Идеальный враг

Соренс Грейс, 2023

Что может быть больнее ненависти сокурсников в университете? Лишь ненависть человека, которого я должна называть отцом! Что может быть хуже обучения в элитной, набитой до верха надменными студентами университета? Лишь то, что главным предметом насмешек и травли стала я, Анабель Стайрос. Что может быть хуже того, что главный плейбой и по совместительству самый мерзкий и бессердечный тиран, зациклен на том, чтобы усилить мои страдания? Лишь то, что наши стычки доставляют мне удовольствие.Мой путь только начинается, и изо дня в день мне предстоит выбор. Какой он будет?

Глава 2

Анабель

Меня не любил такое ощущение весь университет, с персоналом и самими его постройками.

На территории располагалось несколько кампусов, разбитых по факультетам, на территории каждого кампуса зоны, где была мужская и женская часть. Я жила в северной части, кампус-север, незатейливо гласила табличка у тропинки ведущую на территорию. Тут собрались студенту факультетов управления, бизнеса, менеджмента и юриспруденции, самая большая часть приходилось на север, видимо, в соединённых штатах Америки был дефицит всей нечисти под названием менеджеры и банкиры.

На юге расположились факультеты психологии, педагогике, медицины и биоинженерия, Белла входила в их число, её факультет был самым престижным, так как биоинженеры славились выпускниками по всему миру гениальными и известными. Запад занял спортивный факультет и военная кафедра, преимущественно в западных числились парни, тем самым их кампус был самым шумным, славясь грандиозными вечеринками. Восточная часть была занята обслуживающим персоналом, преподавательским составом, и практически не вызывал интереса у студентов.

В центре расположимся сам университет, с тремя зданиями, остроконечными, больше похожими на башню, соединёнными на втором и третьем этажах между собой туннельными проходами. Они представляли собой стеклянные коридоры, в которых на переменах толпились студенты.

Двор университета был самым любимым для меня, вокруг располагались беседки и скамьи, затерявшиеся среди огромных величественных деревьев и кустистой растительностью. В тёплое время года буйство красок поражало, а беседки с полукруглыми каркасами оплетала вьющаяся роза, различных оттенков, заполняя ароматом всё вокруг.

Парковка заполнена различными марками машин, тут можно было отыскать Порше и ламбарджине соседствующую с небольшими пикапами и старенькими моделями, наподобие моей тойоты.

Объясняется такой размах очень просто, раз в год двадцать мест присуждалось абитуриентам, которые выиграли конкурс, преимущественно в это число входили дети из малообеспеченных семей, так как богачам незачем напрягаться, для них местечко всего припасено заботливыми родителями. Ещё десять мест выдавали для воспитанников детских домов, и хотя никто не воспринимал их, для меня они били немного опасные и намного взрослее нас. Будто они прожили эту жизнь на лет пять семь дольше, чем мы, хотя по факту все были ровесниками.

Я сюда попала не просто так, естественно, для меня было куплено место заботливой мамой, которая выбила у Байрона обещание, что, как и Изабела я буду ходить в этот колледж, но вот осознание того, что я, буду должной этому мерзавцу, не давала мне покоя, и поэтому я просто отправила документы на отборочный тур. Какое же было удивление и моё и семьи, когда я заветное место выиграла, и полноправно могла гордиться тем, что сама вершу свою судьбу.

Но вот не все были рады тому, что я такая особенная, если, можно сказать. Как только в моём потоке узнали, что из двадцати бюджетных мест занимаю я, приёмная дочка конгрессмена США, входящего в палату представителей конгресса США, как с цепи сорвались.

Каждый, который себя хоть немного позиционировал защитником общество, кричал мне в спину, что я избалованная эгоистка, забравшая места того, кто действительно заслуживает здесь учиться. Многие просто крутили у виска, удивляясь тому, что вместо того, чтобы спокойно взять уже купленное, пошла и испытала судьбу, напрягалась, как нищеброда.

Но громче всех кричала и возмущалась первая красавица, президент кампуса Север, и по совместительству единственная дочка ректора университета Салли Мур.

Да и вообще, её титулов просто не пересчитать вот так на память, тут тебе и чемпионка по большому теннису, и титулованная красавица, успешный организатор добровольного движения «МИР», самый молодой активист и член общество молодых руководителей в нашем университете. Мне иногда кажется, что легче сказать, чем Салли не занимается, так как подозреваю, в расписании девушки вряд ли найдётся свободная минутка.

В первую нашу встречу стало понятно, что нормальных отношений нам с ней не иметь, как только я появилась на пороге школы, всё внимание было обращены к такому чудовищу, как я, прямая цитата Салли. За очень короткий промежуток времени она состряпала петицию об отмене моего гранта, призывая голосовать за отчисления, так как загубила жизнь человеку. Вот только это лишь догадки и разговоры, и предполагаемый студент лишь упустил возможность, так как, умнее оказалась я, а значит, и место по праву заслуженное. Но даже спустя два года, как мы учимся вместе, ни проходит и дня, чтобы Салли Мур не напомнила мне о том, насколько я ничтожна.

Такая красивая, высокая с копной волос пшеничного оттенка, Салли могла посмотреть так, что стыла кровь в жилах свысока, своими светло-зеленными глазами, вздёрнув аккуратный носик. Я давно подозреваю, что не так она и милосердна, и добра ко всем, как желает показать, этот взгляд её выдаёт, ту надменность и жестокость, которая возможно в ней копиться выдаёт, но пока она словно девушка с картинки, без изъяна, популярная и успешная.

Мне всегда было любопытно побывать в её голове, узнать, чем обосновывается такое поведение блондинистой принцессы, почему от ненависти ко мне она забывает обо всём, и только я как красная тряпка для быка маячу перед носом. И пускай мне никогда не быть с такой, как она подружками, интерес испытывала я всегда, возможно потому, что ненависть тоже проявление чувств. Страшнее всего знать, что человеку ты безразличен, то, что он не испытывает к тебе ровным счётом ничего, пустоту. А так, эта энергия, которая также меня подпитывает и веселить, когда в общем коридоре, мы, схлестнувшись огненными взглядами, пытаемся проявить себя, поставив оппонента на места.

На данный момент у нас ничья, где-то Салли обходила меня, а именно оценки, похвала преподавателей, всё то, что меня выводит из себя — учёба. Я же любила задавать Салли неудобные вопросы, вспоминать о том, что отец Салли не последний человек в колледже, и всё, то что хотя бы издалека напоминает о том, от девушка имеет особое положение. Салли бесилась, краснея и шипя, она каждый раз попадается на эту удочку, пытается доказать, что всего заслужила сама.

Мысленно посылаю в космос сигналы, чтобы моё появление и пребывание хотя бы сейчас ни стало всеобщим достоянием, утренняя стычка не повлияло на меня положительно, а упадническое настроение ни придаёт мне сил отбиваться от них всех.

Не успеваю отойти, как на спине чувствую тяжесть чьих-то рук, немедля разворачиваюсь, встречаясь со светло-зеленными глазами подруги.

— Привет, красотка! — Робинсон, смеясь, смотрит на меня, — Господи, что у тебя с лицом? — она так громко это говорила, что половина всеХ, кто, находился рядом, развернули на нас свои любопытные взгляды.

— Роб, ты можешь тише! — шикнула я, — Чего кричишь? — Роб обдёргивает коротенькую чёрную юбку, хватая меня под руку, и с заговорщическим тоном продолжает.

— Видела листовки? Миниски я пыталась раскрутить на признание, но та, как в рот воды набрала, ничего не сказала, ни слово! А могла бы и не выделываться, наверняка забыла, как в прошлом месяце мой отец не хило ей так сделал скидку на свадебные кольца, ну ничего, я даже рада, что свадьба с Финчем сорвалась, поделом ей!

— С мистером Финчем! — с нажимом поправляю. — Плевать!

С Роби впервые встретились в библиотеке университета на нулевом этаже. Девушка пыталась забрать свои книги, но не могла назвать номер своего абонемента. В руках Робинсон была куча мелочей, которые девушка пыталась удержать. Стопка разноцветных тетрадей, несколько ламинированных папок, связка ключей с пушистым розовым помпоном, хлебные палочки и возможно что-то ещё, что не смогла я сразу рассмотреть.

— Девушка, по фамилии я не могу найти вашу учётную запись, мне нужен номер, чтобы авторизовать, либо… — стройная молодая девушка, пыталась объяснить Робинсон, которая пыхтела, поправляя сваливающие тетради.

— Ну как же так? — голос, уставший немного раздражённый, — У нас через пару часов первая лекция, а мне туда без этих книг нельзя. Представите, какое произведу впечатление, заявив о себе как о тупице, которая даже книги из библиотеки не может забрать. К тому же я даже в комнату не заехала, а вещи, вещи? Их огромное количество, столько чемоданов, пожалуйста…

— Я правда не смогу! — не отступала молодая библиотекарша, но в её глазах, безусловно, читалось сожаление. — Можете, поищите на почте, его всем рассылали.

— О нет… — протянула та.

— Простите, я могу помочь! — не выдержав говорю, так как понимала, что это может затянуться надолго, а у меня также лекция совсем скоро, — Давай тетради положим сюда, — показываю на невысокий столик у стены, библиотекарша безмолвно кивает, словно ей меня послал всевышний.

Робинсон послушно скидывает всё барахло, удовлетворённо вздохнув.

— Что дальше? — вздёрнув брови в упор смотря на меня Робинсон, — Я, кстати, Робинсон Мэдинктон!

Какое же было удивление, когда мы поняли, что живём в одном кампусе, на одном этаже, в одной комнате. Да, Роби оказалась моей соседкой, с этого дня мы стали с ней неразлучны.

Взбалмошная, немного разбалованная, неудержимая Роби из богатой семьи, наследница крупной корпорации по обработке и продаже драгоценных металлов. Единственная дочь, в которой души не чаяли, любимица и сокровище. Её детская непосредственность так подкупает меня, что даже не представляю реальности, где мы с Роби не встретились, такого просто не должно случиться. Невысокая, темноволосая красавица пухлыми губками и невинными кареглазым взглядом подкупила вмиг. Она добра, смелая и смешная, а свобода в её нраве настолько обезоруживала, что невозможно при виде красотки не улыбнуться.

Мне действительно повезло с ней, она столько раз мне помогала пережить травлю в группе, столько раз вытирала мои слёзы в комнате, и всегда была на моей стороне. Даже при условии, что у меня будет ещё одна жизнь, я не смогу отплатить ей тем же. Да, мы находились на разных полюсах, она любимица со счастливым детством и невероятно любящей семьёй, я противоположность, у которой всё идёт наперекосяк, но, возможно, такие обстоятельства и стали связующие.

Робинсон учится на юрфаке, мечтая стать государственным защитником, и знаете, я практически уверена в этом на сто процентов, у этой малышки хватка как у тигрицы, и если чего-то хочет, то непременно это получает. Острый ум вперемежку с желанием помочь заставляет окружающих верить и слушать Робинсон, поэтому её любят тут, многие прислушиваются её советам и считают везением, если та дружит с ними.

— Как прошли выходные? — толкнула меня в плечо Роби, — Если честно сегодня было очень паршивое настроение, хотелось остаться дома, но мама как заведённая трещала о том, что я не имею права подводить отца, наверняка ещё тешится надеждами о том, что я передумаю, и стану личным адвокатом отца!

— Нормально, — отрезала, пытаясь улыбаться, но, возможно, это выглядело не слишком, естественно, и я прекращаю стараться. Благо Робинсон всё прекрасно понимает, и моё положение ей известно. Мы ничего не скрывали друг от друга, я прекрасно знала о её отношениях с отцом, и то, что при исключительной любви мистера Мэдинктона к Робинсон, которая чувствуется за версту, его ожидания, что дочь всё же склонить на свою сторону с выбором профиля. Та, в свою очередь, знает все тайны моего существования, и постоянно мне говорить, насколько этот Байрон — придурок, продолжая на мне отыгрываться.

— Ну, малышка… — Робинсон смешно сморщила свой нос, что мне стало весело. — Он ничего не понимает, ты сокровище, а этот старый пердун, козёл! И пускай он провалится в своём конгрессе…

— Ага, вот только этого никогда не бывать, к тому, что он придирок можно добавить и то, что он умный придурок, и вряд ли сделает ошибку! — улыбаюсь, стараясь не портить настроение единственному человеку, который хорошо ко мне относиться — Как у тебя дела?

— Это было невероятно… Ана, я бы осталась там жить… — она прикрыла глаза и улыбнулась, а после вздохнула. Девушка на выходные летала на Бали, познакомилась с местным красавчиком, и всё это транслировала в сторис. Я даже немного завидую ей, Роби свободна, и это говорится о том, что она свободна душой и духом. Ей плевать на мнения окружающих, и то, что о ней подумают, — И тебя забрала!

— Ага! И жили мы с тобой долго и счастливо…

Через час мы уже спустились в общий двор, где собралась добрая половина учащихся. Завидев светлую голову Бэллы машу ей рукой, но, та не обращает никакого внимания, так как окружена сокурсниками, бросив эту идею, возвращаюсь к Робинсон в компании нескольких девчонок с курса, которые вовсю обсуждают сплетни.

— В прошлом году они придумали соревнования, помните? — Фрэя, девочка со светлой кожей, сдвинув брови, произносит, — У меня до сих пор болят икроножные мышцы… интересно что на этот раз?

— Думаешь по этому поводу собрания? — улыбаюсь я, Фрэя славится своим сварливым характером, но вполне добрая и безобидная.

— А ещё из — за чего весь университет собирать? — поджав губы мотаю головой.

— Миниски достаточно изобретательна… — не успев договорить, чувствую лёгкий толчок в спину, резко разворачиваюсь, сталкиваюсь со взглядом синих глаз, точнее, красивых синих глаз. Я пришибленно смотрю ему в лицо, глаза словно океан во время шторма, в нём читается отвращение и холодность, не нахожу что сказать, просто пялюсь, одновременно пытаясь сопротивляться натиску, глубины, напротив.

— Нет, непохожи! — он посмотрел на меня будто я какой-то экспонат, который пристально изучает, но никакой симпатии я не чувствую, наоборот, холод, на мгновение его синие глаза потемнели, и я ощутила себя абсолютно голой, но вскоре он переводит взгляд на сестру и широко улыбнулся. — Увидимся… Изабелла… — он это произнёс с нажимом на последний слог и хрипотцой в голосе, по моему телу пробежались мурашки. Что это вообще было?