Идеальный враг

Соренс Грейс, 2023

Что может быть больнее ненависти сокурсников в университете? Лишь ненависть человека, которого я должна называть отцом! Что может быть хуже обучения в элитной, набитой до верха надменными студентами университета? Лишь то, что главным предметом насмешек и травли стала я, Анабель Стайрос. Что может быть хуже того, что главный плейбой и по совместительству самый мерзкий и бессердечный тиран, зациклен на том, чтобы усилить мои страдания? Лишь то, что наши стычки доставляют мне удовольствие.Мой путь только начинается, и изо дня в день мне предстоит выбор. Какой он будет?

Глава 1

Результат первой игры — это еще не показатель.

Анабель

— Сколько можно постоянно вести себя как избалованный ребёнок пяти лет? — голос в гостиной заставляет меня остановиться на полпути. Опустив ладошку на лестничные перила с силой, сжимаю её. Владелец голоса рассержен, а это означает одно, что сейчас лучше не попадаться ему на глаза.

— Байрон, ты слишком строг с Аной, она очень чувствительна, а поддержка отца не помешала бы…

Не успевает мама договорить, как по комнате раздаётся сильный и резкий хлопок, по всей видимости, удар рукой о стол.

— Не смей, не смей этого делать! — злость пропитана в каждом слове, а по воздуху разносится яд, заставляющий чаще, хватать кислород ртом.

— Но дочь…

— Заткнись! — ещё один удар, но уже звонкий, а после приглушённое оханье, Байрон ударил маму по лицу.

Первое, что у меня возникает, желание оказаться рядом с ней, обнять. После врезать надменному и отвратительному человеку, так чтобы боль, обида, разочарование, злость лавиной обрушилась на голову этому мерзкому человеку, с которым по волю судьбы мне приходится жить под одной крышей, дышать одним воздухом и терпеть его присутствие рядом.

— Никогда слышишь, никогда не смей называть это отрепье дочерью, тем более моей! У меня есть только одна дочь, поняла!

Далее следует гробовая тишина, несколько секунд всё словно застыло, а после тяжёлой поступью Байрон Стайрос покидает гостиную, ставя жирную точку в сегодняшнем разговоре сильным хлопком двери.

Мама стоит спиной ко мне, а взгляд её направлен в приоткрытое окно. Как же безмятежна, и спокойно она сейчас выглядит. Аккуратно собранные волосы в толстую косу, лёгкое платье голубого оттенка обволакивает её хрупкую фигуру, а руки сцеплены за спиной. Вся эта картина выглядеть идеально, за исключением того, что пальцы рук она безостановочно сгибает, сжимает.

— Мамочка… — шепчу подходя. Моё сердце не устаёт обливаться кровью при виде того, как этот монстр мучить её, — Мам!

— Да милая, уже готова? — руки расцепив она быстро смахивает, по всей видимости, с щёк слезы, — Завтрак готов, правда, Белла не вернулась ещё, да и папа…

— Мам! — вновь зову, после разворачиваю её к себе, глаза блестят, на правой щеке горит алым след от пощёчины. — Не нужно делать вид, что всё нормально, я прекрасно слышала, этот ублюдок снова поднял на тебя руку!

— Ана, детка, — ласково проводит ладонью по моим волосам, всего десять минут назад я заплетала их в косу, но из — за того, что они непослушные, причёской уже назвать нельзя.

— Это твой папа, мой муж, не нужно так выражаться. Бывает так, что случаются невесёлые дни, сегодня именно такой, к тому же молодой девушке не к лицу такие словечки!

— Ты не должна это терпеть! — отрицаю, немного отстраняясь от мамы. Меня бесит то, что она постоянно находит тысячи отговорок тому, почему Байрон так себя ведёт. — Это уже далеко зашло, а то, что Байрон меня ненавидит, для меня это не секрет!

— Анабель, ты не должна так говорить! — мама всё ещё продолжает защищает своего мужа, пытаясь меня переубедить, но это так глупо и смешно, что я лишь фыркаю, проходя к столу, — Ана…

В это время открывается входная дверь и на пороге появляется Изабель в чёрных велосипедках и топе, на шее свисают наушники, а по её возбуждённому виду понятно, что сестра вернулась с пробежки.

— Всем привет! — не замечая наших растерянных взглядов, она проходит к холодильнику. Достав оттуда бутылочку воды, Изабель делает несколько жадных глотков, снова смотрит на нас, — Эй, вы чего такие перепуганные, где папа?

— Это, милая, он ушёл… — поспешно тараторит мама, с её лица исчез испуг, она вновь привычная мама. — Да, он ушёл уже на работу!

— Понятно, понятно! — качая головой произносит Белла, запихивая в рот кусок ветчины, — А ты чего молчишь, завтракала?

— Не успела, — пытаясь скрыть свою раздражительность и злость. Изабель не виновата, что меня ненавидит Байрон Стайрос. Да и вообще, у сестры некая суперспособность в упор не замечать, что твориться в этом доме и какой же ублюдок — её папаша!

Моя мама, Лилит Эмирсон выросла в прекрасной семье. Дедушка и бабушка очень любили её и оберегали, но вот такая забота с ними и Лили сыграла злую шутку. То ли от навязчивой заботы и отекания, либо оттого что для юной Лилит мир казался безопасным и дружелюбным она встретила и полюбила Байрона Стайроса, на то время обычного студента подающий огромные надежды.

Ей пятнадцать, ему девятнадцать. Юность, максимализм и гормоны сыграли все, и через год на свет появилась крошка Изабель, моя сестра, плод сумасшедших чувств и полнейшей безответственности. Но к общему удивлению, даже несмотря на то, что Байрон относился строго с Лилит, они прожили первый год в любви и согласии, что не сказать о последующих.

Через какое-то время ситуация дошла до пика. Нехватка денег, осознание того, что оба не готовы к взрослой жизни, а ответственность вбила приличный такой клин в семейный лад.

Каждодневные скандалы, ругань, драки всё это стало обыденной рутиной в их семье, пока моя дорогая мамочка решила это прекратить. В одно прекрасное утро Лилит собрав небольшой чемодан и забрав Изабель, сбежала от законного супруга, деспота и тирана.

Но Байрон Стайрос не был согласен с таким исходом, и в течение года искал сбежавшую семью, и ему в итоге удалось. Байрон нашёл Лилит и Беллу в Болгарии, у местного фермера, ныне моего покойного отца, с которым мне не было суждено познакомиться.

Да, Лилит забеременела от мужчины, которого знала меньше года, но так сильно влюбилась в заботливого, доброго, дарящего безопасность мужчину. Стефан был старше мамы на десять лет, но это не помешало им понять и полюбить друг друга.

Байрон появился внезапно, разъярённый, призывая маму одуматься и вернуться, но Стефан не позволил, за что и поплатился.

Один выстрел и его безжизненное тело рухнуло на тротуарную плитку, возле огромной корзины с яблоками, которые каких-то десять минут назад они вместе с Лилит собирали, пели песни и клялись в любви.

Байрон забрал Лилит и дочь, его даже не остановило то, что вместе с семьёй он забрал плод любви двух людей, Стефана и Лилит, ему было наплевать, так как он одержим идеей причинять боль всем, забирая надежду и любовь.

Через несколько месяцев появилась я, плод настоящей любви и объект ненависти, напоминание того, что слабости и неприменения обитают в этом доме.

Эту историю я знала с самого детства, как и то, что Байрон всей душой ненавидит меня, да и он, не уставая, мне практически ежедневно об этом напоминать. К слову, его чувства взаимны, я также испытываю неотъемлемую и жгучую злость к этому отвратительному человеку.

У нас с сестрой несущественная разница в возрасте, которую я практически не замечаю, каких-то два года, но мы прекрасно понимаем друг друга, словно близнецы. Чувствовали настроения, даже иногда, и физическая боль передавалась нам в пространстве, но вот внешне природа разбросала нас по разным сторонам. Она высокая, светло-русая красавица, с изумительно правильными и прекрасными чертами лица никогда не оставалась в тени. Её небесно-голубые глаза, походили на полуденное ясное небо, такие добрые и притягательные, что не хотелось оторвать взор, а любоваться и любоваться. Веснушки, рассыпанные на щеках и носу, лишь доказывали, насколько матушка, природа влюблена в Изабелу.

Каждое движение, каждая улыбка настолько грациозны, что иногда я задумывалась, что моя сестра что — то совершенно нездешнее, словно присланная нам на землю, из какой — то неведомой стороны, где царит любовь и покой. Но всё же была одна деталь, которая возвращала меня с небес на землю, и это неповторимый взгляд, доставшийся сестре Байрона, немного прищуренный, с искоркой, цепкий, иногда пытливый, словно что-то подозревает или затевает.

Знаю, да и много раз слышала от него, как он гордится тем, что его Белла переняла его манеры, что глаза, это их семейная чуть ли не реликвия. А меня это коробила, но не оттого, что самый близкий для меня человек, имеет общее, с дьяволом воплоти, я просто не хотела даже позволять себе думать о том, что Изабела хоть в чем — то может походить на него.

Я же, напротив — противоположность ей, волосы прямые и тёмно-русые, которые постоянно выбивались из любых причёсок, которые я сооружала на голове. Глаза карие, практически чёрные, безжизненные, в которых читалось практически ничего, мне удавалось производить впечатление ёжика, который закрывается от мира колючками. Стоя у зеркала и рассматривая своё лицо, все больше приходила к выводу, что кроме, как обыкновенное, я не могла его назвать. Я была тенью, обыкновенной тенью своей прекрасной сестры, не похожая ни на кого, ни на деспота Байрона, ни на мученицу мать, словно сама по себе.

Закончив этот завтрак, который напоминал минуту молчания, так как ни мама ни я не желали разговаривать после того, что случилось, а Белла всё время переписывалась в телефоне, изредка бросая на нас вопросительные взгляды, да в отличии о меня в колледже Белла популярна, у неё есть куча друзей и воздыхателей, что не сказать обо мне.

— Ана, детка, ну что случилось? — спросила мама, когда я стояла возле посудомойки, скрывая грязную посуду, обняв за плечи.

— Мы кажеться, всё обсудили, нет? — злость всё ещё согревает меня, и непонимание, но матери словно память отшибает каждые пять секунд. Вот её бьёт Байрон, а вот она уже стоит, улыбаясь, машет нам вслед.

— Анабель, милая моя девочка, пожалуйста, не воспринимай всё так близко к сердцу! — попытки исправить испорченный завтрак увенчиваются провалом.

— Мама, всё нормально, проехали! — вздохнула и обняла её, мне было неприятно смотреть, как моя мама расстраивается, и это даже перевешивает то, что я зла на неё. — Я всё знаю!

Обхожу свою машину, плюхаюсь на водительское сиденье, Белла у же расположилась на пассажирском, достав блеск, красит ими губу.

— Готова? — как только машина приветственно рыкнула, Белла спрашивает меня.

— А у меня есть выбор? Дай подумать, — зависаю на несколько секунд, делая вид, что у меня серьёзный мыслительный процесс, — Ах да, у меня нет выбора! — Давай, поехали, а то опоздаем! — фыркает она, закрывая козырёк с маленьким зеркальцем.

Университет находился в тысячи миль от дома, на закрытой территории, где мы находились с понедельника по пятницу, а на выходные возвращались домой. Такой распорядок меня не смущал, даже, наоборот, радовал, так как я могла целых пять дней не сталкиваться с Байроном, но очень скучала по маме и была в режиме ожидания, что вот-вот откуда-нибудь прилетит.