Идеальный враг

Соренс Грейс, 2023

Что может быть больнее ненависти сокурсников в университете? Лишь ненависть человека, которого я должна называть отцом! Что может быть хуже обучения в элитной, набитой до верха надменными студентами университета? Лишь то, что главным предметом насмешек и травли стала я, Анабель Стайрос. Что может быть хуже того, что главный плейбой и по совместительству самый мерзкий и бессердечный тиран, зациклен на том, чтобы усилить мои страдания? Лишь то, что наши стычки доставляют мне удовольствие.Мой путь только начинается, и изо дня в день мне предстоит выбор. Какой он будет?

Глава 9

Анабель

Роби вернулась в воскресенье поздно вечером, когда я уже практически спала, тихонько прошла к кровати и упала на неё. Мы перекинулись несколькими фразами и уснули. Я очень хотела ей рассказать, как прошли мои выходные, а именно встречи с Александром, предупреждение мамы, и конечно, хотелось узнать, как прошла их свидание с Аденом, но видя её усталость и нежелание обсуждать что-либо, отбили желание настаивать на чем — либо. Но глубина моего любопытства не уменьшилась, больше всего мне хотелось узнать, как прошло свидание с Аденом, оправдались ли надежды подруги или всё было расставлено по своим местам.

В моих преставлениях Робинсон должна была вернуться разочарованная, но по её виду не смогла понять, как всё прошло. Аден также не ответил на мои два смс, которые я ему написала, трудно признаться, но меня это безумно бесило.

Адена я нашла во дворе, возле фонтана. Он сидел ко мне спиной и что-то печатал на телефоне. Трость аккуратно лежала рядом.

Аден Хэйзл с детства хромает на правую ногу, чаще всего он ходит с чёрной тростью, но иногда справляется без неё. Ещё на первом курсе парень мне рассказал, что его хромата это врождённая аномалия, недоразвитость бедренной кости, излечить этот дефект практически нереально, а парень с самого девства объездил полмира в поисках именно того врача, который бы смог это исправить. Но всё оказалась безуспешно, перед поступлением в университет он окончательно прекратил поиски и варианты, смирился с тем, что он калека и начал жить с чистого листа, где не было погоне за несбыточными мечтами обрести обычную жизнь.

Всё это он рассказывал с опаской, словно после такой информации я перестану с ним общаться. Так была со многими его друзьями и знакомыми, с девушками, которые ему нравились, все смотрели на него как на неполноценного, ни такого, как все, Аден просто перестал доверять людям, чувствуя отовсюду подвох.

Но меня совершенно это не напугало, наоборот, вся история Адена меня восхитила, его стойкость и выдержка заставляла верить в настоящую силу духа. Ведь каждый день он сталкивается с колкими взглядами в университете, будто он прокажённый, насмешки и пренебрежения с каждым разом делают его сильнее. Но это было не всегда, по первости Аден вступал в конфликт с тем, кто хоть немного ни так посмотрел, то отпускал неприятные комментарии и шутки, пару раз случались драки, но современным успокоился. К тому же я постоянно говорю, что это всего лишь наружностью, а душе он прекрасен, умён и невероятно добр.

— Привет! — обнимаю его за плечи, парень тут же блокирует телефоны, чуть поворачивая голову. Провожу рукой по его длинной чёлке, которая упала на глаза, — Что тут делаешь?

— Ничего! — быстро отвечает он, отпускаю его, присаживаясь рядом.

— Как выходные прошли, слышала, что в кино ходили… — словно, между прочим, говорю.

— От тебя ничего не скрыть, да! С ребятами ходили на Тарантино, ничего особенного! — говорит спокойно Аден, я же продолжаю улыбаться, ожидая, что он расскажет о Робинсон. Пытаюсь прислушаться к своим чувством, когда смотрю на него, разглядывая его светло-серые глаза, прямой нос и плотно сжатые губы. Такое ощущение, что он не особо хочет со мной эти делиться, а меня это лишь чуть задевает.

— Ничего особенного! — вторю ему, не могу определённо сказать, что испытываю разочарование, нет, но во мне где-то в глубине зажигается огонёк ревности, словно в эту самую секунд я хочу услышать признание чувств парня ко мне.

— Ана, я так понимаю, что ты хочешь узнать о Роби, правильно? — смущено улыбаюсь, — Да, Робинсон тоже была с нами, отправились на показ картины, накупила кучу еды, а после подвезла меня домой!

Молчу. Меня вполне устраивает такой исход, выдыхаю, словно я готова была услышать совершенно другой рассказ, но обрадовалась, как только убедилась в обратном. Аден продолжает на меня смотреть, ожидая моих комментариев, но мне нечего сказать, только, что я эгоистка, которая боится, что моя лучшая подруга может понравиться парню, к которому я не испытываю романтических чувств, правильно ли это? Определённо нет, когда последних несколько ночей засыпаю с мыслями о другом, это всё неправильно!

— Ты нравишься Робинсон! — выдают сама не понимая зачем. Девушка никогда не просила меня об этом, возможно, я поставляю Роби этим.

— Знаю, я калека, но не слепой! — смеётся Аден, толкаю его в плечо, ведь не это имела в виду.

— И… — протягивают, ожидая продолжения.

— Тебе всё прекрасно известно, Ана! — его взгляд стал тяжелее, он не сводит с меня его, сглатываю, понимая, что заигрываюсь, совершенно не отдавая отчёт своим действиям.

— Предлагаю пойти в столовую у тебя следующая, какая пара? — подскакивают на ногти, словно не замечаю его влюблённого взгляда, Адену ничего не остаётся, как смахнуть лица напряжение и улыбнуться. Он так всегда делает, за что ему безмерно благодарна.

— Картография, — со вздохом говорит он, беря в руки свою трость, — Пойдём перекусим, Ана Стайрос!

Робинсон уже ждала в столовой, отпивая через трубочку молочный коктейль. Как только за моей спиной она разглядела Адена, тут же выпрямляет спину, и нервно заправила волосы за ухо.

— Наконец, то мы увиделись! — смеюсь, чмокая девушку в щеку, она напряжённо сжимает мою ладонь, но после вновь улыбается.

— Аден… это… привет! — смущение Роби заметно на километр, даже забавно видеть её такой, сбитой с толку и застенчивой, так как всё остальное время Робинсон совершено не такая.

— Здравствуй, Робинсон! — спокойно говорит он, в Адене не чувствовалась ничего, кроме как лёгкого напряжение. — Как впечатление после Тарантино от многих слышал, что после просмотра его картин снится всякая гадость, ну там реки крови, куски плоти!

— Да нет, не было ничего такого, спала как младенец! — торопливо говорит Роби, кусая нижнюю губу и перекладывая из одной руки стаканчик в другой. Так вот как это выглядеть, когда смущение застигает разум, и ты словно пришибленная не может ориентироваться в пространстве и дышать при виде объекта вожделение.

— Кстати, на выходных ко мне Миниски подходила, — решая прекратить пытку для нас троих. — Предложила мне сыграть на празднике, шантажировала между прочим!

— И чем это? — воодушевлённо спрашивает подруга, видимо, её немного отпустила, и она рада переключится.

— Вы не представляете, она сказала, что к нам приедет концертмейстер Хан, боже она же просто гениальная скрипачка, и я не могу упустить такой шанс!

Мое восхищение невозможно передать словами, с тех пор как я узнала о такой новости, желание трубит об этом во все концы не отпускает.

— Это прекрасно, я так рада за тебя, очень! — Робин опустила мне на плече свою голову, — Кстати, слышала, что на бал нужно быть с парой! — её взгляд остановился на Адене, который, к слову, не ответил ей тем же, лишь уставился на меня, и вот опять эта неловкость, но только уже между нами троими.

— Нет, не слышала, но вам не кажется, что это слишком? — фыркают, но не успеваю договорить, как Ален заставляет нас с Робинсон застыть.

— Ана, пойдём вместе! — только не это, мелькает в моей голове, боюсь посмотреть на Робинсон, так как кожей ощущаю, как её начинает трясти от злости и обиды, Аден не должен так поступать, так прекрасно знать, что Робинсон он нравится.

— Это… — пытаюсь подобрать слова, чтобы не Робинсон ни Адену не сделать больно.

— Ана соглашайся, по-моему, вы будете прекрасной парой, правда! — оттого, что проговорила Робинсон, я просто потеряю дар речи, поворачиваюсь, чтобы на неё посмотреть, и что я вижу, она улыбается, словно ничего не произошло.

— Вот и решили! — усмехается Аден, не дожидаясь того, что я начну возражать, — Ладно я пошёл, мне ещё нужно в общагу заглянуть увидимся!

С этими словами Адене аккуратно встаёт из — за стола и прихрамывая удаляется.

— Что это было? — Роби подскакивает, как только Аден исчезает из виду, на мгновенье пугаюсь такой реакции, так как секунду назад реакция была совершенно другой. — Почему он решил тебя пригласить, вы же только друзья, так ведь Ана? — в её глазах читается надежда, заставляя меня чувствовать себя ужасной лицемеркой. Я не хочу врать своей лучшей подруги, но и разбивать сердце не входит в мои планы.

— Роби, успокойся послушай… — пытаюсь её утихомирить, уже несколько ребят на соседних столах с опаской покосились на нас.

— Скажи мне вот что, вы ведь только дружите, правильно? — настаивает девушка, не собираясь снижать тон.

— Конечно же, это так! — мотаю головой, наверное, больше для того, чтобы себя убедить в этом, — Но зачем ты настаивала на том, чтобы я согласилась, для чего?

— Да, господи, не знаю, не знаю я! — сокрушённо пищит Роби, — Он так смотрел на тебя, как бы я хотела, чтобы он смотрел на меня, Ана, он правда тебе не нравится?

— Определённо стопроцентное нет! Я отношусь к нему как к другу, и других чувств Аден Хэйзл у меня не вызывает, клянусь! — и тут я говорю чистую правду, хотя бы где-то я искренни с подругой, — Я ему скажу, что передумала, попрошу, чтобы он пригласил тебя…

— Нет, нет, только не это! Даже звучит как-то убого! — машет рукой она, — Иди с ним, ничего, главное я знаю, что ты к нему равнодушна! Я обязательно что-нибудь придумаю!

— Это выгладить по меньшей мере очень глупо, — пытаюсь вразумить её, но Робинсон словно не слышит меня.

— Если ты сейчас дашь заднюю, то точно он заподозрит неладное, не хочу, чтобы парень, который мне нравится, испытывал ко мне жалость! К тому же это лишь формальность кто с кем под руку зайдёт, правильно? — Робинсон облизывает губы, пытаясь держаться достойно, хотя я всё ещё не могу принять её решения, взгляд у неё потухший, в нём читается неловкое разочарование, которое вряд ли можно скрыть за наигранной улыбкой.

— Хорошо, давай я нам кофе возьму! — принять её решение трудно, зная немного больше, но я прекрасно знаю подругу, и в чём-то переубедить её подобно тому, что двигать горы.

— Куда сегодня собралась? — спрашивает подруга, когда я возвращаюсь с двумя бумажными стаканчиками с американо.

— После занятий поеду в город, там меня ждёт миссис Уонсетр, не была у неё уже несколько месяцев так уж точно! — Роби понимающе моргает, беря у меня из рук кофе.

С миссис Уонсетр я познакомилась, когда мне было лет десять, тогда Байрону приспичило из меня сделать выпускницу университета. Женщина занималась со мной экономикой, обществознанием и политологией, и как бы мне ни нравилась идея стать государственным служащим и посвятить жизнь нелюбимому делу.

Миссис Уонсетр мне искренни нравилась, в меру строгая, но очень умная и понимающая никогда не выказывала в мою сторону открытый негатив, хотя я понимала, что такая работа ей особ не нравиться. Подрабатывать её вынудили семейные обстоятельства, муж женщину бросил одну без средств к существованию, так и получилось, что трижды в неделю преподавала мне. Помимо меня, у неё был огромный двухэтажный дом, и трое детей — старший Винчестер, и две дочери — двойняшки Ария и Камила.

С девочками мы практически сразу нашли общий язык, они были на несколько лет младше меня, весёлые подвижные сестрёнки постоянно встречали меня с улыбкой на лице, расспрашивая о всякой девчачьей всячине. С Винчестером дела обстояли намного сложнее.

Он меня бил. Бил постоянно. Как только я появлялась в его доме, меня ожидало пара тройка тумаков. И где бы я ни пряталась, он находил и бил ещё сильнее, аргументируя тем, что не имею право заставлять его искать.

Винчестер Уонсетр, был старше меня на два года, любимиц собственной материи, которая совершенно не замечала, каким тираном и деспотом растёт её единственный сын. Хотя, чего я удивляюсь, если Вин был вхож в нашу семью, так как Байрон возлагал на него огромнейшие надежды, это и понятно, собственного сына ему так и не получилось завести. Так что пример молодого парня был перед глазами практически постоянно.

Как и я он был частым гостем в нашем доме. Первый раз его увидела, когда мне было девять лет, ему одиннадцать. Только заметив меня в коридоре на втором этаже, он скривился. Худой и длинный, с тонкими руками и ногами, которые, к слову, остались такими же и по сей день. Волосы белоснежного цвета были зачёсаны и собраны в хвост, который напоминал крысиный — тонкий и сальный. Не знаю почему, но внешность точно описывала его скользкую натуру. Я даже спустя много лет пытаюсь понять, откуда в маленьком мальчике было столько злости и жестокости.

А ещё взгляд, из подлобья выцветшими, светло — зеленными глазами, словно показывая всю суть бытия — бесцветную и безжизненную. Они менялись только тогда, когда он замечал мою беспомощность, взгляд загорался огнём ненависти, словно сжигая всё вокруг.

Увидев меня, он нервно хохотнул, после ушёл, не проронив ни слово. Я тогда, маленькая девочка не придала значения этому, да и вообще не придавала значение, так как считала дьяволом лишь Байрона Стайроса, как же тогда я глупо ошибалась. Не понимая своего отличия, и искренне пыталась объяснить себе поведение некоторых людей, с кем мне посчастливилось встречаться. Пару раз спрашивала у мамы, почему лица гостей в нашем доме меняются, когда я появляюсь в гостиной. Она пыталась мне объяснить, что ничего такого нет, и то, что все эти люди замолкают лишь стечение обстоятельств. Но с каждым разом я всё чаще оставалась у себя в комнате.