Перепиши меня начисто

Тальяна Орлова, 2019

Я отправилась в Центр Исследований, потому что не нашла другого способа решить проблему. Им нужны не только повара и уборщики, там проводят эксперименты над людьми. Но вернувшиеся ничего не расскажут: вся их память о пребывании в системе начисто стерта. Замкнутый мир, в котором я могу дружить, любить, страдать, радоваться или быть подопытным кроликом, но я все равно об этом не буду помнить.

Глава 2

Девушку из коридора звали Майей. Я узнала об этом, когда она постучала ко мне и позвала вместе сходить на обед. До тех пор я осматривала аскетичное жилище: маленькую комнату с круглым окном, узкой кроватью и тумбой, в которую мне нечего было положить. Никаких личных вещей при входе в систему брать нельзя, а уж особенно на секретные уровни. При оформлении у меня изъяли даже документы. Где же взять хотя бы зубную щетку? Как раз в процессе размышления над этим вопросом и заявилась та девушка, которую я видела в коридоре.

— Привет, я Майя! — она просто излучала доброжелательность, что сразу подняло мне настроение.

— Ината. Привет.

Она бросила стопку одежды на мою постель.

— Два комплекта формы, свою передашь мне — я уберу в камеры хранения. Ее возвращают, когда ты уходишь из ЦНИ. Идем вместе в столовую? Заодно тебе все расскажу. Сегодня у нашего директора выходной, а в его отсутствие я ввожу новичков в курс дела. Хотя это громко сказано, новички тут появляются не чаще раза в неделю. В общем, тебе повезло — получишь не сухой доклад о правах и обязанностях, а полную экскурсию, я буду только рада.

— С большим удовольствием. Спасибо… действительно, спасибо за радушный прием.

— За что? — она вскинула рыжие брови. — Нам здесь вместе работать! Будь приветливой со всеми — и обзаведешься хорошими друзьями или знакомыми. Или будь как некоторые — суровой затворницей, придумывающей себе, что попала в тюрьму и как здесь все невыносимо. И максимум через полгода сорвешься на волю, потому что сама загонишься от выдуманной камерной изоляции.

Я переодевалась в принесенную форму — такой же серый комбинезон, как у нее. И невольно отметила непривычную мягкость ткани внутри и гладкость снаружи — должно быть, для упрощения очистки. Такие сложные фактуры, если и продавались в мегаполисе, то стоили огромных денег. А тут обычные уборщики носят — стоит ли еще искать подтверждения, какие средства расходуются в системе? Попутно я успевала расспрашивать:

— Майя, а ты сама давно здесь?

— Чуть больше четырех лет. Жаль, что контракт подписывается всего на пять, я бы еще поработала. У меня в мегаполисе родители остались, по ним очень скучаю, хотя раньше казалось, что у нас с ними сплошные конфликты. Но теперь даже к тоске привыкла, а больше там никого и нет — все друзья здесь. Не захочется уходить… хотя, с другой стороны, заработки тоже пора тратить. В университет поступлю, потом устроюсь в корпорацию — хватит с меня тряпок и швабр. Вся жизнь впереди, а уж с деньгами это будет весьма неплохая жизнь!

Я покачала головой и заметила с улыбкой:

— Ты — самый оптимистичный разрушитель всех моих страхов, Майя. Это тебя надо в социальной рекламе показывать, отбоя бы от добровольцев не было.

Она улыбнулась, отчего сделалась еще миловиднее, и махнула рукой:

— Идем уже.

Я шла с ней по длинному коридору, и Майя времени даром не теряла, все объясняя на ходу и указывая пальцем в нужных направлениях:

— Столовая там. Спрашивай, если возникнут вопросы. У меня или других — на третьем уровне все довольно общительны, другие надолго не остаются. Средства гигиены или сменный комбинезон получаешь в складском отсеке, вон тот пролет. Кормят четыре раза в день, по времени. Но если опоздаешь из-за работы или еще чего, приходи и спрашивай поваров, обычно что-нибудь остается, голодной не оставят. В общем, режим довольно мягкий — для трудолюбивых и ответственных вообще никаких проблем. Откажешься работать или начнешь скандалить по пустякам — уволят, сотрут память о пребывании здесь, и гуляй себе. Даже знать не будешь, что ушла не по собственному заявлению.

— И много работы? — уточнила я с опаской, хотя до этого момента считала себя трудолюбивой и ответственной.

Девушка рассмеялась:

— Уж точно поменьше, чем тебе приходилось делать до сих пор. Даже не зная подробностей — говорю с уверенностью. Тут все новоприбывшие поначалу в непонимании находятся, говорят, знали бы раньше, сразу бы после школы сюда рванули, чем надрываться в мегаполисе. Сержант передал мне твое досье — ты работала официанткой. Скорее всего в столовую на раздачу тебя и пристроят, чтобы не переучивать. Но можно и в повара, и в уборщики, и в прачки — занятий хватает. Один выходной в неделю, с ног от усталости падать не будешь, поначалу даже нужно будет привыкать к расслабленности — ну, если ты действительно работала в кафе мегаполиса.

Я остановилась от удивления:

— И все? Ты просто какую-то сказку расписываешь, не может быть настолько идеально!

Майя развела руками:

— Все сначала удивляются.

— Тогда бы сюда пришел весь мегаполис на работу! Ты бы только знала, как уставал мой отец на заводе — и нам едва на еду хватало. Да и я сложа руки никогда не сидела…

— Ината, — Майя коснулась моего плеча, останавливая всплеск недоумения. — А никто из бывших сотрудников ЦНИ и не может этого всего рассказать. Первые два уровня не в счет, у них почти те же условия, что в мегаполисе. Но люди боятся уходить на годы в изоляцию, боятся, что здесь творятся какие-то ужасы, о которых потом просто заставляют забыть. И приходят сюда такие же, как ты: поначалу запуганные и ожидающие подвоха, иногда неделями не способные поверить, что никакого подвоха нет. Деньги большие, работы мало, и никто об этом не может рассказать после выхода.

— Действительно, — согласилась я. — Но ты даже не спрашиваешь о мегаполисе. Ведь ты четыре года не получала оттуда вестей.

— Не спрашиваю и не стану, — она поджала губы. — Потому что боюсь начать скучать. А зачем эти терзания? Кстати говоря, именно тоска по родным и друзьям заставляет многих уходить с третьего уровня, я других причин и придумать не могу. Пришли, — Майя махнула вперед, указывая на синюю арку.

Но меня голод не так беспокоил, как любопытство, потому я снова остановилась:

— Майя, а ты никогда не хотела перейти на более высокие уровни? Ведь зарплата там еще выше.

— Нет, рисковать не захотела, — она задумалась. — От добра добра не ищут, мне достаточно и тех денег, что заработаю, зато никаких приключений. Ну и самая главная причина — Ник. Я сейчас вас познакомлю. Он инженер системы отопления на третьем уровне, его вверх бы и не перевели, там нет мест по его профилю, а без него я уж никуда не сунусь.

— Ник? — я смогла расшифровать изменение ее интонации и появившуюся нежную улыбку. — Твой парень? Любимый?

— Ну да. Три года вместе, живем в одной комнате. Он чудесный человек, я таких раньше не встречала. И знаю точно, что если бы перешла на другой уровень, то разлука с ним меня бы и доконала.

— Любовь… — меня отчего-то этот факт изумил больше всего. — И вы вместе, пока… пока не покинете систему. Ведь потом вы друг друга даже не вспомните!

— И что с того? Отказываться быть счастливой прямо сейчас? Не нагнетай, Ината. Мы с ним много об этом говорили, и знаешь, до чего договорились: если это и есть настоящая любовь, то мы с ним встретимся в мегаполисе — не сможем пройти мимо друг друга. Не веришь в судьбу? А я вот верю!

Я не стала спорить, хоть в судьбу и не верила. Просто видела, что Майе такой настрой помогает. А иначе ведь можно сойти с ума от мысли, что ты навсегда забудешь того, с кем годами делила эмоции и постель. И скепсис неуместен — не надо ей математики и постороннего мнения о том, что среди стомиллионного населения мегаполиса у них даже вероятность встречи близка к нулю.

Ник в самом деле оказался очень приятным: симпатичный блондин лет двадцати пяти с очаровательной улыбкой. Он выглядел намного серьезнее своей девушки — или так казалось на фоне ее бесконечной легкой болтовни, Майя не унималась:

— Три дня дается на адаптацию. Завтра уже директор появится, с ним и определите твои задачи. А пока можешь просто есть, спать и знакомиться с сослуживцами. Ник, там в инженерном отсеке нет свободных парней? — она подмигнула.

Я, слегка покраснев, сказала:

— Не надо меня ни с кем знакомить!

— Сама познакомишься, конечно! — подхватил Ник. — И зря смущаешься. Такая красавица весь инженерный отсек с ума сведет. За исключением одного представителя, — он притянул к себе Майю и чмокнул ее в волосы.

Грязную посуду убирала женщина средних лет, которая ловко курсировала между столиками.

— А почему этим занимаются не роботы? — поинтересовалась я. — В мегаполисе говорят, что здесь везде роботы…

— ИИ? — усмехнулась Майя, использовав не такой «народный» термин, который был привычен мне. — Ты представляешь их стоимость? Проще нанять десяток людей для бытовой работы, чем содержать одного ИИ в качестве официанта. Ты такая смешная! Точно такая же, какой была я, когда пришла сюда — тоже все мечтала хоть одного робота увидеть, а все оказалось до банальности просто: их здесь нет. А если где-то наверху и имеется парочка экземпляров, то простым смертным к ним доступа нет.

Еде я уже не удивлялась — даже невероятно вкусному бульону и огромному куску самого натурального мяса. Сложно описать свои эмоции, но они определенно не были плохими. Здесь своя жизнь, свои правила, но пока я не увидела ничего бесчеловечного или немыслимого. Люди дружат, любят, работают — почти так же, как в мегаполисе, только в изоляции от остального общества и в намного более комфортных условиях. Эту тюрьму тюрьмой трудно назвать.

В столовую зашла большая группа людей.

— На третьем уровне так много работников? — я осмотрела огромное помещение, и по беглому взгляду здесь собралось уже не меньше сотни людей, а они все прибывали.

— Нет. Здесь обедают сотрудники и с высших уровней, вот эти — с четвертого. С пятого уже по большей части разошлись.

— Вы едите вместе? А значит, имеете возможность общаться?

Майя пожала плечами:

— Можем, конечно, и попытаться порасспрашивать. Но они ничего не рассказывают. И даже если кто-то проговорится — выскажет, что же там с ними делают в экспериментальных лабораториях, то память-то все равно нам тоже сотрут. Так что никакого риска, потому и нет необходимости держать их взаперти.

Я с удивлением рассматривала людей в синих комбинезонах. Это уже не уборщики и повара — они участвуют в каких-то научных разработках, за что и получают немыслимые суммы. Разные — молодые и старые, мужчины и женщины, веселые и серьезные — но все они выглядели обычными людьми, а не замученными подопытными кроликами!

Я задумчиво выдала:

— Хочу написать заявление о переводе на четвертый уровень. Мой отец болен, нужны деньги.

— Условно-излечимое? — сразу понял Ник, я согласно кивнула. — Если расценки не слишком выросли, то твоей зарплаты и на третьем уровне хватит. Поработай немного и напиши заявление на аванс — обычно подписывают, этого хватит на операцию, потом только реабилитация и уход. А за пять лет ты уж точно заработаешь сколько нужно и сверх того.

— Да, я уже рассчитала, — я ответила, не отрывая взгляда от людей, рассаживающихся за свободные столики. — Но на третьем уровне мне для отработки всей суммы придется работать пять лет, на четвертом — год, а на пятом — несколько месяцев. Я смогла бы вернуться к отцу намного раньше.

— Подумай хорошенько, — посоветовал Ник. — Назад дороги не будет.

Я перевела взгляд на парня:

— От чего ты меня предостерегаешь, если и сам толком не знаешь, что там происходит? А может, и ничего ужасного — посмотри на них, они производят впечатление забитых жертв?

— Не производят, — признал он. — Но есть один, самый объективный, показатель, Ината: с третьего уровня почти никогда не уходят до окончания контракта. С пятого увольняются в среднем через месяц. Уверен, что это и есть исчерпывающий вывод.

— Да, возможно, — я вынуждена была согласиться. — И за этот месяц они зарабатывают больше, чем вы за годы.

— Вот! — отчего-то победоносно воскликнула Майя. — Именно поэтому заявления о переходе на другие уровни принимают минимум через месяц после входа в ЦНИ! Сейчас тебе кажется все странным, необычным, но уже через месяц ты поймешь, что от добра добра не ищут.

Она эту поговорку повторяла уже дважды, я лишь улыбнулась. Наверное, она права. В данный момент мне сильнее всего прочего хотелось бы оказаться рядом с отцом, но кто знает, о чем я стану думать через месяц такой вольготной жизни, да еще и при понимании, что на его лечение поступают деньги, а он поклялся мне, что станет расходовать их по назначению?

— А это директор пятого уровня, я знаю, — воскликнула я, когда мимо прошел мистер Кинред. Он терпеливо подождал, когда какая-то девушка, не замечая его, выдвигала стул. Но она обернулась, ойкнула, а в ответ лишь получила его улыбку. — Неужели и администрация здесь обедает?

— Да, у них там отдельный зал, — указала Майя. — К нашему боссу можешь подходить по любому вопросу. Сэр Чарльз Роддри будет завтра. Он строит из себя сурового бабуина, но на самом деле добрячок, каких поискать.

— Я уже устала удивляться… Такая близость к народу непривычна, — я припомнила всех политиков, обитающих в мегаполисе — к ним не то, что поговорить, а даже подступиться немыслимо через кордоны охраны. Но это и к лучшему, а то разозленная бедностью и зашкаливающей преступностью беднота могла бы и объяснить им, по чем фунт лиха. Я описывала свое впечатление от мистера Кинреда: — Идет себе, ни грамма раздражения, очень приветливый человек!

Майя с Ником переглянулись, ответила мне девушка:

— Нашего бабуина можешь считать приветливым человеком — даже когда он корчит из себя строгую мать-настоятельницу из древнего храма. Но директор пятого уровня, уж поверь, не может быть приветливым. Если тут и издеваются над людьми, а такие деньги без издевательств никто бы не платил, то он в самом центре событий. Его боятся по умолчанию — все, кто даже не в курсе его работы. И глянь-ка на пятый уровень…

Я перевела взгляд — и действительно, несколько человек заметно напряглись при появлении их начальства, сопроводили его мрачными взглядами, а разговоры за их столом вовсе прекратились. Уж можно сказать наверняка, что огромной любви они к директору не питают. Сам мужчина, будто почувствовав мой взгляд, вдруг повернулся — и через весь зал направился прямиком к нам, а его движение сопровождалось затихающими голосами вокруг.

Майя и Ник подскочили на ноги. Я тоже встала и снова поразилась его странной одежде и пристальному, но доброжелательному взгляду.

— Ината, верно? Твоего босса сегодня нет, но мне хочется побеседовать сразу.

— О чем? — я ответила, наверное, очень глупо. Как и выглядела.

— Через пару часов зайду в твою комнату. Какой номер?

— Семьдесят два ноль три…

— Зайду. И все объясню. Будь на месте. У кого можно достать твое биометрическое досье?

— Оно у меня, сэр! — отчеканила Майя. — Я отнесу в комнату сразу после обеда.

— Прекрасно, — ей он улыбнулся совсем мягко. — Не придется играть в шпионские игры, хотя я уже настроился. Через два часа, Ината.

После его ухода я медленно села, как и мои новые знакомые.

— Кажется, твое желание может сбыться быстрее, чем ты привыкнешь, — промямлил Ник без особого энтузиазма.

— У них нехватка людей, особенно молодежи, — на той же ноте подхватила Майя.

— Но ты можешь не соглашаться! — ожил Ник.

И Майя вдохнула:

— Конечно! Ни в коем случае сразу не соглашайся! Они не имеют права переводить тебя раньше, чем через месяц после поступления! Но вряд ли он подошел бы сам, если бы не собирался давить… ты не обращай внимания, он не может тебя заставить!

Майя и Ник выступали уж очень стройным дуэтом. А я пока не знала, как реагировать. Для начала выслушаю мистера Кинреда, потом начну думать.