В паутине фальшивой жизни

Сергей Чернов, 2023

Это история Никса, запертого под замком наедине со своими мыслями. Выбираться наружу он может только в облике своего двойника, как и все люди. Чтобы попытаться выйти из порочного круга, необходимо нарушить границы своего разума. Но не все так просто. Все во власти умных машин, уже превзошедших их создателей во всем. Действительно ли эти железки настолько умны, чтобы уследить за каждым и сравниться с человеком в его чувствах и стремлениях, если у того есть цель?

Глава 1. Рождение и существование

Никс в шкуре «роба» мчался в старый, украшенный неоном город своего рождения Эльтон.

Существующие «робы» были только оболочкой настоящего человека. Настоящих людей, как и везде в мире именовали «робами». Они, по сути, и были единым целым с «Хомо Сапиенс», который их таковыми и сделал. Все эти сокращения слов вошли в реальную жизнь и уже бессрочно закрепились в ней.

«Почему бы просто не называть все своими именами? — размышлял Никс».

Существующая власть, управляемая министерствами, которые, впрочем, никто никогда не видел, убедилась, что на разговоры ранее уделялось слишком много времени и в один момент просто выкинуло кучу ненужных слов, а привычные слова были сокращены.

«Робы» были железным неотделимым целым со структурой человека. Существовали еще и железяки со своим собственным «я», неуправляемым живым мозгом — «дроиды» (приставка ан, существовавшая ранее, отпала за ненадобностью). Самообучающиеся структурные объекты с алгоритмами, доведенными до совершенства. Захват планеты думающими железками был предопределен фантастами за 200 лет до существующих событий, но этого так до сих пор и не случилось. То ли дело в специальной кнопке, позволяющей отключить всех «дроидов» от общей системы, то ли они подобно новому самостоятельному виду смогли найти сосуществование с «робами».

Эльтон — вот он, мегалополис будущего. Столица мира для «робов» и «дроидов», проживающих в нем. Он похож на все остальные города мира. В нем, как и в других таких же, как под копирку списанных друг с друга, все те же яркие вывески, доведенные до идеала дороги и едва различимый глазом, витающий в воздухе смог.

Работа Никса прошла без происшествий. Происшествие — давно забытое слово, некоторые «робы» его даже не знают, не говоря уже о другом менее встречающемся слове — «преступление». Никс сам видел только несколько происшествий, но серьезных преступлений, разумеется, не встречал.

Он только что въехал в город на своем «грузе» — грузовике для перевозки товаров. Как таковых автомобилей, на которых передвигались предки «робов», уже не существовало. Никакой необходимости для релокации между городами, если ты не занимался доставкой, уже не было. Внутри города существовал один способ добраться до разных участков одного большого мегалополиса — монорельс, располагавшийся глубоко под землей. Развлечения всегда были рядом и напичканы друг на друге, но не всегда была возможность развлекаться. Товары все еще производились, перевозились и покупались. За исключением действительно важных, будь то еда, вода в любом ее виде, «наники» — лекарства, доведенные до размеров микрогранул, все остальные продукты служили только лишь для украшения или возможности выделиться. Только одно лишь было не ясно. Выделяться ты мог лишь за счет пустого трепа, никто бы никогда не узнал, действительно ли у тебя находится тот или иной «крутой» предмет или имплант, на который ты потратил годовой запас «кредитов» — современных аналогов денег. Поэтому все это было пустой никому не нужной тратой честно заработанных средств, которые, по правде говоря, в свою очередь и копить тоже не имело смысла.

Никс остановил свой «груз» рядом с местом, где он обитал. У каждого «роба» было свое место паркинга. «Грузы» ждали своего «роба» в специальном «парк-треке». Многоуровневая парковка, растянувшаяся на несколько кварталов в длину и ширину, а в высоту доходившая до уровня пятидесятого этажа. На каждом участке города их было по три-четыре штуки для удобства использования. Автомобили для перевоза товаров не было смысла оставлять посреди дороги. Напичканные электроникой, системой навигации и ИИ, они должны были быть на зарядке в свободное от работы время, а зарядные устройства — «станции», находились только внутри данных «парк-треков».

Словно робот в сознании человека, а не наоборот, Никс поплелся все тем же маршрутом, каким добирался в свой «бокс» уже более двадцати лет, как будто включил автопилот.

Никс родился в 2055 году и с тех пор прошло уже тридцать три года. Тридцать три года блужданий в мире светящихся вывесок и невидимых звезд. За это время произошло немало событий, имевших влияние на переход к «Хомо Деус» или близившегося заката «Хомо Сапиенс». Одно из самых главных нововведений — это реконструкция и слияние людей с железками. Появление «робов», улучшение «дроидов» и доведение до совершенства мира забытых иллюзий — главное составляющее человеческой сущности.

Настоящие «мы», «я», «они» испарились и срослись воедино с общей системой потребностей. Социализм в капитализме, капитализм в империализме. Паутина давно поглотила всех людей и подобно тонкой нити связала между собой миллиарды людей. Лишь единицы, те, которым не хватило средств или противниками (да, такие тоже были) системы, смогли быть отрезанными от благ зашедшей далеко вперед человеческой цивилизации.

Родители Никса (само слово родители, как и многие другие слова прошлого, давно кануло в лета), находились на попечении «робо-нянь». По правде говоря, все старики с определенного возраста или в силу своих утерянных в течение жизни способностей, не способные приносить пользу обществу, находились в «Спецстаре». Заведение до боли жуткое, но тем не менее единственное, позволяющее дожить свой век в окружении настоящих личностей, а не однотипных аватаров, с которыми приходится иметь дело. Они как раз и доживали свой век в одном из таких публичных домов современного мира. Деваться было некуда, спорить с кем-то не имело смысла, оставалось только слушаться. Слушаться и подчиняться. В 2055 году, когда у них появился на свет Никон и до той поры, когда его вынуждены были забрать в 2060 году, они души не чаяли в младенце. Сам Никс называл то время «воздушной» порой. Его постоянно носили на руках, играли, в общем он еще не стал безликой массой, коим образом происходит с детьми сейчас.

До 2060 года деторождение и взросление происходило, как и тысячи лет назад. Родители будущего отростка человеческой цивилизации производили слияние двух клеток, далее из чрева особи женского пола производился на свет следующий производитель генного материала. Предок, после данной манипуляции уже был не нужен, но необходимо было провести обязательный обряд воспитания. У кого-то он проходил до восемнадцати, у кого-то до тридцати лет, а у кого-то и до конца жизни родившего его предка — у всех по-разному.

Ненужные процессы были скорректированы и отпали после 2060 года, когда воспитанием начали заниматься «робо-няни». Специально обученные данному ремеслу и явно понимающие больше в воспитании чад, чем сами родители, они выполняли свой долг перед органами теневой власти, а конкретно перед «Министерством Деторода».

Рождение было неким таинством, которое позволяло людям кричать от счастья, а смерть — от горя. Сейчас, когда необходимость естественно рождаться и умирать отпала, появилась некая тонкая вуаль, закрывающая данные этапы, между которыми проходила сама жизнь.

Неконтролируемое рождение детей от тех, кто своему ребенку ничего дать не мог, закончилось. Наступила новая эпоха, где люди были взращены из пробирки лучшими из лучших производителей. Родителей после рождения они считали своих «робо-нянь» и поэтому самые ценные выведенные экземпляры были идентичны и воспитаны в строгих порядках системы, не позволяющей выделяться. Человек за много лет эволюции сам развил и дошел до таких технологий, где позволял машинам управлять своим сознанием, разгрузив свой мозг и перестав думать самостоятельно, надеясь на искусственный интеллект. Попытка эта была направлена на подключение к общей структуре сознания и, хотя еще существовала некая индивидуальность, она с течением времени в большей степени была направлена на исключение данного фактора.

Погруженный в свои мысли Никс (а он за свою жизнь не установил еще ни одного нейроимпланта, что по текущей жизни выглядело, как минимум странно), вышел с территории «парк-трека» и направлялся к себе в конуру. Так как ни один медиатор не касался его нейрона, он наслаждался такими недолгими прогулками и возможностью полностью уйти в себя, не надеясь, что его мозга коснется чья-то невидимая рука.

Он в облаке своих мыслей не заметил преградившего ему путь кота и чуть не наступил на этот рыжий комок шерсти. Кот злобно посмотрел на нарушителя спокойствия и фыркнул в ответ. Управлять животными не было смысла, поэтому они еще были настоящими. Живыми сущностями, которым позволялось ходить самим по себе. И хотя они все еще были теми, за которыми не установлен тотальный контроль, эпоха развития вторглась и в их жизни. Вместо правой лапы у рыжего был установлен протез, искусственная кожа на котором с течением времени изрядно подверглась износу. Ему определенно необходим был небольшой ремонт. Видимо тот, кто приютил данное животное, сам уже находится в «Спецстаре» и не мог помочь своему другу или же кот просто вышел из дома и решил больше не возвращаться. Слишком много или… Но кот был настоящим, неуправляемым извне, а это что-то да значило. Рыжий недолго позволил любоваться на себя. Прыгнув на высокий участок, он изящно махнул хвостом и скрылся в темноте.

Пройдя еще один освещенный переулок, Никс был в двух шагах от места своего обитания. Воняло сыростью, как после дождя. Гниль, распространявшаяся от сточных вод, ведущих от каждого из домов, к бакам, наполненным мусором, казалось, не убиралась никогда.

«Интересно какая жизнь была до всего этого дерьма, ИИ в этом конечно поможет, но доверительных отношений у меня к нему нет — подумал Никс — да и мои полные инициалы уже начали стираться из памяти».

Надобность в именах и фамилиях отпала, теперь их заменял обычный ник. Унификация привела к созданию индивидуальных трекеров, с возможностью быстро найти и связаться при необходимости с каждой из проживающей здесь личностью. «Инфоминистерство» за считанные секунды находило нарушителей спокойствия. Но все это происходило в самом начале. Количество бастующих, стремящихся разрушить устоявшийся режим, уменьшалось в геометрической прогрессии, дойдя до единиц к 2088 году.

Двери «бокса» — а именно так теперь называлось любое жилье — открылись автоматически перед тем, как Никс переступил последний порог, ведущий в его бунгало. Считывание данных проводилось по многим параметрам. Ошибиться, что именно Никс в обличии «роба» подошел к своей двери, было невозможно — система заранее обработала данные и загрузила в блок управления замком. Он прошел чуть дальше вглубь своей коробки и дверь за ним автоматически захлопнулась с легким «скрипом».

«Надо вызвать «роба-уборщика», пусть посмотрит налет на участках сброса бытовых отходов, давно не проводили чистку — думал Никс, проходя мимо себя самого. Здесь его настоящее тело было подключено к системе управления «робом» с помощью нейрошлема».

Он подключил «роба» к «пите». Ее еще называли «станцией», как и зарядное устройство «груза» — источнику, позволяющему зарядить «роба». А сам вышел из системы виртуальной реальности — «вирта». Самое приятное чувство в мире — это когда ты возвращаешься к реальности, ощущаешь части своего тела, а мозг перестает быть единым целым с машиной и как будто даже мыслительные процессы замедляются, но они становятся более совершенными, а не созданными и дополненными искусственно.

Никс подошел к устройству для хранения продуктов — «рефрику». После рабочего дня в обличии «роба» всегда приятно прийти домой и насладиться свежей настоящей едой. Настоящей, конечно, это сильно сказано. Возможно, что настоящей она никогда и не была. Но набить желудок не имитацией обманутого мозга всегда приятно. Он достал с полок консервированное мясо краба и апельсиновый сок. Вся пища и вода хранились в тубах, по типу таких, какие выдавались ранее космонавтам. Затем он взял с полки грязный стакан и бутылку «убика» — так теперь именовалось спиртное. Было выявлено, что он испокон веков является причиной многих конфликтов, происходивших на планете. Если узнать у ИИ причинно-естественные связи, то выяснится, что разрушения, созданные под его воздействием, находятся в некоем балансе с созданием нового и зависят от количества. «Все есть яд, и все есть лекарство; то и другое определяет доза», сказанная неким врачом эпохи Возрождения в XVI веке Парацельсом поставило точку в определении данного фактора.

Алкоголь согревал и придавал некую изящность в поведении Никса. Он мог часами сидеть за каким-либо делом и наслаждаться тишиной или же общаться с ИИ, например, о письменности в Древнем Египте. Была в этом какая-то чарующая простота. Она помогала выживать в эпоху «робов» и не забывать, что управляемые людьми железяки, все же имеют разум, находящийся за пределами втиснутой в него оболочки.

Осушив залпом полный стакан «убика» Никс снова поставил его на полку. Он будет снова дожидаться его до завтра здесь же, снова грязный и чистящийся только вновь наливаемой жидкостью. И так циклично будет повторяться до того момента, когда необходимо будет отправляться доживать в «Спецстар».

«А что будет дальше с этим стаканом? — перед сном Никс снова задумался о смысле существования. Он часто делал это — Возможно его наконец хорошенько почистят».

Производство новой жизни изменилось с появлением нового закона от 2060 года. Согласно регламенту, контроль и искусственное выведение маленьких людей генерируется вычислительной машиной. Слежение за популяцией ведет синтетический разум. Он теперь указывает кому рождаться, а кому нет. Уменьшение или увеличение числа выводимых эмбрионов теперь всецело в руках природы, а фальшивый ум готов остановить демографию и направить ее в отрицательное русло. Все просто — потребности окружающего мира всецело в «руках» естества. Засуха, наводнения, процветание и упадок словно торговая биржа, где идут непрерывные соревнования на человеческой жизни.

Под такие мысли Никс всегда качественно и приятно засыпал и каждый раз просыпался с мыслью, что сегодня все может измениться в лучшую сторону. Только где эта лучшая сторона? А пока снова придется проникнуть в суррогатного себя и продолжать выполнение нарочито созданной кем-то цели до конца своей ненастоящей жизни.