Сакрополис. Маг без дара

Сергей Николаевич Чехин, 2023

В прошлой жизни я был абсолютно бездарным писателем. В новой стал абсолютно бездарным магом.Моих умений едва хватит, чтобы зажечь свечу или добавить кубик льда в виски, и все же мне удалось взобраться на вершину сословного общества. А все потому, что прихожусь дальним родичем самому императору, за что и получил должность ректора в Крымском Сакрополисе.И пусть преподаватели и студенты меня не очень любят, это ничуть не мешает наслаждаться плодами нового статуса. На дворе 1915-й год, Великая война где-то далеко, а море, деньги и доступные женщины – рядом. Ешь, пей, развлекайся как в последний раз и пользуйся практически безграничной властью. Это ли не рай?Однако все меняется, когда из таинственного тумана выходят корабли под британскими флагами, а город оккупируют вчерашние союзники и начинают творить такое, что не снилось и фашистам.И отдуваться за всё придется мне, ведь по бумагам я тут главный. Но что можно противопоставить могучим врагам своими жалкими толиками дара?

Глава 7

И первое, что пришло на ум — почему бы не использовать найденный револьвер? Что если в нем нет патронов только потому, что обычные снаряды ему не нужны? И это оружие — своего рода волшебная палочка, что не только направит колдовской заряд в цель, но и значительно его усилит. И раз уж скоро придется сражаться с тварями, хотелось бы получить возможность хотя бы самостоятельно обороняться, а не прятаться за чьей-то спиной.

Достал из ящика ствол и взвесил на ладони — тяжелый, зараза, килограмма полтора. Хорошо, что для моей новой тушки это полная ерунда. Стоит отдать князю должное — каким бы повесой и лодырем он ни был, все же предпочитал активный отдых, а не сидел на жопе ровно и жрал в три горла. Подобный подход вкупе с наследственностью дали мне относительно атлетичную оболочку без чрезмерных усилий.

Жаль, что грубой силой в этом мире много каши не сваришь. Я подошел к окну, что выходило на развороченный бомбардировкой пляж — не очень-то хотелось стрелять в сторону линкора, мало ли, еще ответит… Собравшись с духом, навелся на полосу прибоя, закрыл глаза и спустил курок. Сухо щелкнуло, однако ничего более не произошло, и попытки выкрикивать заклинания положение не исправили.

И только когда я поднял ствол вертикально вверх, увидел, что после «выстрела» из дула выскакивает слабый огонек — в общем, если раньше в моем арсенале была простая зажигалка, то теперь есть в виде кольта. Просто здорово. И все же выбрасывать револьвер не стал — во-первых, красивый, собака, во-вторых, быть может после нескольких дополнительных занятий мне удастся частично восстановить дар. Но это — далеко идущие планы, а на носу две крайне сложные проблемы, которые необходимо решить до утра.

Итак, что бы сделал на моем месте, например, Головачев? Собрал бы отряд элитного спецназа и зачистил ярус за ярусом, пока не добрался бы до самого злого зла — и зачистил бы его тоже. Сценарий в моем случае маловероятный, ведь единственный доступный мне спецназ — это шайка перваков, что выступят против монстров в лучшем случае на равных.

Что бы сделал на моем месте Лукьяненко? Оценил бы местную кухню и обогатил ее своим уникальным рецептом.

Что бы сделал на моем месте Пехов? Нашел бы местного охотника на монстров, совершенно не похожего на Геральта, и отправил бы его в одиночку и бороться со злом, и добывать манород, и сражаться с британцами, и крутить шашни, и вообще мастерить на все руки.

Что бы сделали на моем месте Стругацкие? Посетовали бы на несправедливость и античеловечность установившегося строя, который и привел в итоге к большой беде. Вариативно — отправили бы разгребать проблемы супермена из мира Полудня.

Что бы сделал на моем месте Беляев? Нашел бы неизвестного, но весьма талантливого ученого, и с помощью его знаний и природной смекалочки создал бы эффективное оружие против чудовищ…

Минуточку…

А что сделал бы любой сетевой графоман, ваяющий по книге в месяц про попаданцев ради лишней копеечки — ну, вроде меня? Он бы занялся прогрессорством и добавил этому ученому толику технологий из современности, тем самым получив ультимативный ответ на брошенный вызов.

Хм…

Кажется, я знаю одного такого ученого. Вот только чем смогу ему помочь со своим журналистским образованием и опытом работы в школе? Впрочем, как раз вот тут можно немного поддаться плагиату и слямзить что-нибудь полезное у других творцов. Цель всяко оправдает средства. За дело!

— Магистр Давыдов! — постучал рукояткой кольта в стальную переборку. — Вы тут?

Ответ последовал не сразу, и я уже собрался искать задохлика дальше, как вдруг ворот со скрипом повернулся, а люк открылся плавно, точно под водой. Рауль стоял напротив, и перед ним на металлических распорках парили сразу три книги. Одновременно с этим раскаленные магией паяльники собирали некое устройство на столе, и о предназначении вороха проводов, ламп и катушек я мог только гадать. Кроме того, перед грифельной доской парил стилус с зажатым в нем мелком и с точностью принтера вычерчивал загадочную схему.

— Доброй ночи, ваше сиятельство, — юноша элегантно поклонился, вновь опустившись на каркасах, как на гидравлике. — Бессонница мучает?

— Да какой тут сон… Чем это вы занимаетесь, если не секрет?

— Пытаюсь создать резонатор для манорода на основе прототипа ультразвукового сонара, — изобретатель подошел к столу и в задумчивости потер подбородок. — Хочу ускорить добычу с помощью науки, но, боюсь, к утру не успею.

— А как вообще добывают эту штуку?

— Вы что, вообще в академию не ходили? — с удивлением произнес собеседник и тут же осекся. — Прошу прощения, я нервничаю и потому позволяю себе лишнего.

Ничего себе нервничает — как по мне, тощий брюнет выглядел куда спокойнее, чем обычно. Хотя куда, блин, еще спокойнее — даже коматозники и те живее.

— На кристалл воздействуют магией, пока тот не начнет вибрировать на микро-уровне.

Повинуясь воле рассказчика, губка с зажимом смахнула чертеж с доски, а подлетевшая эскадрилья мелков принялась иллюстрировать повествование в виде своеобразного комикса. Собеседник нарисовал — причем весьма талантливо — подземелье и жилу на стене, похожую на полупрозрачный сталактит — ну, или на громадную сосульку. Маги в остроконечных шляпах обступили залежь полукругом и воздели над ней руки, посылая в минерал лучи и молнии.

— Процесс чрезвычайно сложный и опасный, ведь если влить слишком много маны, кристалл накопит критическую массу и взорвется.

Жила лопнула мириадами осколков, и половина колдунов рухнули, как подкошенные.

— А если слишком мало, то вы не успеете унести ноги, прежде чем на звон резонанса пожалуют твари.

Во тьме один за другим вспыхнули зловещие треугольники глаз и клыков, а после магическая искра озарила жутких созданий, похожих на смесь вурдалаков из «Варика», гоблинов из экранизации «Хоббита» и головастых серых пришельцев из западной уфологии. И несмотря на достаточно схематичное изображение, мне стало не по себе даже внутри бункера, что уж говорить о перспективе встретить такую прелесть лицом к лицу.

— Добыча манорода сродни резной миниатюре, — подытожил Рауль. — Требуются опыт, терпение и нечеловеческая выносливость. Но чтобы добыть два пуда, придется в любом случае сразиться с мутантами. Как правило, роль стражей лежит на преподавателях, ведь студенты слишком слабы, чтобы дать достойный отпор, но вполне способы достать карат-другой. Вот только никому и никогда не приходилось вызывать резонанс такого масштаба. Звон проникнет очень глубоко — может быть даже туда, где еще не ступала нога человека. И я не хочу даже думать, что выберется оттуда.

— А этих мутантов можно убить обычным оружием?

— Если только из танка, — ферромант горько усмехнулся. — Но танк не пролезет в шахту.

— Вот об этом я и хотел поговорить. Сколько тонн металла вы можете держать под контролем на протяжении… ну, нескольких часов.

— Тонн? — тонкая бровь изогнулась знаком вопроса. — Даже не знаю. Мне никогда не приходилось долго управлять большой массой. Я ношу постоянно лишь этот каркас, а он весит не так уж много.

— Авария? — спросил с осторожным намеком на увечье.

— Нет. Это от рождения. Если бы не дар к стихии земли, я бы вряд ли закончил даже начальную школу.

— А-а… Просто вот о чем подумал, — взял мелок и как мог изобразил на доске человеческую фигуру. — Что если усилить металлом не только ноги, но и все тело. А поверх этого, скажем так, внешнего скелета навесить пластины брони. Ну, как у средневекового рыцаря, но толще и прочнее. Тогда получится шагающий танк, который без труда спустится в подземелье. И если вооружить этого танка подходящим оружием — например, шестиствольным руническим пулеметом с питанием из заплечного рюкзака, выйдет сокрушительная огневая мощь, крайне эффективная в узких туннелях.

— Даже не знаю… — ученый нахмурился. — Если сопоставить рисунок с реальным масштабом, получится около двух центнеров стали. Не могу дать никаких гарантий, что сумею управлять таким весом продолжительное время.

— А вы попробуйте. Вон у вас брони тут сколько — взять хотя бы ту же дверь. Зачем такая толстая — от ядерного взрыва спасаться?

— От чего, простите?

— Э-э-э… — я быстренько прикинул, стоит ли вообще развивать эту тему, и пришел к выводу, что для подобных решений еще рано. — Неважно. В общем, испытайте мою задумку на практике — а там видно будет.

Рауль встал пошире, поднял руки, и миг спустя раздался протяжный хруст, от которого свело зубы. Вкрученные глубоко в камень болты вывернулись из пазов, следом дрогнули петли, а затем уже и сама переборка плавно поплыла по воздуху. И не успел задохлик поставить ее у стены, как в коридоре послышался дробный стук каблуков. Как оказалось, шум привлек господина Зыха — похожий на крота старичок подбежал к нам с шариком огня на ладони и затараторил:

— Ваше сиятельство, вот вы где! Хвала Свету, я быстро вас нашел. Скорее за мной — пока не приключилась беда!

— А что стряслось? — я жестом велел Давыдову продолжать работу, а сам выскочил в холл.

— Пятеро студентов во главе с Брусиловой заперлись в столовой! Собираются свести счеты с жизнью, чтобы завтра не приносить присягу. Преподаватели на месте, но никто не знает, что делать. Виктория сказала, что они выпьют яду, если кто-либо попробует войти внутрь.

— Дерьмо… Ведите, живо!

Несмотря на преклонный возраст, старик взлетел по лестнице на второй этаж, что мангуст.

— Вика! — орал Одинцов, стуча кулаком в створку. — Хватит дурить! Ты никому ничего не докажешь!

— Я и не собираюсь! — донесся изнутри гневный голос, по которому я понял, что леди на грани нервного срыва. А в таком состоянии можно сотворить что угодно. — Лучше уйти с честью, чем жить с позором!

— Надо же, — Вивьен скрестила руки на груди и смерила меня презрительным взором. — А мы уж думали, вы не появитесь.

Алина молча отвернулась, а Захар виновато пожал плечами — мол, такие дела.

— Виктория! — я подошел вплотную к двери. — Это ректор. Позволь мне войти.

— Зачем? Мы не собираемся выслушивать очередные увещевания! Тем более, из уст предателя!

— А что такого, если я просто выскажу свое мнение? Тем более, что с моими талантами я все равно ничего вам не сделаю.

— Так говорите с порога!

— Я не могу орать на всю академию о том, что хочу сказать! — прорычал в ответ, и в трапезной воцарилась напряженная тишина.

Похоже, смутьяны советовались, и в конце концов признали мой довод логичным.

— Хорошо. Войдите. Но если войдет кто-либо еще — мы выпьем яд. И в этой клятве можете не сомневаться!

Я глубоко вдохнул, зачесал назад взмокшие волосы и открыл дверь. Студенты — те самые, что наотрез отказались присягать британцам, сидели за общим столом, как на тайной вечере, и держали в руках золоченые кубки. Запершись на засов, медленно подошел к бестолочам и занял свободную скамейку напротив. Окинул собравшихся хмурым взором и прошептал:

— Вы, млять, издеваетесь?

Крепкое словцо, которое меньше всего ждешь от благородного господина, возымело эффект холодного душа. Пребывающие в обреченном трансе юноши и девушки встрепенулись, а в блеклых глазах загорелись живые огоньки.

— Как это понимать? — набычилась запевала.

— Очень просто. Вы — мой единственный шанс на победу. Без вас я не одолею захватчиков, как бы ни старался. Только маги смогут вырваться из плена и освободить Сакрополис, и мне понадобится помощь каждого из вас. Если же сразу пять чародеев погибнут, враг получит слишком серьезное преимущество, и я не смогу никого спасти.

— Спасти? — хмыкнул хлыщ, что издевался над Бейкером. — Разве вы не заодно с тем выродком?

— Да, я выбрал постыдное рабство, а не доблестную смерть. Да, я подчинился и пошел на сотрудничество, но не по доброй воле и не от чистого сердца, а для того, чтобы выиграть время, собраться с силами и найти способ прогнать захватчиков. Потому что для меня важно не только собственное величие. На моих плечах не одна академия, но и весь город. Вы можете броситься в самоубийственный бой или выпить яду, но кто подумает о простых жителях? Кто защитит тех, у кого нет ни толики дара? Никто, кроме нас. Поэтому я и предпочел поступиться гордыней, чтобы впоследствии нанести скрытный удар в неожиданном месте.

— Прогнать? — тихо молвила незнакомая девушка в очках. — Вы же сами сказали, что на борьбу нет сил.

— Верно, прямую схватку мы не сдюжим, но сопротивление на этом не заканчивается. Скоро мы найдем способ избавиться от оккупантов, но для этого нужно сохранить максимум боеспособности.

— Но как? — продолжил наседать задира. — Их слишком много.

— О нет, приятель. Их много относительно нас. Но по сравнению с черноморским флотом — это вообще чепуха: размажут и не заметят. Наша главная задача — прорвать колдовскую блокаду и послать сигнал в штаб. И тогда под натиском имперской армады налетчикам придется отступить.

— И как это сделать? — уже спокойнее спросила Виктория.

— Пока не знаю. Но мне в любом случае понадобится как можно больше бойцов. Поэтому повторю — дулю за спину и клянитесь, в чем попросят. Присяга под принуждением не имеет никакой силы — это вам любой судья подтвердит. Хотите верьте, хотите нет, но я не собираюсь никого предавать. Я хочу сыграть в хитрую, а для этого придется на время забыть традиции и нравы. Ведь в конечном итоге, все страдания окупятся с лихвой. Вас будут чествовать как героев, и ни одна собака не вспомнит, что вы делали до победы. Подумайте об этом, — положил руки на стол ладонями вверх. — Нам всем есть что терять. Так давайте не лезть в петлю без толка и смысла.

Студенты замолчали — на этот раз дольше. Кто-то посматривал на меня с надеждой, явно не горя желанием расставаться с жизнью, но поддавшись давлению товарищей. Кто-то, наоборот, с сомнением — можно ли верить тому, кто сдался после первого же выстрела? Вика же не таясь сверлила жгучим взором, словно хотела проникнуть прямо в мозг и найти там истинный замысел. Когда же раздумья затянулись, одна из девушек предложила проголосовать:

— Давайте устроим свой собственный совет. Пусть рассудит большинство: поверить господину ректору или же пойти своим путем.

Ленин, блин, в юбке. Какой на хрен путь, если он заканчивается на дне ваших бокалов? Может, мои действия многие расценят как трусость, но уж лучше быть трусливым победителем, чем мертвым лузером.

— Я ему не верю, — проворчал хулиган, явно мстя за спасение «Пирожкова».

— А я бы дал шанс.

— Я тоже.

— Сомнительно как-то. Мечется туда-сюда, как бакен в шторм. Я против.

Голоса разделились, и решение осталось за главой этой шайки высокородных суицидников. Я напрягся, не отводя взгляда от жгучих карих глаз. Все слова сказаны, и последний камень на весы могло бросить что угодно — от мнимой нерешительности до показной бравады.

Но я верил в то, что говорил. И ни разу не покривил душой, когда раскрыл свой план — между прочим, сильно рискуя. Уж меня-то может сдать с потрохами любой из них и не почувствовать ничего, кроме злорадства. Похоже, Вике пришел на ум тот же довод, что в конечном итоге и склонил вердикт в мою пользу.

— Уж не знаю, что вы задумали, но прямо говорить нам о заговоре — показатель либо глупости, либо искренности. Я поверю вам, Матвей Алексеевич, но если увижу, как вы пресмыкаетесь перед этой мерзостью, если узнаю, что вы предали хотя бы одного из нас — вы горько пожалеете о своем вероломстве. А пока что мы заключим временный союз ради общей цели. Надеюсь, нам не придется об этом жалеть.

— Благодарю, — кивнул с улыбкой. — Вместе мы справимся с любой напастью.

Зачинщица нервно поклонилась и направилась к выходу, уводя за собой последователей. Я же остался сидеть на месте, словно приросши к лавке, и больше всего на свете мечтая пропустить стаканчик-другой, чтобы забыться крепким сном, а очнуться в совсем другом мире, где есть только одна война — война прекрасных полуголых эльфиек за мою постель. Однако на потных переговорах приключения не закончились — теперь на смену одиозным студиозисам пришли преподаватели и обступили меня плотным полукольцом.

— Невероятно! — с восторгом произнес Зарубин. — Как вам это удалось?

— Да какая разница?! — Зых подскочил, схватил меня за руку и что есть мочи затряс. — Хвала Свету, у вас получилось! Не представляю даже, что со мной стало бы, если бы они погибли.

— Так значит, это не вероломство, а ловкий ход… — Одинцов хмыкнул и в раздумьях почесал бороду, после чего окончательно сменил гнев на милость. — Что же, не каждому быть волком или медведем. Путь лиса тоже может привести к победе.

Вивьен ничего не сказала — зато на бледном и холодном, как у мраморной статуи, лице проступила теплая благодарная улыбка. И только Алина продолжила гнуть свою линию:

— И вы просто взяли и поверили? — ведьма в недоумении подняла ладони. — Может, молодежь и клюнет на его слащавые речи, но нам-то не стоит так просто развешивать уши. Пока что господин ректор силен только на словах, но никак не проявил свою лояльность на деле.

— И как, по-вашему, это должно выглядеть? — я встал и с вызовом посмотрел на магистра, которая была от силы метр шестьдесят роста и сорок пять кило веса, зато проблем доставляла, как дохлый слон. — Мне вам голову британца на блюдечке принести? Чтобы оккупанты устроили в отместку децимацию и массовые пытки? Или же вас не план мой не устраивает, а я лично? Ну так засуньте свое мнение куда подальше, ибо моя основная задача — спасти Сакрополис, а не понравиться вашей светлости.

— Да как вы… — Блок чуть не подавилась воздухом от возмущения, сжала кулачки и густо покраснела. — Да как вы смеете так со мной разговаривать?!

— Как хочу — так и смею, — ухмыльнулся с полным ощущением собственного превосходства. — У нас чрезвычайное положение, а у меня — чрезвычайные полномочия. Можете пожаловаться на мое поведение в Петербург… ах да, не можете, — скорчил нарочито угрюмую мину. — Так что придется потерпеть, моя красавица.

Девушка явно понимала, что поносить в ответ императорского родича весьма чревато, и все же не сдержалась и в ярости выплюнула:

— Плебей!

После чего развернулась на каблучках и быстрым шагом поцокала на выход. Впрочем, демарш длился недолго — из темноты коридора раздался дикий крик, точно милашка встретила по дороге мышь размером с собаку, и Алина пулей влетела обратно в столовую. Следом раздался приглушенный лязг, очень похожий на тот, что издавали при ходьбе британские пулеметчики.

Магистры как один подались вперед, и меж сведенными пальцами вспыхнули стихийные сферы: огонь, вода, ветер и свет. Грохот усилился, и миг спустя порог переступило нечто, больше всего напоминающее сплав брони Братства Стали из «Фалаута», космодеса из «Вархаммера» и средневековых турнирных лат со шлемом типа «жабья голова».

В стальных перчатках воин нес шестиствольный миниган с изрезанными рунами стволами и сразу двумя гофрированными трубами питателей, что подключались к строенной батарее баллонов за спиной, в том числе и дыхательных. И судя по полному отсутствию зазоров, предо мной стоял уже не доспех, но полноценный боевой скафандр.

Несмотря на литой шов посреди, щеки шлема разошлись в стороны, как у Железного человека, открыв взорам уставшее, мокрое от пота, но явно довольное результатом лицо.

— Господин ректор, — с улыбкой доложил Рауль. — У нас получилось!