Черный ворон, рыжая ворона

Степанида Воск, 2022

Куда податься одинокой женщине, чтобы поправить пошатнувшееся здоровье? Однозначно, в бар. Ведь именно там можно отыскать партнера на несколько ночей. А то, что он не из этого мира и не собирается испаряться из размеренной жизни Иванны, так это мелочи по сравнению с другими новостями, свалившимися на ее голову. История не ванильная, местами жесткая. ХЭ в наличии. А так же: #очень откровенно #много секса #нецензурная брань #принуждение #беременность #НЕ девственница #переселение душ #опытная героиня Содержит нецензурную брань.

ГЛАВА 5

Я не была уверена, что правильно разобрала движения губ мужчины. Наверное, мне показалось.

— Карл? — с замиранием сердца спросила у застывшего надо мной человека. Его взгляд был направлен в одну точку, куда-то мимо меня.

А потом произошло что-то невообразимое, что трудно поддается объяснению. Лицо Карла, изменило свою мимику. Нет, оно не стало другим, просто в нем появилось нечто неуловимое, легко узнаваемое. До дрожи. До нескончаемой икоты.

–Ну, вот мы и встретились, Ива, — от удивления я замерла с открытым ртом. Ивой меня звал только один человек и то в состоянии крайне сильного душевного волнения. Тот, от которого у меня начинали дрожать колени, а зуб не попадал на зуб. Тот, от которого я думала, что избавилась навсегда.

— Алекс? — почувствовала, как ужас когтистой лапой проник в сердце. Мне сразу стало холодно, настолько, как будто я попала из жаркого лета в холодильную камеру.

— А ты думала, что рассталась со мной? — рассмеялся мужчина. — Ты глубоко ошибаешься, Ива. Я вернулся.

В следующий миг мои руки были зафиксированы на кровати над головой, а потом и вовсе перехвачены мужской ладонью. Так, что не дернуться.

— Алекс, это, правда, ты? — с замиранием спросила у мужчины, внешне ничем не напоминающего моего бывшего мужа. Но я, даже не спрашивая, могла дать ответ. Это был Алекс. Его появление я ощущала моментально. Мне даже не надо было гадать, хватало одного лишь мимолетного взгляда.

— Я, крошка. Я-а-а, — самодовольно ответили мне. — Ты рада меня видеть? — в интонациях Карла стали проскальзывать все больше до боли знакомых ноток. Вот только это совсем не радовало. Было бы гораздо лучше, если бы я никогда не встречалась с Алексом. Но жизнь рассудила иначе. От меня ничего не зависело.

Жуткую сторону натуры умершего мужа я не любила и боялась до умопомрачения.

Шизофрения.

Когда мы с Алешкой узнали этот диагноз, то были крайне шокированы. Как такое могло случиться в нашей благополучной семье? Как такое, вообще, могло случиться? Во всем я винила себя. А как иначе? Ведь именно из-за меня моей глупости мой добрый, мой любимый Леша решил попробовать наркотики. Кто-то из случайных друзей подсказал, где их можно взять, обещая улет от реальности. Улет после приема был и какой, а реальность превзошла все ожидания, но только не те ожидания, которые ждали. Как позже выяснилось та наркота, которую попробовал Леша, была некачественной и что самое ужасное, она была синтетической, созданной в лаборатории, без соблюдения технологии приготовления, а потому была грязной. И это вызвало побочные реакции.

Атака химии на организм Леши не прошла даром. Первой ласточкой была попытка суицида. Я буквально вытащила его из петли, когда случайно зашла в туалет, он уже практически задыхался в петле.

Дальше было длительное лечение, восстановление психического состояния. Мы думали, что все обошлось. Болезнь нас миновала. Но все оказалось не так. У Алексея началось раздвоение личности. Вот вроде бы он нормальный адекватный, любящий меня, муж, а буквально через мгновение в него как будто вселялся бес. Он мог нагрубить, ударить меня, оскорбить, связать крепко, если ему этого хотелось.

А я все терпела, терпела и любила, желая лаской и вниманием сгладить острые углы. Мы долго боялись признаться в существующей проблеме. Долго не шли к врачам за помощью, надеясь, что все пройдет, что все будет опять как раньше. Но все не прошло, а стало только хуже. Вторая личность в Алексее все чаще и чаще проявлялась, подчиняя под себя основную. Алешка сдавал позиции Алексу.

Со временем я четко могла видеть, кто из личностей присутствовал в моем муже: Алешка или Алекс. У них даже поведение разнилось, но лишь одно было общим, это любовь ко мне. Теплая, милая, всепрощающая со стороны Алешки и агрессивная, болезненная, все контролирующая со стороны Алекса.

А я?

Я любила Алексея таким, каким он был, с его двойственностью и перепадами настроения. Вначале мне даже немного нравилось, что муж может быть разным то тихим и добрым, то шумным и деспотичным. Но потом я все больше стала опасаться второй натуры Алексея, она начала меня частенько пугать. Но при этом я все равно не переставала любить мужа.

— Безумно, — вырвалось у меня в ответ.

— Я так скучал. Ты даже не представляешь, как я скучал, крошка, — в следующий момент в глазах Карла появилось выражение, свойственное лишь Алексу. Впрочем, я уже не сомневалась, кто со мной говорит. — Я никак не могу забыть твой запах и твой вкус. Крошка, ты знаешь какая ты на вкус? Сладкая, — по позвоночнику пронесся ледяной вихрь.

Мужчина склонился надо мной и лизнул щеку. Жадно. Протяжно. Я как будто вернулась в прошлое на несколько лет назад.

— Щекотно, — поежилась, вспоминая, чем обычно заканчивались подобного рода ласки.

— Смирно лежи. Столько лет не виделись и вдруг ей щекотно, — повысил голос Алекс.

Теперь я даже не сомневалась в том, что каким-то образом рядом оказался мой бывший муж. Алекс терпеть не мог, когда все делалось не так, как хочет он. От неповиновения его желаниям он буквально выходил из себя.

Хотя куда уже больше?

— Алекс, ты же знаешь, что я этого не люблю, — попыталась спокойно объяснить свое недовольство. Все же долгие годы самостоятельного проживания притупили чувство опасности. А зря.

Хлесткий удар по лицу вернул меня назад в прошлое. Голова мотнулась в сторону.

Было безумно обидно и больно. Ведь я уже отвыкла от подобного обращения. Думала, что оно никогда не повторится. Как же я ошибалась. Наивная дура.

— За что? — слезы брызнули из глаз, так же, как когда-то давно.

— Крошка, прости, прости, прости. Я не хотел. Это все ты. Зачем ты меня провоцируешь? Зачем? Ты же знаешь, что этого не надо делать, — мужчина склонился надо мной, чуть ли не упираясь носом в нос. — Сколько я раз тебе говорил «не надо так делать»? А ты все равно все делала по-своему. И вот результат.

Мужчина в упор смотрел на меня.

Было еще одно, что я не любила. При таком близком расстоянии я не видела всего лица, не могла определить настроение, различить эмоции. Алекс же, наоборот, получал удовольствие, разглядывая меня, будто под микроскопом. И как только мог что-то видеть?

Плакала я беззвучно. Слезы лились ручьем, затекая в ушные раковины. Спасибо, что прошедшие годы я не разучилась плакать тихо, а иначе бы получила еще раз по лицу. Алекс не любил женские рыдания. А вот на слезы смотрел сквозь пальцы. Хотя, я подозревала, что от их вида он получал эстетическое удовольствие. За время совместной жизни я научилась плакать красиво.

— Ты меня простила? — наученная горьким опытом, тут же кивнула, продолжая тихо страдать. Возвращение в прошлое было болезненным и неожиданным, я давно отпустила все плохое, но тут оно внезапно вернулось.

— Крошка, не надо. В слезах правды нет. Прекрати. Слышишь, прекрати, — прикрикнул мужчина. Угрожающие нотки заставили насторожиться. Столь быстрая смена настроения стала пугать еще больше, чем раньше. Похоже, что за прошедшие годы терпения у Алекса не прибавилось ни на йоту.

Слезы высохли так же быстро, как и начались. Рефлекс, выработанный давно, помог справиться с ситуацией безотказно.

— Вот, умница. Молодец. У меня не так много времени, чтобы ждать пока ты нарыдаешься в волю, — перед собой я видела погибшего мужа, его повадки, его желания.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросила у мужчины, насторожившись.

Его заявление не сулило мне ничего хорошего. Я спинным мозгом чувствовала подвох. Разве что не могла предвидеть, в чем он заключался.

— А ты как думаешь, крошка? — какая-то недобрая улыбка скользнула по губам Карла, хоть и принадлежала она Алексу.

Я замерла.

«Только не секс», — пронеслось в моей голове. Это было последнее, что я могла вынести.

И, словно слыша мои мысли, мужчина переместил свое тело таким образом, что вначале оказался надо мной, а после и вовсе накрыл сверху.

— Я так долго об этом мечтал, — хрюкнул от удовольствия Карл с сознанием Алекса. Мужское колено буквально ввинтилось между моими ногами, разводя их в стороны, за ним последовало другое. И если еще недавно я хотела секса, то сейчас мечтала оказаться в каком-нибудь месте подальше отсюда.

Одежда с Карла исчезла так же быстро, как и платье. Но исчезновение одежды меня меньше всего волновало. Я чувствовала кожей бедра обнаженную плоть, рвущуюся в бой. И это было плохо.

— Алекс, не надо, — взмолилась, надеясь разжалобить мужчину. Но было поздно, с меня уже срывали трусики, совершенно не заботясь о том, что ткань режет тело и делает больно. Наверняка на коже останутся красные отметины, если не раны.

Я ненавидела, когда меня вот так, без прелюдии брали, как уличную девку, не спрашивая желания, не интересуясь мнением.

— Надо, крошка, надо, — довольно оскалился Алекс, с наслаждением проникая в меня. Тело выгнулось дугой, протестуя против грубого вторжения. Сколько их было в прошлом? Я вряд ли бы все вспомнила. Время оказалось отличным лекарем, сгладив все нехорошее, что было в моей жизни. Я застонала, зная, что не стоит провоцировать агрессию со стороны мужчины, а то будет хуже. Алекс не любил, когда я сопротивлялась его воле.

— Хорошо. Как же хорошо, — услышала довольный голос.

Толчок. Еще толчок. Как же больно. А ведь недавно тело Карла доставляло мне небывалое удовольствие. Как же быстро все изменилось. Если бы я только знала, что все так будет.

По телу пробежала волна дрожи, но явно не от наслаждения. Стиснуть зубы можно, как можно и сдержать рвущийся с губ стон боли, вот только как отключить сознание? Как не чувствовать? Как сделать вид, что ничего не происходит, что все так и должно быть. Я не могла раньше, да и сейчас не обладала такими внутренними резервами. Сопротивляться было бесполезно, это только раззадоривало Алекса. Я это поняла давно. А без сопротивления он быстро кончал и переключался на что-то другое.

— Скажи, ты все еще любишь меня? — усердно работая тазом, спросил мужчина.

Ну, за что мне такое наказание? За что? И почему Алексу всякий раз во время секса хотелось узнать, что же я чувствую? От собственной неуверенности или от желания сделать еще больнее? Незадолго до его смерти я стала склоняться ко второму варианту.

— Почему ты молчишь? — требовательно спросил мужчина, толчки внутри тела становились с каждым разом все грубее и грубее.

Надо сказать, что он хочет. Надо выдать желаемое за действительность. Надо.

Но я не могла. Язык не поворачивался. Он как будто прилип к небу. За время самостоятельной жизни отвыкла говорить то, что от меня хотят, научившись жить так, как хотела я.

Алекс начал рычать от недовольства, причиняя мне невыносимую боль. Расслабиться, надо расслабиться, и тогда будет легче. Может быть, попытаться представлять хорошее? Но как? Если сознание заполняет боль.

Да когда же он кончит?

Сил лежать без движения, пытаясь расслабить тело, тогда когда оно напряжено, словно натянутая струна, уже практически не оставалось.

— Да сколько можно надо мной издеваться? — крик сорвался до того, как я успела осознать, что творю.

В тут же секунду мужская ладонь с силой сжала мое горло, да так сильно, что я стала задыхаться. Алекс всегда был быстр на расправу, если что не по его. Перед глазами начал меркнуть свет. Хрипы застревали где-то глубоко внутри, не находя выхода. Я забилась в конвульсиях, слыша сквозь пелену ускользающего сознания отборную брань, обращенную в мой адрес, вот только ответить не могла.

И, когда я уже практически отключалась, хватка мужчины внезапно ослабла. Мою шею отпустили так же резко, как и сдавили, а, кроме того, я почувствовала, что и руки оказались на свободе.

Глухой мужской стон, словно крик раненого животного, вспорол пространство комнаты, затерявшись в мягком ковре на полу.

— Ивашка, что он с тобой сделал? — крик-боль, сквозивший в каждом слове, выдернул меня из блаженного полузабытья, заставил очнуться и разобраться в происходящем вокруг. У меня как будто сняли пелену с глаз, разом очистив сознание.

Я распахнула глаза и в немом изумлении уставилась с черные омуты боли, с состраданием смотревших на меня.

— Ивашка, ты слышишь меня? — надо мной нависал все тот же мужчина, с которым я встретилась в баре несколько недель назад, вот только что-то неуловимое в знакомом облике буквально кричало, что внутри него уже совсем не Алекс.

С облегчением вздохнула.

Похоже, что я что-то упустила в процессе своей отключки.

Ивашка, так звал меня Лешка, когда болезнь еще не расщепила сознание мужа. Лешка, которого я любила больше жизни, с которым мечтала встретить свою старость, от которого хотела иметь детей. Лешка, с кем не удалось создать такую семью, которая виделась перед глазами в день свадьбы.

— Лешенька, это ты? — одними губами спросила у мужчины, надеясь, что он меня поймет.

— Да, моя красавица. Это я. Как же я мечтал все эти годы увидеть тебя, обнять, приласкать, — услышала горячечный шепот, сказанный с огромной любовью.

Судя по всему, не только у меня сдавило горло. Вот только мужчине слова давались с трудом от избытка чувств, а не от внешнего силового воздействия.

Я почувствовала, как мою ладошку сжали, а в следующий миг поднесли к губам и начали судорожно целовать. Я с трудом могла отдавать команды своему телу, пошевелить пальцами мне удалось с колоссальным трудом.

— Лешенька, — выдохнула, ощущая нежные и трепетные поцелуи на тыльной стороне руки. Было что-то странное в смене собственных чувств, проступавших на поверхность. Если еще некоторое время я словно замерла, заморозившись изнутри, то теперь стремительно оттаивала, желая, чтобы превращение из ледышки в огненную леди произошло как можно быстрее.

— Да, моя красавица. Да, моя девочка. Это я. Я вернулся. Я пришел к тебе, как и обещал. Ты же помнишь, что я тебе говорил — мы еще встретимся. И мы встретились, спустя долгие годы безвременья, когда тебя со мною не было. Я ждал. Я надеялся. Я мечтал. И моя мечта сбылась. Я с тобой. Ты рядом. Мы вместе, девочка моя. Как же это прекрасно, — бормотал мужчина губами Карла. Вот только, как и в прошлый раз, вместо Карла я видела совершенно другого человека. И это было настоящим счастьем.

— Леша, Лешенька, правда, это ты? Скажи, что ты? — мне нужны были подтверждения. И пусть мое сердце кричало, что это так, но разум, уже раз обжегшийся, требовал доказательств.

— Я. Я. Это точно я, — уверял меня мужчина, гладя по лицу.

Нежность, сквозившая в каждом жесте, была так знакома. Я помнила ее все годы одиночества. Я хранила ее, как зеницу ока.

— А помнишь, что ты мне сказал, когда мы с тобой первый раз поцеловались? — вспомнила давно забытый момент нашей совместной жизни.

— Что у меня кружится голова, выскакивает сердце и душа улетает в небеса, — без запинки произнес мужчина в ответ. — А еще на тебе тогда было голубое платье в мелкий горошек и такого же цвета ленточка. А ленточка почему-то постоянно соскальзывала с головы, а ты ее поправляла, при этом краснея, как красна девица. Я все время сжимал твою ладонь, желая подбодрить, но перестарался от избытка чувств, и у тебя потом на ней были красные отметины.

Я вспомнила тот день и от умиления заулыбалась, возвращаясь в мыслях назад в прошлое, словно села в машину времени и вновь стала юной и восторженной девочкой, в которую до беспамятства влюбился мальчишка с соседней улицы.

— Лешенька, это точно ты, — теперь я была уверена на все сто процентов. — Но как?

— Как такое могло произойти? Очень просто. Наш мир не настолько прост, как кажется. Когда я был рядом с тобой, то тоже думал, что не существует возможности вернуться. На самом деле возможность есть, — рассказывая, мужчина не переставал время от времени меня ласкать, успокаивая, изгоняя демонов.

— Так вернись ко мне. Прошу. Я не могу без тебя. Мне плохо, — с надрывом попросила Лешку. — Я страдаю, — сжала мужскую ладонь, надеясь убедить.

— Я бы и рад, вот только мне некуда возвращаться. Моей одежды уже нет, — услышала я грустные нотки в голосе.

— Как нет? Все есть. Она дома. Я ничего не выбрасывала. У меня все хранится в шкафу. Я даже маме не позволила прикоснуться к ней, — знала о чем говорю, ведь сама же ее паковала в коробки.

— Я знаю. Я все знаю. Но это не та одежда, — с сожалением произнес мужчина.

— А какая? Что ты имеешь в виду? — мысли заметались в голове.

— Я говорю про тело, которое погребли, — теперь мне стала понятна его грусть.

— Но ты же сейчас смог. Почему нельзя навсегда? — я хотела добавить, что ведь можно остаться даже в другом теле.

Идея возникла внезапно. Пусть Лешка останется в «одежде» Карла. Мне будет все равно. Внешность не главное. Я даже обрадовалась, что нашла выход из положения.

— Нет. Так нельзя. За этим очень строго следят и если обнаружат, то наказывают. А сейчас, так получилось. И это ненадолго, пока не истекут условия договора.

— Сколько? Сколько у нас есть времени? — я ухватила главное, то, что Лешка скоро покинет меня.

— Не знаю, может быть час, а может и того меньше, — Лешка никогда не скрывал от меня правды, какой бы она не была. Вот и сейчас не стал, хотя наверняка мог бы. Наверное. И я бы ему поверила. Я всегда ему верила и всегда прислушивалась к его мнению.

— Мало. Как же мало, — разочарованно произнесла в ответ.

— Ивашка, девочка моя, как бы я хотел, чтобы было все иначе, — боль сквозила в каждом слове моего любимого мужчины.

Я желала избавить его от любых страданий, вот только не знала как.

— Леша. Лешенька, милый. Ты даже не представляешь, как бы я хотела все изменить.

Раскрыла объятья, желая привлечь к себе любимого человека, с которым не виделась долгие годы. Мои губы сами нашли губы мужчины. И пусть они были по форме совершенно иными, нежели у того Лешки, которого я помнила сердцем. Ведь, не это главное. Главное, что его сознание, его внутренняя составляющая была со мной.

Лешка ответил на мой поцелуй, стоило нашим губам соприкоснуться. Нежность в каждом движении, радость от того, что мы снова вместе, пусть и на короткое время, заслонила все тяготы и горести, обрушившиеся на меня. Я снова была с любимым человеком, который дарил мне наслаждение. Я же желала вернуть ему сторицей то, что получала. Моя душа рвалась навстречу мужчине, она пела песню любви. Для нее было важно здесь и сейчас. Этот миг, который ни за что уже не повторится. И она впервые понимала, что завтра для нас может не наступить никогда.

— Ивашка, ласковая моя, нежная, как же я скучал, — оторвавшись от моих губ, произнес мужчина.

— Подари мне радость, — вновь потянулась, чтобы поцеловать. — Как жаль, что у нас с тобой так и не родились детки, — с затаенной болью прошептала, даже не надеясь быть услышанной. Ведь я прекрасно понимала, что никогда моей мечте уже не сбыться. Уже слишком поздно. Для всего поздно. Для нашей с Лешкой любви. Для наших отношений. Нашего счастья. А тем более наших детей.

Глупые мы были, когда были вместе. Нам казалось, что еще рано, что все еще будет, что дети нам будут только мешать. Любовь же придется делить на троих, а то и на четверых. А потом оказалось слишком поздно. Стало страшно, а вдруг шизофрения передастся малышу. И это в очередной раз остановило. А после и вовсе, оказалось, невозможно забеременеть, не имея партнера. И лишь спустя годы я поняла, что была слепа. Будь возможность отыграть время назад, я бы ни за что не отказалась от шанса стать матерью.

— Ивашка, нам так мало осталось. Я бы хотел запомнить эти мгновения навсегда, — меня наградили глубоким поцелуем, таким, какой мог достаться только от моего любимого мужчины.

— И я. Давай воплотим наши желания в жизнь, — ответила, перекатывая себя и мужчину на бок, а после и вовсе, оказываясь лежащей на нем.

— С удовольствием, — было ответом.

А дальше мы любили друг друга так, как не любили никогда ранее, отдавая себя до остатка, до самой последней капли, желая подарить партнеру всю ласку и нежность, имеющуюся внутри. За годы совместной жизни мы научились понимать друг друга с полувздоха, полувзгляда. И сейчас это никуда не делось, а, наоборот, позволило не растрачивать впустую оставшееся время. Движения рук, движения губ, все вплеталось в единую мелодию любви. Жар тел, дыхание в унисон, уверенно приближало к естественной развязке. Острое наслаждение, сменившее сильнейшее возбуждение, заставило закричать вначале меня, а после моего любимого мужчину. Наше удовольствие было полным и обоюдным, ведь мы знали, что нужно сделать, чтобы доставить наивысшее счастье другому партнеру.

— Ивашка, это было… это было волшебно, — выдохнул Алешка, устраивая меня на своей груди. Я слышала гулко и часто бьющееся сердце, и млела от удовольствия, совершенно не замечая, что лежащий рядом мужчина внешне совершенно не похож на моего мужа.

Сон сморил меня внезапно. Я даже не заметила, как это произошло. Вроде, мгновение назад я еще думала, а в следующий миг уже проваливалась в вязкий кисель забытья. И что самое удивительное, я понимала, что засыпаю, но ничего не могла с этим поделать.

— Спи, девочка. Спи, — слышала чей-то шепот. Вот только не могла разобрать, кому принадлежит голос.