Сны Синего Города

Таня Барек, 2021

Где-то далеко, а может и не очень, находится необычный и уютный Синий Город – мечта любого туриста с Материка. Однажды в Городе появляется незнакомец, который удивительным образом меняет судьбы его жителей и приезжих. Но для чего на самом деле он поселился в неприметной хижине на берегу, долгое время остается загадкой.

Мартин и Марта

Они сидели на залитом лунным светом пирсе и болтали ногами. Мартин бодро прихлебывал умбурский эль из темной бутыли, запасливо прикупленный на Торговой улице в середине дня. Длинные тонкие ноги Марты время от времени касались теплой воды. В штиль летней ночью очень хорошо, так сидел бы и сидел, глядя на звезды.

— Мы с тобой как братишка и сестренка, Мартин и Марта. Ты моя Гретель, а я твой Ганс, — с теплотой в голосе произнес он и приобнял ее за худые плечи.

— А потом мы заблудимся в лесу и нас сожрет злая колдунья?

— Ты неисправимая негативистка, — усмехнулся Мартин и поднял глаза к небу. Иссиня-черное полотно было испещрено кристалликами звезд, а прямо над ними светилась растущая луна. — Может, она добрая. Нет тут вредных людоедок.

— Ты вряд ли поймешь, ты здесь новенький… Город балует тебя ежедневными подарками, которые давнишним жителям вроде меня уже неинтересны. Я счастлива, только когда мы с тобой и ребятами творим наши музыкальные спектакли. Этого здесь и правда не было, тебе повезло — нашел ты, как достучаться до здешних мест, и они тебя приняли. Знаешь, сколько бывало здесь всевозможных «прохожих», которые так ими и остались. Думали, обоснуются здесь и заживут припеваючи, а в итоге позависают неделю-другую в кабаке у рыжей Брунгильды, послоняются по переулкам, а потом начинают чахнуть. И такая тоска охватывает, что только дождутся ближайшей поездки Умберто и бегут обратно на Материк. Это Город их прогоняет, а они даже не врубаются.

— Эх, друзья мои, вы живете в раю, но не понимаете этого… разве есть на свете что-то более прекрасное, чем твой вид из окна?

— Он такой же, как вчера и как тысячу лет назад. Дело лишь в этом…

Позади них послышались шаги, такие мягкие, что доски старого причала лишь слегка скрипнули и притаились. Мартин оглянулся и встретился глазами с Тээмом.

— Что поделываете, молодежь? — поинтересовался тот. Неизменный капюшон приоткрыл легкую улыбку и забавные ямочки на щеках, так несвойственные взрослым.

— Да вот, смотрим, как луна растет, — пошутил Мартин. Тээм одобрительно кивнул.

— Дело хорошее. Энергия растущей луны дает вдохновение, а кое-кому и надежду. Вот увидишь, уже завтра в твоей голове зазвучат новые ритмы, которыми захочется делиться. Приходи ко мне, как проснешься, подберу тебе какой-нибудь инструмент для новых звуков.

— Как всегда, плата у тебя небольшая? — осведомился Мартин.

— Как всегда. Для тебя небольшая, всего-то свеженький сон принести, а для меня весьма ценная. Особенно на растущую-то луну, — заметил Тээм.

Марта внезапно оживилась и, прищурившись, внимательно посмотрела на него.

— Скажи, Тээм, а какие звезды наощупь?

— Отчего ты решила, что мне это известно? — спросил он лукаво, набивая трубку.

— Знаешь, если где-то поселяется человек в капюшоне, который приторговывает снами, он определенно знает что-то о звездах. Трудно до них добраться?

Тээм задумчиво затянулся.

— Знаешь, мне не доводилось их щупать. Но видел довольно близко. Хотя насчет звезд никогда нельзя быть уверенным, близко они или далеко. Вдруг это просто большая звезда за многие тысячи километров от тебя? А добираются все тоже по-разному. Если тебе очень хочется, то обязательно доберешься. А кто-то всю жизнь тянется к ним, но потом бросает. А вдруг ему предначертано было до них долететь годам к девяноста? А он и не знал. А бросив, оказался в начале пути… и уже сомневается, а нужно ли ему это. Да и звезды ли это вообще.

— Грустно, — вздохнула Марта. — Надеюсь, мне не придется ждать до девяноста.

— О, нет. Я видел твои сны. Ты слетаешь к звездам не раз.

— Ты, значит, веришь в судьбу? В то, что предначертано?

— Я верю в людей. Жаль, они не всегда делают то же самое.

— Ну ладно, мне пора, — с этими словами Марта поднялась и, оставив несколько мокрых следов на деревянном настиле, натянула тряпичные кеды. — Всем спокойной ночи.

Глядя вслед удаляющейся тонкой фигурке, Мартин вновь задумчиво произнес:

— Ну почему она всегда так?

— Как — так? — заинтересовался Тээм.

— Ну, понимаешь, она не радуется. Сотни человек, обитатели этого замечательного города, а поверь мне, я уже успел увидеть немало городов, считают себя счастливейшими людьми на земле. Особенно те, кто, как и я, смог вырваться с Материка. Они спокойные, улыбаются друг другу и просто рады тому, что они находятся там, где могут выразить себя и быть услышанными.

— А радоваться разве обязательно? — спросил Тээм. Мартин озадаченно взглянул на него.

— А как же еще? Ведь тут так клево! Мне кажется, здесь все это делают. Смотри, почки распускаются — классно. Свежим кофе, смешанным с ветром, тянет с набережной — классно. Торговцы на рынке перекрикиваются, ловят туристов — живо, классно, по-настоящему все!

— Только вот взаправду ли по-настоящему? — задумчиво проговорил Торговец Мелочами и умолк на несколько секунд. Затем продолжил: — Как ты думаешь, что принесла в это место Марта?

Мартин непонимающе смотрел на него.

— Она нужна Городу. Это место не могло бы быть настолько пронзительно радостным без нее. Она его печаль, его ностальгия по несбывшемуся, завершающий элемент паззла полноты и неоднозначности жизни. Она напоминание всем жителям о том, что живым можно и нужно быть и в грусти, и в страдании. Возможно, тебе только предстоит это узнать…

Тээм с нежностью посмотрел на постепенно растворяющийся в тени деревьев худощавый силуэт девушки и погрузился в воспоминания. Он знал Марту еще девочкой. Она часто заходила в его белую хижину и, как многие до нее, в обмен на морские безделушки отдавала сны. Тревожные сны, про отчима и маму. В ее грезах отчим, в жизни лысеющий безобидный клерк среднего возраста, представал коварным монстром, забирающим жизненные силы у всех невинных существ, которых встречал на пути. Семья Марты сбежала от отца-тирана — они с матерью часто ругались, а маленькая Марта пряталась от скандалов в кладовке и в своем воображаемом мире. Она-то и узнала первая про Синий город от подружки и загорелась желанием посмотреть на него хоть одним глазком. Долго уговаривала маму, молодую целеустремленную женщину, поехать на экскурсию. А как только ее подошвы впервые коснулись облупленной васильковой краски на мостовой Круглой площади, и вовсе захотела остаться. Но вернуться удалось лишь через пару лет, когда мама снова вышла замуж и какое-то время казалась счастливой, погрузившись с головой в работу и новые отношения. А Марта продолжала грезить, теперь уже о первых лучах солнца, ласкающих синие стены и черепичные крыши, о пропитанных морской солью шелестящих на ветру листьях. Она начала рисовать… По всей их крошечной квартирке копились стопки листов со сказочными сюжетами. Солнце, выложенное из разноцветных камней в центре Круглой площади. Разномастные горшки с цветами на лазурной стене. Касающиеся друг друга руки из окон напротив на Кольцевой улице. Синий кобальт и ультрамарин постоянно были в ходу. Изо дня в день всеми правдами и неправдами Марта уговаривала маму переехать, но та строила успешную карьеру на Материке и никуда не собиралась. Ее жизнь складывалась замечательно, а девочка дневала и ночевала в кладовке, завешанной от пола до потолка ее мечтами о чуде. Иногда Марта наказывала себя — царапала пером, а потом и лезвием, свои тонкие запястья и подушечки пальцев. Однажды, во время очередной экскурсии, они с мамой снова оказались в хижине Тээма. Маме Марты, очевидно, все творящиеся здесь чудеса казались бессмыслицей — в тот момент, когда она со скучающим видом разглядывала длинные полки, заставленные сокровищами моря, и изо всех сил демонстрировала дружелюбие, Тээм не выдержал и спросил: «А вы знаете, что ваша дочь травмирует себя?» — «Конечно, — спокойно ответила та. — Это переходный возраст. Плюс отец у нее был не сахар. Перерастет.» Женщина смотрела на него с наигранной улыбкой, но без особого интереса. Она хотела казаться позитивной и преуспевающей, но из-под маски беззаботности проглядывала растерянность. «Отпустите ее, пожалуйста. — неожиданно произнес он. — Ее картинки нужны Городу. Здесь ей будет хорошо. Ведь когда она калечит пальцы, она не может рисовать…»

И однажды Марта, уже почти девушка, осталась в Городе, предоставленная сама себе и своим рисункам. «Ты подарила мне Луну и звезды», — часто шутил Тээм. Одну из стен его лавочки с мелочами украшал трогающий до глубины души вид с того самого пирса, искусно выполненный масляной пастелью. Заезжие туристы постоянно интересовались, сколько снов стоила работа, но он всегда отвечал, что рисунок не продается.