Помор-хардкор

Алексей Полоротов

Несколько историй из жизни начинающего журналиста, который с головой окунается в грязный и порочный мир поморского андеграунда. Книга содержит нецензурную брань.

© Алексей Полоротов, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Иногда мир начинает говорить репликами из забытых фильмов и непрочитанных книг, отзываться в голове диалогами с людьми, которых не было. Радостью, которая улыбалась не мне. Смехом, который рвал барабанные перепонки. Если мне удастся подобрать правильное настроение и нужные слова, то — это будет мой лучший рассказ.

Описанные события реальны ровно настолько, насколько вы можете их придумать.

Со всеми героями я, так или иначе, знаком, раз уж они ожили в моей голове.

Мне не повезло изначально. Кому-то фартануло родиться в Сан-Франциско, кому-то в Сиэтле, кому-то в Нью-Йорке, кому-то в Калифорнии. Даже Пол и Джон родились в сраном Ливерпуле. В моем же городе умели только пить водку и воровать лес. Не самый перспективный город, прямо сказать. Это не то место, где рождаются рок-звезды. Это не страна грез. Это место, где нелегко стать крутым парнем.

Единственное, что я могу сказать про свой город: как только я начал соображать, я понял — отсюда надо сваливать. При первой возможности. Туда, где есть жизнь, а не ее иллюзия.

Это все из-за книг. Моими героями были бунтари. А мне просто хотелось быть как они.

Когда из газет я узнал, что анархисты — «плохие ребята», я заинтересовался анархизмом. После того, как моя мама сказала, что ненавидит рок-н-ролл, я накопил на свою первую рок-кассету и слушал ее на максимальной громкости. Я даже онанизм попробовал, после того, как услышал в телевизоре, что дрочить — это плохо. Но, все же, этим я решил не злоупотреблять, ведь настоящая девушка лучше, чем «ручная», как я позже выяснил.

До моего совершеннолетия случилось всего лишь два знаковых события, одинаково изменивших и сломавших мою жизнь. Причем, связь между ними была самая прямая. Как у матери и ребенка. Как у водки и похмелья.

Номер один: я влюбился. Мою герцогиню звали Тоня. Плохим парням, а я пытался быть именно таким, нельзя тонуть во внутреннем мире хороших девушек. НИ ЗА ЧТО. Можно тонуть в их вагинах, но ни за что — во внутреннем мире. Если ты на крючке, то лучше сразу делай харакири. Так или иначе, ты все равно отсосешь. У себя — в лучшем случае.

Номер два: я так и не свалил в город своей мечты. Тоню родители не отпустили в Питер, а я решил быть с ней и в горе, и в радости, и не-в-Питере. На тот момент это не казалось глупостью. У каждого ведь есть такие моменты в жизни, когда ты — бог. Вроде и не пил с удачей на брудершафт, но ощущение, что она на тебя явно запала — никуда не девается, причем, как будто бы обоснованно.

Петербург, СПб, Сэйнт Пи — для России это, то же самое, что Нью-Йорк для Америки, а может даже и круче, но я не свалил.

Разговоры с отцом были совсем непростыми в те времена.

— Дурачок, — говорил он, — у тебя сейчас есть реальный шанс пробиться и кем-то стать. Нельзя вот так взять и просрать все!

У меня было что-то типа таланта. Я неплохо складывал слова в предложения. И это нравилось людям.

Я был молод, безответственен, ослеплен удачей, влюблен и самовлюблен.

— Девки от тебя и так никуда не денутся, а ты сейчас себе жизнь ломаешь. Девушка не стоит того — говорил отец.

Я с ним согласился, но сделал по-своему. Уехал обучаться журналистике в Архангельск. Это столица Поморья, город холодных ветров и отмороженных людей.

Полный багаж надежд, желаний и грез о своем блэк-джэке, шлюхах и рок-н-ролле.

Именно после этого решения Удача, которая меня так любила, нашла себе кого-то поинтереснее и отвалила.

Но сначала ничто не предвещало бед. Суровая архангельская земля встретила меня солнечно и приветливо. С самого начала моей поморской жизни, там появился рок-н-ролл, которого мне так не хватало.