечером приеду».

Экран телефона погас. Ева закрыла глаза и повернулась на бок. Задев плечо, отозвавшееся ноющей болью, зашипела и легла ровно. Мозг, отреагировав на боль, включил анализ прошедшего дня.

Отмахнувшись от видений на дне стакана, которые явились следствием того, что «забытая невеста» перенервничала (в игры разума Ева верила), она принялась поедать себя.

«На самом деле, чего я взбрыкнула? Максим мужчина, лидер, у него престижная работа, и ему неприятно, что я спасовала перед каким–то официантом. Я сама виновата, надо было позвонить ему и перенести встречу на другой день. И в будущем назначать свидания на безопасной территории, где на меня не посмотрят косо, а я не испытаю чувство неловкости. Я сама веду себя как тряпка, а потом возмущаюсь и швыряюсь кольцом. Стыдно».

Ева повернулась на другой бок.

— Чего ты вертишься? — соседка оторвала голову от подушки.

— Плечо болит. Ударилась.

— А.

Максим классный.

Ева вспомнила, как легко, можно даже сказать, грациозно, он передвигался по кухне. Выверенные движения. Никаких масляных брызг и грязных тарелок. Папа, если принимался готовить, оставлял после себя черную плиту и кучу использованной посуды. Даже стены приходилось оттирать. «Я творю, — говорил он. — А творец не видит границ».

Максим сильный и красивый. Он и в постели будет грациозным зверем.

Ева потрогала губы, перевела руку на грудь, сжала ее.

«Я одержим тобой», — вспомнились слова Максима. Он хотел ее, но не тронул. Ева помнила, каких сил им стоило оторваться друг от друга.

Еще этот разговор о родителях.

— Когда ты нас познакомишь?

Все говорит о серьезности его намерений. Третий месяц как начали встречаться, а уже кольцо на пальце.

— Хочешь получить благословение?

— Я хочу получить тебя.

Сон пришел неожиданно. Ева улыбалась.

Утром еле встала.

— Господи, что с тобой? — Ксюша осторожно потрогала пальчиком плечо. Ева и сама скривилась, когда поправляла лямку лифчика.

— Ударилась вчера в машине.

— А выглядит так, будто тебя отхлестали крапивой.

Ева повертелась перед зеркалом, но рассмотреть толком не сумела.

— Давай сфотографирую, — подруга щелкнула камерой телефона.

— Может, след от дверной ручки? — обе склонились над снимком. Пятно на пятне. Все покраснело и припухло.

— Где ручка, а где плечо. Нет, это что–то другое.

— Если сощуриться, — Ксюша пальцами растянула внешние уголки глаз, — то можно подумать, что тебя заклеймили. Ну, как коров клеймят в деревне.

— Фу! — Ева вернула лямку на место и принялась застегивать кофточку.

— Или ты не заметила и придавила осу на стекле. Аллергия на насекомых есть?

Ева отправила фото отцу. Как всякий опытный врач, он написал: «Пока ничего страшного не вижу. Будем наблюдать».

Мама отреагировала более рационально: «Выпей на ночь какой–нибудь антигистаминный препарат».

На следующее утро плечо не беспокоило, и Ева о нем забыла.

Насыщенная неделя отвлекла от тревожных мыслей. Было чем заняться. Учеба и вечеринка в честь дня рождения Ксюши, где парни и девчонки из общежития и сама Ева натанцевались от души. Свидания с Максом, который не проявлял и толики недовольства ею, словно стер тот неудачный вечер из памяти.

Дни летели, приближалась суббота, которую Ева ждала с замиранием сердца. Макс собирался сам отвезти ее в поселок. А она родителей не предупредила.

Он еще в понедельник вручил ей карточку. Ева попыталась отказаться, но потом решила взять, чтобы не обидеть. И спрятать подальше. Скоро стипендия, еще мама обещала денег подкинуть на новую куртку. Как–нибудь выкрутится.

О помешательстве в кафе с незнакомцем в стакане Ева думать себе запретила. Сбой матрицы. Ей бы с текущими делами разобраться.

— Знаешь, я, наверное, останусь в городе. Столько долгов по учебе накопилось!

— Малыш, в чем дело? — они встретились в субботу вечером. Макс поджидал ее у общежития. На улице было сыро и ветрено.

— Устала, трудная была неделя. А дома народа полно, — Ева крутила ручку сумки. Они сидели во внедорожнике. — Все кричат, спорят, огрызаются. Шумная семейка.

— Ты не хочешь, чтобы мы познакомились?

— Что ты! Просто давай в другой раз.

— Устала, говоришь? — Максим завел машину. — Что ж, поехали ко мне. Там тихо. Выспишься.

Отказать Ева не посмела. Макс все делает ради нее, а она кочевряжится.

— Я только сбегаю за сменными вещами, ладно?

— Не надо. Я дам тебе свою майку.

Максим был высоким, и любая майка была бы ей по колено.

Уже у него дома, после легкого ужина, заказанного из ресторана, Ева совсем расслабилась. Они сидели на диване и беспечно болтали. Глядя на Максима, такого простого и близкого в домашней одежде, Ева чувствовала умиротворение. Когда они поженятся, все их вечера будут проходить именно так. Легко и спокойно. А потом она родит Максу сына, точную его копию. Такого же темноволосого и зеленоглазого. Сильного и умного малыша.

Ева не заметила, как беседа съехала на неловкую для нее тему.

— Разве я не понимаю, — Макс накручивал на палец ее локон, — почему ты отказалась ехать к своим. Стесняешься своей семьи. Напрасно. Если я полюбил тебя, то и их приму.

Он притянул ее к себе и поцеловал.

Ночь, свечи отбрасывали неяркий свет. Тихо играла музыка.

Поцелуи становились все настойчивее. Рука Макса скользила по плечу, оттягивая слишком широкий ворот майки. Еще чуть и Ева останется топлес. Она разорвала поцелуй и, вернув майку на место, шустрой белкой передвинулась на другой конец дивана.

Макс вопрошающе поднял бровь.

— После свадьбы? Ева, ты так старомодна?

— Если бы знала, что ты покусишься на мою девичью честь, не согласилась бы «отдохнуть», — она нарисовала в воздухе скобки, — у тебя.

— Еще скажи, мы мало знакомы для взрослых игр.

— Это тоже.

Макс с тигриным рыком бросился на нее. Подмял под себя, защекотал. Ева смеялась и выворачивалась из его рук. Высвобождалась, но снова попадала в крепкие объятия. Боролась, выгибалась и… не заметила, как осталась без майки. В попытке сбежать, была остановлена и прижата спиной к телу Максима.

Возбужденные игрой они тяжело дышали.

Веселье закончилось в один момент.

— Ева, что это? — голос Макса замораживал. — Кто тебе разрешил портить свое тело?

— Боже, что там? — Ева тянула шею, но не видела то место, куда указывал Максим.

— Татуировка.

— Тату?! Откуда ей взяться?

— Вот и я спрашиваю, — больно взяв Еву за локоть, Макс повел ее в свою шикарную ванную комнату. Зеркало для бритья легло в дрожащие руки Евы. Включив подсветку, Максим развернул невесту спиной к большому зеркалу.

— Смотри.

Ева ахнула.