Улица Гуйсян

Сяоцин Фань, 2023

«Улица Гуйсян» Фань Сяоцин – яркий образец современной китайской социальной прозы, направленной на формирование приоритета морально-этических и нравственных критериев над материальными благами и деньгами. Это книга о взрослой, состоявшейся женщине по имени Линь Юхун. Женщине, которая с поста виде-президента крупной компании уходит на общественную работу – становится председателем комитета жителей района. Книга о том, что никогда не поздно начать сначала и окунуться в то, что, казалось бы, совершенно тебе не подходит. Книга о том, что иногда прошлое не отпускает, и о том, как важно идти в будущее, храня в сердце то, что случилось с тобой.

Глава I. Линь Юхун и Цзян Чунъян

Любовь, что рождается в университете, бывает разной. Каких только чувств не испытывают студенты, чего только не случается в это прекрасное время! Конечно же, их не обходит стороной и то, что происходить не должно. Вопреки всему, любовь, соединившая сердца Линь Юхун и Цзян Чунъяна, подобна величественному, но пугающему урагану, что грохочет и оглушает, пока буйствует. Временами она напоминала океан, волны которого захлестывают и поглощают, а иногда казалась бездной, куда бесконечно падаешь, падаешь, падаешь… В конечном итоге герои истории были обречены пожертвовать собой во имя любви. Они горько вздыхали, сетуя на то, что любовь проходит, ибо ничто не вечно под луной, и одновременно пытались понять, почему же так вышло. В конце концов, все пришли к следующему выводу: это было предопределено с самого начала. Все дело — в характере. Линь Юхун и Цзян Чунъян были похожи, как две капли воды. Люди, что по нраву отличаются, могут взаимно дополнять друг друга, но Линь Юхун и Цзян Чунъян — исключение. В моменты ссор они рассыпались в обидных ругательствах. Оба были упрямы, как ослы, готовые в любой момент взорваться, и презирали даже мысли о том, чтобы сдаться, а потому были полны решимости идти до победного конца. К несчастью, их вспыльчивый нрав принес немало боли: некогда влюбленные стали заклятыми врагами, что страстно желают друг друга уничтожить, превратить в пыль, стереть с лица земли. Каждый раз, сцепившись в очередной ссоре, они не желали уступать и изрыгали друг на друга ранящие в самое сердце проклятия.

Линь Юхун решила действовать напролом и надавить на больное:

— Цзян Чунъян, тебя родители в детстве вообще учили быть человеком? Такое ощущение, что тобой не занимались, раз тебе недостает семейного воспитания.

Цзян Чунъян, задыхаясь от злости, ответил тем же:

— Линь Юхун, напомни-ка, а кто твои предки? Представители высшей интеллигенции? Уважаемые профессора университета? Светила науки? Как они только умудрились воспитать такую базарную бабу?

Линь Юхун язвительно процедила:

— Ах да, как же я могла забыть?! Твои родители даже себя-то воспитать не смогли, не говоря уже о тебе. Как я помню, кого-то из них уволили, а у кого-то даже не хватило мозгов поступить в университет. Очевидно, что они могли воспитать только такого отвратительного бездаря, как ты.

Цзян Чунъян не мог сдаваться — не имел права, а потому упрямо ответил:

— Не спорю, мои родители попали под сокращение, зато родственники по бабушке, между прочим, были уважаемыми людьми! У меня знатные, образованные предки! Они были теми, кто гулял по Южному кабинету¹¹ и мог верхом ездить по территории Запретного города¹²!

Линь Юхун так и прыснула от смеха:

— Ха-ха-ха! По Южному кабинету? И где же он находится? Тогда должны быть и Северный кабинет, и Восточный, и Западный!

В действительности понятие «гуляющий по Южному кабинету» обозначало должность, которую в прошлом занимали члены Ханьлиньской академии. Этот термин никак не был связан с передвижением по Южному кабинету или обладанием права собственности на него. Но откуда Линь Юхун могла об этом знать? Даже сам Цзян Чунъян не имел понятия, что сказал. Родители Цзян Чунъяна трудились в полях, когда он научился понимать на слух речь и различать слова и интонации, поэтому ему был знаком исключительно сельский говор. Он прислушивался к тому, как родители обсуждали, кто и сколько заработал трудоединиц за год, сколько продовольствия они получат по окончании сельскохозяйственных работ. Ко времени их возвращения в город роскошный дом, что принадлежал семье Пань, обветшал так, что нельзя было смотреть без слез. В комнатах ютились несколько десятков семей, отчего постройки, некогда объединенные общим стилем, изменились до неузнаваемости. Несмотря на то что мать Цзян Чунъяна, Пань Хунци, была из известного старинного рода, она так и не смогла вернуться в родной дом.

Цзян Чунъян не успел вырасти и познать горький вкус тоски по родине, почувствовать, что такое дом, которому ты принадлежишь, когда Сад османтусов исчез с лица земли.

В начале 1980-х годов на города обрушилась ревитализация¹³. Из-за своего расположения Сад османтусов принял на себя первый удар и был снесен. На его месте, источавшем аромат, построили первый в истории Наньчжоу универмаг.

Два дерева во дворе дома семьи Пань пересадили в парк неподалеку от улицы Гуйсян, где они до сих пор пышно цветут. В некотором смысле Цзян Чунъян не имел никакого отношения к Саду османтусов и долгое время даже не знал, что его мать когда-то жила в том роскошном доме, где цвели эти деревья. Можно предположить, что он понимал это в детстве, когда в возрасте шести лет вместе с родителями вернулся в город и оказался у дверей того самого дома на улице Гуйсян. Они заглянули за створку ворот, но так и не смогли войти внутрь: дом уже не принадлежал семье Пань.

Неудивительно, что воспоминания о тех временах не сохранились в памяти Цзян Чунъяна, поэтому он не был уверен в том, что действительно видел старинный дом. Время шло, дни летели стрелой. Иногда мать рассказывала Цзян Чунъяну о доме семьи Пань — о двух деревьях османтуса, усыпанных цветами, и о «гуляющих по Южному кабинету». Естественно, Цзян Чунъян, как и Линь Юхун, думал, что Южный кабинет находится в Саду османтусов и он непременно должен быть огромным — все-таки невозможно гулять по тесному помещению.

Как назло, в разгар ссоры Цзян Чунъян исчерпал весь запас аргументов, оскорблений и нападок, и потому заговорил о Южном кабинете, которого никогда не существовало в его жизни. Линь Юхун глумилась над ним как могла. В момент отчаяния Цзян Чунъян придумал, как поставить девушку на место, решив, что нет ничего лучше старой пословицы:

— Самый тощий верблюд все равно толще лошади! — заявил он, назидательно поднимая палец вверх.

Линь Юхун язвительно фыркнула:

— Пф! Самый тощий верблюд вообще не может сравниться с лошадью! Более того, Цзян Чунъян, ты должен четко понимать, что у тебя нет никакого тощего верблюда — ни скелета, плоти, крови или даже шкуры. Ты каким-то образом решил приплести к нашему разговору несуществующего верблюда. Да ты бредишь!

Спор был совершенно бессмысленным и перестал иметь хоть какое-то отношение к их любви. Оба были слишком упрямы, чтобы уступить. В конечном итоге разговор ушел не в то русло — совсем как лошадь, сорвавшаяся с уздечки и умчавшаяся далеко-далеко.

Одногруппники украдкой хихикали, наблюдая за спором двоих людей, ошибочно принимавших равнодушие за любовь, а скуку — за серьезное отношение друг к другу. Одни в их действиях и словах видели себя, другие скрепя сердце внимательно наблюдали за происходящим, выжидая время. Издавна известно, что наблюдающие со стороны видят больше, чем те, кто крутится в центре событий. Наслаждаясь перепалкой, Линь Юхун и Цзян Чунъян продолжали словесный бой.

Цзян Чунъян решил сменить тактику и отступить, чтобы атаковать:

— Линь Юхун, ты не должна уступать мне, во что бы то ни стало. Все-таки взрослый мужик, как-нибудь переживу твою истерику.

Линь Юхун язвительно ответила:

— Нет, Цзян Чунъян, это ты не имеешь права уступить мне. Все-таки я — маленькая слабая женщина.

Цзян Чунъян не упустил возможности парировать:

— Это ты-то маленькая и слабая? Ты способна вывести из себя взрослого мужика.

На это Линь Юхун презрительно протянула:

— Ну раз уж я могу вывести тебя из себя, значит, не такой уж ты и взрослый.

Они действительно не хотели сдаваться: одна мысль о том, чтобы уступить другому, бросала в липкий пот. Цзян Чунъян снова решил сменить тактику и мягко спросил:

— Линь Юхун, не могла бы ты быть со мной поласковее, пожалуйста? Быть такой дерзкой тебе не к лицу.

Линь Юхун побледнела и прошептала:

— Понятно. Значит, тебе нужен кто-то поласковее. Есть у меня на примете такая знакомая. Познакомлю вас.

Цзян Чунъян ехидно протянул:

— Да, познакомь, будь добра. Очень надо.

Он думал, что Линь Юхун не осмелится выполнить свое обещание, но ошибся.

У Линь Юхун была однокурсница и по совместительству лучшая подруга — Юй Сяо, которая все это время стояла в стороне и наблюдала за перебранкой. Линь Юхун схватила Юй Сяо за руку, подтолкнула ее к Цзян Чунъяну и едко бросила:

— Вот, пожалуйста. Забирай. Как ты и просил — поласковее.

Цзян Чунъян на глазах у всех крепко обнял Юй Сяо. Хрупкая тоненькая девушка скрылась в его медвежьих объятиях и, кажется, пропала из виду. Линь Юхун думала, что Цзян Чунъяну не хватит смелости. Теперь ошиблась она.

Робкая Юй Сяо обмякла в объятиях Цзян Чунъяна и горько зарыдала от страха. Больше всех на свете она любила Цзян Чунъяна, но это было тайной для всех. Линь Юхун, староста группы и круглая отличница, была умной, талантливой, яркой, доброй, прямолинейной, отзывчивой и любопытной. Юй Сяо всегда оставалась в тени подруги, словно молчаливая, свернувшаяся в клубок у хозяйских ног кошка. Разве могла Юй Сяо сравниться с Линь Юхун?

Все вокруг думали, что Линь Юхун и Цзян Чунъян дурачились. Никто не знал, что собой представляет любовь. Сегодня они расстанутся, завтра помирятся. Сегодня они отчаянно ругаются, споря изо всех сил, и ненавидят друг друга, а завтра наступят безмятежные дни, полные счастья. Так происходит со всеми влюбленными. Сейчас же, кажется, все вышло из-под контроля. Когда речь идет о Линь Юхун и Цзян Чунъяне, речи о стандартных финалах не идет. Оба одинаково сильные и упрямые, и ни один не горит желанием первым склонить гордую голову. Так было, есть и будет. С тех пор как Цзян Чунъян обнял Юй Сяо на глазах у Линь Юхун, они не обменялись ни словом и старались вести себя как совершенно незнакомые люди, когда изредка сталкивались в коридорах университета.

В конце концов другая одногруппница Линь Юхун, Чжао Цзинцзы, не выдержала. Она совершенно не верила в любовь, похожую на детский сад, и потому презирала такие чувства. Она спросила:

— Линь Юхун, это правда?

Линь Юхун будто полоснули ножом по сердцу, но она не показала вида и лишь упрямо ответила:

— Сама реши, что правда, а что нет.

Глаза Чжао Цзинцзы покраснели, в уголках блеснули слезы.

Линь Юхун фыркнула и спросила:

— Ты чего расчувствовалась тут?

Корабль любви, которому все пророчили счастливое плавание, внезапно сменил курс и поплыл в противоположном направлении, стремительно удаляясь от прошлого.

Те, кто не знают правды, могут подумать, что Цзян Чунъян втайне от всех любил Юй Сяо, но сердца двух людей, которым посвящена наша история, чисты, как зеркало. Если Юй Сяо и правда была тайной любовью Цзян Чунъяна, то Линь Юхун сама докопалась до истины, когда схватила ее и толкнула в объятия того, кого сама любила больше всех на свете. Разве Линь Юхун могла знать, что тем самым разобьет свое сердце на мелкие кусочки? Она была слишком самоуверенна и искренне считала себя правой. До самого конца она верила в то, что Цзян Чунъян не будет вместе с Юй Сяо. Он любит Линь Юхун — это аксиома, то, что никогда не изменится. Скандалы не испортят их отношений, и даже если Юй Сяо станет частью их истории, это будет лишь одно из испытаний, не более того. Линь Юхун всегда побеждает. И этому есть лишь одна причина: она любит только Цзян Чунъян, а он — ее.

Но она ошиблась. Слово «только» здесь оказалось лишним и потеряло свое значение.

Последним воспоминанием о Цзян Чунъяне, что осталось в сердце Линь Юхун, стала та роковая сцена: он крепко сжимает Юй Сяо в объятиях, а она плачет, прячась в его надежных руках. В то время Линь Юхун даже не представляла, что Цзян Чунъян был из родовитой семьи Пань. Но даже если бы знала об этом, что с того? Линь Юхун было суждено стать женщиной, для которой любовь никак не связана с происхождением. Если вы не интересуетесь происхождением своего избранника, не пытаетесь выведать все о трех поколениях его семьи, значит, вам будет невдомек, что именно с молоком матери вобрал в себя ваш любовный интерес, какие испытания и сюрпризы преподнесет его характер. Цзян Чунъян на два года старше Линь Юхун. После окончания университета он начал работать в муниципальном управлении по контролю качества пищевых продуктов и лекарственных препаратов. Когда Линь Юхун наконец получила диплом, Цзян Чунъян уже занимался отбором кандидатов для своей организации. Линь Юхун прекрасно училась и потому никогда не боялась такого страшного зверя, как экзамен. Ее успехи позволили выбирать, где она хотела бы работать. Чжао Цзинцзы знала, на какие вакансии откликнулась Линь Юхун, и спросила ее, почему она не выбрала то же управление, что и Цзян

Чунъян. Линь Юхун поняла, что Чжао Цзинцзы ни о чем не подозревает и специально спрашивает ее об этом. Она уже собралась огрызнуться, но Чжао Цзинцзы сразу же поняла, что ее замысел разгадан, и поспешно спросила:

— Ты думала, что Цзян Чунъян по-прежнему там работает?

Прошло уже два года. Имя возлюбленного задело Линь Юхун за живое. Совладав с эмоциями, она заглушила ноющую в сердце боль и, скрывшись за маской безразличия, спросила:

— Кто-кто? Не знаю такого человека.

Чжао Цзинцзы вздохнула и рассказала, что два месяца назад Цзян Чунъяна перевели в городскую администрацию.

Пристально посмотрев на Чжао Цзинцзы, Линь Юхун усмехнулась и спросила:

— Ты очень много знаешь о нем. Может быть, ты заняла место Юй Сяо?

Чжао Цзинцзы не желала уступать и с холодной улыбкой ответила:

— Я думаю, что у тебя прекрасные шансы выбрать достойную профессию. Ты не должна сдаваться и довольствоваться чем придется. Разве муниципальное управление по контролю качества пищевых продуктов и лекарственных препаратов — не самый лучший вариант?

Терпеливость Чжао Цзинцзы и ее холодная улыбка заставили Линь Юхун залиться краской и побледнеть, и все же она прислушалась к совету подруги и подала заявление на работу в управление. Когда она пришла в подразделение, ее привели в отдел контроля качества пищевых продуктов, где стоял пустой стол. В глубине души Линь Юхун знала, что раньше за ним сидел Цзян Чунъян.

Некоторое время спустя до нее дошли новости о свадьбе Цзян Чунъ-яна и Юй Сяо. Приглашение принесла Чжао Цзинцзы. Не дожидаясь вопросов, она поспешила рассказать, что у Цзян Чунъяна и Юй Сяо возник конфликт из-за того, приглашать Линь Юхун или нет. Цзян Чунъян не хотел приглашать бывшую возлюбленную на праздник, но Юй Сяо настояла. Они так и не пришли к согласию, и Юй Сяо тайком попросила Чжао Цзинцзы передать приглашение подруге.

Линь Юхун в ярости разорвала его на мелкие кусочки и бросила их на пол.

Чжао Цзинцзы, как и тогда, не удержалась и спросила:

— Линь Юхун, это правда?

Та лишь холодно усмехнулась:

— Сама реши, что правда, а что нет. Ты что, думаешь, я до сих пор его люблю? Он даже…

Линь Юхун осеклась, прекрасно понимая, что врет сама себе. Чжао Цзинцзы это понимала. Нет нужды говорить, когда сердце разбито на тысячи осколков.

Чжао Цзинцзы знала мысли Линь Юхун, как свои пять пальцев, и с горечью сказала:

— Ты прекрасно знаешь, что он всегда любил тебя, поэтому не хочет, чтобы ты присутствовала на его свадьбе. В его сердце по-прежнему ты и только ты, Линь Юхун. Почему ты такая упрямая? Почему так любишь причинять себе боль?

Глаза Чжао Цзинцзы покраснели.

Линь Юхун сердито воскликнула:

— Чжао Цзинцзы, что с тобой? Ты кого жалеешь? Меня? Цзян Чунъя-на? Или, может быть, себя?

За день до свадьбы Юй Сяо неожиданно пришла к Линь Юхун. Как только они встретились, Юй Сяо разразилась рыданиями. Линь Юхун ехидно заметила:

— У тебя свадьба на носу. Ты, должно быть, от счастья плачешь. Хм. И правда ведь есть люди, которые начинают реветь, стоит им обрадоваться. Впервые такое вижу. Спасибо за расширение кругозора.

Юй Сяо, всхлипывая и утирая слезы, спросила:

— Ты все еще любишь его? А он тебя? Это же невозможно. Это не может быть правдой. Линь Юхун, умоляю тебя, скажи мне, что это неправда!

Она заметила, что подруга не хочет отвечать, и поспешно добавила:

— Мне сказала об этом Чжао Цзинцзы, но я ей не верю. Не хочу и не могу. Если же это правда. Что же мне тогда делать? Я. Я не смогу так жить.

Юй Сяо заливалась горькими слезами. Она плакала и никак не могла остановиться.

Так в разговоре наметилась жирная точка.

Линь Юхун и Цзян Чунъян — два человека, которые так же умны, как и уперты. Все, что имели на сегодняшний день, они получили по заслугам, но так и не смогли стать друг другу чужими. В университете они изучали одну и ту же специальность, и в будущем их ждет множество недоразумений. Чжао Цзинцзы начала карьеру в санатории для кадровых работников, где занималась проверкой качества продуктов, Юй Сяо же с самого начала не любила эту специальность и потому решила стать руководителем в одной из гостиниц. Сложности в отношениях трех лучших подруг не закончились, а, возможно, только начались.

Появление Сун Лимина в жизни Линь Юхун стало подарком свыше. Кажется, небеса решили компенсировать девушке ее страдания. Сун Лимин по характеру очень отличался от Цзян Чунъяна — был мягким, великодушным и всепрощающим, всегда терпим к людям, не ставил себя выше других, не настаивал на своей абсолютной правоте. Лишь одно всегда оставалось ясным и постоянным — его отношение к Линь Юхун: Сун Лимин безропотно слушался девушку и всегда был готов ей уступить. Линь Юхун казалось, что с началом отношений с Сун Лимином душевные раны, нанесенные ею самой себе, постепенно затягиваются, и жизнь налаживается.

Спустя несколько лет упорной работы она доросла до заместителя руководителя отдела контроля качества пищевых продуктов. В Наньчжоу подобное было редкостью: нечасто столь молодые люди получали такое повышение.

Карьера Линь Юхун развивалась благополучно, а в семье царили умиротворение, стабильность и гармония. Сун Лимин, как всегда, во всем потакал Линь Юхун, а смышленая и хитрая дочка лучше всего на свете умела угождать матери. Говорят, что женщины рожают дочерей для мужчины, и две женщины способны его испортить. Но семья Линь Юхун — исключение. И муж, и дочь во всем уступают ей, радуют и обеспечивают. У нее было все и даже больше, разве могла она хотеть чего-то еще? Однако у судьбы были другие планы. Жестокая реальность свалилась на Линь Юхун, как снег на голову, вырвав из плена семейной неги. Руководителя Ли внезапно перевели в провинциальное управление по контролю качества пищевых продуктов и лекарственных препаратов. Ожесточенная конкуренция застала двух заместителей руководителя — Линь Юхун и старика Сюэ — врасплох. У Сюэ было преимущество по старшинству, но Линь Юхун была лучшей, когда дело касалось результатов. На самом деле у Сюэ не было даже мыслей о том, чтобы соперничать с Линь Юхун. Он был стар, а руководитель Ли намного моложе его. На что старый Сюэ мог рассчитывать? Его воля к борьбе давно ослабла — через два-три года он ожидал увольнения. Но приказ о переводе руководителя был подобен грому среди ясного неба. Сюэ пребывал в замешательстве. Смешанные чувства испытывала и Линь Юхун.

Разумеется, душевное смятение не могло сбить Линь Юхун с пути: так или иначе она была готова ко всему. В конце концов, неожиданный перевод руководителя Ли, о котором даже не предупредили, был, судя по всему, одним из способов решить проблемы предприятия. И Линь Юхун, и старый Сюэ имели очевидные слабые стороны, поэтому вероятность рассмотрения кандидатуры из другого департамента была очень высока. В течение полумесяца Линь Юхун соперничала со старым Сюэ и анализировала потенциальных кандидатов на должность руководителя управления. Прошерстив предприятие от стены до стены, одних соперников она признала равными себе, других сбросила со счетов. Линь Юхун начала приводить в порядок отдел, действуя профессионально и зарекомендовав себя как хорошего руководителя. Должность руководителя не может занимать специалист с управленческим опытом, но без профессиональных навыков. Разумеется, получившие образование, но не умеющие управлять тоже не подходят на такую должность. Линь Юхун еще не успела разобраться с отделом контроля качества пищевых продуктов, как новый сотрудник уже приступил к выполнению своих обязанностей. Действовал он быстро и решительно.

Линь Юхун никогда не забудет тот осенний день. Через приоткрытое окно в кабинет ворвался ветер, разбросав листы бумаги по всему помещению. Как только Линь Юхун захлопнула створку окна, ее сердце подпрыгнуло и сделало сальто — в дверях, лукаво улыбаясь, стоял Цзян Чунъян.

Рядом с Цзян Чунъяном стоял начальник отдела кадров — руководитель Цзи. Линь Юхун сразу же поняла, что вот-вот должно произойти. Сердце так гулко стучало в груди, что она не слышала ничего, кроме его ударов. Главный орган человеческого тела бешено прыгал где-то между ребер и все падал и падал в глубокую бездну. Цзян Чунъян и руководитель Цзи вошли в кабинет.

Не дожидаясь, пока руководитель заговорит, Цзян Чунъян решил начать разговор:

— Изначально меня должен был встретить руководитель предприятия или хотя бы его заместитель, но что-то пошло не так. Я не вытерпел, такой уж у меня характер, и пришел сам. Руководитель Цзи, примерно это я должен был сказать?

Начальник улыбнулся без каких-либо эмоций и мягко сказал:

— Начальник Цзян прибыл к нам из органов власти. Его стиль работы отличается от нашего. Он действует на опережение.

Цзян Чунъян рассмеялся:

— О, начальник Цзи зачастую критикует меня, обвиняет в том, что я не соблюдаю правила. Но у меня добрые намерения: я жажду погрузиться с головой в работу!

Линь Юхун сразу же поняла, почему Цзян Чунъян оказался здесь. Ее пожилой коллега Сюэ в силу возраста медленно реагировал на происходящее, ничего не понимал и, широко раскрыв рот от удивления, ждал объяснений от начальника.

Линь Юхун никак не могла смириться с этим. Пусть не она, не Сюэ, не другой сотрудник отдела, но, пожалуйста, только не Цзян Чунъян! Ее терзали два вопроса: «Почему именно он?» и «Кто, если не он?»

Цзян Чунъяна утвердили на должность руководителя отдела контроля качества пищевых продуктов. Так кто, если не он? Согласно правилам, руководитель Цзи должен был представить Цзян Чунъяну его будущих коллег, но тот прервал его, сказав:

— Не стоит! Я помню этих людей. Когда я только начал карьеру в отделе контроля качества пищевых продуктов, Сюэ был моим наставником. Многоуважаемый Сюэ, здравствуйте. Почему вы делаете вид, что не узнаете меня?

Старый Сюэ наконец-то понял, к чему все шло. Как только он заговорил, напряжение, витавшее в воздухе, спало. Смеясь, он сказал:

— А ты парень не промах! Я уже тогда знал, что если тебя хорошо обучить, помру с голоду. Высоко ты забрался — прямо мне на голову! Будешь руководить отделом?

Цзян Чунъян рассмеялся в ответ:

— Таков закон джунглей — выживает сильнейший.

Старый Сюэ ответил:

— Дьявольский закон. Ты молодец, всячески выкручиваешься, чтобы обеспечить себя. В органах власти даже поработал, наверняка золотом обжился. С тобой работа пойдет как надо.

Руководитель Цзи незамедлительно встрял в разговор:

— Да, точно. Я слышал, что до моего прихода в управление начальник Цзян два года проработал в нашем отделе. У него, должно быть, большой опыт!

Цзян Чунъян решил не церемониться:

— Да. Что касается возраста, я немного старше руководителя Цзи, поэтому буду здесь старшим.

Старый Сюэ фыркнул и решил приструнить Цзян Чунъяна:

— Ты? Старшим? Ты не больше чем ошметок тофу, что плавает в кипящем супе. Тоже мне, умник нашелся! — старик осекся и, ойкнув, спросил: — Мне вот что интересно: если ты так хорошо работал, почему вдруг ушел?

Цзян Чунъян ответил:

— Я всегда стремлюсь к большему, поэтому решение уйти в муниципалитет было неизбежным.

Сюэ, усмехнувшись, возразил:

— Не пытайся меня провести. Не думай, что если я думаю медленнее тебя, значит, я глупый. Я совсем не дурак и не так прост, как кажется, и давно понял, что ты ушел из-за нее, — сказал он, кивая на Линь Юхун.

Задыхаясь от злости, Линь Юхун прошипела:

— Не надо меня приплетать.

Старого Сюэ задело стремление Линь Юхун отобрать у него должность начальника. Он злорадствовал и ехидничал:

— О, посмотрите, как она заволновалась! Никогда не видел, чтобы ты нервничала. Ха-ха.

Цзян Чунъян увидел, что руководитель Цзи смотрит на них с некоторым подозрением, и взял на себя инициативу объяснить:

— Руководитель Цзи, это Линь Юхун. Вам не нужно нас знакомить. Мы вместе учились, я выпустился на два года раньше.

Старый Сюэ был так счастлив, что хлопнул себя по бедру и сказал:

— Точно-точно, вы же вместе учились. Помню, ты говорил об этом! Ничего не вышло, не так ли? Итак, ха-ха, я вспомнил. Значит, я правильно понял, что ты решил сменить работу, когда узнал, что Линь Юхун скоро начнет работать здесь? Уверен, что да! Но сегодня ты вернулся.

Старый Сюэ внезапно замолчал, почувствовав, что перегнул палку. До него всегда все доходило медленнее, чем до других, но взять свои слова обратно он не мог. Цзян Чунъян, не обращая внимания на пронзительный изучающий взгляд руководителя Цзи, улыбнулся Линь Юхун:

— Линь Юхун, мы не виделись много лет. Почему бы тебе не поздороваться и не поинтересоваться, как дела?

В сердце Линь Юхун бушевали смешанные чувства. Она постаралась его уколоть:

— А тебе что, плохо жилось? Нужно, чтобы другие спрашивали, как у тебя дела, и тогда станет лучше?

Цзян Чунъян сказал:

— Эй-эй, хорошо я поживаю или нет — это мое личное дело. Тот факт, что ты при встрече не поинтересовалась, как у меня дела, отражает твои чувства.

Линь Юхун решила не щадить его самолюбие и продолжила:

— Не говори о том, что у меня на душе. У меня нет никаких чувств.

Цзян Чунъян поднял руку и словно отмахнулся от нее:

— Ладно-ладно, уговорила. Нет чувств — значит, нет. Не здороваешься — ну и не надо. Просто улыбнись мне как старому другу и достаточно.

Линь Юхун холодно ответила:

— Думаю, мне нет причины улыбаться.

Цзян Чунъян нарочно охнул и ехидно протянул:

— Ох! Прошло столько лет, а ты совсем не изменилась. Все такая же злая!

Линь Юхун повернулась на каблуках, чтобы выйти, и услышала, как руководитель Цзи спрашивает старого Сюэ:

— Между этими двумя действительно что-то было?

На что Сюэ ответил:

— Было, и не просто «что-то», а самый настоящий роман! Бурный, полный эмоций, трагичный! Первая любовь.

Руководитель Цзи рассмеялся и что-то сказал, только Линь Юхун уже не услышала этого.

Цзян Чунъян решил догнать Линь Юхун. Он настиг ее в коридоре и, посмеиваясь, спросил:

— Спустя столько лет ты все еще не хочешь сдаваться? Может, тебе нужно немного куриного бульона для души¹⁴? Возможно, подобреешь.

Заметив, что Линь Юхун по-прежнему хмурится, он поспешно поднял руки, словно сдаваясь, и сказал:

— Ладно-ладно, я уступлю. Сдаюсь первым. Честно говоря, отдел контроля качества пищевых продуктов — не лучшее место для работы. Сейчас ситуация с продовольственной безопасностью выходит из-под контроля. Работающие в этой области будут сидеть на жерле вулкана, что вот-вот взорвется. Поэтому я вызвался добровольно сюда вернуться. Ты же ведь знаешь, ради кого я это сделал, не так ли?

Линь Юхун смотрела на него с каменным лицом, изо всех сил стиснув зубы. Она не хотела признавать поражение и равнодушно процедила:

— То, что ты вернулся, не имеет ко мне никакого отношения.

Цзян Чунъян закатил глаза и сказал:

— Боже мой, честное слово, я вернулся ради тебя, ради продовольственной и твоей безопасности. Поэтому…

Линь Юхун бесцеремонно прервала его:

— Так, давай без «поэтому». Ты не мог вернуться ради меня, и я ради тебя ничего делать не буду. Мы друг о друге не думаем, не заботимся, и никем друг другу не приходимся.

Цзян Чунъян рассмеялся, озорно улыбнулся и возразил ей:

— Ха-ха-ха! Между нами так или иначе…. Как там сказал руководитель Цзи? «Что-то было»? Время идет, все меняется. Любовь превращается в привязанность, она — в симпатию, а последняя — в. Хм. Надо подумать. Симпатия превращается в.

Увидев, что Линь Юхун побагровела от ярости, а ее глаза налились кровью, он поспешно сказал:

— Ладно-ладно! Между нами ничего нет. Однако прошло много лет, и сегодня мы наконец-то встретились. Как насчет того, чтобы простить друг друга? Почему ты такая упрямая и недалекая?

Линь Юхун сказала:

— Дело не в том, какая я, а в том, что мы с тобой — два заклятых врага, которые встретились на узкой тропе.

Цзян Чунъян оторопело уставился на Линь Юхун и снова разразился смехом:

— Линь Юхун, все знают, что ты веселая, приятная, добрая девушка, которая легко подстраивается под окружение. В чем проблема-то? Как только ты увидела меня, сразу же превратилась в мелочную и злую женщину, с которой невозможно разговаривать.

Линь Юхун развернулась на каблуках и стремительно ушла.

Цзян Чунъян, казалось, хотел преградить ей путь, но остановился в нерешительности и в конце концов отказался от этой идеи, пробурчав под нос:

— Ого! О чем это говорит? О том, что огонь еще пылает, а обида все так же сильна.

Линь Юхун мысленно взревела: «Ну и о чем это говорит? О чем?!»

Цзян Чунъян сказал в спину удаляющейся Линь Юхун:

— Линь Юхун, не переживай. Несмотря на то что я твой непосредственный начальник, торжественно клянусь, что не буду тебя притеснять или обижать.

Слезы хлынули из глаз Линь Юхун. Она поспешно выбежала наружу.

Ветер крепчал, раздувая листья по земле. На дворе стояла поздняя осень. На плечи Линь Юхун была накинута тонкая ветровка: она согревала лишь в начале осени и была совершенно бесполезна в прохладные вечера. Линь Юхун попыталась двинуться вперед, но ноги словно приросли к земле. На мгновение она растерялась.

Куда она должна пойти? А куда могла бы?

Линь Юхун не ожидала, что, увидев Цзян Чунъяна спустя столько лет, будет так же сходить с ума. Ее сердце по-прежнему гулко стучало.

Какое-то время она топталась в конце улицы. В сердце бушевал ураган, но разум был чистым. Взяв такси, она поехала прямо в санаторий для кадровых работников, чтобы поговорить с Чжао Цзинцзы. Увидев его, Линь Юхун, не обращая внимания на других людей в кабинете, спросила:

— Почему он вернулся? Что это значит?

Чжао Цзинцзы поспешно вытащила Линь Юхун в коридор и сказала:

— Говори, пожалуйста, тише и объясни, что случилось. Ну вернулся и что с того? Ему нельзя было возвращаться?

Линь Юхун показалось, что Чжао Цзинцзы знала о возвращении Цзян Чунъяна. Неужели все, что происходило между ними, она видела, как на ладони? Линь Юхун даже представить не могла, что Чжао Цзин-цзы все знала. Все ее мысли занимали лишь два слова: «Цзян Чунъян». Неожиданно для себя, она сказала:

— Если он пришел, значит, я должна уйти.

Чжао Цзинцзы некоторое время буравила Линь Юхун взглядом, а потом спросила:

— Что, черт возьми, между вами происходит? Как в итоге все должно закончиться? Он сбежал с работы, пока ты не появилась, уступил тебе место. А теперь что? Он вернулся, и на этот раз ты хочешь сбежать?

Линь Юхун побагровела и бесцеремонно спросила:

— Как ты можешь говорить, что он уступил мне, а я ему? Разве это уступки? Ты думаешь, я смогу спокойно работать, находясь целыми днями с ним в одном кабинете?

Чжао Цзинцзы тоскливо вздохнула:

— Прошло столько лет. Вы оба обзавелись семьями. Неужели вы все еще связаны друг с другом?

Линь Юхун категорично отрезала:

— Чжао Цзинцзы, сначала думай, потом говори. Кто с кем связан? Бред какой-то.

Чжао Цзинцзы, что всегда была мягкой и уступчивой, в этот раз решила не сдаваться и сказала:

— Если между людьми нет никакой связи, значит, они просто знакомые или случайно столкнувшиеся прохожие. У них нет нужды убегать друг от друга. Линь Юхун, все видно по твоим глазам! Ты не умеешь скрывать эмоции! Вы по-прежнему друг у друга в сердце!

Линь Юхун усмехнулась и язвительно процедила:

— О да, в сердце. Разумеется. Он впился в мое, как ядовитые шипы, которые я намерена вырвать.

Чжао Цзинцзы побледнела и ответила:

— Линь Юхун, не надо. Небо порождает дождь, а человек — беды. Прости его. Тебе станет легче.

Со стороны казалось, что Чжао Цзинцзы умоляет Линь Юхун — так жалобно звучали ее слова. Линь Юхун смутилась — происходящее казалось ей странным. Она сказала:

— О чем ты волнуешься? Или правильнее: о ком? Ты беспокоишься из-за того, что я сделала? Так я ничего не сделала.

Чжао Цзинцзы твердо сказала:

— Пока что ничего не сделала, но, зная тебя, обязательно сделаешь. Цзян Чунъяна перевели не просто так. Его повысили, порекомендовали на должность, на которой он теперь будет работать. Ты лучше меня знаешь это. С его характером было бы трудно претендовать на карьерный рост в органах власти. Должность начальника — его предел. И сейчас он получил прекрасную возможность работать, во-первых, по специальности, а во-вторых, на более серьезной должности. Линь Юхун, не важно, что между вами происходит. Ты должна помнить, что не имеешь права вмешиваться и как-то влиять на его карьеру.

Линь Юхун резко побледнела, потом покраснела от злости и пронзительно закричала:

— Чжао Цзинцзы, ты чья лучшая подруга?! Неужели он тебе дороже и важнее меня?

Чжао Цзинцзы глубоко вздохнула и сказала:

— Говори что хочешь. Если ты и правда думаешь, что не сможешь работать с ним вместе, значит, уходи.

Линь Юхун хмыкнула:

— Ну что же, ладно, Чжао Цзинцзы. Ты поможешь ему меня выгнать?

Чжао Цзинцзы уже давно привыкла в моменты ссор обвинять Линь

Юхун. Ей не хотелось спорить или препираться с этой упертой, как осел, девушкой. Она решила перевести разговор в другое русло и поделиться с Линь Юхун новостями. Известная американская продовольственная компания «Ляньцзи» открыла единственное предприятие с одним учредителем в материковом Китае на территории Наньчжоу и сейчас активно ищет сотрудников. Услышав эту новость, Линь Юхун, не говоря ни слова, пошла подавать заявление.

В кабинете для собеседования стояли столы, за которыми сидели семь менеджеров по подбору персонала, шесть из которых — китайцы, одетые в костюмы европейского образца. Линь Юхун бросило в дрожь, стоило ей посмотреть на их лица — суровые, строгие, безэмоциональные. Седьмой менеджер был иностранцем, он занимал место в углу кабинета. На его плечи был наброшен пиджак, выглядел он непринужденно и располагал к дальнейшей беседе. Не стремясь сидеть, как натянутая струна, он вальяжно развалился на стуле. Одна нога выглядывала из-под стола. С момента, как Линь Юхун зашла в кабинет, иностранец так и не открыл глаз. Очевидно, он спал, а его рот был слегка приоткрыт. Линь Юхун украдкой бросила на него взгляд. Он раздражал. Что это за человек? С какой стати он позволяет себе спать? Хорошо хоть не храпит и не пускает слюни.

Конечно, сначала Линь Юхун сдерживалась, как могла — в конце концов, она пришла на собеседование и не могла вести себя грубо по отношению к менеджеру. Остальные были серьезны и напряженно работали. Вопросы были довольно сложными, поэтому Линь Юхун нужно было сосредоточиться. Она пыталась сконцентрироваться, однако, следуя внезапному порыву, то и дело бросала взгляд на спящего иностранца. Линь Юхун не могла себя контролировать. Ее глаза словно примагнитились к этому… идиоту. Чем больше она смотрела, тем больше злилась. Каждый приступ гнева очищал ее мозг от всех полученных знаний. В итоге Линь Юхун не смогла ответить на два вопроса и получила ноль баллов.

Менеджер, с которым она разговаривала, начал терять терпение и напомнил, что если она не ответит на следующий вопрос, ее исключат из списка кандидатов. Это отрезвило Линь Юхун. Усилием воли она оторвала взгляд от иностранца, сосредоточилась на беседе и внимательно выслушала вопрос. Тема, о которой они говорили, была достаточно сложной и подразумевала высокий уровень профессиональных знаний. Но Линь Юхун ничего не могла с собой поделать. Она почти забыла, зачем пришла сюда и потому бесцеремонно заявила:

— Очень извиняюсь, но вопрос, который вы мне задали, построен некорректно.

Китайские менеджеры, кажется, никогда раньше не встречали таких кандидатов, как Линь Юхун — она казалась им заносчивой и невежественной. Конфликт поколений во всей красе — непонятно, кто кого должен был бояться. Поэтому они накинулись на Линь Юхун, бесперебойно повторяя:

— Пожалуйста, осознавайте свое положение. Помните, зачем вы пришли. В этом кабинете только у нас есть право задавать вопросы. Пожалуйста, отвечайте на них и воздержитесь от комментариев. Пожалуйста…

Можно ли сказать, что китайские менеджеры не имели права предъявлять Линь Юхун требования и разбрасываться своими «пожалуйста»? Конечно же, нет. Она пришла подать заявление о приеме на работу и пройти собеседование, а не проверять, как работают менеджеры и анализировать, как составлены вопросы. Однако пути назад уже не было. Спящий заморский гад раздражал ее, злил, выводил из себя. Она вскочила со стула, указала пальцем на спящего мужчину и, чеканя каждое слово, потребовала:

— Пожалуйста, разбудите его. В противном случае я не буду отвечать.

Менеджеры удивленно уставились на Линь Юхун. Удивление в их глазах сменилось смятением, а затем недоумением. Они не понимали, что происходит, что на уме у этой девушки, поэтому застыли, не зная, как решить сложившуюся ситуацию. На самом деле Линь Юхун знала: со стороны казалось, что она пришла не на собеседование, а чтобы поскандалить. Она любила и ненавидела Цзян Чунъяна, не чаяла в нем души и презирала. Все эти чувства ураганом проносились в ее сердце и сейчас бурей выливались наружу.

Она взывала к собственному рассудку, напоминая, что пришла на собеседование, но так и не смогла взять себя в руки. Огонь, бушевавший внутри, пробился наружу, уничтожая все на своем пути. Она никак не могла взять его под контроль и потому решила довериться порыву, продолжая сыпать обвинениями:

— Думаете, что раз ваша фамилия Лянь, раз в честь вас названо предприятие, значит, вам все можно? «Ляньцзи» — мелкая продовольственная компания, ничтожная капля в море китайского бизнеса. Для чего вы сюда пришли?

Менеджеры оцепенели. Один из них нерешительно сказал:

— Вы перегнули палку. Не стоит так пренебрежительно относиться к компании «Ляньцзи».

Второй сурово добавил:

— Вы чересчур увлеклись. Ваша забота — отвечать на наши вопросы. Точка.

Линь Юхун закипела от гнева. Она снова вскочила со стула и бесстрашно возразила:

— Я пришла сюда на собеседование, полагаясь только на собственные навыки и умения, и не собираюсь вас умолять и подлизываться. Один из вас совершенно не уважает кандидата и нагло спит во время собеседования. Я поражена вашими неоправданным высокомерием и безосновательной заносчивостью! Сомневаюсь, что вы представители «Ляньцзи», а не какой-то шарашкиной конторы.

Ярость Линь Юхун вышла из-под контроля. Не дожидаясь ответа на свою гневную тираду, Линь Юхун продолжила возмущаться:

— Допустим, этот иностранец не понимает китайского языка, но это не дает ему права спать на собеседовании. Это неуважение не только ко мне, но и к вам, сотрудникам компании, проверяющим знания кандидатов.

Китайские менеджеры были в шоке. Они беспомощно переглядывались, потеряв дар речи. Внезапно иностранец открыл глаза и сказал на беглом китайском:

— Почему вы сказали, что я сплю? Я не спал, а слушал, просто закрыл глаза. Мне не нужно на вас смотреть, достаточно слышать.

Иностранец и правда хорошо говорил на китайском. Линь Юхун была поражена до глубины души. По правде говоря, перед собеседованием она беспокоилась, что раз уж компания из Америки, значит, и вопросы будут задавать на английском. Она достаточно хорошо подготовилась к собеседованию на иностранном языке и была уверена в своих силах, но, к своему удивлению, обнаружила, что менеджеры по персоналу не говорили по-английски. Даже иностранец, что до этого сидел в углу с закрытыми глазами, очень хорошо говорил по-китайски, что оказалось для Линь Юхун полной неожиданностью.

От волнения в горле Линь Юхун застрял ком — ни проглотить, ни выплюнуть. Решив твердо стоять на своем, она продолжила:

— Предприятие, сотрудники которого не знают о важности взаимного уважения, не может называться хорошим. Не важно, насколько громкое у вас имя — я не куплю ни одного вашего продукта и никому не порекомендую. До свидания.

В отличие от Линь Юхун, иностранец сохранял спокойствие. Он широко улыбнулся, жестом предложил девушке сесть, достал из кипы бумаг, лежавших на столе, документы Линь Юхун и сказал:

— Итак, твоя фамилия Линь, а зовут Юхун. Здравствуй, маленькая Линь.

Линь Юхун незамедлительно ощетинилась:

— А вас как зовут?

Иностранец ответил:

— Меня зовут Мартин, но на китайском языке я называю себя одним иероглифом «Ма», что значит «лошадь». Поскольку я председатель совета директоров китайского отделения компании «Лянцзи» и, если кратко, занимаю должность президента, можете обращаться ко мне как «президент Ма»

Линь Юхун азартно заметила:

— О, так ваша фамилия Ма. Черт, я-то думала, что ваша фамилия Ян. Напомню: иероглиф «ян» означает «баран».

В этот момент менеджеры, пребывавшие в замешательстве, стали упрекать Линь Юхун, пытаясь поставить ее на место:

— Это председатель совета директоров китайского отделения компании «Ляньцзи». Пожалуйста, относитесь к нему с уважением. Пожалуйста, будьте вежливее. Пожалуйста, ведите себя благоразумно.

Их раболепное «пожалуйста» сидело у Линь Юхун в печенках, и ее совершенно не волновали наставления менеджеров, поэтому, вторя манере речи иностранца, она съязвила:

— Президент Ма, здравствуйте. Рада знакомству. Однако хочу напомнить, что сочетание вашей фамилии и должности, «президент Ма», на официальном языке Китая, путунхуа, звучит как «Ма дун», и потому созвучно слову «матун», что означает «унитаз». Вы же не хотите, чтобы Ма дун стал матуном? Настоятельно советую не называть меня «маленькая Линь». Вы же не хотите, чтобы я называла вас «маленький Ма»?

Президент Ма усмехнулся:

— Боюсь, по возрасту я уже не маленький. Можешь называть меня старый Ма.

Президент Ма и Линь Юхун вничью обменялись любезностями. Дальнейшая часть собеседования прошла без каких-либо проблем.

Президент Ма положил резюме Линь Юхун на стол и, похлопав по бумагам ладонью, сказал:

— Так, мне все ясно. Я не приму тебя на работу сотрудником отдела технологий контроля качества. Ты будешь председателем комплексного отдела.

Президент Ма сказал это так легко, словно ему не пришлось обдумывать принятое решение. Линь Юхун открыла рот от удивления. Другие менеджеры тоже пребывали в шоке — никто не понимал, как президент Ма решил доверить Линь Юхун такую ответственную должность. Сияя от удовольствия, президент Ма сказал:

— Так-так, кажется, тебе не совсем понятно, чем ты будешь заниматься. Объясню. Отдел контроля проверяет качество продуктов, только и всего. Комплексный отдел проверяет сотрудников, которые, в свою очередь, эффективно контролируют качество продуктов. Теперь понятно?

Постепенно Линь Юхун успокоилась. Она обдумывала сказанное ей этим чертовым иностранцем и, чтобы не остаться в дураках, спустя какое-то время с несвойственной ей осторожностью спросила:

— Вы, возможно, невнимательно ознакомились с моим резюме. В университете я училась на направлении, связанном с пищевой промышленностью. Вы же предлагаете мне управлять людьми и финансами, вести совместную деятельность с другими сотрудниками и работать с людскими ресурсами. Думаете, что вы легендарный Бо Лэ¹⁵?

Президент Ма спокойно, но не без высокомерия заметил:

— Конечно же, я легендарный Бо Лэ! Если бы я не был им, чем бы занимался в этом кабинете? Спал?

Линь Юхун бесцеремонно отрезала:

— Пф! Как же вы в наполовину сонном состоянии смогли обнаружить во мне талант? Да вы, судя по всему, настоящий профессионал в выявлении способных кандидатов. У вас есть скрытые суперсилы?

Президент Ма рассмеялся:

— Ха-ха-ха! Дело не в моих суперсилах, а в твоем характере. Он особенный! Чем? Ну как вы, китайцы, говорите, «если собака ловит мышей, значит, занимается не своими делами». Ты любишь лезть куда не следует. Ха-ха-ха!

Как только президент Ма разразился смехом, остальные менеджеры немного расслабились и тоже засмеялись. В душе Линь Юхун закипал гнев, но в то же время она терзалась в сомнениях, поскольку не совсем понимала, к чему клонил президент Ма — иностранец, который говорил на ее языке и бросался китайскими пословицами. Неужели он и правда так хорошо им владел? Или брякнул просто так, не зная, что пословица означает?

Линь Юхун подумала и ответила:

— Лезть куда не следует — любимое занятие американцев. У нас, китайцев, есть и другая поговорка: полицейские, что охраняют Тихий океан, должны заниматься только своими делами.

Президент Ма радостно хлопнул в ладоши:

— Верно! Верно! Хорошо сказано. Главное, чтобы каждый занимался тем, чем должен, и не совал свой нос туда, куда не следует. Тогда бы мир…

Линь Юхун остудила его пыл:

— Однако, старый Ма, вам не следует забывать, что вы в Китае. Сейчас вы — китайский президент Ма, а не американский Мартин, и потому вынуждены играть по правилам нашей страны. Если вы так любите пословицы, позвольте рассказать еще одну. Помните, что каждый расчищает снег перед своей дверью, не заботясь об инее на крыше соседа.

Президент Ма снова хлопнул в ладоши:

— А, так вот почему в Китае я никак не мог найти человека, который, как и ты, любит совать нос не в свое дело! Сегодня наконец-то нашел! Как же я могу тебя отпустить?

Линь Юхун еще не до конца осмыслила происходящее, как президент Ма добавил:

— Конечно, дело не только в том, что ты дотошна и любишь обращать внимание на мельчайшие детали, которые тебя совершенно не касаются, но и в том, что не умеешь читать по глазам.

Линь Юхун наконец-то поняла, за что можно ухватиться, и незамедлительно возразила:

— Старый Ма, вот вы и показали себя. Думаете, что раз уж вы хорошо говорите на китайском языке, значит, прекрасно разбираетесь в нашей культуре? Не умеющий читать по глазам не годится для работы в комплексном отделе. Оглянитесь по сторонам. В нашем огромном мире председателей комплексных отделов так много, что не сосчитать. Полагаете, все они не умеют читать по глазам? Думаете, что все они не умеют вертеться, чтобы выжить?

Президент Ма снова засмеялся:

— Сильная сторона твоего характера — уверенность в себе. Почему же вся она исчезла, когда мы заговорили о том, как важно читать людей по глазам?

Линь Юхун — девушка со взрывным характером. Даже в разговоре с изнеженным иностранцем она не желала сдаваться, а потому немедленно огрызнулась:

— Откуда вам знать, что я не уверена в себе? Хотите сказать, что ваши иностранные цветные глаза могут видеть меня насквозь?

Как старый конь борозды не испортит, так и старый Ма знал, как ответить девушке:

— На основании сказанного я могу сделать следующий вывод: твоей самоуверенности будет достаточно, чтобы эффективно работать на должности председателя комплексного отдела компании «Ляньцзи». Все, кто сейчас присутствует в этом кабинете, слышали о моем фирменном методе ведения разговоров с кандидатами. Я люблю нарочно дразнить людей. Ты, Линь Юхун, не промах, намеренно провоцируешь меня, а я охотно поддерживаю нашу беседу. Ха-ха-ха!

Китайские менеджеры обменялись озабоченными взглядами. Никто из них не понимал, почему президент Ма так себя ведет — его совершенно не раздражал кандидат, что вел себя крайне неуважительно и не знал элементарных правил приличия. Их смущало, что он не разозлился, не вышел из себя, но немедленно зачислил недостойного кандидата в штат и пообещал устроить на особо важную должность. К чему же это могло привести?

Линь Юхун не знала, что было в голове у президента Ма. Ее не волновали его идеи и дальнейшие последствия. Прямо сейчас судьба благоволила ей, и она не могла упускать шанс. Линь Юхун решила подчиниться, но не была бы собой, если бы не съязвила напоследок. Умение острить было у нее в крови, и она не могла контролировать себя. Даже когда настала пора создавать семью, быть терпеливой, нежной и снисходительной, Линь Юхун не могла удержаться от колкостей. Ехидно прищурившись, она сказала:

— Ого! Кажется, фамилия Ма вам не подходит. На мой взгляд, вам больше подошла бы фамилия Фань, что означает «рамки» и «ограничения».

Старый Ма снисходительно улыбнулся, понимая, к чему она клонит. В некотором смысле он был больше китайцем, чем сами китайцы. Президент Ма залился смехом и ответил:

— Ха-ха-ха! Если бы я носил фамилию Фань, меня звали бы Фань Цзянь, что иероглифами можно записать как «устаревшие ограничения». Компания «Ляньцзи» — одно из крупнейших предприятий в мире со славной репутацией. На огромном китайском рынке компания займет свою долю, опираясь на доверие со стороны народа и продукцию высочайшего качества. Компания будет расцветать с каждым днем, а ты, Линь Юхун, поможешь в этом.

Линь Юхун понимала, что сегодня на нее пролился дождь изобилия — работа в компании «Ляньцзи» сулила блестящие перспективы и прекрасное будущее. Прощай, Цзян Чунъян!

Долг обязывает идти до конца. Доблестный и честный Цзян Чунъян, что добровольно вернулся и уселся прямиком на жерло вулкана пищевой промышленности, должен был понимать, чем все закончится. Извержение началось.

Неужели его предсказание начало сбываться?

Не так давно отель «Цзиньхун», что находился под управлением компании «Цзиньдин», оказался замешан в неприятном инциденте. Традиционно после дня образования КНР следуют длинные выходные дни. Компания занималась организацией свадебных банкетов и значительно превысила установленный бюджет. Людей катастрофически не хватало, из-за чего она была вынуждена обратиться в магазин готовой еды и приобрести партию закусок-нарезок из говядины. Никто не ожидал, что в мясе окажется повышенное содержание нитратов, что вызовет массовое пищевое отравление. Почти сто человек тяжело заболели, один и вовсе умер.

Изначально считалось, что в инциденте виноват исключительно отель «Цзиньхун», но впоследствии выяснилось, что муниципальный отдел продовольственной безопасности и питания в преддверии дня образования КНР выборочно проверял различные предприятия, и отель стал одним из объектов. Руководил проверкой не кто иной, как Цзян Чунъян. Его жена, Юй Сяо, была помощником генерального директора отеля. Цзян Чунъян не смог уйти от ответственности. Несмотря на все варианты решения проблемы, в конечном итоге его отстранили от должности, а это не то же самое, что стандартное увольнение, поскольку такой сотрудник может легко возобновить работу в любом другом месте. Отстранение от должности — это конец карьеры. Иными словами, годы тяжелой работы мгновенно сводятся к нулю.

Взрывной характер Цзян Чунъяна не позволил бы ему дальше работать. Он не стал дожидаться, пока вышестоящие инстанции решат его судьбу, и сам при первой же возможности, подав заявлении об увольнении, бесследно исчез. Никаких известий от него не было.

Как только Линь Юхун услышала эту новость, ей показалось, что ее сердце выпотрошили и выбросили.

Слова, сказанные Цзян Чунъяном в тот день, до сих пор эхом отдаются в ее ушах: «Тот, кто работает в этой области, будет сидеть на жерле вулкана, что вот-вот взорвется… Боже мой, честное слово, я вернулся ради тебя, ради продовольственной и твоей безопасности!»

Линь Юхун больше не видела Цзян Чунъяна. Чжао Цзинцзы рассказала, что вскоре после того инцидента он развелся с Юй Сяо, а примерно через год она вышла замуж за Пу Цзяньцю — руководителя компании «Цзиньдин». Спустя год они развелись. Что за хаос творился в жизни Юй Сяо?

Линь Юхун казалось, что она отдалилась от самой себя, причем так сильно, что все стало казаться ей фальшью. Иногда, поговорив с Чжао Цзинцзы или Юй Сяо или же услышав слухи в кругах бывших однокурсников, она начинала думать, что у тех событий была тайная сторона. Это, однако, уже никак не проверишь. Да и ее саму совершенно не волновали дела минувших дней.

Работа в компании «Ляньцзи» стала новой страницей в жизни Линь Юхун. Все эти годы от Цзян Чунъяна не было ни слуху ни духу. Пустое сердце Линь Юхун наполнилось жизнью и счастьем. Проработав два года на должности председателя комплексного отдела, она стала вице-президентом. Никто не мог знать, что после того как Линь Юхун дорастет до этой должности, горе постучится и в двери компании «Ляньцзи».

Произошло извержение еще одного вулкана. Управляющий отдела закупок вступил в тайный сговор с зарубежным отделом маркетинга и импортировал большую партию зомби-мяса¹⁶. Конечно, компания «Лянь-цзи» не получила поставку, поскольку партия не прошла таможенный контроль, но информация об инциденте быстро попала в руки соперников, которые обнародовали новости и тем самым вызвали широкий общественный резонанс.

Заговор конкурентов, шумиха в СМИ и гнев масс продолжали нарастать, и конца этому не было видно. Инцидент с зомби-мясом породил другие, более абсурдные случаи. Клиенты начали искать корпоративные счета-фактуры, чтобы на законных основаниях осуществить возврат средств. Одни требовали, чтобы «Ляньцзи» компенсировала расходы на лечение, а другие подавали на компанию в суд, потому что их семьи распались из-за конфликтов, вызванных употреблением ее продуктов.

Даже старый Ма, который повидал в жизни многое, всякий раз молил небеса о помощи, когда читал неприятные комментарии, оскорбления и неслыханные обвинения и заявления. Он поднимал глаза к небу и глубоко вздыхал.

Дело зашло слишком далеко.

Несмотря на то что муниципалитет Наньчжоу в конце концов опубликовал всеобъемлющий отчет о расследовании инцидента, принял соответствующие решения относительно компании «Ляньцзи» и попытался восстановить ее доброе имя, люди не доверяли правительству. Отчет о расследовании и принятые решения не только не урегулировали ситуацию, но и навлекли беду на него.

Поскольку виновником инцидента был управляющий отдела закупок, а не само предприятие «Ляньцзи», на котором лежали лишь регулирующие функции, власти не требовали закрыть компанию, а лишь издали приказ о приостановке нн деятельности на две недели для урегулирования ситуации. Несмотря на это, президент Ма принял решение уйти и вынес себе самое суровое наказание. Так мыслят все иностранцы: никаких углов, только прямые линии.

Президент Ма всегда говорил, что компания стремится к прибыли и всячески охраняет свое доброе имя. Если репутации нанесен непоправимый урон, компания потеряет доход. Даже если речь идет о потере репутации и денег, это не значит, что нужно сходить с ума наравне со всем миром.

Но все буквально свихнулись.

И президент Ма тоже.

Никто из руководства «Ляньцзи» не понимал безумного решения президента Ма. На компанию обрушилась очередная волна недовольств. Можно сказать, что все яростные противники проклинали ее, потому что решение президента Ма оставляло без работы многих и многих людей. И правительство, и белые воротнички, и рабочие, и служащие, и магазины, задействованные в цепи поставок, их сотрудники и руководители боялись подобного исхода. Все словно обезумели.

Теории заговора, что распространяются в обществе, не имеют никакого значения, равно как и дурная слава, что тянется через весь интернет. Недовольство ограничивается несколькими ругательными словами, безумие сменяется успокоением. Главное — отсутствие санкций со стороны правительства и обнародование правдивых фактов, остальное не столь важно. Люди поговорят и забудут. Спустя несколько дней появился бы очередной повод для недовольств, но компания «Ляньцзи» осталась бы на рынке.

Все известные продовольственные компании попадают в подобные ситуации. Сегодня кто-то выпустит мармелад из обувной кожи, завтра — ветчинную колбасу с добавлением рактопамина¹⁷, послезавтра — лапшу быстрого приготовления с маслом, сделанным из канализационных отходов, и так далее и тому подобное. Далеко не все из-за подобного позора закрываются. Некоторые продолжают работать и даже производят больше, чем обычно.

Однако старый Ма так не думал. Ему не пришлось долго размышлять перед тем, как принять решение. Не важно, как быстро компания оплачивает налоги и есть ли у нее рабочие места для белых и синих воротничков¹⁸, ему все равно. Президент Ма твердо придерживается одного принципа: репутация превыше всего.

Если репутация лишает людей работы и средств к существованию, нужно ли упираться и пытаться спасти некогда доброе имя?

Никто не мог понять президента Ма.

Линь Юхун много лет проработала со старым Ма. Она стала понимать, как мыслят американцы, и потому осознавала, почему он принял такое решение. Характер президента Ма и принципы, которых он придерживался в бизнесе, ей тоже были понятны. Китайский филиал компании «Ляньцзи» закрыл свои двери.

Президент Ма, к счастью, не понес никаких убытков. Котировки А-ак-ций¹⁹ и направление японских свечей²⁰ на дневном графике торгов компании остались неизменными. «Старый Ма, возвращайся домой, живи как американец, говори на любимом английском! — думала Линь Юхун, — не спорю, на китайском ты говоришь очень хорошо, но рано или поздно Китай перестал бы быть твоим домом».

Линь Юхун было очень жаль. Она много раз оставалась без заработка, в этом году потеряла надежную работу, сейчас же лишилась выгодной должности.

Все, что было у Линь Юхун, оказалось уничтожено. Президент Ма дал ей неожиданный совет:

— Нет ничего страшного в том, что в Китае, допустим, даже нет «Ляньцзи». Главное — всегда оставайся собой.

Линь Юхун уцепилась за возможность съязвить:

— Вы неправильно построили предложение. Китайцы так не говорят.

Президент Ма почесал голову, он не хотел ничего понимать:

— Я что-то неправильно сказал? «Допустим, даже» можно использовать в этом предложении, поэтому все верно.

Линь Юхун объяснила:

— Нет, неверно. Нельзя говорить «допустим, даже нет „Ляньцзи“». Нужно сказать «уже нет „Ляньцзи“». «Допустим, даже» и «уже» — это разные временные отрезки. «Допустим, даже» говорит о гипотетическим будущем, а «уже» — о том, что случилось. «Ляньцзи» уже нет.

Заметив, что ее доводы не убедили старого Ма, Линь Юхун решительно заявила:

— Я помогу вам правильно составить предложение. Начните с «в Китае уже нет „Ляньцзи“».

Ее слова стали своего рода горько-сладкой пилюлей. Они попрощались навсегда.

Президент Ма ушел из ее жизни. Что ждало Линь Юхун в будущем? Разве можно найти целые яйца под опрокинувшимся гнездом? Однако дальнейшая история гласит, что вскоре после инцидента с зомби-мясом нашлись талантливые предприниматели, которые протянули Линь Юхун оливковую ветвь.

Как и сказал президент Ма, нет ничего страшного в том, что в Китае не стало «Ляньцзи». Главное, чтобы Линь Юхун оставалась собой.

Возможно, она и была тем самым целым яйцом, что не разбилось после падения?

Даже если и так, глядя вслед удаляющемуся президенту Ма, Линь Юхун испытывала светлую грусть и нежную привязанность. Все эти годы она и президент Ма бесконечно спорили друг с другом и язвили. Они были связаны, но не чувствами, а работой.

Линь Юхун наконец-то вернулась домой.

Конечно, после каждого рабочего дня в «Ляньцзи» она приходила к семье, но все это время ее сердце было далеко от дома.

Пришла осень. Дул легкий ветер. Линь Юхун собиралась домой и вдруг вспомнила, что вот так же много лет тому назад осенью она потянулась закрыть окно, обернулась и увидела Цзян Чунъяна, который, улыбаясь, стоял в дверях кабинета.

В глубине души она безудержно рыдала, но в действительности не проронила ни слезинки.

Примечания

11

Южный кабинет — дворцовый зал для работы членов Ханьлиньской академии.

12

Запретный город — это главный дворцовый комплекс китайских императоров начиная с династии Мин и до конца династии Цин.

13

Ревитализация в контексте урбанистики обозначает процесс воссоздания и оживления городского пространства. Основной принцип заключается в раскрытии новых возможностей старых территорий и построек.

14

«Куриный бульон для души» (англ. Chicken Soup for the Soul) — серия мотивационных историй, основанных на реальных событиях. Каждая книга включает в себя 101 рассказ или эссе.

15

Бо Лэ — человек, живший в период Чуньцю, который прославился тем, что мог определить коня, способного пробежать тысячу ли. Так называют людей, способных открывать таланты других.

16

Зомби-мясо — китайский интернет-термин, обозначающий замороженное много лет назад мясо без гарантии качества и безопасности. В Китай мясо, замороженное в 1970-1980-е годы прошлого века, ввозили из Вьетнама более двух десятков банд контрабандистов. Пользователи соцсетей назвали уникальные мясопродукты зомби-мясом — после размораживания оно сразу же начинает гнить.

17

Рактопамин — вещество, используемое как кормовая добавка для увеличения мышечной массы у свиней и крупного рогатого скота.

18

Синие воротнички — работники рабочего класса, как правило, занятые физическим трудом с почасовой оплатой. — Прим. ред.

19

А-акции — акции, котирующиеся в юанях на Шанхайской и Шэньчжэньской фондовых биржах.

20

Японские свечи — вид интервального графика и технический индикатор, применяемый главным образом для отображения изменений биржевых котировок акций, цен на сырье и т. д.