Хранитель Ардена

Софи Анри, 2023

Прошел год с тех пор, как Рэндалл и Аврора скрепили свой союз древним ритуалом, а их души стали единым целым. Но близится война, и Рэндалл, прощаясь с возлюбленной, уезжает в Восточное Королевство. Корабль терпит крушение, а Аврора получает весть о его смерти. Убитая горем княжна понимает, что в Ардене ей нужно быть сильной, чтобы защитить их сына – последнего потомка рода Корвин от паутины дворцовых интриг, и единственное, что помогает ей не сломаться – это перстень, чей свет таит в себе надежду. Тем временем Рэндалл выживает в крушении, но волей злого рока оказывается на Дальнем материке, где процветают жестокость и рабство. Здесь у него нет ни власти, ни друзей. Судьба играет душами Авроры и Рэндалла вновь, и исхода не знает никто. Сможет ли Хранитель Ардена найти дорогу домой?

Глава 7

Октябрь, 1135 г. со дня Разделения

Тристану казалось, что даже на поле боя солдаты не испытывали столько волнения и страха, сколько пережил он, в течение нескольких часов слушая беспрестанные крики и плач Джоанны. Весть о кончине Рэндалла отошла на второй план. Его ничто больше не волновало, кроме страданий любимой.

Слуги притащили в коридор два кресла, чтобы они с Уиллом могли сесть, но оба продолжали мерить шагами расстояние от двери Анны до лестницы.

Когда из комнаты донесся очередной душераздирающий крик, Уилл всхлипнул и, прислонившись лбом к стене, начал бить по ней кулаком.

— Чего ты здесь сопли распускаешь? — раздраженно рявкнул Тристан. — Иди к ней и будь рядом!

— Не положено ведь… По обычаям, мужчине нельзя присутствовать при родах жены…

Желание избить младшего брата с каждым проведенном в замке часом становилось все сильнее. Тристан поднялся с места и схватил Уилла за шкирку, потащив его к двери.

— Плевать бы я хотел на обычаи, если бы моя жена мучилась из-за родов. Ты нужен ей там. И не смей ныть при ней! — Тристан распахнул дверь и насильно затолкал в покои Уилла.

Он хотел увидеть Анну хотя бы на секунду, но ему помешала ширма, загораживающая кровать. Тристан закрыл дверь и устало привалился к стене. Выпитое вино и бурная ночь без сна давали о себе знать, и он с трудом терпел ужасную головную боль и тошноту. Крики Анны становились все громче и болезненнее, и ему казалось, что прошла целая вечность, прежде чем комнату огласил детский плач.

«Все закончилось, — с облегчением подумал Тристан. — Ее мучения закончились».

Спустя несколько минут из покоев вышел взъерошенный Уилл. Его лицо было бледнее полотна, а взгляд такой напуганный, будто на его глазах только что расчленили живого человека.

— Как леди Джоанна? — нетерпеливо спросил Тристан.

— Там… так много крови… и запах, и ребенок… — Уилл нес какую-то несвязную чушь, и Тристан тихо выругался.

«Много крови — это ведь нормально при родах?» — мысленно задался он вопросом, когда из покоев вышла повитуха с белым свертком в руках.

— Поздравляю с рождением наследника, Ваше Высочество! — тихо сказала она, и Уилл неумело взял его на руки.

Тристан только сейчас осознал, что даже не поинтересовался у брата, кто родился.

Значит, мальчик.

— Как себя чувствует леди Джоанна? — спросил он повитуху таким равнодушным тоном, словно вел беседу о погоде.

Женщина бросила на него напряженный взгляд. Ее передник был весь в крови, как будто она не роды принимала, а резала скот, и у Тристана появилось нехорошее предчувствие.

— Она хочет поговорить с вами наедине, Ваше Высочество.

— Со мной? — удивленно переспросил Тристан, чувствуя на себе взгляд Уилла.

— Да, с Вами, принц Тристан.

Тристан с колотящимся от волнения сердцем переступил через порог комнаты, и в нос ударил едкий запах пота и крови. Каждый шаг отдавался в груди свинцовой тяжестью. Когда он обошел ширму, его горло сдавил спазм.

Анна лежала на постели, укрытая чистым одеялом. Ее живот стал непривычно плоским, а ее лицо… Она выглядела как восковая кукла с зеленовато-желтой кожей и почти белыми губами, искусанными в кровь.

— Анна, — с болью прошептал он.

— Тристан… — Ее голос был слабее шелеста листвы.

Он на негнущихся ногах подошел к ней и отодвинул одеяло, чтобы сесть на кровать. Но то, что открылось его взору, повергло Тристана в ужас.

Вся простыня была испачкана кровью.

У него ушло несколько секунд, чтобы совладать с эмоциями и не показывать Анне страха за нее. Он осторожно присел на край кровати, стараясь не потревожить ее.

— Как ты себя чувствуешь? Без огромного живота ты выглядишь гораздо лучше, — сказал он в привычной язвительной манере, давясь собственным слезами.

— Чувствую… облегчение… — с трудом проговорила Анна.

— Я рад, что все закончилось. Ты родила настоящего воина, повитуха вынесла Уиллу такой огромный сверток. Я подумал, что там теленок, а не человеческий младенец.

Тристан сжал ледяную ладонь Анны, и она едва ощутимо стиснула его руку в ответ. Ему хотелось рыдать от осознания происходящего, но он отказывался в это верить. Чувствовал, как отчаяние и обреченность заполняют все пространство комнаты, лишая его кислорода.

— Ты был прав тогда…

— Насчет чего?

— Помнишь, ты говорил… — Анна тяжело сглотнула и закрыла глаза. Ее веки были воспаленными и красными. — Говорил, что я забуду про все муки, когда рожу ребенка и обязательно его полюблю. Так и случилось.

— Ну вот видишь, а ты переживала, что будешь ужасной матерью.

Ее губы тронула еле заметная улыбка.

— Он такой хорошенький.

Тристан отвернулся к окну, чтобы собрать остатки воли и самообладания и не расклеиться перед Анной.

— Это все потому, что он похож на тебя, — без тени стыда соврал Тристан. — Будь он похож на моего братца, был бы отвратительным, вечно плачущим, капризным младенцем.

Она усмехнулась. Вернее, еле слышно вздохнула, приподняв уголок губ.

— Ты его видел?

— Да, — снова соврал Тристан. — Твой сын очарователен.

Анна пристально посмотрела на него, и Тристану на мгновение показалось, что на него смотрит Рэндалл. Воспоминание о сводном брате отозвалось болью в груди.

— Позаботься о них, Тристан…

— Что?..

— Позаботься о них… о Уилле и маленьком Рэндалле. Уилл… он не справится с горем в одиночку, прошу, будь рядом.

Тристан упрямо покачал головой, сильнее сжимая ее руку.

— Анна, что ты такое говоришь?

По ее щекам покатились слезы, и она судорожно всхлипнула.

Тристан придвинулся ближе и прижался губами к ее щеке, стирая соленую влагу.

— Анна, крепись, ты обязательно пойдешь на поправку, вот увидишь.

Она покачала головой. Ее кожа была холодной и липкой от пота, но Тристан продолжал покрывать ее щеки и лоб нежными поцелуями, пытаясь насытиться приятным теплом, которое покидало ее тело с каждой секундой.

— Ты обещаешь мне, Тристан? — спросила Анна еще тише.

Он немного отстранился и обхватил ее лицо ладонями.

— Анна, пожалуйста, не надо.

— Обещай…

Тристан с трудом проглотил слезы и тихо ответил:

— Обещаю.

— Помнишь ту ночь в саду перед свадьбой?

— Помню. — У Тристана даже не хватало сил строить длинные предложения, а горло жгло от подступивших слез.

— Я просила тебя не прятать от людей красоту своей души… Обещай мне, что найдешь в себе силы справиться. Ты сможешь, ты сильный.

Тристан покачал головой, прикусив щеку. Ни черта он не сильный. Он готов был сейчас разрыдаться как малое дитя.

— Умоляю, обещай!

Еще больше слез покатилось из ее глаз.

— Хорошо, обещаю.

Анна с облегчением вздохнула и прикрыла глаза. На короткий миг Тристану показалось, что ей стало лучше, но потом она приподняла трясущуюся как при лихорадке руку, и он понял, что это была лишь его иллюзия. Она потянула за цепочку на шее и выудила из-под сорочки медальон. Тот самый медальон с выгравированными на нем ландышами, который он подарил ей на свадьбу.

— Пусть это останется у тебя в память обо мне. — Анна вложила медальон в его руку.

— Надеюсь, там не портрет Уилла? — спросил он, выдавив из себя ухмылку.

Она тоже слегка улыбнулась.

— Нет, посмотри.

Тристан открыл медальон и судорожно всхлипнул.

Засушенный бутон ландыша. Негласный символ их запретной любви.

Эта была последняя капля.

Он снова наклонился к Анне и прикоснулся к ее губам в трепетном, едва чувственном поцелуе.

— Я люблю тебя, Джоанна.

— И я тебя люблю, — ответила она дрожащим от слез голосом. — Береги себя.

Тристан больше не мог сдерживаться, и одинокая слеза спустилась по его щеке.

— Не оставляй меня, Анна, умоляю.

— Так надо… — Она коснулась нежными пальцами его волос. — Позови Уилла, я должна попрощаться.

Тристану казалось, что над его головой был занесен меч и уже совсем скоро холодная сталь обрушится на шею. Он поцеловал Анну еще раз и, не оборачиваясь, направился к выходу. Перед дверью он вытер слезы и поправил растрепавшиеся волосы.

В коридоре толпились слуги и несколько советников Уилла. Сам Уилл сидел в кресле и неловко баюкал в руках младенца.

Даже не взглянув на отвратительно белый сверток, Тристан обратился к брату:

— Уилл, тебя ждет Анна.

Уилл встрепенулся и взглядом попросил служанку забрать ребенка.

— Как она? Зачем она тебя звала? — сыпал он вопросами, поднимаясь с кресла.

— Иди же! — прикрикнул Тристан и устало рухнул в освободившееся кресло.

Он неподвижно просидел около пятнадцати минут, сжимая в руках медальон, прежде чем услышал оглушительный вопль, будто кто-то подстрелил дикого зверя. Осознание затопило его беспросветной тьмой и горем. Ему хотелось сбежать, спрыгнуть с крыши или утопиться в море — что угодно, лишь бы не слышать этот вопль и не чувствовать зияющую дыру в сердце, которая образовалась с уходом Анны.

Его светлая, любимая Анна…

Он хотел отправиться за ней на тот свет, но не мог. Он обещал.

Тристан открыл глаза.

Лорды-советники о чем-то перешептывались, стоя у окна, понурив головы, а служанки тихо шмыгали носами и утирали глаза платками. Кэрол, личная служанка Анны, куда-то ушла вместе с ребенком.

Тристан поднялся с кресла и твердой походкой двинулся в комнату.

Уилл продолжал истошно кричать, стоя на коленях перед кроватью Анны и сжимая ее руку.

В первую секунду Тристану хотелось наорать на брата, сказать, чтобы не сжимал хрупкое запястье так сильно, ведь Анне будет больно. Но потом он понял, что она больше не чувствует боли.

Она ушла.

Тристан подошел к кровати и заставил себя посмотреть на Анну. Она лежала, чуть склонив голову набок и положив свободную руку на плоский живот поверх одеяла. Ее неподвижные глаза были устремлены сквозь окно на синеву неба. Ему казалось, что она вот-вот моргнет, повернется к нему, одарив ласковой, теплой как весеннее солнце улыбкой, и скажет, что с ней все хорошо. Но Анна продолжала смотреть в небо, а ее взгляд становился все более пустым и холодным, будто последние крупицы ее светлой души покидали бренное тело.

Слегка подрагивающей рукой Тристан закрыл ее глаза, после чего подошел к рыдающему Уиллу и опустился перед ним на корточки. Он аккуратно высвободил хладеющую руку Анны и прижал его голову к своему плечу, крепко обняв.

— Крепись, брат, ты должен быть сильным ради нее и вашего сына.