Сбор урожая

Стелла Фракта

Престарелый вампир, сумасшедшая ведьма, Дьявол и цыган-кулинар коротают время в старинном замке без интернета. Когда на пороге появляется загадочный странник в маске, их безмятежному уединению приходит конец.История про доверие и предательство, жажду познания истины, страх будущего и ответственность за свои деяния.

2

Рыжие черепа тыкв ощерились, выстроившись в ряд, как на подбор один уродливее другого. Художники по овощам из нас были никакие — и творения походили на монстров Франкенштейна, предназначенных скорее для защиты от злых духов (и от всего, что имело глаза), нежели для праздничного декора.

— Надо же, как можно испортить даже то, что уже, казалось бы, невозможно испортить, — хохотнул Дьявол, любуясь со стороны оранжевой армией голов.

Во внутреннем дворе замка, вдоль деревянной стены конюшен и кубов прессованного сена, в окружении беспокойного пламени факелов, они смотрелись максимально зловеще. Чернота ночи скрыла от нас все, что лежало за пределами замковых ворот, и аспидное, низкое небо будто дрожало, замыкаясь как купол пароварки.

— Зато летучие мыши, пролетая мимо, будут гадить от страха, удобряя землю, — пожала плечами я.

Воздух клубился облачками пара от дыхания, и я поежилась, поправляя накидку. Ветер усиливался, и пара свечей в тыквах уже погасла от резких порывов, накатывавших, словно волны прилива.

— Через час начнется гроза, — то ли в шутку, то ли всерьез, произнес Дьявол, разворачиваясь на пятках, устремляя остроконечную бороду в сторону тяжелых створок входных дверей. — Ставлю на то, что ни одна из них не уцелеет.

— Мышь или тыква?

— И то, и другое… Идем, иначе граф заскучает.

Оказалось, Владан нисколько не скучал в обществе молодого цыгана Йонаса, исполнявшего обязанности графского помощника — вопреки всей свободолюбивой натуре своего народа, — ибо графские цыгане, цыгане замка Черного Волка, пользовались особенной привилегией, оставаясь защищенными на землях владыки, получая практически беспрепятственно все блага местных жителей при любом случае — взять хоть те же тыквы, отданные в замок из близлежащей деревни в качестве дара (дани и пожертвования).

Йонас вовсю трудился над цыпленком с тыквенной кашей — с пряными травами и специями, — а граф, пусть и абсолютно не заинтересованный гастрономической стороной вопроса, наблюдал за кулинарным шедевром под тот самый праздничный плейлист, который играл из беспроводных музыкальных колонок в замковой кухне, раздаваясь эхом, минуя смежные с ней коридоры и комнаты.

— Я бы сейчас был не прочь транслировать онлайн наше занятие, — поделился он, когда мы с Дьяволом вошли в помещение. — Между прочим, у Йонаса уже двадцать тысяч подписчиков — и все они считают эту кухню родной!

— Нам не хватает вина, — подал голос цыган. — Для вкуса.

— Для аперитива, — отозвалась я с улыбкой. — Я принесу.

Графские погреба опять затянули меня надолго — я с удовольствием перечитывала этикетки и бережно протирала пыль с самых капризных образцов, не без труда доставленных в замок со всех уголков мира, — и когда я вернулась на поверхность из тихой обители винного гурмана с бутылкой Токайского — для себя и Йонаса, единственных, кто в замке пил алкоголь, — за неприступными стенами мрачной твердыни уже вовсю бушевал ураган.

Кое-где хлопали ставни и выл сквозняк, сполохи свечей тяжелых канделябров трепетали, рассеивая дрожащие, ажурные тени, и казалось, весь гнев стихий обрушился на затерянный в сердце Карпатских гор край.

Я не завидовала тому, кто в непогоду оказался сейчас в пути, без укрытия, без очага и горячей еды. Цыпленок с тыквой, продукт коллективного творчества, оказался потрясающе вкусным, и в полночь в обеденном зале, за огромным, похожим на театральные подмостки столом, с обоих торцов которого восседали граф Владан и мой друг Дьявол, мы втроем совершали торжественную трапезу.

Конечно, пищу употребляли только мы с Дьяволом, а владыка по обыкновению лишь составлял нам компанию, не обращая внимания на кристально чистые пустые тарелки, кубки для напитков и приборы… Однако никого из присутствующих это не смущало, и изысканный ужин в сопровождении занимательной беседы мог бы стать очередным из многих, обычным, привычным, если бы не протяжные, порой даже зловещие завывания ветра и хлеставший по замкнутым ставням ливень, заменивший нам фоновую музыку из плейлиста.

За мгновение до того, как концерт бури был прерван отчетливым стуком в тяжелые ставни замковых ворот, донесшимся по неведомым законам физики до нашего слуха сквозь какофонию звуков, старый граф, подобно зверю, повел носом — словно волк, почуявший добычу.

Я поймала этот взгляд, этот лихорадочный блеск черных глаз, эту на миг исказившую черты его лица натуру вампира, вечно голодного, вечно жаждущего крови.

Крови живого существа… Тот, кто в ураган пришел на порог графских владений, был непременно живым.

Безумным — раз в непогоду, в ночь, когда вся нечисть повылезала из своих нор и присоединилась к нашему торжеству, он осмелился покинуть дом, — но живым.

А еще я почувствовала — всем своим ведьминским нутром, — что тот, кто сейчас переступит черту, границу света и тени, непременно связан со мной.

Сердце пропустило удар, резонируя новым ритмом, новой мелодией, доступной к расшифровке ключом вселенской задумки, которую мне еще было не дано постигнуть.