Сбор урожая

Стелла Фракта

Престарелый вампир, сумасшедшая ведьма, Дьявол и цыган-кулинар коротают время в старинном замке без интернета. Когда на пороге появляется загадочный странник в маске, их безмятежному уединению приходит конец.История про доверие и предательство, жажду познания истины, страх будущего и ответственность за свои деяния.

6

— Так значит, вы тоже архитектор?

Вопрос Владана в прямолинейной форме призывал гостя начать свое повествование. Как только тот был приглашен к столу, граф сложил костлявые руки под подбородком и, не скрывая любопытства, таращился на него в ожидании.

Анж был спокоен — насколько вообще можно быть спокойным, когда на тебя уставился вампир, — и согласился отведать цыпленка с вином. Он уже успел переодеться из промокшего дорожного одеяния в свободного кроя рубашку и штаны, по фасону напоминающие восточные мотивы, а темные волосы уже почти высохли и лежали волнами на воротнике.

— Да, — довольно просто отвечал он, вероятно, сочтя «тоже» оговоркой. — Некоторое время назад я начал свое путешествие от границы Персии через Турцию и поднимался вдоль Карпатских гор… Я не мог устоять и задержался подольше. Быт и колорит местных земель поражает своим многообразием, а такой дивной природы с буйной растительностью я давно не встречал.

Он объяснил, как именно пролегал его путь, и что именно он искал в странствиях. Это было вырванной из контекста историей, которую мы смотрим не с первой серии… Путешествие из одной страны в другую, бегство не от людей или обстоятельств, а от себя.

Он не говорил конкретно, но я знала… Дворец для турецкого падишаха или Нижегородские ярмарки, зеленые дубравы Карпатских горных кряжей или золотые пески Персии — это всего лишь верхушка айсберга.

Пару раз за время рассказа Дьявол будто бы в согласии кивал, слыша невербальный мотив страждущего исследователя, нуждающегося в ответах на свои вопросы — о мире, о жизни и смерти, о себе.

Я молчала и пила вино, наблюдая через тыквенные черепа, как Анж на противоположной стороне стола перекладывает еду с места на место в тарелке, едва попробовав, однако похвалив кулинарные способности цыгана.

— Ужин выше всяких похвал, — заметил гость, откладывая приборы. — Однако я не могу не поинтересоваться, почему вопреки традиционной рецептуре в блюде нет ни лука, ни чеснока.

Мы с Владаном не сговариваясь скривились, а Дьявол не сдержал хохота, лицезрея наши мины искреннего отвращения и недоумевающую реакцию человека в маске.

— Дело в том, — пояснил он, — что ни Александра, ни граф на дух не переносят чеснок. Это их вкусовой каприз…

— Да, Йонасу пришлось приспособиться, чтобы нам угодить, — добавила я, невольно улыбаясь и демонстрируя клыки. — Но он и так прекрасно справляется. Но занятно, что вы заметили…

Гость, возможно, лишь во второй раз за ужин взглянул на меня: до этого его рассказ был адресован преимущественно владыке и Дьяволу.

— Вино тоже бесподобно, — произнес он, делая глоток из кубка; так, словно знал (или угадал), кому выразить благодарность. — У вас удивительно редкие вина в погребах, владыка.

Теперь янтарные очи Анжа были вновь устремлены на графа, и тот не скрыл досады от невозможности почувствовать вкус пищи и напитков, тепло огня или солнечного света, холод ледяного ливня или карпатского снега…

Челюсти старика сомкнулись, кисти с длинными ногтями-бритвами сжались в кулаки. Анж понятия не имел, как сейчас прошелся по грани.

— С некоторого времени я перестал различать вкусы, — после затянувшейся неприятной паузы посетовал граф, — для меня все превращается в пепел. Поэтому я вам завидую.

— Осложнения после ковида, — отозвалась я, пожимая плечами.

Я уже была достаточно пьяна, чтобы шутить над Владаном, который по-прежнему был настроен довольно скептически. Он неспроста расспрашивал архитектора, кто он… Ибо неестественная бледность, худоба, видящие в темноте глаза производили одно единственное впечатление: он точно не из мира живых.

Однако как нам всем удалось убедиться, человек в маске живее мертвецов: он ест, чувствует вкус пищи и вина, его сердце бьется в грудной клетке ровным и мелодичным ритмом, и в его облике вовсе нет ничего инфернального…

Скорее всего именно это и обескуражило Владана.

А еще то, что лишь у него, единственного из нас троих, при первой встрече с незнакомцем возник, казалось бы, уместный вопрос — зачем ему маска?

«У каждого свои причуды», — небрежно развела руками я, и оба мужчины в тот момент почему-то со мной согласились.